Его добыча

– На что, например?

– На привилегии. Доступ к определённым зонам, выбор курсов, личные комнаты в общежитии, даже возможность покидать территорию колледжа на выходных. Чем выше балл – тем больше свободы. И наоборот.

– Это… интересно, – медленно говорю я. – Почти как в социальной иерархии.

– Это и есть иерархия, – спокойно отвечает Елена. – Здесь всё на этом построено. Это не то место, где ты просто учишься. Это как… игра с высокими ставками. Кто-то адаптируется и живёт в роскоши. А кто-то… – она пожимает плечами, – живёт на дне. Они ведь вернутся в большой мир и именно от них будет многое зависеть в государстве. И не только нашем.

Мне становится зябко. Я оборачиваюсь и смотрю на зал со студентами. Там тоже идёт своя жизнь. Кто-то сидит с видом полных победителей, кто-то подавлен, кто-то нервно смотрит на часы.

– А преподаватели? – спрашиваю.

– А что преподаватели? – усмехается Елена. – Мы вне системы. Формально. Но неофициально… нас тоже смотрят. Нас оценивают.

– Прямо как в антиутопии, – говорю я.

– Только без фантастики, – отвечает Елена, подмигивая. – Всё настоящее.

Она снова улыбается, но мне почему-то становится прохладно. Я чувствую, что понимаю чуть больше, чем вчера. Но этого всё равно недостаточно.

В этом месте слишком много уровней. И ни один из них не написан на табличке, не обозначен в планшете.

Я допиваю кофе, снова ощущаю этот глубокий вкус, и думаю, что пока у меня есть только одно правило: наблюдай. И не доверяй тишине.

Она здесь какая-то слишком громкая.

Глава 9

Вторая пара проходит чуть легче. Я чувствую, как голос становится увереннее, рука меньше дрожит, когда я держу лазерную указку.

Второй курс. Студенты по-прежнему сдержанны, хоть с ними и полегче, чем со старшими. Но они внимательны, и это давление чувствуется. Но внутри я уже не трещу от него, я учусь быть частью этого мира. Или хотя бы делать вид.

После пары, когда я возвращаюсь в преподавательскую зону кафедры, планшет вибрирует. На экране уведомление:

"Просьба Анастасии Викторовне Лапочкиной явиться в административный корпус. Кабинет № 103. Подписание документов."

Я сдвигаю брови. Ещё что-то? Я уже подписывала контракт. Может, это дополнительные бумаги. Или бюрократия в своём обычном виде.

Собрав свои материалы, я направляюсь по маршруту, ведущему к административному корпусу. На улице тепло, солнце уже закатилось за горы, и стало стремительно темнеть. Воздух свежий, в листве слышится ветер, а по дорожкам снуют студенты. Учебные занятия уже у большинства, похоже, закончились. Кто-то спешит, кто-то прогуливается, у кого-то в руках планшеты или папки. Несколько человек смеются, но даже в смехе чувствуется выверенность. Всё под контролем. Даже эмоции.

Я захожу в здание. Поднимаюсь по ступеням. В кабинете № 103 меня встречает всё та же девушка-секретарь с безупречным пучком и вежливой полуулыбкой.

– Анастасия Викторовна, здравствуйте. Вот здесь, пожалуйста. – она подсовывает мне распечатанные документы. – Ознакомьтесь и подпишите. Это бумаги, подтверждающие вашу регистрацию в системе и распределение на курс.

Я быстро пробегаю глазами по строчкам, расписываюсь в трёх местах.

– Спасибо. Это всё?

– Директор хотел бы коротко поговорить, если вы не возражаете. Он свободен.

Я киваю. Через минуту я снова в том строгом, но уютном кабинете, напротив знакомого уже стола. Директор встаёт и приветственно улыбается.

– Анастасия Викторовна. Добрый… уже вечер. Присаживайтесь.

Я сажусь, складывая руки на коленях.

– Как прошёл ваш первый день?

– Напряжённо, – говорю честно. – Но… интересно. Очень необычные студенты.

– Да. Здесь своя система. Своя культура даже можно сказать. – Он делает паузу. – Но мне сказали, что вы отлично справились. Пары прошли спокойно, студенты слушали.

Я удивлённо поднимаю брови.

– Вы уже получили… – слово “донос” я облекаю в более приемлемую форму, – отзыв?

– Здесь всё работает быстро, – он чуть улыбается. – Мы внимательно следим за адаптацией новых сотрудников. Это важно.

Я киваю.

– Спасибо. Я постараюсь не подвести.

– Я в этом не сомневаюсь. Вы здесь не случайно. Удачи вам. И… не забывайте: в случае малейших сложностей – обращайтесь напрямую. Не бойтесь спрашивать. Хорошего вечера.

– Спасибо, и вам, – я встаю и улыбаюсь. Поддержка администрации ведь действительно важна.

– О, и – да, точно, – директор поднимает вверх указательный палец. – Чуть не забыл. Вадим Анатольевич вам привет передавал. Переживает.

– Приятно слышать, – киваю, снова мягко улыбаясь. – И ему при случае передайте.

– Всенепременно.

Я благодарю его и выхожу, снова оказавшись в коридоре. На обратном пути опять вижу студентов. Кто-то обсуждает что-то на ходу, кто-то машет рукой преподавателю. Один парень сидит на ступеньках и чертит что-то в блокноте, окружённый тишиной, как в коконе. Здесь каждый живёт в своём ритме, но ощущение камерности не покидает – как будто мы все внутри системы, и система эта – нечто живое.

Когда возвращаюсь в преподавательский корпус, день уже совсем склоняется к вечеру. На улице включилось освещение. И не просто освещение, а целый световой дизайн. Клумбы подсвечены, деревья, кусты, беседки, здания. Красиво очень.

Захожу в корпус. Внутри пусто и тихо. Я поднимаюсь в свою комнату, запираю дверь и на несколько секунд просто останавливаюсь у окна, глядя на далекие силуэты гор.

Я уже не чувствую себя как узница. Это место… странное, строгое, но не враждебное. Здесь трудно, но безопасно. И всё же… всё равно тревожно.

Перед глазами снова всплывает лицо Булата Албаева. Его взгляд. Как будто он знает больше, чем должен. Как будто видит насквозь. Это был не просто интерес. Это было… я даже не знаю, как правильно это назвать.

Я отгоняю липкую мысль. Мало ли что мне показалось. Может, это просто его привычный стиль общения. Но где-то в глубине что-то продолжает гудеть и вибрировать.

Вечером я спускаюсь в общую гостиную. Беру себе мятный чай, сажусь в кресло, откидываюсь и ненадолго прикрываю глаза. Завтра у меня три лекции, две из них подряд, и одна у той же группы старшекурсников после перерыва. Нужно сегодня максимально тщательно подготовиться.

– Можно? – слышу рядом знакомый голос.

Я открываю глаза. Елена Алексеевна улыбается, присаживается рядом.

– Конечно, – отвечаю ей улыбкой тоже. Приятная она девушка. Возможно мы с ней могли бы даже подружиться.

– Устала? – спрашивает она.

– Чуть-чуть, – усмехаюсь. – Мозг кипит.

– Это нормально. Здесь он часто кипит. Но ты держишься молодцом. Серьёзно.

Я благодарно киваю. Потом мы молча сидим несколько минут. Просто так. И это удивительно приятно. Потом Лена поднимается и прощается.

Я же возвращаюсь в свою комнату. Переодеваюсь, смываю макияж, расправляю постель. Садясь в кресло, включаю планшет и захожу в электронную библиотеку колледжа. Фонд впечатляющий. Тысячи наименований. Некоторые из них я даже не видела в МГУ. Я выбираю статью по шумерской мифологии и начинаю читать. Время тает незаметно.

И тут…

Кажется, я слышу шаги.

Негромкие. Словно нарочно заглушенные.

Шаг. Ещё шаг. И ещё.

Я вся напрягаюсь, задержав дыхание. Мышцы в спине сводит, пальцы сильнее вцепляются в планшет.

Шаги замирают.

У моей двери.

Моё сердце пропускает удар. Всё тело натягивается, как струна.

Я лихорадочно вспоминаю – заперла ли я дверь? Вроде да. Кажется, да. Я всегда запираю. Сергей приучил своим сталкерством. Но…

Я выключаю экран планшета. В комнате становится темнее. Прислушиваюсь.

Тишина. Абсолютная.

Может, это вообще не здесь? Может, этажом выше? Или просто кто-то прошёл мимо и остановился…

Или это охранник?

В преподавательском корпусе же есть охрана?

Я встаю. Подхожу к двери на цыпочках, медленно, будто боясь, что тот, кто за дверью, услышит мои шаги. Прижимаюсь ухом к двери.

Тихо. Секунды тянутся, как смола.

Я медленно проверяю замок. Замкнуто. Слава Богу.

Возвращаюсь в постель. Ложусь под одеяло. Сжимаю зубы, чтобы не стучали от напряжения.

Слушаю тишину. Она кажется слишком звенящей. Но… я заставляю себя расслабиться. Может, действительно накручиваю.

Или нет.

Но, к собственному удивлению, несмотря на напряжение, я засыпаю, даже не заметив, как.

Глава 10

Утро начинается неспешно. Я просыпаюсь за пару минут до сигнала будильника – с легкой, но ощутимой тяжестью в груди. Не тревога, не страх, а скорее напряжённое ожидание. Почти привычное состояние, которое сопровождает меня с самого приезда в Черногорский.

Да, собственно, я с самого развода с Сергеем живу с этим чувством. Даже дольше.

Я встаю, принимаю душ, сушу волосы у окна, чувствуя, как прохладный горный воздух врывается ощутимым потоком сквозь приоткрытую форточку.

Завариваю чай. Не торопясь. Я чувствую, как понемногу тело просыпается, входит в ритм нового дня. Сегодня – вторая лекция в группе старшего курса. И ещё надо закончить раздатку для группы, загрузить её в систему.

После лёгкого завтрака в комнате (кофе и галета – всё, что влезает на голодный желудок с нервами), я захожу в электронный кабинет и отмечаю план занятий на сегодня. На планшет приходит уведомление, что библиотека пополнилась новым цифровым архивом, рекомендованным для преподавателей гуманитарных направлений.

Отлично, я как раз хотела подобрать статьи по храмовой архитектуре Месопотамии. Решаю зайти в библиотеку после первой пары.

Лекция проходит спокойно. Без инцидентов. Студенты внимательны, хотя всё равно чувствуется отстранённость. Я понимаю – это нормально. Они наблюдают, оценивают. Они не доверяют просто так. Особенно тем, кто появился здесь недавно.

Вера сидит тихо и даже несколько раз цыкает на подружку, которая то и дело отвлекает её, кивая на экран смартфона.

На Албаева я почти не смотрю. Лишь несколько раз вскользь мажу взглядом.

После пары я возвращаюсь на кафедру, обмениваюсь парой фраз с Ириной Витальевной, загружаю материалы в систему. И в одиннадцать иду в библиотеку.

Библиотека находится в восточном крыле учебного корпуса, занимает почти весь второй этаж. Просторная, с высоченными потолками, витражными окнами и мягким, приглушённым светом. Воздух пахнет бумагой, деревом и чем-то ещё – сухим и тёплым, будто ванилью.

Когда я захожу, в зале тихо. Пара студентов сидят у дальних столов, кто-то просматривает книги на терминале. Всё организовано по-современному: на входе электронный стенд, с которого можно заказать любую книгу из архива и она поступит в индивидуальный ящик через пять минут. В читальном зале – глубокие кресла, тёмное дерево и ощущение… спокойствия. Отдельно столы с электронными терминалами, есть интерактивные экраны.

Я подхожу к терминалу, выбираю нужный раздел, заказываю несколько изданий. Вижу, что есть и оригиналы на английском. Отлично. Вдохновившись, иду ближе к заднему ряду, где стоят печатные справочники, чтобы полистать вживую, пока книги грузятся.

Наклоняюсь к полке. Провожу пальцами по корешкам. И тут чувствую, как кто-то проходит рядом. Настолько близко, что мимолётный запах парфюма – холодного, свежего, с металлическими нотками – касается моей кожи, и мурашки тут же поднимаются по спине.

– Добрый день, Анастасия Викторовна, – раздаётся голос у меня за спиной. – Ещё раз.

Я оборачиваюсь. Булат.

На нём серый свитер и тёмные брюки, безупречно сидящие. Спокойный, ленивый взгляд. В уголке губ – всё та же полуулыбка. Такая, будто он знает обо мне что-то, чего не знаю даже я.

– Добрый день, – киваю, не позволяя себе ни удивления, ни отступления назад, хотя тело – выдало. Сердце – ёкнуло. Челюсть чуть напряглась. – Ещё раз.

Он проходит мимо, делает вид, что ищет книгу. Останавливается в метре от меня, скользит взглядом по полкам.

– Не знала, что вы ходите в библиотеку, – произношу, чтобы разрядить паузу. И сама понимаю, насколько глупо прозвучало. Он ведь студент. И, насколько я поняла, учится он очень даже хорошо.

– А вы думали, я только устраиваю скандалы во дворе? – Албаев бросает на меня взгляд из-под тёмных ресниц.

Чёрт, кажется, он в курсе, что я стала свидетелем их с Верой перепалки. Или, может, Вера ему сказала. Хотя, судя по тому, что на лекциях они сидели максимально далеко друг от друга, и она даже взгляд в его сторону не направила ни разу, говорит скорее о том, что она-то ему как раз вряд ли могла что-либо сказать.

– Я вообще не думаю о вас, – парирую спокойно, но голос звучит чуть тише, чем хотелось бы.

Он усмехается. Никакой агрессии. Только… интерес. Медленный, проникающий. Он словно слушает не мои слова, а мой пульс. Внимательно считывает темп ударов, чтобы понимать, насколько он влияет на меня и моё самообладание.

– А я вот думаю, – бросает он мимоходом, – что вы – слишком изящная для этой кафедры.

Я моргаю. Вот это поворот. Сперва даже возникает мысль, что мне вообще показалось это странное замечание.

– В каком смысле? – спрашиваю, собираясь с реакцией.

– В прямом. Историки у нас обычно сухари. А вы не такая. Живая. – Он берёт с полки тонкую книгу, не глядя на неё. – Это хорошо. Такому месту, как Черногорский, нужно больше людей с искрой.

Он отходит, будто ничего не сказал. Только взгляд задерживает на мне ещё на пару секунд. Не грубо. Не вызывающе. Но будто с вызовом. С намёком. А у меня от этого взгляда буквально волоски на коже рук поднимаются, словно наэлектризованные.

А ещё я совершенно теряюсь, не знаю, что и ответить быстро на такие слова.

– Приятного чтения, – бросает Албаев и уходит между рядами, исчезая так же быстро, как появился.

Я остаюсь одна, стою с книгой в руках, не понимая, что это было. Лесть? Проверка? Или он и правда считает меня… не совсем подходящей для этого места.

Мои книги поступают в ящик. Я забираю их, сажусь за стол у окна и начинаю работать. Но фокус держится плохо. Мысли расползаются, провисают, сосредоточиться никак не выходит.

Странное ощущение на коже, что возникло, когда этот Албаев остановился рядом, не проходит.

Я тру ладонями по предплечьям, пытаясь прогнать эти колючие мурашки, но выходит не очень.

Этот парень странно действует на меня. Он говорит мало, но каждое слово будто двусмысленно. Каждое движение – рассчитано. Как в шахматной партии, где он знает, что выиграет, и просто тянет удовольствие.

Только я вот с ним ни во что не играю и совсем не соревнуюсь.

Я снова отвожу взгляд к окну, где за витражами медленно плывут облака.

Этот день явно стал чуть менее предсказуемым.

Глава 11

Я не могу уснуть.

В комнате темно, тишина почти стерильная, но она не успокаивает. Я ворочаюсь в постели, натягиваю одеяло до подбородка, потом сбрасываю его. Переворачиваюсь с боку на бок, и каждый раз ловлю себя на ощущении, что где-то что-то не так.

Воспоминание о вчерашнем звуке шагов, глухом, как будто нарочно приглушённом, снова всплывает, вызывая накатывающую волнами тревогу.

Шаги, остановившиеся у моей двери.

Я пытаюсь себе напомнить, что, скорее всего, это были просто звуки из комнаты сверху. Или охрана. Или вообще мне показалось. Но память не отпускает. Она удерживает меня в этом отвратном ощущении.

Кое-как мне всё же удаётся уснуть. А если быть точнее, провалиться в липкую, тёмную, глухую трясину. И, конечно же, мозг пытается через подсознание протащить ту нервозность, что охватила меня – и мне снится кошмар.

Мне снится Сергей. Его руки на моей шее. Его голос, спокойный, липкий. Он стоит под дверью. Он знает, где я. Он нашёл меня. Он в этом коридоре. И это его шаги.

Я просыпаюсь и рывком сажусь на кровати, от чего голова начинает кружиться. Горло сдавлено, лоб влажный. Сердце бьётся так, словно я пробежала пару километров без единой остановки на передышку.

Я опускаю ступни на пол, наклоняюсь и сжимаю руками колени, опустив голову между ними. Так мне советовал делать психолог, когда паника накрывала.

Но дрожь в пальцах не уходит. Сердце всё равно частит, утяжеляя дыхание.

Так. Хватит, Настя.

Я не в Москве. Я не в своей старой квартире. Здесь другой мир. Здесь он меня не найдёт. Я в безопасности.

Снова сажусь и крепко зажмуриваюсь, а потом вскакиваю, сердито натягиваю халат поверх лёгкой пижамы и подхожу к двери. Резко, почти вызывающе, распахиваю её.

Пусто. В коридоре никого нет и это абсолютно ожидаемо.

Тот самый безмятежный, слегка приглушённый свет, стены, тишина. Корпус спит. Ни звука, ни тени. Никого.

Я качаю головой, выдыхая с раздражением.

– Придурочная, – шепчу себе под нос и закрываю дверь.

Но в комнате душно.

Или это мне кажется.

Я распахиваю окно, вдыхаю ночной воздух, но он не наполняет грудь. Он липкий, сырой, и не даёт того облегчения, которого я жду. Кажется, я просто задыхаюсь не от воздуха, а от чего-то внутри.

Это всё нервы. Слишком долго я жила в страхе, в реальной угрозе. Мозг привык, тело помнит. К тому же сейчас адаптация к новому месту, к новой работе, коллективу. Это ведь всегда стресс. Здесь нет Сергея. Здесь – тишина, контроль, охрана. Всё нормально. Всё под контролем.

Но мне всё равно не дышится. И я понимаю, что мне нужно выйти на улицу. Потому что ощущение, что в комнате стены сдвигаются на меня, никак не отпускает. Грудь по прежнему будто под бетонной плитой.

Почти два часа ночи, но ведь это не запрещено правилами. По крайней мере, преподавателям точно. Я же не за пределы территории Черногорского собралась. Да кто при памяти вообще решится пойти погулять по лесу в два часа ночи?

Я запахиваю халат туже, засовываю ноги в кеды и выхожу в коридор. Снова та же приглушённая тишина. Подсветка едва тёплая, и от неё всё здание кажется спящим, но живым. Я спускаюсь по лестнице, и через минуту уже оказываюсь во дворе.

Воздух прохладный, ночной. Пахнет кипарисами, хвоей и чем-то острым, горным. Не знаю, чем именно, но хочется вдыхать глубже.

Обняв себя руками, я не спеша иду по дорожке между кустами, останавливаюсь возле живой изгороди и поднимаю глаза к небу. Оно тёмное, без звёзд, только тёёмная полоса облаков висит над вершинами. Горы чёрные, как чернила, их очертания видны чётко.

Садясь на лавочку, я чувствую, как тело наконец начинает чуть отпускать. Ноги дрожат, но уже не от страха, а от послевкусия сна. Я упираю локти в колени, закрываю глаза.

И в этот момент чувствую запах.

Сигаретный дым. Лёгкий, обволакивающий, горьковатый. Горло тут же перехватывает – не люблю этот запах.

Я открываю глаза, резко выпрямляясь и оборачиваюсь.

На перилах беседки у клумбы, немного в стороне от меня, кто-то сидит. Силуэт мужской, в руке мелькает красный огонёк.

В темноте лицо его не сразу видно, но я узнаю силуэт. Узнаю эту ленивую, расслабленную позу.

Это Албаев.

Он медленно затягивается, взгляд направлен куда-то вперёд, но я чувствую – он видел, как я вышла. Он знает, что я здесь.

Он не говорит ни слова.

Просто выдыхает дым в сторону неба, будто о чём-то серьёзно задумался.

И от этой тишины, от этой его тени, от одного его молчаливого присутствия, по моей спине пробегают мурашки.

Наверное, правилами курить запрещено, и за это следует снизить ему эти внутренние баллы, но я точно не стану этого делать, тем более сейчас.

Я отвожу взгляд, резко поднимаюсь и иду обратно по дорожке. Но спиной ощущаю – он смотрит. Значит, увидел.

И не то, чтобы я боялась его.

Но и не сказать, что мне спокойно.

Глава 12

Я сижу у окна, медленно помешивая чай. В столовой уже нет утреннего столпотворения. Студенты позавтракали и разбрелись по корпусам.

– Сегодня ты как будто спокойнее уже, – говорит Лена, улыбаясь и присаживаясь напротив с подносом. У неё в чашке зелёный чай и тарелка с салатом с кусочками лосося.

Лена аккуратно устраивается, чуть подтягивает юбку, ловит мой взгляд и улыбается.

– Уже не трясусь при виде аудитории, – усмехаюсь. – Кажется, начинаю вписываться в ритм.

– Главное – не слишком расслабляться, – кивает она. – Здесь ритм может резко поменяться.

– Звучит как предупреждение, – поднимаю бровь, но она уже делает глоток и не отвечает.

К нам подсаживаются уже знакомые мне коллеги, которых я первыми встретила в гостиной преподавательского корпуса. Лев Николаевич и Александра Антоновна. Они здороваются, мы вежливо отвечаем.

– Осваиваетесь, Анастасия Викторовна? – приятно улыбается Александра Антоновна. Она из тех дам, которые почти у всех вызывают уважение и симпатию.

– В процессе, – улыбаюсь ей в ответ и делаю глоток чая, не особо понимая, что ещё могу сказать. Да, собственно, это вопрос, заданный из участливой вежливости.

Они оба тоже приступают к завтраку. Лев Николаевич даже сетует, что ему стоило положить больше джема на сырники, зря он выбрал лишь одну порцию, ведь ежевичный джем тут просто невероятно вкусный.

– Как-нибудь попробуйте, Анастасия Викторовна, – кивает мне. – Уверен, вы будете в восторге.

– Обязательно попробую. Как раз думала завтра взять сырники или блины, теперь и ежевичный джем возьму, спасибо за совет, – киваю ему, тоже улыбнувшись и испытывая приятные ощущения от того, что коллектив принимает меня радушно. Это очень важно.

– Сложная неделя будет, – говорит женщина минут через пять, глядя в чашку. – Особенно к пятнице.

Лев Николаевич только коротко кивает, отпивает кофе, и они словно молча договариваются не продолжать.

Лена ловит мой взгляд, и я вижу, что она так же, как и я, не совсем поняла, о чём речь. Но задавать вопрос вслух в этот момент почему-то не хочется. Да и зачем? Очевидно же – нас с ней в этот контекст пока не посвящают. Может, они разговаривали о чём-то своём до того, как пришли за стол, но потом прервались и сейчас завершили разговор.

Далее наше общение перетекает в более нейтральные темы. Александра Антоновна спрашивает о моих впечатлениях от студентов, интересуется, легко ли было перестроиться с университета в Москве на колледж.

– Мягко говоря, не сразу, – отвечаю честно. – Здесь совершенно другой климат. Ментальный.

Она чуть улыбается.

– Здесь многое иначе. Со временем всё поймёте.

Потом, уже почти доев свой завтрак, она говорит.

– Кстати. Если хотите развеяться, в обеденный перерыв загляните в оранжерею. У нас она тут очень достойная. Я часто хожу туда, когда нужно проветрить голову и эмоционально расслабиться.

– С удовольствием, – отвечаю я, ведь на самом деле люблю такие места.

– Она в южной части территории, рядом с мастерскими. Если что просто по карте ориентируйтесь. Там красиво.

Я благодарю её и обещаю обязательно заглянуть.

…

После двух пар подряд в голове словно ветер свищет. Студенты всё такие же – тихие, внимательные, собранные. Я ловлю себя на том, что начала их заранее угадывать: кто сядет ближе, кто будет задавать вопросы, кто только наблюдает пока. Но всё равно напряжение не отпускает. Как будто вся эта идеальность – только верхний слой.

Когда пары заканчиваются, я беру планшет и открываю карту. Время есть, так почему же не сходить в эту хвалёную оранжерею? Может, и правда поможет расслабиться.

Я нахожу на карте колледжа и отмечаю точку маршрута до оранжереи. Погода отличная – солнце в дымке, но тепло. Дорожки между корпусами пульсируют движением. Кто-то идёт группами, кто-то в одиночестве. Я огибаю поворот и сворачиваю на тропинку, ведущую к южной части территории.

Воздух постепенно меняется. Пахнет травой, влажной землёй, будто я приближаюсь к краю формальной зоны. Здания редеют. Я иду всё дальше, и планшет сначала показывает, что я на маршруте, но потом – что-то щёлкает. Экран мигает. Секунда – и точка моего положения пропадает. Всё зависает.

– Ну отлично, – шепчу я.

Пробую перезапустить приложение. Не помогает.

Я оглядываюсь. Позади дорожка, ведущая обратно. Впереди поворот между двумя аккуратно подстриженными живыми изгородями. Интуитивно кажется, что туда. Почему-то… хочется идти дальше.

Я сворачиваю. Иду ещё минуту. И вдруг понимаю, что место, в котором я нахожусь, не отмечено на карте. Его просто нет. Хотя я вроде бы ещё на территории колледжа. В любом случае на территории, потому что он обнесён высокой стеной.

Плитка под ногами такая же, бордюры ухоженные, но растительность становится чуть… гуще. Темнее.

Сердце начинает стучать быстрее. Я останавливаюсь. Появляется страх заблудиться, хотя прошла я совсем немного. Я достаю планшет снова. Нет сигнала. Вообще. Ни карты, ни связи. Только экран блокировки и моё отражение в стекле.

– Ладно… – шепчу себе, решая поискать оранжерею в следующий раз. – Просто надо развернуться и пойти обратно.