Препарат

Родион Кудрин

Препарат

Лежащие на снегу тела выглядели неестественно. Они замерли в странных и даже вычурных позах, словно нечеловеческая сила ещё недавно заставляла этих людей биться в диких конвульсиях. Мягкие скафандры были повреждены, а их фотохромное покрытие тщетно пыталось мимикрировать под окружающую местность. Сверху медленно падали крупные серые хлопья, покрывая всё мрачным и рыхлым полотном. С каждой минутой оно становилось плотнее, а тела то и дело приобретали различные оттенки пепельного цвета. Казалось, что кто-то накрыл спящих бойцов мягким пледом с барахлящей светодиодной подсветкой. И теперь они видят во сне кошмары и никак не могут проснуться.

В нескольких метрах стояла припорошённая снегом небольшая армейская спецпалатка. Открытый деревянный ящик из-под неё бросили рядом, словно уже не рассчитывали отсюда выбраться. Его наполовину засыпало сажей и пеплом, отчего выглядел он ещё тяжелее. Казалось, что этот внушительных размеров короб цвета хаки намертво вмёрз в ледяной грунт и теперь останется здесь навсегда. Снег вокруг был сильно истоптан, словно ещё недавно по нему ходили несколько человек.

Спецпалатку поставили не очень умело. Возможно, её раскладывали из последних сил или в страшной спешке, но профессионалы не допустили бы таких грубых ошибок. Вход и воздушные клапаны почему-то оказались с наветренной стороны, а юбка палатки не была зафиксирована и присыпана снегом. Некоторые ввёртыши – искорёженные и вывороченные из грунта – лежали рядом с палаткой. Похоже, ветер так сильно натягивал тросы, что ненадёжное крепление кое-где вырвало из рыхлого снега. В результате крыша слегка покосилась, а стены выглядели неровными. Серьёзное армейское снаряжение на бойцах, лежащих в снегу, сильно контрастировало с явной небрежностью работы. Похоже, что палатку ставили гражданские, а военные оказались здесь позже. Внезапно начавшиеся судороги застали бойцов врасплох. Приступ оказался такой силы, что мгновенно сбил с ног огромных спецназовцев, заставив их замереть в нескольких метрах от спасительного укрытия. Кроме того, на скафандрах виднелись характерные повреждения от огнестрельного и лучевого оружия. Оставалось только гадать, что произошло раньше – ожесточённая перестрелка или сильнейший приступ судорог.

Ещё одно тело, лежащее поодаль, едва заметно дрогнуло. Очнувшийся боец с трудом приподнял руку и смахнул пепел со смотрового щитка. Его внутреннюю поверхность осветила зелёная строка сообщения:

«Индивидуальный цикл антирада завершён. Защита от радиации отсутствует. Срочно примите препарат».

Рука в потрёпанном и запорошённом серыми хлопьями скафандре бессильно упала в рыхлый грунт. Лишь тревожный зуммер встроенной системы жизнеобеспечения нарушал воцарившуюся тишину.

* * *

Всё началось десять часов назад. Взрыв, прогремевший наверху, вызвал заметную вибрацию во всём бункере, расположенном на глубине двадцати метров от поверхности. Командование отреагировало быстро и приняло решение отправить наверх поисковый отряд для выяснения причин случившегося. Троим спецназовцам была поставлена задача найти источник взрыва и устранить опасность для бункера, которая оценивалась как вполне реальная. Однако проблема была даже не в том, что на поверхности ничего похожего на воронку или пробоину в поле зрения не наблюдалось. Прогремевший взрыв уже наверняка привлёк внимание посторонних из числа выживших. И, хотя недавний обмен ядерными ударами оказался смертельным для многих людей, некоторым повезло чуть больше, чем остальным. Схватка за жизнь продолжалась, несмотря на то, что повсюду царила смерть.

Небольшой территориальный конфликт между двумя ядерными сверхдержавами быстро перерос в полномасштабные боевые действия с использованием оружия массового поражения. Союзники, разумеется, не смогли остаться в стороне. Тысячи ракет с ядерными боеголовками поднялись в воздух, чтобы уничтожить ненавистного противника. Даже самая лучшая противоракетная оборона оказалась бессильна перед таким количеством целей, которые нужно было нейтрализовать. Тем не менее в обратную сторону также полетели тысячи ракет, начинённых зарядом с радионуклидами. Поэтому очень скоро большая часть суши покрылась зловещими грибами от ядерных взрывов, и воевать стало некому и не с кем.

Через неделю всё стихло так же внезапно, как и началось. На Землю опустились сумерки, которые смогли оценить лишь несколько миллионов выживших по всему миру – по большей части там, куда ядерный конфликт не дотянулся. Да и для этих людей окружающий пейзаж стал далеко не самым приятным зрелищем. Теперь мало у кого возникало желание созерцать пепелище ядерной войны и испытывать на себе студёное дыхание надвигающейся радиоактивной зимы. Те, кто ещё мог двигаться, попрятались в подземных убежищах в ожидании своей участи.

По иронии судьбы вахта в бункерах глубокого заложения – такая скучная и бесполезная в мирное время – кому-то спасла жизнь при обмене ядерными ударами. Однако несколько тысяч радиоактивных боезарядов подняли в стратосферу тонны дыма и сажи, которые теперь не пропускали солнечные лучи на поверхность земли. Температура воздуха резко упала до уровня арктической. Серые хлопья начали падать с неба, повышая и без того зашкаливающий радиационный фон.

С каждым днём он становился всё опаснее, а выход на поверхность – крайне рискованный ещё в начале конфликта – теперь ставил человека на грань выживания.

* * *

Термометр на внутренней поверхности лицевого щитка командира показывал минус сорок два. Ярко-зелёные цифры выделялись на фоне плотной серой пелены, которая стояла перед его глазами. Крупные хлопья радиоактивного пепла медленно и печально опускались с неба, покрывая собой всё вокруг. Несмотря на слабый ветер, снега и льда почти не было видно. Лишь следы, оставленные идущими впереди бойцами, отличались своей белизной на общем мрачном фоне.

Гранит и Шелест передвигались строго по инструкции – шаг в шаг. Аскет замыкал колонну, время от времени смещаясь в стороны, чтобы проверить очередное похожее на воронку место. Командир двигался зигзагами, поскольку искал место взрыва. Это отнимало много сил, но позволяло значительно расширить охват местности. Затем Аскет возвращался на прежний курс, безошибочно попадая в следы своих бойцов. Уже через несколько минут понять, что здесь прошёл отряд из трёх человек, было практически невозможно. Непрекращающийся поток странных осадков с неба быстро закрашивал белые пятна на земле, превращая её в бескрайнюю зловещую пустыню.

* * *

Система обогрева скафандра работала на пределе, периодически сигнализируя об этом тревожными текстовыми сообщениями на экране и звуковым сигналом в динамиках. Аскет понимал, что двигаться следует явно быстрее, чтобы начавшие холодеть пальцы рук и ног не замёрзли окончательно. Ему оставалось лишь понять, куда именно нужно идти. Они уже проверили всё в радиусе полутора километров от того места, где предположительно был взрыв, но причина его до сих пор была неясна. Тем не менее командир точно знал, что их отряду следует поторопиться, чтобы выполнить приказ командования и при этом остаться в живых. Радиационный фон явно был слишком высок. Поэтому следовало быстро обследовать прилегающие районы и всё-таки обнаружить место взрыва.

Аскет ещё раз скосил взгляд на внутреннюю поверхность лицевого щитка. На экране светилась краткая сводка об основных параметрах жизнеобеспечения. Из неё следовало, что индивидуальный цикл антирада завершится в течение ближайших четырёх часов. Более точной информации не было. Следовательно, в любой момент действие препарата могло внезапно прекратиться в связи с его элиминацией, и зашкаливающий радиационный фон автоматически становился убийственным. В этом случае уберечь человека от гибели могли только надёжное внешнее укрытие или новая доза препарата. Однако принимать его подряд без какой-либо паузы инструкцией запрещалось из-за угрозы жизни в результате передозировки.

Командир вспомнил, как, отправляя их на поверхность, доктор подробно рассказывал о том, что «Антирад-24» – это экспериментальный препарат, созданный незадолго до войны и предназначенный для противорадиационной защиты. Аскет слышал об этом и раньше, когда только начинал служить в бункере по контракту. Однако полной информацией владело лишь командование и руководитель медицинской службы. И вот теперь буквально перед выходом на поверхность предстояло в ускоренном режиме ликвидировать пробелы в собственных знаниях о засекреченном препарате. Аскет слушал доктора предельно внимательно, потому что от этого зависели успех операции и жизни бойцов.