Свиданка

Сергей Меркульев

Свиданка

© Сергей Меркульев, 2025

© «Время», 2025

Чувственный аналитизм как форма

Есть много форм существования поэзии. Бывает, стилистика личности выдает все – происхождение, образование, талант или бездарность… Но чаще персоналии прячутся за формой, за первым планом стихотворения, чаще всего и последним…

И вот – Сергей Меркульев. «Еще болит весна, лицом упавши в грязь» – это больше, чем просто стихотворная строчка. Это концепт. Ген поэта, рожденного мыслить чувством, анализировать не мыслью, а сердцем. Врубившись в рукопись, в массив стихов, понимаю, что Сергей существует в трех ипостасях: просто мыслительная, чувственная и чувственно-аналитическая. Форма его поэзии вторична. Содержание первично и есть предосознание формы. Сама форма со всеми совершенствами и незаконченностью, порой шероховатостью, порождена содержанием. Но как ни странно, там, где он забывает себя, он становится выше самого себя, и даже не хочется его судить по законам, им над собою признанным. Здесь он парит, кордильерствует над Кордильерами:

Вот фото… Кладбище… больница…Гляди… знакомые всё лица…Терраса… Кабинет…Знакомых меньше. Время мчится.Скажи, как нам не провалитьсяВ разрывы фотолет?

С кем или с чем сравнивать?.. Первоопытность. Первозданность. Дышит истинностью. Или вот еще:

Зачем со сцены – дымИ песня из тюрьмы.Зачем кричали: МыНе будем… не хотим…И кто за кем следит,И почему ушелМогучий наш глаголВ несовершенный вид…

Да, все мы – несовершенный вид, и наш глагол корчится в массах, то народных, то бюрократических, то литературных, то музыкальных. Но он могучий… И действительно, глаголы Сергея Меркульева подвижные кристаллы, они образуют трансформеры, и поэтому нет закрытых форм – все дышит в лучших стихах, как у Пастернака, – «но надо оставлять пробелы» – залог движения вперед, только не статика, ибо она для поэта смерть. «Пока еще есть пруха», «мамочки, глючит-то как»… Современен, ибо чует время, не холодный философствующий пиит. Разве можно так написать, будучи бесстрастным, про 91-й год: «Очереди, спичечные лица. / Шорох… Чиркнут, и тогда стране…» В общем, ясно, что будет со страной, если мы – спички. Я специально прочел две предыдущие книги Сергея Меркульева. Не просто рост, – поэт не может не развиваться, он родился с такими отпечатками пальцев, – но продвижение вперед подобно тому, как ящерка выскальзывает из рук ловца, оставляя на память хвост. Книга «Свободные клетки» так и начинается:

Не оглядывайся, бегиОт крадущейся следом строки,От капканов метафор и рифм…

И действительно, когда открывается путь, не будешь задумываться, как тут прибрать поуютнее и покрасивее —

Когда бортЗаслонявший мореСкользнул от причалаОказалосьУплыл не толькоКлетчатый шарфЗаслонявший твое лицо…

Все, больше ничего не надо. Все, что будет сказано, уже написано. Бросило в воздушную яму – на мгновенье задыхаешься, а потом живешь еще полнокровнее. Я даже не знаю, у кого он учился, имея в виду поэтов, но его генезис вероятен – конечно, у поэтов Серебряного века, с любовью к точности деталей, конечно же, у более близких к нам по времени поэтов: Арсения Тарковского, Бориса Слуцкого… Это те поэты, которые превращали обыденность и уличную речь в высокую повседневность.

Так вот и Сергей Меркульев варит суп из мидий, но только на Урале. Неважно из чего, потому что поэзия – это талант и умение варить суп из топора. Конечно же, Сергей Меркульев растворил в себе и культуру других поэтов, но вот взял и встал над всем этим, никого, причем, не сбрасывая с парохода современности. Вот взял и встал, и прежде всего над самим собой, беря рубеж за рубежом с каждой новой книгой, с каждой новой рукописью, несмотря ни на что. Говорят, что великий футболист Игорь Нетто, – который мог жонглировать мячом часами и поэтому с легкостью обыгрывал двух-трех игроков, не опуская мяч на землю, – узнал о том, что в цирке появился жонглер, который набивал и побольше, чем он. Игорь Александрович пришел на репетицию в цирк, увидел артиста, который набивал и набивал в центре арены сотню за сотней. Нетто подошел к нему и дотронулся до него пальцем. У того тут же мяч упал на ковер. «Игорь Александрович, зачем вы это?» – возмутился артист. «А мне же на поле мешают…»

Вот так и поэт Сергей Меркульев чеканит свои строчки в обыденности, где одни толкаются, а другие засоряют мусором души, где нужно вести линию жизни не благодаря, а вопреки, превращая обычную повседневность в повседневность одухотворенную, чтобы можно было дышать…

Александр Ткаченко

Есть и нету

«Деньки как деньги. Есть и нету…»

Деньки как деньги. Есть и нету.Слизнуло время языком,Как снега пожелтевший ком,Как пожелтевшую газету.Исчезли, даже интернетуНе сохранить их свежака,Их повторенья и приметыСмахнула левая рукаПереумноженных событий,Перерастраченных лекал.Где их искать? – В ЭнергосбытеСловес. Ищите дурака.Ты стелешь речь издалека,Не добираясь до раскрытий.Так повелось. Ну что ж, ищитеВ апреле майского жука.Весну он посылает пряхойДля благозвучия словес.И заземлившаяся птахаГлядит на обнаженный лес.

«Заглянул во двор…»

Заглянул во дворЗаглянул в окноВсе как с давних порСнег с травою НоЗаглянул в проспектПустота дорогКлимату респектЛегкий майский смогСвежесть подойдетНо не сразу в дверьТащит идиотИз помойки вервьРасписной отбросКороб и бутыльИ мусоровозЗаезжает в тылНашим праздникамНашим полдникамГрохнул помигалКак звезда полковникаИ опять легкаСвежести бутыльГороду рекаНаступает в тыл

«Белизна продается в бутылках…»

Белизна продается в бутылках,А зеленка стоит в пузырьках,Желтизной переполнены полки,Не находятся в сене иголки,И журавль отдыхает в руках.Череда переименований,Замусолившийся постмодерн;Как пятак, припасенный заране,Поистершийся в старом кармане,Обесцененный золотом в чернь.Что ж ты жадно глядишь на дорогуВ стороне от веселых подруг?Самокаты стоят у порога.Разгоняйся и ты понемногуЗа синицею благ и услуг.

«Черновик превращается в подлинник…»

Черновик превращается в подлинник,Шмель, зависший на нитке холста,Прочитает сонату с листа,Пропуская пустые местаВ нотных знаках, грозою притопленных.В мутном небе сквозит суетаЧаек, сбившихся с курса над озером,Потерявших добычу в предгрозиеИ не чувствующих ни черта:Где же береговая черта.Где черта: кто бы знал, кто бы вник,Кто подслушал бы, кто бы поверил вам —Не узнать ни из гроз, ни из книг.Где черта? Только переходникМежду чайкой, шмелями и деревом.

«Кусты, пустые, как рогатки…»

Кусты, пустые, как рогатки,По ним стекает капель звон,И захлебнулся телефонВ своем беспамятном припадке.Напоминает нам, что онРешает суток распорядки.Приумножает лужа грядкиЗакрытых наглухо око́н.Есть глухота и немота,Безмолвие давно взрослевших,Их не спугнет лохматый леший,Давно звонки пославший на.Есть лес невиданных растений,Есть сруб неслыханных чудес,Они на солнце или безДавно живут без всякой тени.Мы тени на заказ не шьем,Пускай живут без шва и кроя.Кто не согласен на такое,Пускай их держит под ружьем.

«А музыке оставьте тайну…»

А музыке оставьте тайну —Она сечет,Как сложится перерасчетВ аккорд случайный,Как сложится обычный ладИз диких терций,Как бьется всё ровнее сердцеИ всё впопад.Раздвинь экран, и дуй на воду,И пену сдунь,Смотри, как высится звездунГромоотводом.Сегодня множество причинУчить науки,Там нас окучивает звукинПрилежный сын.

«Тебя обрызгала машина…»

Тебя обрызгала машина,А ты не можешь.А сзади тень копытит лошадь;Она фальшива;Цена ей ныне пятаковаПо старой таксе,Она сейчас подобна таксе,Но бьет подковой.Мужик запугивает: вродеКакой-то роботНам дом горо́дит из коробокВ барачном роде.Машину видел: жесть и ржавьНа смежной свалке.А остальное предоставьСвоей гадалке.

«А где у тебя потолок…»

А где у тебя потолок?Уплыл, он теперь средь промочек,Выглядывает и пророчитНад шторою неба кусочекК зиме припасенного впрок.Высокие потолки —Привет из эпохи старинной,Пропавшей в дыму стеаринном,Где чин поклоняется чинуИ щелкают каблуки.Наш мир, видно, горизонтален,Настроен он так, чтобы могУпасть на паркет потолок,Чтобы на кушетку прилег,Как сон скребонебный представлен;И снова мы с ним заодноНа адресе этом нелепом,Где прут короли за валетом,Где падает небо на небоИ дно упирается в дно.

«Сказал он: это параллельно…»

Сказал он: это параллельноИ фиолетово; прикинь:Зачем играть нам в дуракиИ в презентации под елью,Зачем гордиться волей к лениИ слушать сказки мертвых душ,Когда оркестр играет туш,А Буратино спит в полене.Есть в паузе особый смысл,Просторный воздух коридора,Когда у вора и у вораБаланс свисает с коромысел.Кто затерялся в магазине,В полянах, где рубли растут;Хотел он взвесить пустотуИ по уши погряз в трясине.

«Письмо без адреса…»

Письмо без адреса,Без подписи печать.Как говорил пророк:Подстерегает случай.Без адреса – так это даже лучше;