Излечи меня

Кристина Ревина

Излечи меня

Это произошло на приёме у психиатра. Такого же сумасшедшего, как и сам пациент.

Фёдор Петрович Кошмаров – бледный худощавый человек средних лет, судорожно и крайне нетерпеливо ходил из одного угла коридора в другой, боясь, что кто-то, помимо него, придёт к доктору Психову в то время, как Фёдора Петровича не будет у двери, и тот уже не сможет доказать, что пришёл первым. При этом в коридоре Кошмаров был один. Он ходил метровыми шагами, держа одну руку в кармане брюк, а вторая была согнута в локте. Корпус был наклонен вперёд. Положение тела и суматошность движений Фёдора Петровича однозначно говорили о том, что ему жизненно необходимо как можно скорее увидеть доктора Психова и рассказать о случившемся минувшей ночью. Кошмаров ходил около кабинета уже почти час. Когда он в очередной раз подошёл к двери, то обратил внимание на табличку, на которой от руки неряшливым почерком было написано: "Кабинет 909. Доктор П.Ф.Психов. График работы: понедельник-пятница с 9:30 до 19:00". "А который собственно час?!" – взволнованно подумал Кошмаров, резко обернувшись к часам, висевшим на стене, противоположной от двери кабинета. Большая стрелка часов постоянно подергивалась от движения секундой стрелки, которая, казалось, идёт одну долю вперёд, затем несколько назад. "Время 9:09. Где его носит? Неужели ему нет необходимости подготовиться к приёму пациентов? А вдруг кто-то, как я сейчас, имеет исключительную срочность в помощи доктора?" – ещё более взволнованно думал про себя Кошмаров, не находя себе места и ускоряя шаг, как будто от скорости его движений напрямую зависит скорость движения стрелки часов. Через пару минут Фёдор Петрович спешно подошёл к окну, откуда виднелись желтые потертые лавочки, засыпанные осенней листвой; такой же потертый синий вагончик с надписью "Продукты" и ниже "Закрыто" и железная дорога, по которой редко ходили поезда. На улице никого не было, кроме старушки, медленно и боязливо проходившей через железнодорожные пути. Осенний пронзающий ветер разносил листву по маленькому дворику больницы. Тучи все больше сгущались и темнели. Атмосфера улицы ни на секунду не успокаивала Кошмарова. Чем больше он смотрел в окно, тем судорожнее становились его телодвижения, хаотичнее мысли, и нервы, казалось, вот-вот сдадут, а стены больницы вот-вот начнут сужаться. Однако осеннее настроение чем-то завораживало его. Федор Петрович любил испытывать себя и объяснить подобное явление не мог.