Тролль из Шварцвальда

Андрей Тру

Тролль из Шварцвальда

Тролль из Шварцвальда

Эта встреча произошла, когда я гулял по тропинкам шварцвальдского леса. Утомившись плутать среди темного ельника и нагромождения камней, я присел на лавочку, любезно поставленную здесь стараниями местной коммуны, и с наслаждением вытянул уставшие ноги. Не прошло и минуты, как рядом со мной присел опрятный старичок с палочкой, что так же совершал моцион среди местных зарослей.

Сразу определив во мне приезжего, он спросил, знаю ли я, что означает понятие «Шварцвальд». Мне уже попадала в руки местная брошюра для туристов, и потому я уверенно сказал, что Шварцвальд – это чёрный лес, если брать в расчет дословный перевод с немецкого. «О! Не только чёрный, – сверкнул стекляшками очков мой сосед по лавочке. – Но еще и странный! Слыхали вы загадочную историю о Гансе и Марте?». Я признался, что ничего подобного не слышал, но как человек, интересующийся фольклором, сказками и легендами, охотно пополнил бы свою коллекцию странных происшествий. Старичок обрадовался, что нашел заинтересованного слушателя и неспешно начал рассказывать.

Много лет назад, веке в семнадцатом, жил вон в том городке, да-да, там, где виднеется шпиль ратуши, старый аптекарь Бергбок. Заведение его славилось на всю округу, а всё оттого, что герр Бергбок был предан своему делу. Целыми днями возился он над изготовлением лекарств: нарезал и вываривал какие-то корешки, толок в ступке загадочные камешки, готовил на тигле странно пахнущие варева, отмерял на аптекарских весах дозу порошков, мешал в специальных колбах микстуры. И, надо сказать, снадобья его помогали: не было в округе пациента, который был бы недоволен лекарствами Бергбока. Горожане так и говорили: «Нет такого больного, которому не смог бы помочь герр Бергбок. Ну, разве что покойнику». А потом добавляли: «Хотя если подумать…» Понятное дело, что по своей воле мало кто ходил в аптеку – старый деревянный дом, украшенный резьбой, со странными алхимическими символами на фасаде. Разве что какая хворь приключится – прострел в пояснице или вздутие живота. Тут уж поневоле поковыляешь к аптекарю.

Но всё изменилось, когда к герру Бергбоку переехала на жительство дочь его сестры – Марта. Марта была веселой, живой девушкой. Она успевала и дяде завтрак приготовить, и в доме прибраться, и на рынке продукты закупить. Ну и вечером, само собой, сбегать на танцы, что устраивал в старом амбаре плотник герр Мюллер. Так вот, когда в аптеке появилась Марта, посетителей у герра Бергбока сразу прибавилось. Правда, по странному стечению обстоятельств, все они были сплошь юношами или молодыми мужчинами. Они долго вертелись у прилавка, выглядывая Марту и мечтая перекинуться с ней хотя бы парой фраз. Потом покупали какую-нибудь мелочёвку – вроде порошка от головной боли, и уходили, чтобы завтра прийти снова, на этот раз за каким-нибудь средством от клопов.

Герр Бергбок на эти выходки лишь хмурил брови. Единственным покупателем, которого он привечал, был Ганс. Ганс с виду был такой же повеса, как и другие молодые люди, а может, ещё и похлеще. Мало того, что он носил модную испанскую бородку клинышком, так ещё и таскался везде со своей гитарой, на которой бренчал, где ни попадя. Этим он вызывал зависть у местных парней, потому что Марта играла на флейте, и по выходным, под бдительным присмотром дяди, ей позволялось исполнять дуэтом с Гансом приличные народные песенки. Сам же герр Бергбок ценил Ганса за его знания. Молодой человек успел закончить три курса в Геттингенском университете и неплохо знал химию. В особо сложных случаях, когда необходимо было объединить несколько опасных веществ – вроде селитры и каменного угля, аптекарь советовался со студентом о пропорциях и мерах для смешивания, чтобы не устроить в аптеке пожар или, не дай Боже, взрыв.

Однажды осенним вечером, будучи в весьма приподнятом настроении, ибо близились выходные и очередная репетиция с Мартой, Ганс вошёл в аптеку проведать герра Бергбока и, что уж греха таить, взглянуть хоть одним глазком на любезную Марту. С изумлением он увидел почтенного аптекаря, сидящим за конторкой в грязных сапогах и запачканном камзоле. Старик обеими руками обхватил седую голову и причитал: «Марта, бедная моя девочка, что я теперь скажу сестре!» Ганс сразу почуял неладное и стал расспрашивать аптекаря о том, что случилось, и герр Бергбок рассказал о невероятных событиях.

Как обычно, в начале осени, аптекарь для пополнения запасов зелий собирался побродить по лесам и опушкам Шварцвальда.

Тут он срывал ягоды, там выкапывал корешки. Для изготовления лекарств нужно было подготовить много ингредиентов, в число которых входили и грибы, и соскобы с наростов на деревьях, и даже порошок из некоторых камней. Обычно аптекарь бродил по заросшим холмам и лощинам один, но в этот раз за ним увязалась племянница. Уж очень ей хотелось помочь дяде найти редкий корешок девясила, который селился в самых глухих местах Шварцвальда и входил в силу именно осенью. Из-за этого треклятого корешка герр Бергбок и Марта забрались в такую чащобу, где, казалось, издревле не ступала нога человека. И тут, откуда ни возьмись, из пещеры вышел к ним тролль.

Чудище чудищем! Ноги, словно колонны, живот как большой мельничный жернов, руки – толщиной с хорошее дерево. Весь косматый, едва прикрытый каким-то тряпьем. Схватило это уродище Марту поперек туловища и поволокло к себе в пещеру. Тащит и приговаривает:

– Вот теперь у меня в доме будет радость. Заставлю я эту девку мне обеды варить да сказки рассказывать!

– Стой, стой! – пытался образумить тролля аптекарь. – Отпусти девушку! Я тебе завтра сотню талеров отсыплю.

– Ха-ха! Талеров! Золота у меня полно… А вот радость жизни я потерял… Хожу как больной, ничто мне не мило. Может, хоть эта девка развеселит.

– Так возьми меня, меня возьми! – бежал за чудищем герр Бергбок. – Я знаю много-много чудесных историй.

Посмотрел на него тролль своими маленькими (ага, маленькими, каждый большую тарелку) глазами, и сказал: «Не, ты старый и скучный. Но вот если завтра до заката солнца найдёшь, то, что меня порадует больше всего на свете, так и быть – отпущу твою девчонку!»

Что было делать? Побежал аптекарь в город за помощью. Упал в ноги к стражникам, но те, как услышали про ноги-колонны да руки-деревья, так сразу и пошли на попятную. Мол, не их это дело – за троллем по Шварцвальду шастать. Вот если бы он напал на город, тогда другое дело! Тогда они бы его живо на алебарду насадили.

Делать было нечего. Побрёл герр Бергбок домой, тут и Ганс подоспел. Да что толку от щуплого Ганса, если даже стражники в кольчугах да при оружии, и те спасовали.

«Хм…» – задумался Ганс и стал пощипывать пальцами свою бородку клинышком. Видать, это здорово, помогало ему соображать, поскольку он тут же заявил: «Радость жизни, он говорит, потерял. Будет ему радость. Да такая, что он ещё не видал и не слыхал!».

Взял Ганс с полочки флейту своей разлюбезной Марты, закинул за спину гитару и потребовал, чтобы герр Бергбок отвёл его к троллю.

Утопающий, как известно, за соломинку хватается. Хоть и не понял аптекарь, как Ганс решил разделаться с троллем, но в чащу Шварцвальда тут же заспешил. А Ганс за ним вышагивает да веселую песенку насвистывает.

«Ишь, рассвистелся! – почти с неприязнью, подумал о нём аптекарь, ковыляя по тропинке в чащу леса. – Сейчас к троллю придём, небось, сразу охота свистеть пропадёт».

Вот уже и тропинка в чаще стала узкой, почти растворилась среди мха и камней. Лес стал совсем неприветливым, мрачным, тянул во все стороны острые сучья, норовил то одежду порвать, а то и глаз выколоть.

– Всё, пришли, – показал на чёрный зев пещеры аптекарь. – Здесь тролль живёт.

Ганс взял гитару и стал громко на ней бренчать. Не прошло и полминуты, как из тёмного лаза, обвитого белёсым мхом, показалась голова тролля. Он выскочил наружу и заорал что было сил:

– Это кто здесь буянит? Это кто мне спать мешает? Живо сейчас поймаю и на ужин приготовлю!

При этих словах аптекарь задрожал так, что чуть не рухнул на землю, где стоял.

Ганс на угрозы тролля и ухом не повёл:

– Это ты что ли радость искал, чудище лесное? Я тебе его сейчас обеспечу, но не за просто так. Давай меняться: ты мне девчонку, я тебе радость.

Задумался тролль. Марта уже за несколько часов поперёк горла ему встала: И то ей не так, и это не эдак. В пещере, мол, грязно, темно, неуютно. Сам тролль смердит, и комарьё у него на болоте злобствует, а ещё корми её! Почему бы и в самом деле на радость не обменять?

– Ну ладно, давай меняться, – согласился тролль. – Выволок за руку Марту из пещеры и спрашивает: – Ну а ты, человечишка, что мне приготовил?

– Не бойся, – отвечает Ганс, – останешься доволен. Позволь только этой девушке подарок от меня вручить.

И протягивает Марте её флейту. Взял Ганс несколько аккордов на гитаре и говорит:

– Ну что, господин тролль, готов ли ты радоваться да танцевать? Начнём, пожалуй.

И заиграли Ганс и Марта весёлые мелодии, и такая музыка была ладная и живая, что ноги тролля сами пустились в пляс.

– Вот это славно! – вопил он. – А ну ещё давай-давай!

И так плясал тролль и час, и два, пока ноги его не подкосились, и он, обессиленный, рухнул на землю, словно подгнивший дуб. Ни рукой, ни ногой двинуть не может – до того наплясался.

Ганс положил около него флейту и гитару – вот, мол, тролль, исполняю наш уговор: тебе радость, а мне девушка».

А тролль лежит и думает: «Да иди уже, иди, нужна мне твоя ведьма!»

Ганс, Марта и герр Бергбок долго раздумывать не стали, побежали вон из леса. Выбрались, из чащобы и вернулись домой.