Лети, лаулу

Мама внимательно посмотрела на дочку и, неожиданно включив режим заботливого родителя, строго заметила:

– Ну ты, я надеюсь, голову на плечах-то держишь? А то мальчики – это, конечно, приятно, вот только ненадолго, так сказать до…

– Мам. Ты спросила про одноклассников – я сказала. Зачем пошло завуалированное половое воспитание? Он хороший человек. Я не собираюсь рожать семерых по лавкам и переезжать в его старый дом только потому, что он любовь всей моей жизни. Я хочу в Питер. Хочу ездить по раскопкам. Хочу мир этот увидеть, как мой план может вязаться со спокойной семейной жизнью? Кому такая бедовая нужна-то будет?

Мама понимающе закивала, воодушевившись нужной реакцией.

– Правильно. Ты же знаешь… В общем, все нормально. Ешь пирожок, на следующей электричке обратно, к подружке?

– Нет, на той которая в пятнадцать часа, хочу с тобой подольше посидеть, ладно?

– Ладно, может еще пирожок? Там еще с картошкой остались. С собой возьмешь? Сейчас. – Женщина отошла за новой партией пирожков, а Лида допивала противный кофе и посматривала за окно, размышляя о том, что все повторяется и, несомненно, повторится еще ни один раз. Стоит ли тогда расстраивается? – Держи. – Мама поставила прозрачный пакет перед девочкой.

– Спасибо мам. А ты-то где спишь? Здесь все хорошо? Ты прозрачная, как бумага промасленная, я беспокоюсь, честно.

– Да сплю я, у нас есть тут служебное помещение. А я смены-то беру, ой сколько. Тут и сплю. Хожу в буфетик этот, святое место. Смотрю Пуаро любимого, ну сериал тот французский, мне его девчонки наши молодые на телефон закачали.

– Мам, тебе только сорок три. В каком месте ты не молодая?

– Да, ладно. Брось ты, нашла молодую. Кому я такая, кошка драная, нужна вообще?

– Себе, мам. Давай попьем прост кофе, хорошо?

– Ладно, подай сахар. – Женщина принялась энергично трясти сахарницу, надеясь, что вместе с белыми кристалликами в чашку упадет и любовь к себе.