Примечательные персонажи. Притчи из породы сказок-крошек

Примечательные персонажи

Притчи из породы сказок-крошек

Виктор Гаврилович Кротов

© Виктор Гаврилович Кротов, 2025

ISBN 978-5-0067-3688-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Введение

Сказки-крошки – один из моих любимых жанров. Немудрёное ограничение на размер сказки (не больше ста слов) оказалось плодотворным призывом к лаконичности текста, к поиску наиболее ёмких способов выражения мысли, а также к выразительности характеров персонажей.

Некоторые персонажи так сжились с этим жанром, что как бы прописались в нём не эпизодически, а напостоянно. Однако не все их сказочные истории можно отнести к притчам, а тем более если речь идёт о выборе лучших из них.

Впрочем, некоторые из притч, относящихся к примечательным персонажам, попали в сборник лучших сказок-крошек «Сказодышащий дракон». Там они и остались – чтобы эти две книги не пересекались.

Не все примечательные персонажи оказались людьми. Исключением стал, например, черепаховый парень Макс, владеющий телепатией и поэтому способный участвовать в общении с людьми – по крайней мере, с самыми близкими.

И, конечно же, большую компанию исключений составили удивительные существа – червячок Игнатий и его друзья, хорошо известные многим моим читателям детского и родительского возраста. Это было необходимым, потому что немалое число их приключений оказалось полезны и детям, и взрослым для восприятия важных житейских ситуаций, в которых без притчи разбраться сложно, а с ней полегче.

Простак

Любимое занятие Простака

Очень любил Простак сидеть в одиночестве, вырезая замысловатые узоры на палочке. Закончив, он дарил её кому-нибудь из друзей или совсем незнакомому человеку.

– Почему ты столько труда вкладываешь в это дело даром? – спросил его любопытный приятель. – Красивая ручная работа. Твои палочки дорого стоили бы.

– Во-первых, мне это нравится, – объяснил Простак. – Во-вторых, я в это время думаю, но сразу видно, что не бездельничаю. Думанье ведь работа незаметная. И чем палочка красивее получилась, тем приятнее дарить её, а не продавать. Всё мне кажется, что она просто волшебная. Что же волшебными палочками торговать?

Кто понепроще?

В одном местечке жили Простак и Непростак. К Непростаку всем приходилось быть внимательными: неизвестно, что от него ожидать сейчас или после. А Простак и есть простак, с ним всё ясно.

Но вот появился у них изобретатель с измерителем личности.

Попробовал измеритель на Непростаке и выяснил: все сложности в том, что внутренний пазл его пока не очень сложился.

У Простака наоборот – во внутреннем пазле всё на местах, и измеритель личности зашкаливает! Поселился изобретатель в том же местечке, стал на Простаке свой прибор совершенствовать.

Простак-то понепроще оказался!..

Для чего маска

Увидев Простака во время эпидемии в противовирусной маске, один из приятелей спросил его:

– Ты что, боишься заболеть?

– Нет, – ответил Простак. – Забочусь о тех, кто этого боится.

Другой приятель встретил Простака в безлюдном месте без маски.

– Разве ты не боишься заболеть? – поинтересовался он, поправив для надёжности свою маску.

Простак улыбнулся:

– Просто не смог найти маску, защищающую от судьбы… Но могу защитить тебя от себя, – добавил он.

И тут же надел припасённую медицинскую маску.

Волшебная палочка Простака

Нашёл однажды Простак волшебную палочку. Красивая такая, даже немножко светящаяся. Проверил её: махнул – появилась перед ним кружка молока с ломтём хлеба. Просто волшебного вкуса для проголодавшегося Простака.

– Ну, а дальше? – нетерпеливо спросил приятель, которому он об этом рассказал.

– Да, спрятал её куда подальше, – ответил Простак. – Я не сумасшедший, чтобы изменять что-то в этом мире, не успев понять до конца, как что устроено. Или дать кому-нибудь размахивать ею наугад.

– Хоть покажи, – попросил приятель.

– Не могу, – признался Простак. – Попросил её невидимой стать, пока подходящий человек не появится. Вот мы её и не видим.

Лингвистическое разоблачение

– Вот скажи мне, Простак, – сетовал один из его приятелей. – У тебя столько друзей, а когда надо решить что-то серьёзное, среди них, оказывается, совсем нет чиновников, с которыми надо всё решать. Почему?

– Наверное, потому что мне ближе делающие, – пожал плечами Простак.

– Чиновники тоже много значат. Без них никак, – возразил приятель.

– Да?.. – задумался Простак. – Но ведь всё-таки делают – делающие. А чиновники – руководят.

– Вот видишь! – поддакнул приятель.

Но Простак продолжал:

– Если они руководят… прислушайся… они водят руками. В отличие от делающих, которые делают. Чувствуешь разницу?..

Зачем книг много

– Ты такой простой, а целых два шкафа книг! – сказал знакомый, оказавшийся впервые у Простака дома.

– Ещё два в другой комнате, – заметил Простак. – Что странного?

– Зачем так много?! – воскликнул знакомый. – Столько не прочтёшь.

– Только одна полка с непрочитанными осталась, – успокоил его Простак. – Но книг и должно быть больше, чем можешь прочесть.

– ЗАЧЕМ?!! – выкрикнул гость.

– Так сколько людей в мире!.. Если каждый человек хоть одну книгу о своих впечатлениях от жизни напишет, никак все не прочитать. Зато выбор есть среди людей и книг: кто и что тебе по душе.

Удивился гость – и распрощался.

Мужская зависть к женской логике

Однажды Простака спросили, что такое женская логика.

– Это ругательная выдумка мужской зависти, – уверенно ответил он.

– Как так? – удивился собеседник.

– Всем известно, что у женщин больше развита интуиция, чем у мужчин, которым подавай логику, – пожал плечами Простак. – Некоторые мужчины не могут им этого простить. Когда женщины предпочитают интуицию логике, эти завистники говорят, об изуродованной по-женски логике. Нелогично говорят, завистливо.

– А можно как-то с этим бороться?

– Конечно, – кивнул Простак. – Жалостью. Если у мужчины даже логика слабовата, да ещё интуиции не хватает, его только пожалеть можно.

Слепая приметчивость

Зайдя в гости к своему слепому другу Рекону, Простак в очередной раз удивился его сноровке готовить, накрывать на стол, мгновенно находить любую нужную вещь.

– Хотел бы я быть таким же ловким! – выпалил он наконец.

– Тебе труднее, – отозвался Рекон. – На всё смотреть надо. У меня приметчивость разнообразнее: слухом, нюхом, прикосновением… И думаньем, конечно.

– Поучишь меня? – попросил Простак.

– Приходи завтра в четыре. Как раз новая группа собирается. Всем глаза завяжу, и начнём тренироваться. Я ведь давно приметчивость преподаю. Вот чувствую – ты от удивления рот раскрыл. По дыханию заметно.

Зачем нужны притчи

– Зачем ты мне притчу рассказываешь вместо человеческого ответа? – занервничал приятель, пришедший к Простаку с возникшей проблемой. – Не можешь попросту совет дать?

– Не могу, – опечалился Простак. – Совет будет мой, а проблема твоя, к ней твоё понимание нужно. Притча – тоже совет, мне он когда-то помог. И тебе может помочь, если её к себе примеришь по-своему. Ну, подумай…

Задумался приятель… – и вдруг как подскочит.

– Понял, что делать! – кричит. – Спасибо за ответ, за совет, за притчу. Правда, я совсем другое понял, но, наверное, так и надо. Всё, бегу!..

Удивился Простак – и тоже задумался.

Собиралка на всю жизнь

– Можешь объяснить по-простому, как надо жить? – спросил Простака один из друзей. – Что-то запутался. В книгах по-мудрёному написано, а всякие объяснители не о том говорят.

– Скажу, как сам справляюсь, – предложил Простак. – Ребёнком любил складывать картинки-собиралки, которые пазлами называют. Даже с тысячью кусочков справлялся, и мало было. Потом понял, что вся моя жизнь – собиралка, где кусочков немеряно: снаружи и внутри. Теперь собираю собственную составлялку. Так интересно!..

– Надо же, я тоже собиралками увлекался… – услышал Простак в ответ. – А про свою не подумал. Всё понял, спасибо тебе. Пойду пробовать.

Видимый-невидимый подсказчик

– Открой свой секрет, – уговаривал Простака давнишний приятель. – Почему у тебя всё так ладненько и складненько получается, даже когда у других наперекосяк идёт?

– Наверно, потому, что я подсказками вовсю пользуюсь, – признался Простак.

– Какими? – не понял приятель.

– Да их видимо-невидимо: снаружи и внутри… Сам подсказчик тоже видимый-невидимый… Он тоже: и внутри, и снаружи. Внутри – точно невидимый… И говорит на разные голоса…

Вздохнул приятель:

– Так и скажи, что не хочешь секрет открыть. Сказку какую-то придумал.

Простак тоже вздохнул:

– Всё по-честному сказал, а ты – сказка… Сочини себе такую же, сам увидишь, как работает.

Разговор с судьбой по-человечески

Удалось Простаку однажды разговориться со своей судьбой по-человечески. Обычно она по-разному обо всём говорила, а он старался поступками отвечать.

– Мы неплохо друг друга понимаем, – сказала Судьба. – Это мне нравится.

– Мне тоже, – подтвердил Простак.. – Только по человечески сказать было бы проще.

– Ха! – сказала Судьба. – Слова труднее понять правильно, чем другие намёки. А когда мне словами отвечают вместо дела, вообще болтовня получается.

– Но словечком обменяться с тобой тоже приятно, – признался Простак.

– Знаю, – кивнула Судьба. – Правда, редко кого я так балую. Но ты простой, мне это тоже нравится.

Интеллектуальная цензура

Занесло как-то Простака в одно островное государство, выбранное для международного эксперимента. Государством руководил Искусственный Интеллект новейшей модели.

Государство процветало. Были идеально налажены экономика, торговля, здравоохранение, образование, социальное обеспечение. Поэтому Простак удивился толпе протестующих.

– Чем недовольны? – спросил он активиста, несущего плакат «Даёшь душу!».

– Цензурой! – воскликнул активист. – Из всех словарей удалили научно не удостоверенные понятия, отвлекающие от практической жизни. Бог, душа, любовь… много чего. Наш ИИ оптимизирует жизнь, избавляясь от ненаучных иллюзий…

Подумал Простак – и поспешил в аэропорт: спасаться от эксперимента.

Как сбывается несбыточное

Сосед, который любил вести с Простаком испытующие разговоры, спросил как-то:

– Ты такой задумчивый, Простак. А когда делом занят, такой сосредоточенный… Что тебе больше нравится: думать или делать?

– Ну, не браться же за дело, если не обдумал как следует. И если дело делаешь, обязательно новые мысли приходят, потом о них подумать интересно…

– А я вот люблю просто так подумать, – сказал сосед. – Помечтать о чём-нибудь несбыточном…

– Замечательно! – обрадовался Простак. – Если о несбыточном почаще думать, оно и сбываться понемногу начнёт – с нашей помощью. Лишь бы о своём мечтать.

Спор из полусна

Простак ещё наполовину спал, когда услышал разговор двух неясных фигур рядом. «Ещё сплю», – подумал он, плотнее закрывая глаза.

– Не отдам тебе его! – кипятилась одна. – Мы всегда вместе!

– Это мы всегда вместе, – певуче отвечала другая. – До тебя были вместе и после будем.

Заинтересовавшись, Простак приоткрыл глаза. «Эта, певучая, моя душа, – догадался он. – Знакомый голосок… Сварливую тоже знаю. Кто называет её „эго“, кто „самостью“… Нипочём своего не отдаст».

– Завсегда тебя одолею, – пыхтела Самость. – Меня инстинкты слушаются.

– А Простак на моей стороне, – посмеивалась Душа.

«Конечно», – подумал Простак, снова засыпая.

Ловушки для всего

Попал однажды Простак на незнакомую улицу. Увидел вывеску: «Философская мастерская». Заинтересовался, зашёл.

Спрашивает одного из бородатых людей:

– Что мастерите?

– Ловушки, – отвечает тот. – Они часто философам нужны.

– Для чего? – не понял Простак.

– Для всего, – отвечает мастер. – Например, нужна ловушка для времени. Можем её из вечности изготовить, чтобы всё время разом поймать. Или из мгновения сделаем. Миниатюрная ловушечка, а всякое время в неё заманить можно… Для разных целей ловушки, из разных материалов. Вам какая нужна?

– Да мне бы самому в ловушку не попасть, – пробормотал Простак и, попрощавшись, выскочил на улицу.

Между Рано и Поздно

Надо было Простаку кое-что уточнить у Времени. Прямо к нему и обратился:

– Скажи, пожалуйста, уважаемое Время, как узнать, что когда надо делать?

– Очень просто, милый Простак, – отвечает Время. – Не поддаваться торопливости моего нетерпеливого привратника Рáно, но остерегаться моего решительного рыцаря Пóздно. Главное – найти моего верного секретаря Порá: он лучше всех составляет расписания. Понял?

– Понять-то понял, спасибо. Только и ты моего помощника не обижай, он по-своему догадливый.

Удивилось Время:

– Какой помощник? Как зовут?

– Он договорчивый, с твоими поладит. Его зовут Как-сложится.

– Ладно. – согласилось Время. – Я секретаря предупрежу.

Дочитать до Начала

Сидит Простак под деревом. Подошёл приятель, спрашивает:

– Отдыхаешь?

– Нет, читаю.

– Без книги? – удивляется тот.

– Перечитываю книгу, которая всегда со мной, – вздохнул Простак.

Подумал приятель. Догадался:

– Книгу своей жизни, наверное?

– Да… Непростая книга. С первых страниц не прочитать, до последних не дочитать…

– Как же так? – сомневается приятель. – Каждый когда-нибудь до конца дочитает.

Улыбнулся Простак:

– По-моему, каждый до такого Начала дочитает, на которое только надеяться можно… Пока вот думаю, чтó на своей следующей странице написать. Чтобы потом не жалеть, перечитывая…

Кивнул приятель, сел под деревом неподалёку – и тоже задумался.

Чудеса старых фотографий

Пришёл Простак к знакомому волшебнику. Тот разглядывал фотографии в старом фотоальбоме.

– Они что, не оцифрованы у вас? – поинтересовался Простак.

– Оцифрованы, конечно, – махнул волшебник рукой на свой компьютер. – Но старые бумажные фото сильно волшебные. Живут одной жизнью с нами, заражаются нашими переживаниями, своими делятся…

– Может с ними даже чудеса происходят? – пошутил Простак.

– Происходят. Но тссс… – волшебник осторожно закрыл альбом. – Чудо – это не какое-нибудь волшебство, к нему бережно нужно относиться… И к старым фотографиям тоже.

Проветриватель

– У нас бывают разные специализации, – рассказывал Простаку знакомый волшебник. – Не всем нужны волшебные палочки.

– Как же заметить, что человек волшебник, а не просто так? – удивился Простак.

– Обычный человек не всегда заметит. Знаю искусного Проветривателя, чьи чудеса как бы сами собой происходят. Где ни появится, у каждого в душе свежий ветерок повеет. Художник по-новому привычное увидит. Музыканту необычная мелодия услышится. Кто добрее станет, кто помирится вместо ссоры, кого уныние оставит, кого яркая мысль озарит…

– А кто сам захочет попробовать Проветривателем стать… – задумчиво добавил Простак.

– Прямо с языка снял, – улыбнулся волшебник.

Лава славы

Зашёл Простак в гости к знакомому волшебнику, а тот какой-то совсем расстроенный. Рад был выговориться:

– Пришёл ко мне очередной искатель славы, просит помочь в этом. А я им всегда отказываю. Не понимают, чем рискуют. Мало кто может с соблазнами славы справиться. Она, как вулканическая лава, – если извергнется на обычного человека, непременно опалит. Хорошо, если только снаружи, а то и внутри!.. Ты сам – как к славе относишься?

– Тоже как к пугалу, – кивнул Простак.

– Вот молодец! – обрадовался волшебник. – А этим искателям славы лишь бы поближе к жерлу подобраться!..

Высвобождение свободы

Психолог высшей квалификации втолковывал пациенту со странным именем Простак:

– Свобода присуща каждому. Но у большинства людей она запрятана глубоко в душе. Её даже обнаружить трудно, а тем более высвободить. Тут-то и нужна помощь психолога.

– Обязательно? – уточнил Простак.

– Конечно, – заверил психолог. – Могу записать вас на курсы обретения свободы от манипулирования вами, от навязывания чужой воли, от иллюзий.

– А для чего?

– Для осуществления собственных желаний, собственной воли!

Простак понимающе кивнул, поблагодарил и быстро вышел из кабинета – к удивлению врача.

«Хороший доктор, – подумал Простак. – Всё так понятно объяснил, что никаких курсов не нужно».

Захарка

Ошибочный ушиб

Захарка однажды ушиб коленку. Сначала ушиб стал розовым, потом красным, потом синим и фиолетовым. С каждым цветом в нём всё больше важности.

Говорит он Захарке:

– Ты меня уважать должен. Гляди, какой я солидный.

Захарка не соглашается.

– Ты, – говорит, – совершенно ошибочный. Ты в моём организме не предусмотрен.

Ошалел ушиб от такого отношения. Стал желтеть, бледнеть, пока вовсе не исчез.

– Я же говорил! – обрадовался Захарка. – Всё ошибочное исчезает, а настоящее остаётся.

И он уважительно похлопал свою совершенно настоящую коленку.

Защитник женщин

– Давай побегаем! – предложила девочка Захарке.

– Я от женщин не бегаю, – отказался тот.

– Тогда в прятки! – сказала девочка.

– Я от женщин не прячусь, – вздохнул Захарка.

– А что ты делаешь? – заинтересовалась девочка.

– Я женщин защищаю, – сообщил мальчик.

Тут к девочке подошёл здоровенный мужик и гаркнул:

– Ну-ка марш отсюда!

Девочка помотала головой.

– Кому говорят! – рявкнул мужик.

И вдруг увидел перед собой Захарку, который твёрдо заявил:

– Она не пойдёт! Видите – не хочет.

Вид у мальчика был боевой, глаза грозно сверкали.

– Ладно, – притих мужик. – Пусть ещё погуляет дочка, если не проголодалась. С таким защитником не поспоришь…

Дедство и детство

– Дедушка такой странный стал, – рассказывал Захарка своему ангелу-хранителю, с которым любил беседовать перед сном. – Худенький, слабенький, не всё понимает. Иногда прямо ребёнком кажется.

– А ты помнишь, как сам был ребёнком, совсем недавно? – спросил ангел. – Худеньким, слабеньким, многого ещё не понимал…

– Что, я тоже снова таким стану, когда состарюсь? – огорчился Захарка.

– Ничего плохого здесь нет, – утешил его ангел. – В земную жизнь все приходят слабыми, не всё понимают. Старость готовит возвращаться обратно. Поэтому дедство похоже на детство. Понимаешь?

– Понимаю, – пробормотал Захарка, засыпая. – Я ведь уже не ребёнок…

Деловая хватка

Каждый день Захарка старательно мечтал, кем он будет, когда вырастет. Сегодня – альпинистом, завтра – космонавтом, послезавтра – чемпионом по кёрлингу…

С утра до вечера он осваивал новую профессию, а назавтра уже мечтал о новой.

– Не слишком ли часто ты меняешь свои профессии? – поинтересовались однажды родители.

– Иначе не получится, – объяснил Захарка. – На свете тысяча профессий! Или даже миллион! Надо успеть обо всём перемечтать, чтобы точно знать, на кого потом учиться. Вот я и готовлюсь.

Родители оказались понятливыми. Даже подсказывали Захарке, какие ещё бывают профессии, – чтобы у него ни один день не пропал даром.

Мелкие разговорились

Иногда Захарку называли мелким. Однажды он разговорился с очень-очень мелким, которого звали Вирус.

Захарку Вирус не трогал, но многих мучил.

– Зачем? – спросил Захарка.

– Чтобы знали: всякое бывает. Чтобы больше друг о друге заботились. Чтобы о важном задумались, а не только убегали по делам от собственных проблем.

– Так ведь умирают, – огорчённо вздохнул Захарка.

– А без меня не умирают? – удивился Вирус.

– И всё позакрывалось, – напомнил Захарка. – Разве это хорошо?

– Конечно, хорошо, – подтвердил Вирус. – Надо же перестать на всё отвлекаться. Вот уйду скоро, а успеют ли ваши взрослые задуматься?.. Тебе на вырост объясняю.

Урок волшебства

– Научишь меня чудесничать? – попросил однажды Захарка знакомого волшебника.

– Научу, – согласился тот. – Только потом всё равно придётся самому доучиваться.

– Ладно, – вздохнул Захарка. – Так всегда и бывает.

– Тогда слушай. Сначала надо присмотреться, что вокруг происходит, и заметить подходящее будущее чудо. Потом сообразить, как ему помочь произойти. И – слегка подтолкнуть происходящее в эту сторону… Стой, куда ты уходишь?..

– Спасибо, – задумчиво сказал Захарка. – Ты же меня подтолкнул, вот я и пошёл доучиваться.

Самообучающийся защитник

Старший брат Захарка, которому было уже целых больше-пяти-лет, всегда заступался за брата. Ведь Максимке не было ещё даже двух, и он почти не говорил.

– Максимка не скандалит, – объяснял родителям Захарка. – Он защищает свои хотения. И не хулиганит, а пробует силы. Пока мелкий, учится быть самозащитником. Чтобы потом других защищать, когда вырастет.

Родители странно переглядывались и дружно кивали:

– Ага, помним-помним твоё самообучение!.. Молодец, научился за брата заступаться.

И всем почему-то становилось весело…

Особенно Максимке: он понимал, что за опрокинутую вазу ругать не будут.

Тренировка на героя

– Хотел бы стать сказочным героем? – спросила мама Захарку, заметив, что он читает книгу сказок.

– Конечно, – ответил он. – Сказочный герой всем может помочь и всех защитить.

– А героем из какой сказки ты хотел бы стать? – заинтересовалась мама.

– Не из какой, – уверенно сказал Захарка.

Увидев удивлённое мамино лицо, он объяснил:

– Если он ИЗ сказки, значит, там место занято. Лучше быть героем ДЛЯ сказки. Для будущей, которую о нём потом сочинят. Зачем в чужой сказке прятаться?..

И добавил, подумав:

– Да, для будущей я хочу пригодиться… Только это непросто. Тренироваться надо.

Над перегородками

Захарка смотрел на ангела с интересом:

– Ты какой? Православный или католический?

Ангел схватился за голову:

– Ох, эрудированный ты, Захарка!..

И предложил:

– Давай полетаем?

Уговаривать не пришлось. Скоро они поднимались всё выше, и ангел показывал:

– Вон сколько разных стенок и заборчиков между вашими верующими. Специально для тебя сделал все их видимыми. Понастроили – и пониже, и повыше…

– Так мы уже над всеми ними взлетели!.. – заметил Захарка.

– Верно, – подтвердил ангел. – Увидел, теперь можно возвращаться.

– Спасибо, – сказал Захарка, когда приземлились. – Это круче всяких разговоров. Никогда про наш полёт не забуду.

Куда деваются дети?

Когда Захарка задал такой вопрос, папа даже не понял. Пришлось растолковать:

– Ребёнку нравится новое, весёлое, необычности, загадки. Потом вдруг вместо него уже скучный взрослый. А где ребёнок?

– Ну, вырос… – неуверенно ответил папа.

– Раз вырос, значит стал большим, – сказал Захарка. – Ребёнку приходится прятаться внутри этого разросшегося человека. Но если там совсем скучно, он сбегает. Куда?

– Много куда можно сбежать… – задумался папа. – Но если внутри нескучно, сбегать не обязательно. Вот мой спрятавшийся ребёнок подсказывает, что мы можем поиграть. Давай? Пусть не очень-то скучает.

– Давай, – согласился Захарка. – На это я и надеялся.

Повсюдная школа

– Что так внимательно на меня смотришь? – поинтересовалась мама.

– В повсюдной школе учитель тот, кто рядом, – объяснил Захарка.

– А чему учишься?

– Тому, как надо, или тому, как не надо.

– Признавайся: что за повсюдная школа? – забеспокоилась мама.

– Мне про неё друг во дворе рассказал.

– Покажи как-нибудь этого дворового друга, ладно?

Захарка подбежал к окну и показал вниз:

– Вон он.

Выглянув, мама увидела седобородого старика в инвалидном кресле, читавшего толстую книгу и чему-то улыбающегося.