Большая игра среди звёзд. Книга II

Александр Марининский

Большая игра среди звёзд. Книга II

Глава 1

Три столетия – изрядный срок по меркам любой цивилизации. Для Содружества Моларноков, выжившего в мясорубке Вулхубской войны и ставшего свидетелем бесславного падения Клонической Гегемонии, эти триста лет стали временем рубцевания ран и осторожного, почти опасливого процветания. Общество, построенное на жестких принципах корпоративного капитализма, где каждая мегакорпорация ревниво оберегала свои сферы влияния и технологические секреты, а верховный Совет Содружества больше напоминал арену для лоббистских войн, чем единый центр принятия решений, зализало былые шрамы, но фантомная боль нет-нет да и напоминала о себе. Особенно здесь, на границе. «Линия Борива». Так, с невольной толикой мрачного уважения, называли эту бесконечную цепь орбитальных крепостей, сенсорных решеток и заградительных полей, змеящуюся вдоль официально демаркированной границы с пространством Техус. Каждый сектор «Линии» курировался одной из ведущих корпораций, превратившись в витрину ее технологической мощи и одновременно в бездонную прорву для бюджета. Стройка века, пожирающая львиную долю оборонного бюджета, символ одновременно и мощи, и застарелого страха. Страха перед тем, что однажды может вернуться из безмолвных глубин космоса. Корин Вэнс откинулся на спинку эргономичного кресла, и оно тихо скрипнуло, нарушив почти идеальную тишину аналитического центра «Стратегемы». Стерильный воздух рециркулятора едва заметно пах озоном и слабым, почти неуловимым ароматом синтетического кофе – вечного спутника аналитиков, проводящих бессонные ночи в поисках истины среди гор информации. На огромном полусферическом экране перед ним висели призрачные диаграммы, столбцы цифр и фрагменты докладов – многие из них трехвековой давности, времен заката Клонической Гегемонии, среди которых мелькали донесения о последних днях Рэксуса, о загадочном исчезновении Каэля и его «Искателей», о безумном ритуале Варро, погубившем К’илар, но были и более свежие, хоть и столь же безрадостные, аналитические выкладки последнего столетия. Информация по Техус. Скудная, обрывочная, как послания из разбитой бутылки, выброшенной на берег космического океана. Корин был одним из ведущих оперативников «Стратегемы» – засекреченной разведывательно-аналитической службы, детища легендарного коммандера Борива, героя Вулхубской войны. Борив, фигура почти мифическая, сумел в свое время убедить вечно грызущиеся корпорации в необходимости создания единого, надкорпоративного разведывательного органа, и «Стратегема» стала его наследием – островом объективности в океане корпоративных интересов. Молодой, всего тридцати стандартных лет от роду, что по меркам Моларноков, чья продолжительность жизни благодаря генной терапии давно перевалила за два столетия, считалось почти юностью, но уже зарекомендовавший себя холодным умом и способностью видеть неочевидные связи там, где другие пасовали. Сейчас его задачей было в очередной раз перетряхнуть эти древние архивы, выискать хоть крупицу, хоть намек на то, чем дышат бывшие враги. Их долгое молчание тревожило Корина куда больше, чем любые враждебные демарши. Триста лет. Целых триста лет техномаги Техус, чья кибернетическая натура и стремление к «Единству» через ассимиляцию когда-то поставили галактику на грань, не подавали никаких явных признаков жизни за пределами своих границ. Словно растворились, ушли в себя. Или, как предполагали некоторые особо смелые аналитики, их Главный Процессор, если он действительно пережил войну с Клонами, мог находиться в фазе глубокой перестройки, анализа и подготовки к новому, еще более масштабному этапу экспансии. Но Корин знал – такие сущности не исчезают бесследно. Они затаиваются. Накапливают. Ждут. Легкое шипение пневматической двери вывело его из задумчивости. В проеме стоял коммандер Тарен, нынешний глава «Стратегемы».

Старый воин. Это словосочетание подходило ему как нельзя лучше. Он был одним из немногих, кто лично помнил Борива, кто прошел с ним через ад Вулхубской войны и кто видел своими глазами, как рушилась Гегемония Клонов. Возраст и пережитое легли на его лицо сетью морщин, но глаза – холодные, серо-стальные – сохранили былую остроту и несгибаемую волю. Призрак прошлого, который нес на своих плечах груз ответственности за будущее. «Свежие мысли, Вэнс?» – голос Тарена был по-прежнему тверд, лишь едва заметная хрипотца выдавала годы.

Корин кивнул на экран. «Все та же тревожная пустота, коммандер. Словно они вымерли. Или… готовятся к чему-то, что требует абсолютной скрытности. Их молчание – это не тишина кладбища, это затишье перед бурей. Они слишком умны, чтобы просто исчезнуть. Они анализируют, адаптируются. Возможно, даже наблюдают за нами, используя технологии, о которых мы и не подозреваем». Тарен прошел в центр зала, где собрался узкий круг его ближайших помощников – начальники отделов, ведущие аналитики. Зал был выполнен в типичном для «Стратегемы» минималистичном стиле – холодные металлические поверхности, приглушенное освещение, отсутствие каких-либо украшений. Все здесь было подчинено одной цели – эффективной работе. Обычная утренняя летучка, но сегодня в воздухе висело напряжение, густое, как неразведанная туманность. «Правительство в очередной раз урезает нам бюджет, – без предисловий начал коммандер, и его слова прозвучали как удар хлыста. – Их больше волнуют внутренние экономические дрязги и показушные проекты на «Линии». Они считают, что Техус – это перевернутая страница истории». Он обвел присутствующих тяжелым взглядом. «Идиоты. Они забыли, с кем имеют дело. Они забыли, как Техус играючи расправились с Клонами, когда те были на пике своей мощи. Забыли о Главном Процессоре, который, возможно, до сих пор где-то там, в глубинах их пространства, плетет свои сети. Техус не мертвы. Они спят. И когда они проснутся, никакие позолоченные крепости на границе нас не спасут, если мы не будем знать, чего ожидать». Коммандер помолчал, давая словам впитаться. Его кулаки сжались. «Стратегема» была его жизнью, его единственной надеждой подготовить Содружество к неизбежному. И видеть, как близорукие политики, озабоченные лишь сиюминутной выгодой и рейтингами своих корпораций, ставят палки в колеса, было для него невыносимо. «Продолжайте копать, Вэнс, – уже тише, но не менее настойчиво сказал он, глядя на Корина. – Ищите. Даже если там нет ничего, кроме пыли веков. Иногда и пыль может рассказать о многом. Особенно пыль, оставшаяся от таких цивилизаций, как Техус. Или Клоны. Их ошибки – наши лучшие учебники». Корин молча кивнул. Он понимал коммандера. В этом тревожном затишье, в этой оглушительной тишине из-за «Линии Борива» скрывалась угроза, которую нельзя было игнорировать. И кто-то должен был вглядываться во тьму, даже если тьма не спешила отвечать. А она, как гласила старая поговорка аналитиков «Стратегемы», всегда отвечает. Рано или поздно. И чаще всего – неожиданно.

Глава 2

Летучка закончилась, оставив после себя горький привкус бюрократической безысходности. Аналитики расходились, их лица были мрачны, а плечи опущены – очередное сражение с ветряными мельницами политической целесообразности было проиграно. Корин задержался, прокручивая в голове слова коммандера. «Даже если там нет ничего, кроме пыли веков…» Он подошел к своему терминалу, активировал программу глубинного поиска по архивам Техус, задав новые, более широкие параметры. Возможно, стоит поискать не прямые угрозы, а косвенные признаки – аномальную активность в смежных секторах, странные энергетические всплески, которые могли бы указывать на скрытые эксперименты или перемещения крупных объектов. Его личный инфокомм пискнул – короткий, авторитарный сигнал. Вызов от коммандера Тарена. Немедленно.

Кабинет коммандера был под стать ему самому – аскетичный, функциональный, лишенный всяких излишеств. Только массивный стол из темного сплава, несколько встроенных инфопанелей да кресло, в котором Тарен, казалось, проводил больше времени, чем в собственной постели. Стены были увешаны трехмерными картами известных секторов галактики, испещренными пометками и условными знаками, – молчаливые свидетели бесчисленных часов стратегического планирования. Сейчас он стоял у широкого обзорного иллюминатора, за которым простирался безмолвный космос, испещренный далекими искрами звезд. «Вэнс, – не оборачиваясь, произнес Тарен, когда Корин вошел. – Закрой дверь».

Корин повиновался. Атмосфера в кабинете мгновенно сгустилась, стала почти осязаемой. Коммандер редко вызывал его вот так, с глазу на глаз, без формальностей. Значит, дело было не просто важным – оно было критическим. Возможно, даже уровня «Красный Код», о котором шепотом говорили в кулуарах «Стратегемы», но который за всю историю службы объявлялся лишь дважды – во время Вулхубской войны и после получения первых достоверных данных о падении К’илара. Тарен медленно повернулся. В его руках был тонкий инфопланшет, излучавший слабое голубоватое свечение.

«Несколько часов назад мы получили шифровку по закрытому каналу. От наших… новых союзников». Он сделал едва заметную паузу, словно пробуя слово «союзники» на вкус. «От Федерации».

Федерация. Союз трех звездных государств – Ательбургского Компакта, Ксайлосского Объединения и Кай'Панской Гегемонии. Каждое из них – со своей уникальной культурой, политической системой и уровнем технологического развития. Ательбуржцы – потомки древней колонии терранского типа, прагматичные торговцы и инженеры. Ксайлоссцы – загадочная раса кремнийорганических существ, славящаяся своими достижениями в области ИИ и виртуальных реальностей. Кай'панцы – воинственные рептилоиды, построившие свою империю на строгой иерархии и завоеваниях. Контакт с ними был установлен всего несколько десятилетий назад. Шаг вынужденный, продиктованный скорее экономической целесообразностью и желанием обрести хоть какой-то противовес в потенциально враждебной галактике, нежели искренней симпатией. Моларноки, наученные горьким опытом и помнящие предательство Клонов (хотя об этом предпочитали не говорить вслух), с подозрением относились к любым альянсам. «Они наткнулись на нечто… странное, – продолжил Тарен, и его взгляд стал еще жестче. – В северном секторе галактики. Далеко за пределами их разведанного пространства, в регионе, который на наших картах помечен как «Туманность Забвения» – место с дурной репутацией, откуда редко возвращаются исследовательские экспедиции. Ранее неизвестная цивилизация. Их ксенолингвисты уже успели окрестить ее «Джубранской Вечностью». Звучит, не правда ли?» В голосе коммандера проскользнула неприкрытая ирония. Корин молчал, ожидая.

«Попытки Федерации установить контакт провалились. Полностью. Эти… джубране ведут себя крайне необычно. Их корабли безупречны с технологической точки зрения, их энергетические сигнатуры не похожи ни на что из известного нам, а материалы корпусов демонстрируют свойства, которые наши ученые пока не могут объяснить. Но сами существа… Федераты описывают их как «живые машины». Абсолютно синхронные действия, полное отсутствие какой-либо индивидуальной реакции, никакой заинтересованности в диалоге. Словно программы, исполняющие заданный алгоритм». Тарен перевел дух. «Их ученые в тупике. Они никогда не сталкивались с подобным». «Но мы сталкивались», – тихо произнес Корин, и холод пробежал по его спине.

Тарен кивнул, и в его глазах мелькнул отблеск старой, незаживающей раны. «Вулхубы. Да. Очень похоже. Помнишь доклады о том, как двигались их дроны? Словно марионетки, управляемые одной невидимой рукой. Ни проблеска индивидуальности, ни эмоций, ни сомнений. Только неумолимое, слепое исполнение воли Роя. Коллективный разум. Улей. Но Вулхубы были биологическим кошмаром. Эти же, джубране, если верить Федератам, – нечто иное. Холодное, механистическое, но столь же лишенное индивидуальности. Федерация еще не осознает всей потенциальной опасности, они слишком… молоды в этих играх. Их собственные внутренние противоречия мешают им адекватно оценить угрозу извне.

Он положил инфопланшет на стол. «Джубране вызывают у меня серьезные опасения, Вэнс. Слишком много совпадений. Слишком много тревожных сигналов. Я хочу, чтобы ты отправился в Федерацию. Официально – как специалист от Содружества Моларноков, для оказания консультативной помощи. Наши «союзники» будут только рады». Легкая усмешка тронула его губы. «Но твоя истинная задача – разобраться, что это за «Джубранская Вечность» на самом деле. И главное – выяснить, нет ли здесь следа Техус. Или чего-то еще, что могло породить такой феномен. Возможно, это вообще не связано с Техус, а является новой, самостоятельной угрозой. Мы должны знать. «Последние слова прозвучали почти шепотом, но для Корина они прогремели как набат. Техус. Вечный враг, тенью нависавший над Содружеством.

«Ты полетишь на ближайшем курьерском рейсе, – подвел итог Тарен. – Легенда прикрытия уже готовится. Все необходимые доступы получишь. Вопросы?»

Корин отрицательно качнул головой. Вопросов не было. Была только тяжесть внезапно свалившейся на него ответственности и леденящее предчувствие, что это путешествие на север галактики станет чем-то гораздо большим, чем просто дипломатическая миссия. Оно могло стать прологом к новой войне. Войне, к которой Содружество, несмотря на «Линию Борива», могло оказаться совершенно не готово. «Действуй, Вэнс, – коммандер снова отвернулся к иллюминатору. – И постарайся вернуться живым. Ты нам еще понадобишься».

Слова прозвучали как приказ, но Корин уловил в них и что-то еще. Что-то почти отцовское. Редкое проявление эмоций для старого солдата, давно похоронившего свои чувства под броней долга. Возможно, Тарен видел в Корине не просто подчиненного, а своего рода преемника, того, кто сможет продолжить его дело, когда сам он уйдет на покой. Или в последнюю, отчаянную битву.

Глава 3

Последующие несколько стандартных суток пролетели для Корина в лихорадочной подготовке. Он не спал, подпитывая организм стимуляторами, погрузившись в информационные потоки. Легенда прикрытия была безупречна: Корин Вэнс, ксеносоциолог с углубленной специализацией по негуманоидным коллективным разумам, автор нескольких нашумевших (в узких кругах) монографий по психологии ульев и поведенческим паттернам роевых цивилизаций, прикомандированный правительством Содружества для оказания экспертной поддержки Федерации в изучении новооткрытой цивилизации. Документы, аккредитации, даже тщательно сфабрикованные научные публикации – все было подготовлено с обычной для «Стратегемы» дотошностью. Но главным для Корина было не это. Он снова и снова перечитывал закрытые архивы, посвященные войнам с Техус, падению Клонов, геноциду, устроенному Вулхубами. Он изучал доклады Кураторов, если таковые удавалось раздобыть через агентурную сеть «Стратегемы» – эти загадочные синтетики, последние наследники Каэля, иногда делились крупицами своих знаний, если считали это необходимым для равновесия в галактике. Он пытался понять логику Учителей Покрова, анализируя редкие и туманные сообщения об их вмешательствах, хотя сама мысль о контакте с этими сущностями вызывала у него внутренний трепет. Сухие строки отчетов, бесстрастные сводки потерь, аналитические выкладки – за всем этим стояли миллионы загубленных жизней, рухнувшие цивилизации, и горечь, которую не могли стереть даже столетия. Он должен был знать врага – или того, кто мог им оказаться – досконально. Каждая деталь, каждая тактическая уловка, каждый психологический нюанс Техус, зафиксированный историками и аналитиками прошлого, отпечатывался в его сознании. С особым, почти болезненным интересом он изучал скудные и противоречивые сведения о так называемых Кураторах – мифических отщепенцах Клонов, якобы достигших синтеза с машинами, и о еще более туманных Учителях Покрова, ушедших в иные измерения. Было ли это правдой, или очередной легендой, порожденной хаосом падения Гегемонии? И не идет ли он сам, Корин, по схожему, опасному пути, пытаясь понять тех, кто, возможно, уже давно перешагнул грань между органикой и машиной, между реальностью и безумием? Эти мысли не давали ему покоя, заставляя его часами смотреть на звездные карты, где каждая точка могла скрывать как чудо, так и немыслимый ужас. Тяжесть доверия коммандера Тарена давила на плечи. Коммандер не из тех, кто разбрасывается ответственными миссиями. Если он выбрал Корина, значит, верил в него безоговорочно. И эта вера обязывала. Но вместе с ответственностью росло и глухое, подспудное чувство опасности. Он отправлялся не просто в дипломатическую поездку – он шел на разведку в логово потенциального врага, о котором почти ничего не было известно, кроме того, что он умеет очень хорошо маскироваться. И что он, возможно, гораздо древнее и могущественнее, чем Федерация или даже Содружество могли себе представить. Прощание с Тареном было коротким, почти деловым. Никаких лишних слов, никаких сантиментов. Они встретились в личном терминале коммандера, откуда тот мог напрямую связываться с законсервированными базами «Стратегемы» и отдаленными агентами. Терминал представлял собой небольшое, хорошо защищенное помещение глубоко под основным комплексом «Стратегемы», откуда велись самые секретные операции. Воздух здесь был особенно холодным, а тишина – почти абсолютной, нарушаемой лишь тихим гулом работающего оборудования. «Вот, возьми», – Тарен протянул Корину небольшой, абсолютно черный дата-кристалл, холодный на ощупь. «Здесь самые глубокие наши анализы. Сценарии возрождения Техус, потенциальные векторы их развития, слабые места, о которых они, возможно, и сами забыли. А также наши гипотезы о природе Покрова, основанные на тех крохах информации, что удалось собрать после катастрофы К’илара. Возможно, это поможет тебе понять, с чем ты можешь столкнуться, если джубране окажутся не теми, кем кажутся. Информация уровня «Омега-Прим». Береги его как зеницу ока. И используй с умом». Корин принял кристалл, ощутив его неожиданную тяжесть. Это был не просто носитель информации – это был ключ, артефакт, вобравший в себя десятилетия напряженной работы лучших умов «Стратегемы». Возможно, однажды он спасет ему жизнь. Или жизнь целого Содружества.

«Удачи, Вэнс», – Тарен коротко кивнул, и в его глазах на мгновение промелькнуло что-то похожее на беспокойство. «И помни, наша главная задача – не спровоцировать конфликт, а понять. Но если придется выбирать между пониманием и выживанием Содружества… ты знаешь, что делать». «Постараюсь оправдать, коммандер», – ответил Корин, пряча кристалл во внутренний карман защитного комбинезона.

Через несколько часов он уже был на борту дальнемагистрального курьерского судна «Звездный Скиталец». Корабль не принадлежал «Стратегеме» – обычный коммерческий транспортник, один из тысяч, курсирующих между системами Содружества. Идеальное прикрытие. Пассажиров было немного: несколько корпоративных агентов, спешащих на заключение выгодных сделок в пограничных секторах, пара ученых, везущих образцы экзотической флоры с недавно открытой планеты, семья колонистов, с надеждой и тревогой смотрящая в иллюминатор на удаляющийся дом, направляющаяся на одну из недавно освоенных планет. Никто не обращал на Корина особого внимания – еще один тихий, незаметный специалист, погруженный в свои мысли. Он занял место у иллюминатора, наблюдая, как «Цитадель-7» медленно растворяется вдали. Впереди его ждала долгая дорога и неизвестность, но где-то в глубине души он чувствовал не только тревогу, но и странное, почти забытое чувство – любопытство исследователя, стоящего на пороге великого открытия. Или великой катастрофы. «Звездный Скиталец» медленно отчалил от доков орбитальной станции «Цитадель-7», одного из ключевых узлов «Линии Борива». Привычные глазу исполинские конструкции оборонительных платформ, мерцающие силовые поля, патрульные крейсера – все это постепенно уменьшалось, превращаясь в точки на бархатно-черном покрывале космоса. Граница Содружества осталась позади.

Корабль вошел в гиперкоридор, и иллюминаторы затянулись привычной радужной пеленой сверхсветового перехода. Путешествие в пространство Федерации займет несколько стандартных недель. Корин откинулся в кресле, закрыл глаза. Впереди – неизвестность. И знакомое уже, сосущее под ложечкой чувство, что он летит навстречу чему-то большому, неотвратимому и, скорее всего, очень опасному. Его путь через знакомые оборонительные рубежи Моларноков закончился. Теперь начиналась дорога в неизведанную пустоту. Пустоту, которая могла скрывать как новых союзников, так и старых, смертельных врагов. Или нечто совершенно новое, для чего в его словаре еще не было подходящего определения.

Глава 4

Гиперпространственный переход завершился так же внезапно, как и начался. Радужная пелена за иллюминаторами сменилась россыпью незнакомых звезд, а бортовые системы «Звездного Скитальца» привычно пискнули, рапортуя о выходе в нормальное пространство и стабильности всех параметров. Через несколько стандартных часов «Звездный Скиталец» начал торможение, приближаясь к исполинской конструкции, напоминавшей гигантский кристалл, переливающийся всеми цветами спектра в лучах местного светила, пронзенный десятками стыковочных шлюзов. Порт Атель. Главные космические ворота Ательбургского Компакта – одного из трех столпов Федерации. Корин невольно сравнил его с «Цитаделью-7» Моларноков: та была воплощением грубой, утилитарной мощи, эта же – произведением инженерного искусства, где функциональность сочеталась с изяществом. Корин ощутил легкий толчок, когда корабль пристыковался. Внутренний голос, отточенный годами оперативной работы, привычно сканировал обстановку, отмечая детали. Стыковочный узел был безупречно чист, освещение – ярким, но не режущим глаз. Воздух пах стерильностью и едва уловимым техническим ароматом, напоминающим озон после грозы – признак мощных систем жизнеобеспечения. Все говорило о порядке и высокой технологической культуре. Даже роботизированные грузчики, бесшумно скользившие по выделенным полосам, двигались с какой-то отлаженной грацией. В шлюзовой камере его уже ждали. Молодая женщина в строгой, но элегантной форме Дипломатического Корпуса Федерации шагнула ему навстречу. Светлые волосы были аккуратно собраны в пучок, открывая высокий лоб. Внимательные голубые глаза изучали Корина без враждебности, но с явным профессиональным любопытством. На ее груди серебрился значок Федерации – три переплетенных кольца, символизирующих единство трех рас. «Корин Вэнс, специалист Содружества Моларноков? – ее голос был мелодичным, с едва заметными металлическими нотками, характерными для носителей стандартного федерального диалекта. – Я Элара Вентис, офицер связи Дипломатического Корпуса, прикомандирована к миссии по изучению феномена Джубран. Добро пожаловать в Ательбургский Компакт и в Федерацию». Она протянула руку. Корин ответил на рукопожатие. Ладонь Элары была твердой и прохладной. «Благодарю, офицер Вентис. Ценю оперативность вашей службы. Путешествие было долгим, но комфортным», – стандартная фраза вежливости, за которой Корин скрывал свое напряжение и любопытство. «Прошу, следуйте за мной. Вас ожидают на предварительном брифинге», – Элара легко повела его по широким, гулким коридорам космопорта. Коридоры были залиты ровным, бестеневым светом, стены облицованы светло-серым композитом, изредка оживляемым информационными панелями, транслирующими новости Федерации на нескольких языках или схемы навигации по космопорту. Первое, что бросилось Корину в глаза – это люди. Ательбургцы были гуманоидами, очень похожими на моларноков, если не считать некоторых незначительных антропометрических различий (в среднем они были чуть выше и стройнее, с более тонкими чертами лица). Но дело было не во внешности. Их движения, манера держаться, даже выражение лиц – все дышало деловитостью, какой-то почти спартанской эффективностью. Никакой суеты, никаких лишних эмоций. Все подчинено цели, функции. Одежда – простая, практичная, лишенная украшений, преимущественно серо-синих и белых тонов. Архитектура космопорта и прилегающих к нему секторов – строгие линии, монолитные конструкции, преобладание металла и композитов. Даже их разговоры, которые улавливал универсальный транслятор Корина, казались лишенными метафор и эмоциональных оттенков – четкие, лаконичные формулировки, как строки программного кода или выдержки из технической документации. Мир, созданный инженерами для инженеров. Корин подумал, что коммандеру Тарену, с его любовью к порядку и функциональности, здесь бы понравилось, хотя даже ему эта стерильность могла бы показаться чрезмерной. Корин, привыкший к более эклектичной и, чего уж греха таить, более напряженной и часто хаотичной атмосфере моларнокских городов, где на каждом углу кипела жизнь, а воздух был наполнен смесью ароматов экзотических блюд, машинного масла и дорогих парфюмов, ощутил себя немного не в своей тарелке. Здесь все казалось слишком правильным, слишком упорядоченным. Словно гигантский, идеально отлаженный механизм. «Интересно, – подумал он, – есть ли в этом механизме место для сбоев? Для неожиданностей? Или они научились исключать их из своей жизни?» Брифинг проходил в небольшом конференц-зале, оборудованном по последнему слову техники. Голографические проекторы создавали объемные изображения звездных систем, схемы кораблей джубран, графики предполагаемых траекторий. Кроме Корина и Элары, присутствовало еще несколько федеральных специалистов – пара ученых-ксенологов, один из которых был представителем расы ксайлосиан, чье радужное оперение ярко контрастировало с серостью зала, а другой – пожилой ательбуржец, о котором Корин читал в материалах «Стратегемы», известный своими теориями о неконвенциональных формах разума, и офицер Службы Безопасности (ательбуржец, судя по всему) с непроницаемым лицом и фигурой, выдававшей в нем профессионального военного. Информация, которую ему предоставили, во многом совпадала с той, что коммандер Тарен получил по закрытым каналам. Федерация действительно столкнулась с чем-то из ряда вон выходящим. Джубране оставались загадкой. Их корабли, безусловно, были продуктом высокоразвитой цивилизации, но их поведение… Оно не укладывалось ни в одну известную модель контакта. Даже Вулхубы, при всей своей чудовищности, имели понятную, хоть и ужасающую, цель – поглощение. Джубране же, казалось, не имели никаких целей по отношению к Федерации. Они просто… были. Что поразило Корина, так это почти детский, наивный оптимизм, сквозивший в словах федеральных ученых. Они искренне верили, что смогут найти ключ к пониманию джубран, установить мирный диалог. Говорили о культурном обмене, о взаимовыгодном сотрудничестве. Словно не замечали или не хотели замечать зловещие параллели, которые так явственно видел он, воспитанный на историях о Вулхубах и Техус. «Они не знают вкуса настоящего страха, – подумал Корин с долей горечи. – Не знают, каково это – стоять на краю пропасти, когда твоя цивилизация рассыпается в прах». «Мы полагаем, что их кажущаяся «механистичность» – это лишь форма высокоразвитой социальной организации, которую нам еще предстоит постичь», – с энтузиазмом вещал один из ксенологов, пожилой ательбуржец с горящими глазами. «Возможно, у них просто иные протоколы первого контакта! Или их сенсорные системы настроены на совершенно иные спектры восприятия, и они просто не «видят» нас так, как мы их!» Офицер Службы Безопасности, до этого сохранявший каменное выражение лица, едва заметно скривил губы, и его взгляд на мгновение встретился с взглядом Корина – во взгляде моларнокца он, кажется, уловил молчаливое понимание и разделенный скепсис. Но тут же снова принял непроницаемый вид. Кажется, не все в Федерации разделяли восторги ученых. Корин слушал молча, не перебивая. Он видел перед собой представителей цивилизации, которая, несмотря на свои впечатляющие технологические достижения, еще не знала настоящего, экзистенциального ужаса встречи с абсолютно чуждым и враждебным разумом. Их мир был построен на логике и сотрудничестве – сначала между тремя расами самой Федерации, потом с другими, более мелкими цивилизациями. Они еще не сталкивались с теми, кто приходит не договариваться, а поглощать. Или с теми, кто, подобно Техус, предлагает «единство», от которого невозможно отказаться. «Мы ценим ваш опыт, специалист Вэнс, – обратилась к нему Элара, когда официальная часть брифинга подошла к концу. – Любые ваши соображения будут для нас чрезвычайно важны. Особенно учитывая историю столкновений Содружества с… неконвенциональными противниками». «Я пока лишь собираю информацию, офицер Вентис, – осторожно ответил Корин. – Но могу сказать одно: недооценивать неизвестность – непозволительная роскошь в нашей галактике. Иногда молчание бывает громче любых угроз. А полное безразличие – страшнее открытой вражды. «Элара Вентис посмотрела на него чуть дольше, чем требовал протокол. В ее умных глазах на мгновение мелькнуло что-то похожее на понимание. Или, возможно, Корину это только показалось. «Ваши слова будут приняты к сведению, специалист Вэнс», – сказала она наконец. – Мы организуем для вас доступ ко всем необходимым материалам и возможность побеседовать с ключевыми исследователями. Наша цель – максимальная прозрачность и сотрудничество». Первое знакомство с Федерацией состоялось. И оно оставило у Корина смешанное чувство: восхищение их достижениями и глубокое беспокойство за их очевидную наивность. Будто он попал в мир отлично вооруженных, но слишком доверчивых детей, стоящих на пороге очень темного леса. И он не был уверен, хватит ли у него времени и влияния, чтобы предупредить их об опасностях, которые могут скрываться в его чаще, прежде чем из нее выскочит хищник.