Квест в заброшенном замке

Может Замок проклят? Хозяин внимательно рассмотрел входную часть, откуда кусками сыпалась штукатурка, – ему, там под крышей, показались буквы, в начале и в конце, из них нетрудно было сложить слово…

А где ключ, чтобы войти в Замок? Там, где замешан Дьявол, ключ может свалиться с неба прямо на голову.

А где же следующий свиток? Иногда ответ входит в замок вместе с тобой.

Вспомните свой английский, внесите в свиток 3 слова.

1. Два слова, которые на самом деле были на фасаде? «…. …».

2. Одно слово, о котором подумал новый хозяин Замка? «….».

Путеводитель

– Красочно написано, все подсолено, подперчено! Стало быть, задания будут тоже с перчинкой! – Николай доволен как слон.

С путеводителем мы разобрались быстро. Слово «Ужас» нарисовалось перед нашим, еще не воспаленным от квеста воображением, что в переводе, конечно, «Horror». Герой сюжета (как я понял мы будем разбирать его историю постоянно) определил слово «Horror». Буква «H» на фасаде видна, да и «r» в конце разглядеть можно. Слово явно не в английской традиции.

Мы приступили к «мозговому штурму», в котором обсыпаем друг друга идеями, как конфетти на Новый год. Здесь проявляем себя натренированной командой, какие можно встретить на игре типа «Что? Где? Когда?», а мы же не тренировались ни разу.

– Зачем и кому понадобилось его написать?

– А кто жил до него? Правильно, часовщик. Так, Аня, «часовщик» быстро по-английски?

– Horloger.

– Как? – переспрашивает Резвый.

– Horloger, – отвечает уже Жанна.

– Ну ясно, как белый день, написано было «Horloger», а он из-за выпавших букв подумал «Horror».

– Но вопрос какой? Там было еще второе слово. И «Horror» он мог предположить из него.

– У нас уже есть два слова, осталось третье.

– А что могло стать причиной выпадения букв в середине слова?

– Англия. Дожди. Ветры.

– Нет. А если это злоумышленник, который кидает камни, чтобы получилось «Horror».

– «Horror» – это он подумал. А второе слово было другим.

– Близко соседей нет. Человек специально поъезжает, чтобы бросать камни в название. Нет, нестыковка.

– А если зайти с другого конца, сам часовщик видит, что буквы осыпаются, и решает оставить несколько букв, остальные сшибает. Вон «r» в конце оставил.

– Так, что еще?

– Оставлена буква «H» – это восьмая буква английского алфавита. Может дело в цифре «8»?

– Еще версии?

– Еще буква «Н» похожа на мост. А мост как символ соединения чего-то с чем-то.

– Еще варианты…

– Стойте, ему строители сказали, что рабочего увезли на «Скорой»?

– Да.

– Но он «Скорой» не видел.

– Ну и?

– Да хрен его знает…

– Horror! Horror!

Солнце скрылось, похолодало, скоро будет темнеть. Мы уже час возимся со словом. Еще и ключа не нашли.

– Давайте займемся ключем. Потом вернемся к слову.

– Посмотрите, откуда пришла подсказка со свитком, – то-то же, надо искать смысл в тексте.

– Сдается мне, он где-то близко, совсем рядом.

– Смотрите, в Свитке главное происшествие – падение с фасада человека, да еще намек на падение ключа, откуда может свалиться ключ?

Мы внимательнее приглядываемся к фасаду, но….

– Кидаешь камень и падает ключ, но куда кидаешь?

– А откуда упадет ключ?

– Ну разве с этих выступов наверху, но большой ключ туда не спрячешь, а он большой, взгляните, какая скважина в дверях.

– Смотрю на башню, на крыше ничего не видно?

– Ну если бы было на крыше, как туда залезть?

– Так-так, а вот этот выступ, где было окно, как называется, глазница. Вот.

– Если ты о подоконнике без окна на втором этаже, то исключается. Камень вышибет ключ внутрь.

– Что-то становится холодно, ребята, может разведем костер?

– Да уж! Слабосолнечный вечер. Давайте креативчику добавим? – активизировался Николай.

– Евтушок, еще раз! Я не перевариваю эти слова, позитивчик, креативчик, эти уменьшительно-ласкательные, понимаешь? – Аня начинает нервничать.

– Ну вокруг мы все осмотрели, я согласна, что идея где-то здесь, – это сказала кто-то из девчонок.

– А может еще одну прогулку по Йоркскому замку перед закатом? – как всегда начал умничать Ершик.

– А может не будем отвлекаться?

– Ну, поактивнее, время бежит и за нами все-таки наблюдают, – призвал Резвый.

– Уже? – испугалась Илона.

– А то! Зря миллионы не раздаются, – резюмировал Резвый.

– Какие миллионы? – усомнился я.

– Ну считай, если перевести на наши деревянные, почти по миллиону каждому. Только ребята, давайте без шуток. Сосредоточимся. Время-то ведь сами знаете, убежит быстро.

– Кидать камни, в этом что-то есть. Биться в двери и кидать камни.

– Но ломать ничего не надо. Имейте в виду, мы под камерой. Вон посмотрите, справа на Замке, для нас слева будет от входа, ну вон сверху, куда вы смотрите?

– О! Вижу. Это не камера, а телескоп Хаббл.

– Пошутил так, да?

– Да!

– Слушай, меня нервируют твои шутки. Я чего сюда перся? – это уже я не выдержал.

– Слушайте сколько лет не виделись, ну уважайте друг друга, – попросила Екатерина, и кстати, хочу попросить вас называть меня Катерина, я не люблю эти Катя, Катька, Катюша.

Мы взялись за ворота, в которых одну четверть занимали двери. Отбарабанили их крепко, толку ни на грош.

– Я придумал! – нас подзывает Колька. – Он выбивал буквы, и выбил их все, кроме первой. Но посмотрите, черт возьми, откуда сейчас там «r», на самом деле она не оставалась, это ее сделали для нас, чтобы замуровать в гипсе ключ.

– Ну голова! Где ключ говоришь?

– В букве.

– Точно! За ней может быть ключ!!!

Нас как холодной водой окатило. Но вскоре нам реально нужно было окатить волой Жанну.

Бежим за камнями туда, где их видели, несем, следом – девчонки, тоже за камнями, вдруг снарядов не хватит. Начинаем кидать. Сплошные недолеты. Осторожно, неточно и как-то вяло. Буква «r» уже потешается над нами. И в этот момент чей-то голос:

– Жанне плохо.

Оглядываемся на Жанну, она осталась позади. Она сползает на камни моста, лицо белее простыни, что случилось?

Быстрые шаги, окрики, ей буквально кладут в рот таблетку и вливают из бутылки воду, вода стекает ей на грудь, Жанна ни на что не реагирует, просто теряет сознание.

– Да что с ней? – кто-то нервничает, кажется, Ершик.

Все окружают Жанну. Толкотня. Сумятица. У всех глупые лица, типа «вот попали», жалости к Жанне не обнаруживаю.

Пошли глупые вопросы. Катя хлещет ее по щекам. Снова глупые вопросы.

Дождались, Жанка кивнула, типа, все нормально, кидайте дальше.

Николай широким шагом направляется к исходной точке метания камней, прямо «Камнемет ходячий». Сразу видно, ему нравится любой «кипеж». От Николаю отскакивают разные обрывочные фразы.

– Слушай. Ты мог бы заткнуться? – после Резвыйа Евтушок уже второй, кто получает от Анны втык.

– Я с ней побуду, – предлагает Катя, – с ключом быстрее разбирайтесь.

– Ань, ты стрелок хороший? – интересуется Ершик.

– Ага!

– А почему ни разу не кинула?

– Слушай, я тебя уже просила…, – и Аня губами показывает, что посылает Николая на три буквы.

Красивые губы у Анны, ну да ладно.

Через некоторое время чудо с нами случилось, чудо на нас свалилось, вместе с кусками штукатурки. Этим чудом стал ключ, старый, тяжелый, железный, ржавый, кольцо размером с ладонь, трубка длиной сантиметров десять. Ключ не выдержал и сдался нам на милость после двадцати минут бомбежки фасада.

– Открываем осторожно, чтобы бородка ключа не осталась в борозде, – впервые в этой поездке я увидел, как трясутся руки у Резвого. Интересно, они так же тряслись тогда, когда он забрал мой проект?

Как отворим дверь, часы начнут отбивать отпущенных нам двадцать четыре часа.

Глава 3. Локация «Караульня»

Дверь входную мы отворяем (не использую слово «открываем») со скрежетом, причем поворотом ключа в четыре руки. На ржавых петлях дверь скрипит, как резаная, но, главное, мы уже в Замке. Нас встречают запах отсыревшей штукатурки и просторная комната, заваленная хламом и камнями, где уже отвалилась одна стена и ее заменили заросли сорняков. В неприкосновенности лишь рыцарские доспехи, стоят в полном комплекте, в углу.

Стены, противоположной входу просто нет, зато есть джунгли – вполне реальные, буйные заросли, в которых доживают свой век унылые остатки былой цивилизации. Зато мощно выглядит стена, в которой входная дверь, стена сложена из квадратов камней, размером 40 на 40. На ней большой стеклянный фонарь с дверцей, а пониже толстые крюки-держатели для оружия.

И во всем этом нагромождении одиноко стоит кресло-качалка.

Жанна ведет меня в укромное место.

– Слушай, не могу с тобой разговаривать при всех. Скажи, как это все понимать?

Я приблизил ее к себе, вспомнил ее запах и крепко прижал двумя руками. Наши губы сомкнулись, будто ждали этого момента с нетерпением.

– Пока могу сказать, что здесь, как в любом замке опасно.

Жанна тащит меня еще дальше. И я чувствую: мы близки к обнаружению очередного свитка.

– Я Резвому не доверяю. Почему они позвали именно меня?

– Зачем поехала?

– Мне нужны деньги.

– Думаю, они заплатят. Не знаешь, Борищук тут как-то замешан или нет?

– Не знаю. А ты с ним так и не помирился?

– С чего бы?

– Мне очевидно, что они действительно тестируют квест. Давай так, если что скажу, значит так надо, не реагируй.

Жанна вспоминает «Караульню» Тенирса младшего, говорит о многих схожих элементах. Это дает нам повод предположить, что задания будут связаны с искусством, возможно, литературой. Тогда можно объяснить резоны организаторов пригласить на квест Жанну. С Анной тогда тоже все проясняется – она «волокет в английском». А Илона? Допустим, без Илоны не поехала бы Жанна, ну и Катя тогда зачем? А Катя нравилась Борищуку, теневому фельдмаршалу этого события. С ребятами, я думаю, выяснять нечего, – ребята нужны в таком деле в любом виде.

Мы возвращаемся, чтобы не вызвать подозрений. Обмениваемся фразами, у девушек заметен скепсис относительно «уровня комфорта», если можно так выразиться. Николай и я звучим с оптимизмом, находим не меньше десяти ощутимых преимуществ такого Замка, ну надо же народ взбодрить. Замечаю, как часто употребляю слово «просто», – это неспроста, за простотой что-то кроется.

– Ты будешь Маугли, – Резвый хлопнул по плечу Густинского.

Мы запираем дверь на щеколду, делаем вид, что нам наплевать на убегающее время, мы договорились его вообще не замечать, чтобы не торопиться с выбором решений, и заносим вещи в специальную комнатенку слева, она больше похожа на кладовую без окон, с запахом мышей и мокрой шерсти. Но именно в ней заветный глазок камеры, наш контролер. Ему мы должны показать наши десять решений, если мы их родим, конечно. Еще есть дверь. Там туалет и душ с холодной, но прозрачной водой.

Девушкам нужно время прийти в себя, они остаются в комнате, приютившей наш нехитрый скарб, а мы, настоящие мужчины, исследуем караульню. Стены обшарпанные, обрызганные (видно к квесту готовились здесь тщательно), и как я уже сказал, не хватает одной стены в сторону «джунглей».

Открываем дверцу настенного фонаря, – все в порядке: за прокопченным стеклом обнаруживается толстая восковая свеча. Она нам подарит свет, хотя бы на несколько часов. С каменного пола раздается неприятный скрежет, – штукатурка под подошвой кроссовок иначе не может. Все засыпано, как после бомбежки. Гора углей и пепла в камине, с кирпичей не смыта сажа. Несколько старых, пожелтевших поздравительных открыток с котиками в старых ботинках, плотненько расставлено над камином. Между ними есть промежуток, размером с одну открытку, видимо, кто-то взял раритет себе на память.

Собираю их и усаживаюсь в кресло-качалку напротив.

Пожелтевшие, где-то с расплывшимися пятнами от кофе. На обороте пустые, кроме одной, с самым вредным котиком. Чернилами, неровным нервным почерком там выведена одна строчка, которая упирается в край открытки.

Звучит она так:

«I’m the king of the castle…»

– «Я Король замка…», – перевожу я с лету. – Дальше в строчке места нет, предложение явно не закончено. Но на других открытках ничего не написано. Значит, где-то есть открытка, где стих дописан. Зову Аню.

– Шекспир?

– Нет, – отвечает Анна.

Ее версия – «Рифмы матушки Гусыни», где она припоминает вторую строку русского литературного перевода: «А ты Бездельник и Подлец (или Наглец)».

Если с королем все ясно (это или тот часовщик или новый хозяин), то предложенная Аней вторая часть не встраивается ни в какие рассуждения.

Я пытаюсь развить свою новую теорию.

– Какой бы ни была вторая строчка, запись выглядит странно. Цитата использована, чтобы назвать себя королем и обратиться к тому, другому человеку очевидно с каким-то поручением.

– А может, часовщик оставил привет новому владельцу. Или новый обращается к некоему лицу в Замке. Но, что я думаю, часовщик не может иметь такой почерк, у него почерк должен быть постройнее – профессия влияет, как никак. Моя версия, это написал хозяин. Он – король Замка, и надо найти к кому он обращается.

Анна пожимает плечами. А я смотрю: народ приуныл. Но вот все встали в кружок. Вопрос возник у Жанны, а где, собственно, лечь передохнуть? Но уже выяснили: передохнуть негде. Где мы будем есть тоже никто не спрашивает, – уже едим. Уныло, хотя тараканов еще не увидели. Оглядываемся. Продолжаем жевать. 10 заданий меньше чем за сутки. Фиг его знает, как еще повернет.

– Но мы не выяснили окончательно, какой ответ напишем в Свитке? – Резвый опять заводит свой мотор. – Дело было так. Изначально было «Horloger». Когда буквы стали приходить в негодность, сам часовщик начал вышибать их, и вдруг увидел новое слово и оставил его, а из-за выпавших букв новый хозяин подумал «Horror» и решил, что это предзнаменование ожидающего его несчастья. Все правильно? Напрягаем мозги над вторым словом, иначе часть денег теряем.

– Что-то здесь не так, – я вношу сомнение. – Смотрите! «Вот и предыдущий владелец, говорят, он был часовщик, плохо кончил и переругался с заказчиками». Намек, что у часовщика был конфликт. Но зачем об этом написано для нас? Значит, ему могли отомстить, сделать пакость…

– Вот-вот, и дать прозвище, – ты это хотел сказать? – высказывает догадку Резвый.

– И оно появилось на фасаде, – одновременно произносим мы дуэтом. – В этом случае понятно, кто-то ему написал, а он вышел и давай его сбивать, ну слово я имею в виду. Все резонно. Иначе странно бы выглядело. Стоит часовщик перед своим домом и камнями вышибает название своей профессии.

– А чего? Прикольненько, – «чегокает» Николай.

– Да, нам бы словарь.

– А еще лучше мобильник.

Далее Резвый переходит на шепот, – запрятал телефон? В трусы, в носки. Пока неясно, но правилами запрещено, если для него правила работают. Далее он спрашивает Густинского, где в Замке ловит связь, – мое подозрение, что он с организаторами заодно, и должен подкидывать провокации.

Резвый быстро понимает, что с вопросом перегнул и лихо прячется за Сократом:

– Господа философы, а вы помните, какая была миссия Сократа? Помогать человеку родить умную мысль. Чем я и занимаюсь.

Девушки возвращаются посвежевшие, с обновленным макияжем. В спортивных костюмах их движения кошачьи, они действительно похожи на пум, и хочется за ними наблюдать, и я наблюдаю, пока Резвый меня не одергивает.

– Ну, давайте так, нам надо просто найти еще слова на «H», верно?

– Не факт…, – отрезает Ершик.

– Hog – боров, Hackee – бурундук, – вспоминает Анна, глядя на пустую раму разбитого настенного зеркала.

– Да нет! Ну что-то типа, вор, обманщик, не знаю, неумеха, жмот, скряга. – Резвый начинает поставлять Анне слова, как на конвейер, но видно, что все они не на «H».

– Подождите, там названы заказчики, – встревает Илона. – Предположим, он не выполнил заказ, а они заплатили. Значит он должник. Ань, как должник по-английски?

– «Должник» не на «H».

– Ну как, можешь сказать?

– Ну Debtor, ну и что? – говорит Ершик.

И тут прорывает Анну.

– Стойте, кое-что нарисовывается. А скряга ведь – это «Hoarder».

– Значит, отматываем назад. Часовщик переругался с заказчиками, и они одной лунной ночью поправили ему надпись. Он психанул и решил вообще ее стереть, а потом оставил все-таки «H» и «r» в конце.

– Ну это более похоже на правду.

– Остановимся на этом варианте?

Мы даже проголосовали. Против были Катя и Илона, им показалось, что все это подтянуто за уши.

– Ну со скрягой на фасаде вообще сказка какая-то получается, – вдруг упрекает команданте Резвый.

В глазах у всех: да пошел ты! И изящной рукой Анны мы делаем первую запись на Квесте, – наш Первый Свиток тяжелеет на 3 слова: «Horloger. Hoarder. Horror».

– Ну, пойду покажу на камеру, – вызывается Резвый.

– Стоп! – встреваю я. – Одному не стоит. Пусть с тобой будет еще кто-то…

– Эт зачем?

– Ну мало ли, возникнут спорные вопросы, свидетель всегда может подтвердить, что ты действительно показал на камеру.

Теперь я жду, что он позовет Густинского, тем самым подтвердит мои подозрения. Они когда-то вместе жили в общаге, могут быть в сговоре. Проходит секунда-другая, и он зовет Анну.

Дальше переходим к фразе «Иногда ответ входит в замок вместе с тобой».

– Все просто. Мы не знаем куда двигаться дальше, а ответ мы внесли с собой. Нужно осмотреть наши вещи, начнем с чемоданов!

Дальше Николай не удержался и ввернул таки поговорочку. Она звучала так: «И простак знает, где пятак». Народная мудрость.

Коля рвется в бой, сказывается его детдомовская закалка, я знаю, его порывы часто заканчиваются фиаско, все равно прислушиваюсь, что он там «глаголит»:

– Ребята, вещи вещами, надо изучить территорию замка. Предлагаю себя.

– Ты ключи собрался искать по всей территории? – спрашивает Анна.

– «Раз иголка, два иголка, будет елочка», – оправдывается Николай.

– Да нет, погоди, – проявляет себя Резвый. – Серега пусть пробежится, ты здесь нужен.

– А че, я согласен, – отзывается Ершик.

– Главное, проверь все дорожки и двери, где открыто – пока не заходи. Мы должны идти по свиткам.

Сергей исчезает в кустах, будто он заранее обо всем договорился с Резвым.

– Это что было? – недоволен Колька.

– Да ладно, не заморачивайся.

Коля опускает глаза, ему скажи «нужен», и он уже твой. Прямо детский сад на выезде.

Решили осмотреть свои вещи. Быстро вернулись, ничего нового не нашли.

Изучаем каждый «вещдок» на полу комнаты, изучаем лестницу на второй этаж, дверь предваряющую эту лестницу – ищем ключи или другие зацепки – ничего. Смешно то, что никто не знает, что нужно найти. Дома порой, часами ищешь вещь, которая лежит перед носом, а тут мы такие следопыты, мама не горюй.

Следом за Густинским, в первое путешествие отправляются все нетерпеливые: Колька, Жанна, Илона, я и Катя. Нет! Стоп! Катя вдруг заявляет, что со мной не пойдет и остается с Резвым и Анной.

Мне неловко, ничего не скажешь. И повисшую паузу заполняю:

– Кать! А как собачка твоя, забыл спросить?

– Лучше не спрашивай, в прошлом году усыпили.

– Ты, кажется, писала в соцсетях? – уточняет Илонка. Я ее еще в Универе называл «уточнительница».

– Если что, я не подписан на Катю, – хотя мне правильнее было бы сказать: она меня в «друзья» не принимает.

Прогулялись по зарослям. После унылой караульни хотелось встретить в Замке хоть что-то уцелевшее.

Вернулись быстро. С небольшой царапиной на руке Илоны. В принципе мы ничего не поняли. Заросли, тропинки, завалы камней. Особенно по правой стороне тропа убегает куда-то в сторону а там овраг или пропасть, ну хоть не мусорка.

Деревянная беседка покосилась, пол прогнил, вся заросла жимолостью, жасмином и вьющимися растениями. Но нигде нет колодца. Может он в башне? Двери башен заперты. Из женского рода-племени нам попались лишь ящерицы, улитки, да мухи, но эти представительницы фауны помогут нам вряд ли. Мы потеряли время, и самым ценным станет разжатая ладонь Ершика со спелой ежевикой и его же рассуждение на тему изготовления в стенах Замка «Пикона» – марки ликера, настоянного на горьких травах. А там, где мы побывали горькими травами пропитан воздух.

Там гниют полы, превращаясь в мягкую трясину. Каждый шаг несет опасность. Один неверный, и ты – в пропасти. Пойди, объясни времени, что можно разрушить, а что необходимо пощадить.

Звучит «доклад» Густинского.

– По окружности бывшего Замка сохранились крепостные стены, кроме левой стороны, там идет протоптанная тропа. Центральный двор, Западное и Восточное крыло заросли деревьями и кустарником, между ними стены, покрытые мхом. Кухня и трапезная похоже давно уничтожены, беседка вот-вот завалится, но на северо-востоке две башни уцелели. И на западе есть помещения. Да, все двери, что мы обнаружили – заперты.

Да, действительно, все двери заперты, похоже и заперты наши мозги. Некоторые заметно нервничают. В записке нет ни одной наводки.

– Призраков не видели? – я ждал этого вопроса и даже не заметил, кто спросил.

Среди нас есть хороший психолог, не по профессии, а по природе. Это Аня. Ее нервируют Резвый и Евтушок, к тому же она фиксирует напряжение между другими участниками проекта, даже заметила, что Москвитина держит меня на расстоянии, хотя страсти между нами давно улеглись, где-то на третьем курсе.

– Вот именно, – поддакивает ей Резвый. – Ходим тут как астероиды. Давайте определим роли.

– Ну ты, конечно, командир…

– Ну, хорош спорить, – попросил Резвый. – Андрюха! Ты на деловых играх «Шесть шляп» применял. Сейча сгодятся. Все ржали над Верой, она «тупила», вспомнили? Забыл ее фамилию, сейчас в префектуре сидит.

– Да, а игру называли «Шесть кепок»…, – вспомнил Николай.

Пришлось мне вставиться:

– Я уже предлагал по ролям, никто не среагировал.

И вот мы разбираем роли.

Евтушок – желтая шляпа – оптимист, который во всем должен найти максимум выгод и пользы.

Резвый – синяя шляпа – координатор, уже доказал, что это у него неплохо получается.

Москвитина – красная шляпа – Катя интуитивна до невозможности.

Густинский – белая шляпа – рациональный человек. Все везде должен взвесить и проанализировать.

Минская – черная шляпа – критик. Это у Ани получается, хоть медом не корми.

Дубровский – зеленая шляпа – креативщик. Попробовать что-то несуразное – это мое.

Без шляп у нас остались Жанна с Илоной. Жанне решили надеть зеленую шляпу, как у меня, видимо, чтобы я вдохновился, а Илоне желтую, на помощь Николаю.

Но я вижу, что ничего из этого не получится, мы стали другими, вялыми и недоверчивыми.

У Эмиля Золя есть роман «Творчество». Там друзья, художники, скульпторы, писатели, журналисты, встречаются через четыре года и Клод, главный герой, отчетливо понимает, что никогда они не будут теми безоблачными друзьями, поезд ушел. Хотя они снова вместе, в том самом кафе…, и даже умудряются пошутить. И вроде бы ничего не случилось. Да уж, горько это осознавать.

Ну, мы успели напялить свои виртуальные шляпы. Вперед! Вперед! Выпустим пар. Я начинаю перебирать варианты нахождения ключей и свитка.

Видели замки, кроме дверных?

Нет.

Видели мелкие банки со всякой всячиной?

Нет.

Видели подозрительные, странные, может быть, вещи?

Нет.

Есть подозрения, где тайник?

Нет.

Видели, где что-то разболталось из-за отсутствия гвоздя?

Вскочили – проверили на лестнице перила, в комнате стулья.

Нет, нигде ничего не болтается.

Выворачиваем карманы и сумки!

Ничего нового.

Небольшие чемоданы брали с собой только девушки – просим их еще раз проверить содержимое, они протестуют, но уходят в комнату вещей.

Выходят они унылые, все перерыли, ключа или свитка нет. Мужской коллектив заваливает в кладовую. Поместились все. Жанна вспоминает, что не все отделы своего чемодана посмотрела. И ее чемодан краснеет как помидор от повышенного внимания, и бережно-бережно кладется чемодан-овощ Жанны на стол бесцеремонным Николаем. Через минуту мы от него слышим:

– Жанна, вот ты мне скажи, зачем брать столько белья?

– Ты охренел? – кричит ему Резвый.

– А можно я отвечу? – вступает в дело Анна. – Я тоже захватила трусы. Показать?

Минская приспускает трико и начинает поворачиваться к Николаю разными частями тела.

Сказать, эротично, не то слово.

– А «татухи» покажешь? – Николай вошел в азарт или просто пытается спасти реноме.