Аманда

Татьяна Бойко

Аманда

Глава 1

Глава 1

– Итак, Анна, – начал Виктор Иванович, усадив девушку в большое обволакивающее кресло. – Во время нашей прошлой встречи мы выяснили, что Вы испытываете вину…неизвестно за что и неизвестно перед кем, усталость от безуспешных поисков себя и разрывающие на части сомнения по отношению ко всему мирозданию. Все эти негативные факторы находят отражение в Вашем теле в виде напряжения, панических атак. А это, в свою очередь, толкает Вас на поиски первопричины. Вы плутаете по круговому лабиринту, как брошенный слепой котёнок, и не можете найти выход.

«Опытный психолог-гипнолог поможет вам раскрыть свой богатый внутренний мир и найти простой выход из сложных ситуаций. Беседин Виктор Иванович». Анна теребила в руках визитную карточку своего психолога, стараясь верить, что она держит ситуацию под контролем.

Анна сидела, погруженная в мысли, и слушала слова Виктора Ивановича, которые обрисовывали её внутренний мир с поразительной точностью. Девушка кивала в знак согласия, жмурясь и вздыхая при упоминании её затянувшегося на годы состояния. Она чувствовала, как тяжесть этой вины, словно невидимая цепь, сковывает её свободу. Каждый новый день превращался в борьбу: просыпаясь, она снова и снова наталкивалась на вопрос, почему не может понять и принять себя такой, какая она есть.

– Я просто хочу успокоиться, – прошептала она, устало опуская голову.

– И это возможно, – сказал Виктор Иванович, устремив на неё свой проницательный взгляд. – Примите свои чувства, не избегайте их, позвольте себе разобраться в них без страха. Каждый раз, когда вы погружаетесь в страхи или сомнения, старайтесь рассматривать их как старых друзей, пришедших на чашку чая. Это не враги, это ваши эмоции, и, возможно, они лишь хотят, чтобы Вы их услышали.

– Я не знаю, смогу ли я это сделать, – тихо произнесла Анна, ощущая, как внутри неё начинает расползаться теплое чувство надежды.

Анна всю свою сознательную жизнь вела себя с окружающими так, будто извинялась за своё существование. Она всегда чувствовала себя в тени. Её голос казался слишком тихим, чтобы его могли услышать, а движения – слишком неуверенными, чтобы привлечь внимание. В людных помещениях она старалась незаметно сливаться с фоном, избегая встречаться глазами с теми, кто мог бы заметить её существование. Она чаще всего искала безопасные уголки, где можно было укрыться от общего взгляда. Каждый раз, когда в разговоре возникала пауза, её сердце начинало бешено колотиться, и она незаметно сжимала пальцы до белизны, поражаясь своей внутренней неуверенности.

Анна не понимала, почему так трудно просто быть собой. Она так и не нашла ответа, оставаясь в плену собственных сомнений. Когда кто-то обращался к ней, она чувствовала себя как на экзамене: надо ответить правильно, не заикнуться, не смутиться. Эти внутренние барьеры преграждали путь к искренним диалогам и настоящему общению. Её жизнь казалась откровениями, которых никто не замечал, но иногда в тишине, когда она оставалась наедине с мыслями, Анна мечтала о свободе – о смелости говорить, не оглядываясь на чужие ожидания.

Ей, как и другим женщинам, хотелось быть открытой, жизнерадостной, сияющей звёздочкой, притягивать к себе обожающие взгляды, руки, сердца, вызывать в людях неподдельную радость от общения с ней и самой же наполняться этой радостью. Вот только не было никаких обожающих взглядов, даже своего собственного. Анна никак не могла понять, что мешало ей любить себя или хотя бы не принижать своего достоинства. Симпатичная, стройная, сообразительная, ответственная… Анна всегда стремилась оправдать ожидания окружающих и преуспевала в этом. А что взамен? Всё внимание и обожание доставалось глупеньким, но весёлым девчонкам.

Бесконечные съедающие жизненную энергию мысли о её никчёмности лишали Анну сна. Она изъела себя изнутри токсичными мыслями, как червь – спелое румяное яблоко. Ночи проходили в бесконечных размышлениях, каждой из которых следовал укол самоосуждения. Темнота, укрывающая её, казалась сплошным пустым пространством, как и жизнь, которую она проживала.

Каждое утро начиналось с тягучего осознания, что часы, проведённые в постели, не принесли ни покоя, ни ответов. В зеркале отражалось иссечённое первыми морщинами лицо, в глазах таилась печаль, которую невозможно было скрыть ни за улыбками, ни за словами. Она пыталась обрести смысл в своих увлечениях, но каждое занятие казалось лишь ускользающим отражением, не способным заполнить образовавшуюся пустоту.

Казалось, единственным спасением была бы возможность выйти за пределы этих угнетающих мыслей. Она искала поддержки, но мир вокруг неё оставался глух и равнодушен. Анна мечтала о том, чтобы снова почувствовать радость, вспоминала, как искренний смех когда-то наполнял её дни. Но сейчас в её голове только хрустальный звук разбивающихся надежд…

Анна добавила бы к списку отягчающих обстоятельств недовольство своей внешностью. В свои 38 лет она выглядела хрупкой бледной женщиной глубоко за 40, которая сливалась не только с общей массой людей, но и сама она была сплошным невыразительным блеклым пятном. Легкий макияж едва подчеркивал приятные черты лица, седеющие волосы, окрашенные в натуральный русый цвет, аккуратно завязаны в хвост. Одежда не отличалась индивидуальностью и не оставляла малейших следов в памяти. Дряблость кожи, несмотря на миниатюрность девушки, выдавала её возраст.

Каждый день, проходя мимо витрин, она чувствовала, как неуверенность нарастает. Образы стильных женщин, уверенно шагавших по улицам, лишь усиливали её самоосуждение. Она чувствовала себя чужой в собственном теле, как будто время и жизнь обошлись с ней несправедливо. Анна порой мечтала о том, чтобы утонуть в ярких цветах и смелых фасонах, но каждый раз этот порыв гас в серых буднях. Смотрела на своё отражение и видела не только внешнюю, но и внутреннюю пустоту, которая будто заполнила все уголки её души.

– Что нового произошло за минувшую неделю? – бархатистый голос психолога завибрировал на барабанных перепонках и вернул Анну из глубокой задумчивости в реальность.

– О, у нас появился котёнок, – оживилась Анна. – Нам его подарили. Рыжий мейн-кун-полукровка. Вся семья теперь с ним нянчится, даже муж не против с ним поиграть.

Аня жила в частном доме в большом посёлке на «югах». Условия позволяли им держать домашних питомцев – места было достаточно и в доме, и во дворе, но супруг всегда возражал. Он вечно был недоволен, когда кто-то поступал против его воли или хотя бы не согласовал с ним принятые решения. Однажды Аня, вопреки возражениям мужа, купила котёнка британской породы серо-дымчатого окраса, с любовью ухаживала за ним, играла. Но когда Аня уехала в роддом, её муж «выселил» уже подросшего на тот момент котёнка во двор, так как никто из домочадцев за питомцем не присматривал, и он сходил в туалет в неположенном месте. С наступлением холодов британскую кошечку забрали к себе домой родители Ани.

– Вы выполнили задание, что я Вам дал? – поинтересовался психолог.

– Да. Да, конечно,– поспешно ответила Анна и заёрзала в кресле, готовясь к тщательному отчёту. Вся её поза напоминала КОМОК ИЗ НАПРЯЖЕНИЯ и, казалось, сковывала речь и мысли. – Я замечала вокруг себя…старалась замечать…только хорошее. Я наблюдала за птицами поутру, прислушивалась к шелесту листвы на деревьях, ходила на прогулки с дочкой и провожала солнце в закат. А ещё…

– А почему Вы решили замечать только хорошее? Я просил наблюдать за ВСЕМ происходящим, – подчеркнул Виктор Иванович.

– Ну, как же….Если я буду обращать внимание на неприятные вещи или ситуации, я вгоню себя в уныние, и мне придётся снова вытаскивать себя из этого эмоционального болота.

– Эмоции – важная часть нашего существования, они делают нас людьми. Радость наполняет сердце светом, но гнев порой неотъемлемо вторгается в нашу жизнь. Если мы боимся переживать "отрицательные" чувства, рискуем лишить себя полной палитры эмоций, как художника, использующего лишь несколько цветов. Скрывая страх или злость, мы строим барьеры внутри себя, что может привести к эмоциональной усталости и душевным терзаниям. Основной принцип – наблюдать и принимать. Когда вышел на улицу и увидел, как солнце пробивается сквозь облака, почувствуй радость. Если вдруг внутри всколыхнулась злость на какое-то несправедливое событие – не подавляй её, а осознай и отпусти. С каждым вдохом наполняйся тем, что испытываешь, а с выдохом освобождайся от груза. Так, эмоции начинают течь, образуя поток чистой энергии, который очищает и обогащает. Эта целостность позволяет задуматься о себе, расширяет внутренние горизонты и делает нас более чуткими к окружающему миру. Умей чувствовать, умей жить.

– Я вроде бы поняла, – виновато пробормотала Анна.

– Продолжайте выполнять эту практику, пока она не станет вашей привычкой, а затем и вовсе – образом жизни. Ваше внимание должно быть направлено не на борьбу с чувствами, а на их принятие. Позвольте себе ощущать весь спектр эмоций без осуждения. Когда вы сталкиваетесь с неприятными переживаниями, не спешите их вытеснять или оценивать. Вместо этого, просто наблюдайте за ними, как за облаками, плывущими по небу. Они приходят и уходят, и в этом нет ничего страшного. Помните, что чувства – это естественная часть человеческого опыта. Вместо того чтобы отделять их на "плохие" и "хорошие", постарайтесь воспринимать каждое из них как учителя. Возможно, именно в неприятных эмоциях скрывается важный урок о вас самих, о ваших желаниях и границах. Чем больше вы будете открыты к своим переживаниям, тем меньше они будут вас тревожить. Напряжение в душе и теле ослабнет, и вы обретете чувство легкости. Такой подход сделает вас эмоционально устойчивым и глубоким, а ваша жизнь наполнится гармонией и пониманием.

– Виктор Иванович, умом я это прекрасно понимаю, но как прочувствовать сердцем? – жалобно простонала Анна.

– Вы прослушали медитацию на раскрытие сердечной чакры Анахаты?

– Да, накануне.

– Расслабьтесь. Вы очень напряжены, скукожены я бы даже сказал. Воздух вот-вот заискрит током, – добродушно посмеялся психолог. – Что Вы ощущали во время медитации?

Анна позволила себе опереться на спинку кресла, погрузившись в её облачную мягкость, и закрыла глаза, мысленно возвращаясь в вечер вчерашнего дня.

– Во время медитации я следовала голосу практика и сумела расслабить тело. Мышцы то и дело подрагивали. Я дышала через сердечную чакру, как указывал голос, и фокусировала внимание на центре груди. Это было на удивление непросто. Я не могу точно описать свои ощущения…в основном, присутствовала сосредоточенность ума. Я старалась визуализировать зелёный шар энергии, его пульсацию, размер. Но как я ни пыталась мысленно увеличить объём шара, он никак не хотел выходить за рамки моей грудной клетки. В общем, – со вздохом неудовлетворённости подытожила Анна, – полчаса медитации прошли в тщетной попытке достучаться до своего сердца и почувствовать нечто волшебное.

На несколько секунд взгляд Ани застыл на невидимой точке в пространстве. Виктор Иванович понаблюдал за выражением её лица и затем, будто о чем-то догадавшись, спросил с довольной улыбкой:

– Что было потом?

Аня перевела взгляд на мужчину и на долю секунды тоже улыбнулась. Немного помедлив, так как сомневалась, имеет ли это значение, Аня всё же продолжила.

– Мне приснился сон.

–Расскажете?

Немного поколебавшись, Анна всё же согласилась:

– Во сне я прочитала какую-то книгу. Книга была довольно-таки толстая, но я прочла всего несколько строк на первой странице. Я не помню слов, но я помню кайф, который испытала, – немного засмущавшись, Аня пояснила, – кайф, какой люди испытывают от лёгких наркотических веществ. Рядом со мной во сне были мой супруг и его друг. Я с ним…с другом… флиртовала! Представляете! – стыдливо закрыла лицо руками Аня. – А он меня страстно поцеловал, пока муж не видит. Я так была удивлена его поступком, но в то же время так счастлива! Вы только представьте, я расхохоталась во весь голос. Я так легко и искренне смеялась… Даже в детстве у меня, наверное, не было такого заливистого чистого смеха, – расплывшееся в улыбке лицо Ани сменилось на хмурую гримасу. – Но когда я ОСОЗНАЛА, что я позволила себе радостно смеяться, сон резко «схлопнулся», и я проснулась.

– Очень интересно… Вам понравилось? – сощурив один глаз спросил психолог.

– Что именно?

– Ваше состояние во сне?

– О да! Я была лёгкой и податливой. Весь мир был мне доступен. Мне можно было ВСЁ!

– Восхитительно! Теперь скажите то же самое, только уберите из своей речи слово «было».

Анна замешкалась, мысленно прокручивая в голове фразы, но всё же робко повторила:

– Я легка и податлива. Весь мир мне доступен. Мне можно всё.

Виктор Иванович заметил, с каким трудом даются слова его пациентке, словно она говорит нечто запретное или противоестественное. Он одобряюще кивал головой на каждом предложении, давая знаки продолжать.

Но Анна не продолжила. Тогда психолог задал следующий вопрос:

– А как поцелуй? Вам понравился сам поцелуй, Аня?

Анна вздрогнула от того, как Виктор Иванович произнёс её имя. Не как обычно, официально «Анна», а нежно, с оттенком интимности.

Аня смутилась. Её руки стали непроизвольно трогать подбородок, теребить нижнюю губу. Она посмотрела на Виктора Ивановича и встретила его ожидающий ответа взгляд.

– Я напоминаю, что здесь тебя никто не осуждает. Смелее… Что ты чувствовала в момент поцелуя или после? – мягко надавил психолог.

– Ну… как я уже говорила, поцелуй был неожиданным…. Хотя… я скорее всего его сама спровоцировала. Да … в целом.. мне понравилось.

– Вам неловко говорить на интимную тему, Аня? Я разрешаю Вам говорить со мной о чём угодно. Разрешите и Вы себе.

Аня молча кивнула в знак согласия, но, по сути, это было всего лишь механическое движение головой, так как за ним ничего не последовало.

– Что ж, – Виктор Иванович хлопнул себя по коленям, Аня вздрогнула и выпрямилась в кресле. – Я с удовольствием послушал Вас. Вы проделали немалую работу над собой за неделю. Ваша сердечная чакра всё ещё закрыта, но я вижу многообещающие предпосылки к её раскрытию. Сегодня мы с Вами проделаем простое, но очень важное упражнение. Вам ничего делать не нужно, только лишь занять удобную позу, расслабиться и слушать мой голос.

Анна удобно устроилась в кресле в позе полу лотоса. Жесткие мышцы сковывали её движение, не давали гибкости суставам. Анна закрыла глаза, сделала несколько глубоких вдохов и выдохов. Зазвучала тихая успокаивающая музыка, словно далекий звонкий ручеёк доносился до затуманенного подсознания.

После длительной паузы психолог заговорил:

– Следуйте за моим голосом. Впустите его в своё сердце. Прочувствуйте сердцем каждое слово. Как капля за каплей наполняется сосуд, так слово за словом наполняется Ваша душа.

Анна максимально расслабилась, её плечи опустились, ладони лежали мягко на коленях, а лицо приняло безмятежный вид. Виктор Иванович тем временем бесшумно взял ручку и блокнот.

– Сердце… музыка….удовольствие…расслабление….

Психолог неторопливо произносил слова, наблюдая за малейшими реакциями лица и тела клиентки, и делал при этом пометки в блокноте.

– Улыбка…

Уголки губ Анны подёрнулись и на миг опустились вниз. Виктор Иванович зафиксировал микродвижение и его триггер, затем продолжил.

– Работа…. Семья…. Муж …. Дети …..

Черты лица выровнялись, тело оставалось расслабленным.

– Детство… папа … мама….. дом…..

На слове «мама» губы Анны поджались и сдвинулись влево, будто обозначая грусть и досаду. «Но это я проанализирую позже», – подумал Беседин и назвал следующее слово.

– Позволение…

Подбородок слегка опустился.

– Игра… танцы…. Любовь….

Тяжелый вздох.

– Радость…. Мужчина…. Секс… похоть….

Судорожный вдох, глазные яблоки под веками заметались, пальцы рук засуетились в поиске того, что можно потеребить, нашли краешек футболки.

– Истина… Я… Душа… Сердце…

Реснички задрожали на фоне прискорбного выражения лица. Пальцы на секунду бросили футболку.

– Желание…. Стыд… жалость…. Сожаление…

Анна прикусила губу, пальцы вернулись к футболке.

В комнате повисла долгая пауза. Анна продолжала сидеть с закрытыми глазами, ожидая услышать следующее слово. Но Виктор Иванович в это время лихорадочно делал заметки в своем блокноте. Спустя пару минут или пару десятков минут – оба потерялись во времени – психолог мягко скомандовал клиентке открыть глаза.

Когда Анна взглянула на мужчину, его выражение лица было очень задумчивым, взгляд устремлен куда-то сквозь неё, нога закинута на ногу, тело подалось чуть вперёд, руки поглаживали небольшую аккуратную бороду. По всему виду было ясно, что Беседин о чем-то размышляет, при чем, судя по легкой улыбке, он нащупал что-то важное и интересное, и Анна с нетерпением ждала его выводов. Но вместо этого он произнёс:

– Когда я наблюдал за Вами, за Вашей реакцией на слова, во мне зародилось предчувствие, что мы близки к разгадке. Но оно такое тонкое, едва различимое, вот-вот растворится, как утренний туман.

– Что Вы почувствовали? – поинтересовалась Анна.

– Я пока не могу Вам сказать. Мне нужны более чёткие сигналы. Но мне понадобится Ваше согласие.

– Согласие на что? – удивилась девушка.

– На гипноз. Регрессия в прошлую жизнь.

Глаза Анны резко округлились. Разве такое возможно? И как это поможет справиться с её нынешнем состоянием? Безопасно ли это? Не успев сказать ни слова, психолог, будто прочитав её мысли, уверил Анну, что погружение в прошлую жизнь с помощью гипноза абсолютно безопасно и к тому же даст ответы на волнующие вопросы.

– Так Вы даете своё согласие, Аня? – голос психолога словно уже начал её гипнотизировать, и Анна согласилась, неуверенно пожав плечами.

– Отлично! Сеанс гипноза мы проведем во время следующей нашей встречи, – Беседин сверился со своими записями в блокноте. – Я жду Вас в пятницу в шесть часов вечера. А пока не забывайте выполнять мои рекомендации, фокусируйте своё внимание на объектах или ситуациях, отслеживайте свои ощущения при этом. Возможно, Вы увидите для себя важный знак.

Распрощавшись с психологом, Анна думала, куда ей поехать в первую очередь – домой, чтобы погрузиться в свои одинокие размышления, или навестить маму, чтобы утонуть в её токсичной доброжелательности. Мать Анны была из тех женщин, которые «знают, как лучше», которые «всегда помогут», даже если никто не просит об этом, которые без разбора дают радикальные советы: «разводись с мужем», «увольняйся с работы», «пусть дети живут у меня» … и прочие премудрости.

Немного поколебавшись, Анна решила отправиться к маме, дабы попрактиковаться в отслеживании, принятии и отпускании эмоций. С каждым шагом к родительскому дому в её сердце возникало смешение чувств: радость, тревога и лёгкий страх. Мама всегда умела выслушать и поддержать, но в последние месяцы их отношения стали натянутыми.

По пути Анна вспоминала ситуации, когда просто не могла понять, что именно её тревожит. Она крутится в водовороте эмоций, словно в бурном океане, и не умеет плыть к берегу.

Когда она наконец подошла к двери, потянулась за ручку и замерла на мгновение. Внутри неё шумели мысли, но Анна осознала, что сейчас важно не анализировать, а просто быть. Встретив маму в уютной кухне, она улыбнулась и почувствовала, как на сердце становится легче. Они начали разговор, и в этом диалоге она намеревалась быть открытой и честной, готовой принимать как свои, так и мамины эмоции. Это обещало стать началом нового этапа в их отношениях.