Полная версия
– Папочка, что ты делаешь? – улыбка гаснет на ангельском личике его дочки. – Это мой одноклассник Миша. Я пригласила его сегодня к нам в гости.
– Одноклассник? – негромко хмыкнув, выдыхает Сергей, всё ещё удерживая за руку парня. – Не журналист?
Парень качает головой, Сергей его выпускает и, тяжело дыша удаляется в сторону своего кабинета.
– Ну вот, – грустно выдохнув, Миша смотрит на свой испачканный костюм.
– Пойдём со мной, – Маша, недолго думая, берёт его под руку и тянет за собой наверх в ванную.
– Снимай грязную одежду, – пока Миша, смущаясь, стягивает с себя пиджак и рубашку, девушка за его спиной включает стиралку. – Тут у папочки есть кое-что на подобные случаи.
Роясь в ящиках с вещами, Маша краем глаза поглядывает в сторону парня. Миша, сняв с себя пропитанную томатным соком рубашку, замечает её взгляд, но не подаёт виду. Выудив из горы старых шмоток папину толстовку, девушка поворачивается к Мише.
– Вот, должна подойти.
Наблюдая, как Миша надевает толстовку, девушка всё больше чувствует, как её тянет к этому странному, умному мальчику. Она всю неделю думала об их разговоре и поняла, что просто не может не пригласить его к себе. Папочка обошёлся с ним плохо, и ей нужно его как-то утешить.
– Итак, и что же ты мне подаришь? – негромко произносит Маша с нажимом на последнее слово, осторожно делая шаг вперёд.
– Ну подарок я оставил внизу, – облачившись в великоватую ему толстовку Миша замечает, что девушка стала чуть ближе к нему.
– Могу сходить за ним, если хоч…, – успевает произнести парень, прежде чем Маша затыкает его поцелуем.
Однако, миг блаженства длится недолго, уже через пару секунд девушка отлипает от него, услышав шум в зале.
V. Погребённые возвращаются
Подъехавших к дому парней девчонки уже ждали давно. Ребята, взяв старый пикап, должны были привести хороший алкоголь из соседнего городка. Оживить тем самым скучное, стариковское сборище. Собравшиеся внутри особняка гудели и крякали, точно это был утренник в доме престарелых. Веселием здесь и не пахло. Подруги Маши решили взять всё в свои руки и отправили кавалеров в ближайший магазин. Взявшийся буквально из ниоткуда алкоголь должен был всех немного расшевелить.
Такие были мысли у буйных подростков. Однако их желаниям закрутить славную вечеринку в огромном особняке не суждено было сбыться. Когда большие, старые часы на стене начали отбивать полночь, земля на старом сельском кладбище ожила и из её недр явились гонимые нечистой силой чудовища.
Из темноты один за другим появлялись длинные, чёрные тени. Озлобленные, жаждущие мести зомби. Их подняли из могил, насильно оторвав от насиженных мест. Жёлтый свет из пустых глазниц виднелся повсюду вдалеке. Они знали, куда идти и ничто не могло их остановить.
Окружив особняк со всех сторон, разорвав на части парней и перевернув машину, они подобрались к дому.
– Там… там… там, – Света, одна из подруг именинницы, заикаясь, не успела договорить, как входная дверь за её спиной слетела с петель и в прихожую с грозным рыком ворвался обглоданный червями и пожираемый мухами скелет.
Его собратья приближались со всех сторон, запахи гнили, земли и страха слились в один вихревой поток. В зале стало невозможно дышать, а затем кто-то закричал и началась давка.
Гости ринулись кто куда в рассыпную. Но зомби были повсюду, бежать было некуда.
Застывшую у порога Свету толпа сбила с ног, упав, она попыталась отползти в сторону. Заприметив её, скелет, проталкиваясь сквозь обезумевшую толпу, не спеша ковылял за ней.
Схватив за ногу, зомби подтянул к себе девушку и, взявшись за горло, несколько раз ударил её затылком о каменный пол. Затем, намотав её длинную косу на свою костлявую руку, медленно побрёл к выходу. Света больше не сопротивлялась, её разбитая голова болталась из стороны в сторону, лишь оставляя кровавый след на полу.
Скелеты тем временем разбивали окна, выбивали двери, толпой лезли внутрь, хватали живых и переламывали их одного за другим, ломая кости будто сухие ветки.
Кто-то из гостей пытался сопротивляться, старался дать отпор. Но как бороться с тем, кто уже, итак, давно умер?
Специально приглашённые гости – старый участковый Семёныч и два его помощника, всю жизнь перебиравшие в офисе в бумаги, так и не раскрывшие толком ни одного дела, в эту ночь решили наконец стать героями. Устроив в баре пожар, они принялись поджигать бутылки и швырять их в толпу скелетов.
В другом конце зала с ружьём наперевес объявился хозяин дома. Трусливый, но очевидно подготовленный Кузнецов распихал по всему дому оружие. Однако, управляться с ним так и не научился.
– Вот вам твари, получайте, – орал он как безумный, стреляя во всё без разбора.
Но мертвецам было всё нипочём. Вытаскивая людей на улицу, они складывали их пополам и уносили на своё кладбище. Армия мертвецов пополняла ряды, но добраться им всё же хотелось только до одного человека.
Не прошло и получаса, как окружившие особняк мертвецы отловили всех, кто был в доме и теперь бились в последнюю запертую дверь чердака, на котором сумело укрыться чудом уцелевшее семейство Кузнецовых и напуганный до полусмерти Миша.
– У меня пусто, – опустившись на пол, Сергей отбросил в сторону ружьё. – Мне кажется, это конец. Этих тварей ничто не остановит. Они разнесут особняк в щепки, лишь бы добраться до нас.
– Не до нас, – вдруг ко всеобщему удивлению, подала голос его жена – а до тебя.
– Как это понимать? – слегка приподнявшись, опираясь на стену, хмыкнул Сергей. Но запинающийся, охрипший голос выдавал его трусливую натуру. – На кой чёрт я им сдался?
– А на такой, – Вероника шагнула в его сторону. – Ведь это ты, идиот, построил высотку посреди кладбища!
– Отдадим мёртвым тебя, и проклятие уймётся, – она вынула из-за спины револьвер, в этот момент Миша заметил её сходство с селянами на старых, расписных портретах.
– Но-но, ты это, полегче, – Сергей, глядя на жену с нескрываемым ужасом, поднял руки.
– Встал и пошёл! Пошёл, я сказала!
Сергей было повернулся лицом к двери, но затем вдруг решил заговорить с дочерью.
– Машенька, ты ведь не считаешь, что папочку стоит отдать этим тварям?
– Они убили наших гостей, и моих друзей тоже. Столько людей погибло сегодня из-за тебя, – Маша дрожащей рукой подняла нож на тот случай, если отец решит драться.
Только Миша стоял безоружный. Он не смел шелохнуться, неотрывно наблюдая за развернувшейся перед ним семейной драмой. Похоже, сегодняшней ночью купеческий род Кузнецовых всё же прервётся.
– Ладно, я понял, я всё понял, – повернувшись, Сергей сделал вид, что пытается открыть дверь, но в следующую секунду он метнулся к жене, намереваясь выхватить пистолет.
Посреди чердака раздался выстрел. Получив пулю в грудь, меценат привалился к стене и, тяжело дыша, не смел больше пошевелиться. Бросив на него злой взгляд, Вероника на глазах у изумлённых школьников оттянула засов и распахнула дверь.
– Довольно! – скомандовала она, выходя к мертвецам. – Забирайте его и убирайтесь обратно в могилы!
Услышав приказ, мертвецы расступились. Из-за их спин, горбясь и опираясь на палку, вышел самый древнейший из трупов. Слегка приподняв грязный череп, он зыркнул пустыми глазницами в сторону женщины и двух детей, затем поднял руку, сжал вместе три пальца правой ладони, изобразил в воздухе крест и, повернувшись, поплёлся обратно.
Мертвецы, держа орущего во весь голос Кузнецова, понесли его к выходу и вскоре скрылись в тумане, что надвигался к дому с реки.
– Собирайся! – крикнула Вероника, повернувшись к дочери. – Мы уезжаем!
Спустя час Миша стоял на пороге разрушенного особняка и смотрел, как машина последних оставшихся в живых Кузнецовых набирает скорость, удаляясь всё дальше и дальше от Зверево.
Он не сомневался, что сегодняшнее событие никогда не попадёт в местные газеты. Прошедшая ночь стала вершиной, апогеем происходивших когда-то событий. Забрав правнука проклятого купца, мертвецы наконец успокоятся. И тот, кто снова разбудит Заговорённых, покоя на земле не найдёт.
Спустя неделю Миша вновь в библиотеке, и ему кажется, что он нашёл себе достойный сюжет.
Меня зовут Марина, мне 19 и я – зомби
Здравствуйте! Меня зовут Марина, мне 19 лет, и я медленно превращаюсь в зомби. Я буду вести этот дневник сколько смогу. Господи, как же мне страшно.
1 апреля 2035 года
Бабушка пришла из Пенсионки сама не своя. Постоянно молчит и пялится в стену. Поди опять решила поиграть со мной в свои дурацкие шуточки. Не даром сегодня день дурака.
2 апреля 2035 года
Когда я всё же решилась подойти к бабушке и спросить, что не так, она вдруг резко вскочила и укусила меня. Вцепилась вставной челюстью как собака. Я еле отбилась. Пришлось закрыть её в ванной. Теперь она живёт там постоянно, всё грызёт, скребётся и воет.
3 апреля 2035 года
Укус чешется страшно. Я уже перепробовала всё, что было в аптечке. Перекись, йод, зелёнку, даже уксус лила прямо в рану. Однако, боль не утихает. По телику ведущий новостей сказал, что превращение может занимать от нескольких часов – до нескольких дней. Он кстати тоже выглядел плохо, одна половина лица была залита кровью, левое ухо оторвано. Он постоянно кашлял и харкался кровью. Господи, спаси нас. Как же мне страшно…
4 апреля 2035 года
Проснулась сегодня от стука в дверь. Мародёры. Козлы, снова рыскали по квартирам. Искали чем поживиться. Грабёж в последнее время стал единственным источником дохода для людей. Всё, что было ценное, уже давным-давно из городов вывезли солдаты. Оставив людей умирать от голода и холода.
Они молотили так сильно, что мне показалось, не выдержит дверь. Но бабушка, проснувшись, зарычала и трусливые подонки ушли. Я опять осталась одна, а от места укуса на правом плече по коже медленно расползаются чёрные линии.
5 апреля 2035
Над городом снова кружат вертолёты. Но мародёры раз за разом дают им отпор. Не понятно, кто с кем воюет, да и мне уже всё равно. Правая рука отнялась, пишу – левой. Почерк едва различим. Мне сделалось в разы хуже, я еле стою на ногах. Кроме грязной воды из-под крана в доме ничего не осталось. Похоже, это конец.
6 апреля 2035 года
Проснулась от криков на улице. Маленький мальчик громко кричал и просил о помощи. Чтобы выманить из укрытий остатки выживших, мародёры сменили тактику. Теперь всю грязную работу за кусок хлеба делают дети. На крик отозвались мертвецы, поймали мальчишку и разорвали. Я смотрела на всё это из окна и смеялась. Увидев меня, мертвецы даже не дёрнулись. Видимо, не долго осталось.
7 апреля 2035 года
Последний мой день. Последняя моя неделя. Остатки разума ещё со мной, но голод одолевает. Страх прошёл, осталась лишь жажда. Я хочу есть. Пойду выпускать бабушку из ванной. Но вначале брошу в окно этот дневник с надеждой, что когда-нибудь его всё же найдут… Бабушка… есть… мясо… хрррр
Самовнушение
Дима Кружин – писатель. Кошмар, да и только. Кому скажи – не поверит, ведь он похож на сморщенный сгусток, недочеловека. На нём старая, местами рваная одежда, у него лохматые, длинные до самых плеч волосы, и мешки из мешков под глазами. Причём вид такой, как будто одну синюшную гадость завернули в другую, покрасневший от постоянного стресса и недосыпа алый глаз застрял где-то внутри этой мешковатой впадины. Бомж и тот на его месте выглядел бы солистом Большого театра.
В целом, странный малый, решивший вдруг, что он гений, который не может работать без энергетиков. Подпитка нужна всем, но и цена за неё может быть высока.
Недобитый текст странного рассказа издевается над ним уже вторую неделю. За это время Дима не написал ни строчки и потому всё усиление прибегал к помощи разных добавок. Убеждённый в силе энергетиков, Дима глотал их целыми контейнерами, запивая разные «Бады», улучшающие работу мозга.
На пороге дедлайна самого крутого конкурса, он скупает всё, что было на полках в районной «Семёрочке» и мчится домой изгонять бесов из странных, не поддающихся влиянию вордовских страниц.
Ещё на улице парень выпивает две банки и ему начинает казаться, что только он движется, а все остальные стоят на месте. Его начинает мутить, шатать, но Дима возвращается в свою маленькую квартирку на тринадцатом этаже и пытается продолжить работу, пока совсем не начинает сходить с ума.
В половине двенадцатого текст на вордовском листе начинает двигаться. Буквы пляшут из стороны в сторону, то превращаясь в китайские иероглифы, а то и вовсе пропадая с экрана. По итогу Диме приходится перезагружать компьютер, пожертвовав последним сохранением.
Пока умная машинка, кряхтя, пытается заново запуститься, Дима открывает ещё пару банок «Ред булла» и почти залпом закидывает одну за другой. Почувствовав жар во всём теле, он бредёт на лоджию и открывает окно. Распахнув его, Дима высовывает голову прямо в городскую прохладу и, немного отдышавшись, возвращается на своё загаженное рабочее место.
У него плывёт всё перед глазами так, что он не видит ни клавиатуру, ни экран компьютера. Попав мышкой с третьего раза, парень открывает файл со своим текстом. Файл пуст, выдаёт программа, показывая пустой листок, как будто бы высовывая свой похабного вида белый язык.
Дима не может поверить своим глазам, ему хочется закричать. Но чтобы не разбудить соседа за стенкой, парень суёт в рот кулак и что есть силы кусает до крови, от шока даже не почувствовав боли. Несколько капель не слышно падают на клавиатуру и текст на экране сам собой появляется. Дальше всё происходит быстро.
Буквы в тексте начинают двигаться и ползти на него. Восклицательный знак, спрыгнув с ноутбука, впивается остриём в ноготь незадачливого писаки, вопрос, выскользнув с текста укалывает его закрученным остриём в глаз. Закричав от боли, Дима вскакивает из-за стола, с силой захлопывает компьютер и, отскочив в сторону, пытается сбросить с себя осатанелые знаки препинания.
Другие буквы, последовав их примеру, сползают со стола, медленно окружают Диму и потихоньку организуют небольшую чёрную армию прямиком из его незаконченного текста. Дима крутится на месте, хватает пустые банки, швыряет их в эту чёрную массу, отчаявшись начинает бить ногами, от чего буквы только звереют и вцепляются своими маленькими зубками в пальчики автора.
Один за другим они забираются по его ногам и, разрезав кожу, лезут прямиком в раны. Буквы Д, И, М, и А, оказавшись проворнее остальных, забравшись под чумазую, пожелтевшую от времени футболку рвутся к носу и рту. Д и М ползут в ноздри и затыкают их, чтобы Дима не мог дышать, и открыл рот. Как только у них получается, И и А хватают этого липового писателя за язык и жрут его, отрывая кусочки.
Попытавшиеся запрыгнуть на голову точки путаются в его сальных, грязных волосах и прогрызая их, крадутся в уши, норовя попасть прямиком в мозг. По ногам Димы брызжет кровь, он пытается закричать, но уже нечем. Пятиться назад и, запнувшись за порог, вываливается на лоджию. Тем временем вопрос, вырезав левый глаз, лезет к правому. Восклицание, проткнув кожу, не спеша ползёт внутри руки, по пути разрезая вены.
Испытывая нестерпимую боль и ужас, парень всё же пытается подняться, поскальзывается на луже крови на полу и вываливается в открытое окно.
***
Через пару дней, когда тело Дмитрия Ивановича Кружина успешно соскребут от асфальта и увезут в ближайший морг, патологоанатом будет рассказывать его родителям о большом количестве энергетика в организме и больном сознании их сына.
Ёка-нать. Становление
Триста тридцать третьего ангела прибивали к кресту у дороги в Рай. Святоши то плакали, то ухмылялись, то извергали проклятия. Да такие, что не каждый священник и выучит.
– Где такого понабрались? – всё недоумевала священная канцелярия. – Землю – крестьянам, фабрики – рабочим, эдакие декабристы, чёрт их задери!
Однако, бунт против Единого Большого Креста подавлен был быстро. Всех Иуд, и живых, и мёртвых, было решено прибить вдоль дорог, ведущих к раю. Чтобы каждый ангел, и стар, и млад хорошенько запомнили, чем чревато выведение из себя Старших богов.
Как порой страшен гнев Старейших, должны были познать все. В назидание многим поколениям бессмертного люда, Чёрных ангелов, бунтовщиков снимать с крестов запрещалось. Так и висели они на потеху прохожим из числа райского населения. Те, поначалу, швыряли в них камни, гнилые фрукты и овощи. Детки «святых» лазали по измождённым на солнце телам, ковыряли глаза, вырезали губы и уши, забирая себе как трофеи. Когда полки в их домах стали полны, детишкам забава эта надоела.
Пришёл черёд райских птиц и зверей глумиться над чёрными ангелами-бунтовщиками. Поедая прибитую гвоздями плоть святых. На следующий день выклеванные глаза появлялись снова, мясо само собой нарастало на уставших костях, и только чёрная и тягучая как машинное масло кровь лилась на землю с крестов, собираясь в огромные лужи.
На шестьсот шестьдесят шестой день заточения Ангелы-бунтовщики попросили пощады. Хор их усталых, надорванных криками голосов тянулся с самых низов Пекла и до широких, позолоченных ворот Рая. Но никто, ни внизу, ни вверху не внял их молитвам и не откликнулся на их зов. И тогда измождённые постоянным глумлением, уже не чувствующие боли Чёрные ангелы возжаждали мести и каждый из них шептал: «Ëка-нать».
***
Владимир Матвейч. Однорукий, старый военный, одинокий и больной. Именно ему суждено было получить в своё владение чёрную кровь проклятых ангелов.
Устав от бесконечных командировок, старик вышел в отставку и, получив однушку на первом этаже старенького дома, завёл привычку кормить по утрам у мусорки птиц остатками хлебных крошек. Выбиравшимся из подвала диким котам он отдавал рыбьи головы и наливал молока.
В принципе, Матвейч был не злой, только уставший и слегка контуженый. И зимой, и летом по привычке постоянно ходил в одной и той же камуфляжной куртке, а вместо ругательств через слово выдавал своё известное на всю округу – «Ёка-нать».
Видать контузило старика серьёзно. Пока он в очередной раз поднимается по лестнице к соседям, на подходе к двери уже забывает, чего хотел попросить. Сосед с верхнего этажа слышит стук, открывает дверь, а за ней стоит Матвейч, репу чешет и выдает: – «Я это, ёк-нать, уже забыл, чего хотел у тебя спросить».
– Ну вспомнишь, заходи, – пожимая плечами всегда отвечает сосед.
Все в доме относятся к старику с пониманием и уважением. Именно это и сыграет с Заречинском злую шутку. Попав в этот город, чёрная кровь падших ангелов собирается в небольшую лужицу, из которой приспичит попить одному из бродячих котов, пригретых Матвейчем.
Только вот девяти кошачьих жизней этой чёрной гадости будет мало. Чувствуя, что умирает, огромный чёрный кот заберётся в квартиру Матвейча и издохнет. Вот тут-то чёрная как смоль, вечная жижа и найдёт себе нового хозяина.
***
Испив чёрную кровь кота и получив от него в подарок этот великий дар, Владимир почувствует себя лучше. Севшее зрение восстановится, мучивший его годами радикулит отступит. Он вновь почувствует себя как в молодые годы, только вот у каждого проклятия есть свой изъян.
После того, как чёрная кровь забурлит в стариковских жилах, бродячая живность, очевидно почуяв неладное, ходить к нему перестанет. Странный запашок, исходивший от старика, все вокруг примут за издержки возраста. Мол, зачем деду мыться каждый день, если он живёт один и из дома почти никуда не выходит. Да и тяжело ему, наверное, без руки.
Из людей только ребёнок живших над ним Самохиных постарается держаться подальше от диковатого, странного старика. Маленький Витя, явно чураясь безумного деда, при встрече с ним быстро здороваясь убегает всегда вверх по лестнице.
Остальные жители дома относятся к Матвейчу с пониманием и сочувствием. Этого старику хватит для того, чтобы обратить доверчивых бедолаг в веру «Ёка-нати». Будучи сильным духом и имея ещё с армии навыки командира, Матвейч очень быстро обойдёт соседей по дому и, поделившись с ними частичкой Чёрных ангельских слёз, велит пока не высовываться и выжидать своего часа.
Не знал тогда ещё наивный старик, что хитроумная жидкость уже присмотрела для себя новый, молодой сосуд и вскоре планировала избавиться от него. Чтобы не торопить события, в квартиру маленького Вити Самохина чёрная гадость старика не пускала.
***
Ощущая нестерпимую жажду и жар во всём теле, Матвейч начинает с тех, кто помельче. Подманивает прикормленных ранее птиц по утрам и впивается в них ожившими стариковскими зубами. Рвёт бедолаг на части, высасывает свою рюмку крови и остаётся доволен.
Со временем последователю Чёрных ангелов птиц становится мало, и приходит черёд бродячих котов и собак. Вот тут-то уже и призадумается старик о том, как бы по надёжнее прятать их порванные на части, изуродованные тельца. К счастью, потерянная было рука у него отрастет, сил появится больше, чем в молодые годы. И он начнёт копать.
Хромой
Митя Трофимов в свои тридцать три года не достиг каких-то особых высот. Он живёт с мамой, работает в сервисном центре и ему нравится копаться в железяках. Изо дня в день влезать в разную технику, разбирать её и смотреть как внутри всё устроено.
Похоже, больше в жизни ничего ему и не хочется, кроме как копошиться в электронных внутренностях. Ежедневно менять детали, переставлять их, заменять неисправные части исправными.
Будучи не очень общительным, Мите проще возиться со сломанной техникой, чем встречаться с живыми людьми. Люди жестокие, мелочные и жалкие, и парню искренне жаль, что он не может вскрыть их как какой-нибудь замшелый мобильник, и что-нибудь поменять в их внутреннем мире. Тогда быть может всё для него складывалось бы гораздо проще.
Обычно, приходя утром в сервис, парень запирается в своей коморке и работает там до поздней ночи, а иногда и до самого утра. Не потому что он хочет выслужиться перед начальством или заработать побольше денег. Нет, всё гораздо проще. Мите просто нравится его работа.
***
Придя, как обычно, на работу после новогодних праздников, Митя обнаружил, что сервис закрыт, а его напарник Васька Самойлов не снимает трубку. Стоя на улице он ощущает холод морозного январского ветра, который бьёт ему прямо в лицо, пока за спиной собирается разгневанная толпа клиентов. Искоса глядя на собравшихся людей, Митя достаёт мобильник и набирает шефа.
– Эдуард Николаевич, доброе утро, кажется Василий забыл прийти на работу, – слегка запинаясь, бубнит он в трубку.
– Да, я в курсе, этот говнюк написал, что болеет, – отозвался недовольный, сонный голос начальника. – Значит так. Ты сегодня один. Справляйся как хочешь, с меня прибавка. Справишься, считай Васькина премия у тебя в кармане. Вечером приеду проверить, всё ясно?
– Да, я-я понял, – всё также продолжая запинаться, отвечает Митя, но бос уже положил трубку.
Негромко матерясь себе под нос, парень достаёт запасные ключи и, открыв двери сервиса, включает свет и скинув куртку, тотчас начинает принимать у граждан сломанную технику.
Обычно, этот лентяй Васька, который по его же словам «вообще не шарит» в технике (но при этом довольно успешно работает в сервисе по её ремонту), стоит за кассой, получает и выдает технику, забирает у людей деньги, выдаёт квитанции и чеки. Освобождая тем самым от этой необходимой рутины напарника и давая ему свободу для творчества. В общем, чинит всё один, а зарплата делится на двоих. Нет, сегодня так не получится.
Находясь в необычном для себя положении, Мите в кое-то веки приходится очень много общаться с живыми людьми. Парень естественно нервничает, и чтобы хоть немного отвлечься, он начинает давать клички клиентам и записывать их карандашом прямо на своих экземплярах квитанций.
Спустя несколько часов работы у него появляется довольно солидная коллекция. Среди десятков людей ухмыляющийся, довольный собой Митя, с гордостью бы выделил нескольких очень колоритных персонажей: таких, как «Богатая кукушка», – блондинка представительной внешности, но с мозгами воробушка. С боку карандашом в скобочках подписано (жадная). Судя по внешнему виду денег курю не клюют, а на новый компьютер зажала; далее, на следующей квитанции подписано «Кривонос», – брутальный, носатый дядька родом из девяностых, с длинным носом и руками из задницы. Такому дай кирпич и тот, наверное, сломает. А уж телефон-то подавно; ближе к обеду в его коллекцию добавляется «Наглый карлик» – мужчина невысокого роста в очках, с тостером. Пока Митя заполнял бумаги, он постоянно ругался и поносил всех вокруг; позже, в сервис заявилась «Знойная училка», – девушка из соседнего офиса со сломанным принтером. Мите она показалась слишком уж раскрепощённой для обычного офисного планктона. Наверняка в её обязанности входит не только сломанный принтер шефа; одним из последних клиентов был «Трехпалубник», – женщина с тремя детьми и сломанной кофеваркой. Причём выглядела она так, что было очевидно – кофе у нее вместо крови. Она нуждается в нём как в солнце, и он нужен ей каждый день в неограниченных пропорциях.
