Школа шпионов Хамелеона Незаметнова

Однажды Жираф поделился с другом, что хотел бы попробовать шпионское дело. И Мангуст вспомнил, что недавно проходил мимо Дома культуры и увидел табличку «Школа шпионов какого-то хамелеона». В тот же день после работы, пропылесосив редкие книги, Жираф помчался по адресу, и дальше судьба его круто переменилась. Он почти уволился из библиотеки, но Сова уговорила приходить три раза в неделю на дежурство, потому что не любила менять кадры. И вообще не любила никаких новшеств. Всё должно быть, как было: абонемент с Мангустом на первом этаже, Жираф – в подвале. И точка.

* * *

Ветко Веткович со вздохом перешёл к анкете Белой Вороны. Уж он понасмотрелся на этих птиц, особенно когда они в своём обычном цвете. Они как будто никого вокруг не замечают и делают что хотят. Вот, например, у Ветко Ветковича была знакомая чёрная ворона – водитель мусоровоза. Она носила оранжевый комбинезон и каждое утро громким голосом просила не «жмякать» мусорные пакеты, потому что они рвутся, и у вороны потом весь «салон» в банановой кожуре и колбасных шкурках.

Белая Ворона работала маляром-штукатуром. Что могло заставить маляра-штукатура пройти профессиональную переподготовку по специальности «Шпион», можно было узнать только у Белой Вороны, но она была неразговорчива. Ещё одним её увлечением был художественный свист. А вся её личность в целом как бы говорила окружающим: «Да, так тоже можно!»

* * *

Павлин работал натурщиком. Его приглашали художники и писали разные картины с павлином. Ветко Веткович никогда не брал в лапы (или что там у палочников?) кисти. Мастихин, карандаши, восковые мелки тоже ему ни разу не попадались. Павлин явно случайно забрёл в шпионскую школу по пути в мир искусства, хотя и написал в анкете, что устал от декаданса. Ветко Веткович любил точность, поэтому проверил значение слова «декаданс» по словарю.

* * *

Утка-Мандаринка работала воспитательницей. Будучи педагогом-теоретиком, Ветко Веткович обходил стороной настоящие детские садики и школы, но такой опыт у него всё же был, поэтому он непроизвольно одобрил решение Утки-Мандаринки переучиться на шпиона, вспомнив, как его чуть не затоптали на перемене.

Оставалась анкета Тигра. Тигр был прост. Он работал таксистом. Наверняка у Тигра тоже был мотив стать шпионом. Вряд ли таксопарк послал его по разнарядке повысить квалификацию. Всё это ещё только предстояло выяснить.

Ветко Веткович собрался выпить лимонаду, но вспомнил о рыжем коте. Его анкета ровным счётом ничего не проясняла.

Глава 6

Коварство и любовь, или Коварство без любви

Наверное, стоит рассказать подробнее о городе, где была основана школа шпионов Хамелеона Незаметнова. Город как город: площадь с фонтаном, главная улица с фонарями, парк с липами и прудом, рынок с картошкой и помидорами, кафе, тесные улочки, палисадники у одноэтажных домиков, почта, банк, редакция местной газеты «Голос Утконоса», больница, пара гостиниц, школа, детский сад, оранжерея, планетарий, пожарная часть, Дом культуры, библиотека, крошечная фабрика по изготовлению карнавальных костюмов, несколько магазинов, раскопки древнего поселения птеродактилей, стадион, старинная падающая башня и канава с лопухами – вот, пожалуй, и все достопримечательности. Но город целиком был таким уютным, аккуратным и обихоженным, что нравился не только местным жителям, но и туристам.

Культурная жизнь кипела в Доме культуры, порой прямо пузырилась, кипела и переливалась через край. Всё благодаря руководителю народного театра и его неизменной помощнице Цецилии Карловне. Когда-то она блистала в столице, потом вышла на пенсию и уединилась в тихой провинции. Никто точно не знал, сколько лет этой почтенной цесарке, но ходили слухи, что ещё сам Гусь Лапчатый хвалил её монолог про орлов и куропаток. Правда, столичные газеты писали об этом так давно, что найти статьи можно было только в архиве на минус втором этаже, то есть в подвале.

Цецилия Карловна с индюком бились изо всех сил, чтобы слава народного театра распространилась дальше канавы с лопухами, но с новым составом артистов нечего было и мечтать, а старый дал дёру в столицу.

Курлыльдук Яхонтов подозревал, что школа шпионов Хамелеона Незаметнова странным образом приманивает именно тех, чей талант мог бы раскрыться на сцене. Эту проблему они с Цецилией Карловной подробно обсудили по телефону.

– Надо пожаловаться и закрыть эту дурацкую школу! – сказала Цецилия Карловна и так тряхнула головой, что нарядная чалма с пером, которую актриса носила даже дома, съехала ей на клюв.

Честно говоря, Курлыльдук Яхонтов и сам так думал, но не решался высказываться открыто. Разве может профессия какого-то шпионишки соперничать с магией сцены! Однако в народном театре – безликая стая мышей, а у Хамелеона Незаметнова все как на подбор яркие личности.

– Мы несём культуру в этот блёклый безрадостный мир, а буквально за стенкой бедным недотёпам пудрят мозги! – продолжила Цецилия Карловна и протёрла шёлковым халатом портрет Гуся Лапчатого. – Вы меня слышите? Алло!

Курлыльдук, конечно, слышал. Он сорвал пион, который рос прямо под окном, и пожевал душистые лепестки. Говорят, пионы успокаивают, а нервная система у руководителя народного театра с возрастом совсем ослабла и прохудилась, потому что настоящий артист должен жертвовать ради искусства всем, в том числе нервами.

– Может быть, у нас есть какой-нибудь план? – спросил он Цецилию Карловну.

– И я вам его озвучу, – не мешкая, ответила цесарка. – План простой: надо убедить этих бедолаг бросить заниматься ерундой и начать служить искусству, буквально зайти в соседнюю дверь.

– Но это как-то коварно, – пробормотал Курлыльдук и снова отщипнул от пиона.

– А вы как хотели?! – взвизгнула Цецилия Карловна. – За искусство надо бороться! И вырвать победу зубами. И лапами наподдать!

Курлыльдук засомневался насчёт зубов, потом представил, как Цецилия Карловна наподдаёт лапами Хамелеону Хамелеоновичу, но, как обычно, не возразил.

– А куда мы денем мышей?

– Извините, но мыши вполне могут о себе позаботиться. Пусть продолжают лущить горох на поле. Спокойной ночи!

Цецилия Карловна решительно завершила разговор и плюхнулась в кресло-качалку. Всё надо брать в свои крылья! Буквально всё!

Ни Хамелеон Незаметнов, ни Ветко Веткович не догадывались, что замыслили соседи по Дому культуры. Когда на следующий день Ветко Веткович пришёл на работу пораньше, чтобы изучить анкеты учеников, у входа он столкнулся с Цецилией Карловной.

– Добрый день! – поклонился Ветко Веткович.

– Кулюк-мулюк, – послышалось в ответ.

Ветко Веткович растерялся, потому что не понял, на каком языке поздоровалась старушка, но ещё раз учтиво поклонился. А Цецилия Карловна была довольна тем, как поставила на место этого наглеца – просто невнятно поздоровалась: и этикет соблюдён, и достоинство противника элегантно унижено. Теперь важно было не прозевать момент, когда ученики начнут стекаться к уроку, и перехватывать их по одному.

Глава 7

Хамелеон Хамелеонович нечаянно пробалтывается

День только начался, а события происходили и происходили: слушатели школы шпионов обзавелись плащами и разошлись по рабочим местам; Ветко Веткович перечитал анкеты и принялся за план урока; Цецилия Карловна разработала план спасения искусства; Хамелеон Хамелеонович позавтракал и примерил новый костюм; Курлыльдук Яхонтов посетил доктора Цаплевича, который прописал ему капли против колик в животе и рекомендовал не употреблять пионы в пищу, а любоваться на расстоянии; бабушка кота Апельсина навестила фабрику по изготовлению карнавальных костюмов и получила приглашение помочь бывшим коллегам, так как в городе готовился карнавал. Но это пока было секретом. Мэр ещё не объявил о мероприятии официально в громкоговоритель. Как трудно хранить секреты! Бабушка кота Апельсина знала это лучше многих.

Хамелеон Хамелеонович вышел из дома и решил подышать воздухом в парке. Там хорошо было обдумывать сегодняшний урок, на котором ученикам предстояло познакомиться с биографиями его кумиров – Хамелеона-невидимки и Крыса. Если Хамелеон-невидимка давно стал книжным героем, то Крыс оставался вполне реальным. Он был первым и главным учителем Хамелеона Незаметнова, но состарился и вышел на пенсию. Когда они год назад прощались на железнодорожной станции под жёлтым фонарём, Хамелеон не выдержал и стал упрашивать учителя остаться в городе, ведь нет никакой нужды уезжать, но Крыс был непреклонен. Он пыхтел в седые усы, смахивал скупые слёзы и говорил, что это заповедь шпиона – на пенсии не оставаться на рабочем месте, а город за годы службы стал рабочим местом: каждый закоулок, каждый подвал, каждый чердак и особенно канава с лопухами.

* * *

Да, были времена! Крыс ведь тоже однажды случайно появился на улице города, тоже свернул с площади в переулок Трёх Хорьков-трубадуров и тоже не заметил, как с балкончика дома за сиреневым кустом за ним кто-то наблюдает из-за тюлевой занавески.

Тогда Крыс был молод, носил дырявые башмаки, у которых подошвы были подвязаны верёвочками, и собирался наняться к фермеру-хомяку лущить горох, но случайно нашёл в парке на скамейке «Записки Хамелеона-невидимки» и пропал, то есть, наоборот – понял, что делать дальше. Потом были серый плащ, серая шляпа, чёрные очки, зонт-трость и задания. Например, выследить, куда деваются мешки с мукой с деревенской мельницы. Или шпионить за туристами – двумя туканами, которые явно приехали не за тем, чтобы полюбоваться старой покосившейся водонапорной башней, а, возможно, хотели выведать, является ли ручей просто ручьём или целебным источником, и использовать знания в корыстных целях.

Горожане очень уважали Крыса. Прохожие то и дело здоровались на улице, и если бы в городе ходил трамвай, то почётному шпиону обязательно уступали бы место, но трамвая не было, поэтому Крысу уступали место на любой скамейке в парке. Ведь шпионы обожают сидеть на скамейках как ни в чём не бывало. Крыс изведал все закоулки, все таинственные тупики и подворотни. И нигде ему не было так тревожно, как в переулке Трёх Хорьков-трубадуров. Главный шпион даже записал в блокноте однажды утром: «Маленько жутковатое местечко». А вечером за ужином вырвал эту страницу, съел, запив овсяным киселём, и всю ночь Крысу снились инопланетяне. Об этом, разумеется, никто никогда не узнал.

На закате его карьеры появился молодой Хамелеон, который мигом перенял мастерство наставника, и теперь была его очередь отвечать за шпионские дела в городе.

Вспоминая прощание на перроне под жёлтым фонарём, Хамелеон Незаметнов расчувствовался и твёрдо решил показать ученикам небольшую кинохронику о знаменитом Крысе. Эта старая плёнка – единственное, что осталось на память о друге. Ведь ещё одна главная заповедь шпионов – не оставлять следов.

Хамелеон припустил к Дому культуры, чтобы сначала зазвать Ветко Ветковича на совместный обед в кафе «Тюрлюм», а потом спуститься в подвальное помещение, где в кладовке за облезлой дверью были сложены все ценные шпионские вещи. В том числе плёнка, киноаппарат и свёрнутый в трубочку экран. Хамелеону даже показалось, что с учениками всё не так безнадёжно и вполне можно сварить овсяного киселя, как говаривал Крыс. В приподнятом настроении директор школы шпионов дошёл до Дома культуры и столкнулся с индюком.

– Как будто и не расставались вчера! – приподнял шляпу Хамелеон.

– Каляк-маляк, – пробубнил Курлыльдук Яхонтов, подражая манере Цецилии Карловны.

Хамелеон Хамелеонович подумал было, что у индюка болят зубы, поэтому он в дурном настроении, но вовремя вспомнил, что у индюков нет зубов. Вот растяпа!

– Хочу показать своим шалопаям фильм о Крысе! Легендарная личность! – похвастался он Курлыльдуку. – Спустимся с Ветко Ветковичем в подвал, пороемся в кладовке.

Хамелеон Хамелеонович совершил ошибку, но ещё не понял этого. Ведь для шпиона чрезвычайно важно как можно меньше рассказывать о себе окружающим. Но погода стояла такая прелестная, Курлыльдук был всего лишь милым соседом, а гордость от знакомства с великим шпионом полностью затмила разум, поэтому Хамелеон Хамелеонович и проболтался.

Глава 8

В нетерпении

Белой Вороне казалось, что стена красится гораздо медленнее обычного.

– Это не стена медленнее красится, а ты её медленно красишь, – засмеялась ещё одна ворона-штукатур, но совершенно обычного цвета.

Белая Ворона привыкла к насмешкам, ничего не ответила и набрала на валик свежую краску. Никто на работе не знает, куда она теперь ходит по вечерам. И пусть самое первое занятие прошло не совсем гладко, всё равно решение поменять жизнь принято и сомневаться тут нечего.

Все остальные ученики тоже чаще обычного поглядывали на часы. Серые плащи куплены, а это не хухры-мухры. Назад дороги нет! Жираф как надел с утра свой плащ, так и сидел в нём в отделе редкой книги. Сова заглянула проверить температурный режим и сделала сотруднику замечание, на что Жираф пригрозил окончательным и бесповоротным увольнением. Несомненно, шпионский плащ придавал гораздо больше уверенности в себе, чем синий форменный халат с оборванным карманом.

Когда Хамелеон Хамелеонович заглянул в класс и пригласил Ветко Ветковича в кафе «Тюрлюм», тот с радостью согласился. Работа по подготовке к уроку была сделана, и настало время приятно провести час на свежем воздухе, а заодно обсудить детали. Ветко Веткович, как настоящий педагог, уже составил психологические портреты учеников и хотел убедить коллегу, что с ними всё вовсе не безнадёжно.

Цецилия Карловна стояла у окна гримёрки и провожала взглядом соседей, направляющихся к кафе.

– Вы только посмотрите на их залихватский вид! – сказала она и задёрнула штору. – Никаких проблесков совести! Заграбастать лучших учеников! Ну ничего! Справедливость будет восстановлена! Вы разослали мышам письма, что сегодня занятия не будет?

– Разослал, – пробурчал Курлыльдук.

Ему, конечно, тоже не хотелось возиться с мышами, но активность Цецилии Карловны немного раздражала. Да ещё и эти колики. Хорошо, что есть капли доктора Цаплевича.

– Кстати, вы слышали что-нибудь о будущем карнавале? Мэр не торопится делать заявление. Но моя портниха, а она работает на фабрике, рассказала, что к карнавалу уже началась подготовка. Как можно не предупредить народный театр! Хотя о чём я? Не мышей же нам туда выпускать!

Цецилия Карловна просеменила к дивану и картинно упала на подушки, прикрыв глаза.

– А не слишком ли э-э-э-э-э… агрессивный у вас план? – спросил индюк.

– Агрессивный! – Цецилия Карловна открыла один глаз и немедленно его выпучила. – Это спасение театра! Ради благой цели я готова на всё! Эх, вы ещё не знали меня молодой!

План действительно был разработан быстро, чётко и профессионально, как будто Цецилия Карловна сама окончила школу шпионов с красным дипломом. Но давно известно, что план не существует сам по себе, на него могут неожиданно повлиять какие угодно обстоятельства. Например, буря или метеоритный дождь. На этот раз на план Цецилии Карловны немного повлиял громкоговоритель.

В городе была старинная традиция: о больших и приятных новостях мэр всегда сообщал жителям по радио. На столбе на центральной улице висел рупор-колокольчик, и как раз в тот момент, когда Хамелеон Хамелеонович доедал крем-брюле, послышался бас мэра Пеликана: «Уважаемые горожане и гости, внимание! Начинаем считать дни до карнавала. Он состоится ровно через две недели. Готовьте костюмы и приглашайте друзей!»

Хамелеон Хамелеонович и Ветко Веткович обрадовались, потому что радоваться хорошим новостям получается почти у всех. Карнавал – это весело! Карнавал – это настоящее приключение! Карнавал – это цветок олеандра в букете одуванчиков. После карнавала все жители перестают обсуждать отопление, электричество и сериал «Больница на окраине города». Те, кто ссорился, мирятся, те, кто думал, что жизнь скучная, обнаруживают, что вовсе нет. Большая польза от этих карнавалов, скажу я вам по секрету. А детям ещё неделю разрешают ложиться спать на пятнадцать минут позже обычного и покупают сахарную вату просто так.

А что же план? А план Цецилии Карловны натолкнулся на непреодолимое препятствие.

Глава 9

Цецилия Карловна и испорченный план

Мэр Пеликан готовился к карнавалу тщательно. Это событие собирало на улицах весь город. И туристы приезжали специально к середине сентября, чтобы вдоволь навеселиться. Если в городе есть фабрика по изготовлению карнавальных костюмов, значит и карнавал должен быть. Директор фабрики Скунсчензо Скунсчозо был иностранцем и, поговаривали, на родине работал на парфюмерной фабрике, но по таинственным причинам в одночасье бросил прежнюю жизнь и начал новую уже руководителем производства ростовых кукол, юбок из искусственных перьев, масок, колпаков, расписных тележек, ожерелий из пластмассовых орхидей, гигантских матрёшек и бумажных драконов на палках.

Некоторым горожанам казалось, в их карнавале всё смешивается в кучу, но Скунсчензо Скунсчозо, который был скунсом и не скрывал этого, стоял на том, что называл непонятным словом «эклектика». Мэру Пеликану даже пришлось заглянуть в словарь, чтобы выяснить, что речь идёт о смешении разнородных стилей и это модно. Сам Скунсчензо Скунсчозо казался мэру подозрительной персоной, но это было только смутное ощущение, ничем не подкреплённое. Мэр чувствовал напряжение в клюве, когда встречался со Скунсчозо на разных городских мероприятиях, но никакие проверки результатов не дали. Скунс и скунс: жена, детишки, барбекю по воскресеньям.

Объявление о карнавале застало жителей почти врасплох, хотя все ждали его со дня на день. Кот Апельсин отложил букет из анемонов, который собирал для покупателей, и позвонил бабушке, чтобы обрадовать. Бабушка любила карнавал и тоже обрадовала Апельсина новостью, что раньше всех всё узнала. Утка-Мандаринка тут же рассказала о карнавале утятам и предложила самим сделать маски мартышек. Тигр вёз в такси пассажира и на радостях чуть не пропустил поворот. Жираф в подвале ничего не услышал, но Мангуст прислал сообщение по библиотечной пневмопочте. Павлин был на работе – стоял в саду на бочке из-под квашеной капусты, которую гордо называл «постамент». Юные художники писали героический портрет. Каждый раз перед карнавалом Павлин пытался выбрать себе костюм, но в итоге шёл как есть и неизменно привлекал внимание публики. Белая Ворона тоже ходила как есть. Просто она считала, что имеет на это право и почему бы им не воспользоваться.

– А давайте в честь такой прекрасной новости проведём урок не в классе, а на природе? – предложил Ветко Веткович Хамелеону Незаметнову, когда они возвращались в Дом культуры.

– Что ж, почему бы и нет? А фильм я покажу позже.

Как раз в этот момент с грохотом рухнул план Цецилии Карловны. Да ещё и дверь хлопнула от сквозняка и закрылась на автоматический замок. Ну и что. Какая дверь? Дело в том, что Цецилия Карловна с индюком спустились в подвал, чтобы проверить помещение, прежде чем устраивать засаду. Именно это было частью коварного плана очень пожилой актрисы с загадочной судьбой. План был прост: как только хамелеон и палочник полезут в кладовку, нужно будет запереть их там и продержать ровно до позднего вечера, пока состоится убеждение учеников перейти на сторону культуры, оставив никчёмное шпионское дело.

– По-моему, мы в ловушке, – пробормотал Курлыльдук через минуту после того, как щёлкнул замок. – Темень какая!

– Послушайте, почему вы не разобрались с дверью? – строго спросила коллегу Цецилия Карловна. – Ведь можно было догадаться и поставить палочку!

– Знаете… – начал Курлыльдук, но передумал продолжать.

Надо было как-то выбираться, но пока не понятно как. В это время над их головами спокойно расхаживали по классу ничего не подозревающие Хамелеон Незаметнов и Ветко Веткович, которые вернулись с обеда. Они бы и рады вызволить из заточения соседей, но, увы, им в головы не пришло, что индюк и цесарка сидят в подвале.

Глава 10

Что-то круглое с пером приводит всех в замешательство

Ученики прибыли на занятия без опозданий. Все нарядились в новенькие серые плащи. Только у кота Апельсина плащ отличался жёлтой пуговицей, которую в последний момент пришила бабушка. Что поделать, если тебе достался плащ без пуговицы? Как что? Звать бабушку.

Хамелеон Хамелеонович Незаметнов и Ветко Веткович Палководцев встретили учеников у порога Дома культуры.

– Сегодня занятие состоится на свежем воздухе, – объявил директор. – Прошу всех в парк, в аллею Незабудок. Там вас ждёт первое практическое задание.

– Разве у нас в парке есть аллея Незабудок? – шёпотом спросил Ветко Веткович.

– А вот посмотрим, как они выкрутятся, – подмигнул Хамелеон Хамелеонович. – Видите, пока даже не переспросил никто.

Ученики переглянулись и закивали. Всем понравилась идея не сидеть в этот тёплый сентябрьский вечер в душном классе, а практиковаться среди незабудок. Особенно обрадовался Жираф, которому надоел подвал.

– Извините, вы случайно не знаете, где все?

Шпионы одновременно обернулись и увидели мышонка. Он стоял на ступеньках крыльца, к которому был прислонён красный самокат.

– А что случилось? – спросил Ветко Веткович.

– Я пришёл на репетицию, а Цецилии Карловны и Курлыльдука Яхонтова нет.

– Хм, наверное, они на гастролях? – предположил Хамелеон Хамелеонович, который театром не интересовался, но слышал, что артисты иногда гастролируют. Видимо, от скуки.

– Уверен, что не на гастролях, – сказал Мышонок. – И вообще никого нет. У нас сегодня по расписанию занятие по сценической речи. Я приготовил скороговорки. Сусат суски мыхки, не для мыхек сыски.

– А вы приходите завтра, – посоветовал Хамелеон Хамелеонович, которому не терпелось начать практическое занятие в парке. – Какие вы говорите сыски хухат мыски?