Антерра. Рассказы

Риман Райнов

Антерра. Рассказы

Время.

Когда поезд в очередной раз остановился в тоннеле, Риа недовольно вздохнула и посмотрела на часы. Она снова опоздала. Ника сказала, что все должны собраться к девяти, плюс-минус полчаса, а уже…

Сначала мать со своими дурацкими советами, потом сестра со своими «идти не идти», ломалась как… В общем, не пошла, дура.

Всё было не так. Мало того, что Ника живёт на другом берегу реки, там, где заканчивается Южный Луч и начинается Мисталийский Тракт, и нужно ехать через весь город, так ещё и этот поезд. Что он там, засыпает на ходу? Машинист, не поезд.

Она снова выругалась. Она потратила кучу времени на свой внешний вид, потому что Ника обещала ей «интересных молодых людей» на вечеринке, а теперь она застряла в этом поезде. Жизнь несправедлива.

Она открыла сумочку, достала зеркальце и начала рассматривать своё отражение. Голубые глаза, золотистые волосы, гладкая кожа, плюс отличная фигура – всё, что нравится мужчинам. Ещё в школе парни пытались ухаживать за ней, но она не обращала внимания на сверстников, предпочитая партнёров постарше и побогаче. Она молода и красива, глупо не использовать это. Она любила шумные вечеринки, секс, шанту-лит со льдом и внимание мужчин.

Риа снова посмотрела на часы. Прошло пять минут. Внезапно её охватило странное чувство, которое возникает, когда находишь старую фотографию которую не видел уже сто лет, и вот ты смотришь на неё, и вдруг прошлое возвращается и даёт тебе пинка. Всё в мире относительно. Даже время.

Риа поёжилась, на мгновение удивившись непонятно откуда взявшемуся ощущению, а затем тряхнула головой, отгоняя его, словно назойливую муху. Она подняла голову и посмотрела сквозь покрытое царапинами окно на серую стену тоннеля, покрытую пылью и паутиной. Её взгляд остановился на висящих на стене кабелях, таких же грязных, как и всё вокруг.

«Всё здесь такое старое, – вдруг подумала она, – всё пыльное и ржавое, всё разрушается, словно время под землёй идёт быстрее».

Поезд внезапно дёрнулся и медленно поехал, набирая скорость. Наконец-то.

Вагон, за исключением неё и какого-то парня в кожаной куртке, сидевшего в углу, был пуст. Когда только они успели все выйти, подумала Риа, имея в виду пассажиров. Ей стало немного страшно. А вдруг он маньяк, и сейчас он набросится на неё и… Развивать мысль не хотелось, но мозг усиленно рисовал красочные картины. Однако, судя по всему, он не собирался реализовывать её фантазии, он просто сидел, опустив голову и закрыв глаза, может даже дремал.

Конечная. «Поезд дальше не идёт, просьба освободить вагоны!» – прохрипел голос неопределённого пола в динамиках.

Риа вышла из вагона, помедлила секунду, затем повернула направо, вспомнив указания Ники. Этот сектор Города и ветку подземки построили недавно. Несмотря на «прекрасную экологию и развитую инфраструктуру», как говорилось в рекламном буклете, желающих переезжать на этот берег реки было мало, ещё свежа была память о Конфликте, многие считали, что лучше в тесноте да в Городе, под защитой Эстакады, поэтому Риа нисколько не удивилась мизерному количеству пассажиров, вышедших на платформу.

Впереди шёл тот самый парень. Он шёл неспеша, спрятав руки в карманах и слегка сутулясь. Она снова подумала о маньяках и о том, что он наверняка специально пошёл в ту же сторону. Парень поднялся по короткой лестнице и сразу повернул налево, даже не посмотрев в её сторону.

На автобусной остановке не было ни души, и это вызвало у неё лёгкое беспокойство. Холодный ветер, не соответствующий сезону, гонял по асфальту окурки, пластиковые стаканчики и обрывки газет. Маленькие магазинчики, которые обычно работают допоздна и являются неотъемлемой частью любой станции подземки, были закрыты.

Риа огляделась. Высокие здания, окружавшие перекрёсток с лениво мигающим жёлтым глазом светофора, казались безжизненными и напоминали призраков. Они словно наблюдали за ней тёмными глазницами окон. Риа поёжилась. В своей короткой юбке, топике и накинутой сверху куртке она могла замёрзнуть до того, как приедет автобус. Но идти пешком не хотелось. Мало ли кто бродит по ночам. Вот ведь засада…

Она чуть не подпрыгнула, услышав шаги за спиной. Обернувшись, она увидела своего попутчика. Он теребил пачку сигарет, пытаясь снять с неё защитную плёнку. Увидев её взгляд, он улыбнулся:

– Извини, я не хотел тебя напугать.

Он сказал это без всяких «извините» и «вас». Ей это понравилось. Она мгновенно забыла о своих страхах и улыбнулась в ответ:

– Ничего, это я просто от неожиданности. Тут всё так…

– Пустынно…

– Ну, вроде того.

Она внимательно посмотрела на него. Он был хорошо одет и выглядел привлекательно. Наконец, он справился с обёрткой, открыл пачку и предложил ей сигарету. Будто знал, что она курит. Она не отказалась. Он протянул ей зажигалку, а затем закурил сам. В его глазах не было того влажного блеска, который обычно появлялся у мужчин при взгляде на неё, но она заметила интерес. И это ей тоже понравилось. Она слегка повернулась, чтобы он мог оценить её фигуру.

Он нарушил молчание первым:

– В гости едешь?

– Да, как ты догадался?

– Я тебя раньше здесь не видел. Значит, ты не местная.

– А ты помнишь всех, кто здесь живёт?

– Конечно, нет, но такую красоту я бы не забыл точно. К тому же здесь не многолюдно.

Банально, но приятно. Ей нравилось, когда мужчины делают комплименты. Она уже почти не думала о том, что опаздывает на сорок минут, что автобуса нет и что уже поздно для прогулок в незнакомых районах, где даже магазины у станции закрыты, и почему-то нет ни одного такси. Ей понравился этот парень.

Он посмотрел на расписание, потом на часы.

– Слушай, автобусы тут ходят редко, предлагаю пойти пешком. Мне как раз по пути.

Потом, вспоминая этот вечер, она вспомнит и эту фразу. Она ведь не говорила ему, куда именно ей нужно. Он знал. Потом холодная рука тронет её сердце и мурашками пробежит по спине. Потом, но не сейчас. Сейчас она думала совсем о другом.

Они перешли через дорогу (тот факт, что после того, как она вышла из метро, через перекрёсток не проехало ни одной машины, нисколько её не обеспокоил) и пошли вдоль оранжево-серых высоток. Он сказал, что его зовут Марек, что он живёт здесь неподалёку, работает в Городе, часто засиживается на работе, но сегодня, кажется, ему повезло, ведь он встретил её. Обычный, ни к чему не обязывающий разговор.

– А ты чем занимаешься? – спросил он.

– Пока ничем, училась, но бросила…

– Почему?

– Надоело, там все такие глупые, впаривают ерунду, которая мне не нужна. Вот я и ушла. Время есть, в следующем году могу пойти в Аграрный, говорят, там программа проще… Может, через год…

– Время быстро летит, не заметишь, как жизнь пройдёт.

– Ты говоришь так, будто тебе сто лет. Говорят же, живи, пока молодой.

– Да, пока молодой…

Странный какой-то, подумала Риа. Они болтали ни о чём и она не заметила, как они дошли. Остановились под мигающим фонарём, и он снова достал сигареты. Она не очень хотела курить, но взяла одну. Фонарь моргнул ещё раз и погас. Вот и началось, подумала она. Сейчас его глаза вспыхнут огнём, отрастут клыки, и он вцепится ей в шею, и тогда она станет неккой и будет бродить по ночам в длинном белом платье с горящими красными глазами и пугать людей. Она решила, что сначала напугает кого-нибудь из подруг.

Она даже наклонила голову, чтобы ему не пришлось тянуться. И его глаза действительно вспыхнули, отражая огонёк зажигалки, когда он, спрятав его в ладонях от ветра, протянул ей. Она коснулась его руки, ощутив её тепло, и глубоко затянулась. Потом он убрал руки, и огонёк погас. Странно, подумала Риа, почему-то раньше он казался ей старше. А ему, наверное, лет девятнадцать, а может, и меньше. Её ровесник.

– Тебя уже ждут, – вдруг сказал он. – Иди, не теряй времени.

– Да, конечно.

Фонарь снова замигал. Она отступила на пару шагов и внезапно почувствовала ветер, который усилился и стал заметно холоднее.

Ей вдруг захотелось оказаться в тёплом и светлом месте, где нет мигающих фонарей и воющего между домами ветра. Она запахнула куртку и быстро пошла в сторону дома Ники. Ей стало страшно. Ощущение нереальности происходящего усилилось, как и ветер, ей снова стало не по себе. Если бы она обернулась, то увидела бы, что под фонарём уже никого нет.

В торце дома она не удержалась, побежала, и успокоилась только тогда, когда тяжёлая металлическая дверь со скрипом закрылась за её спиной. Она нажала на кнопку вызова лифта и, прислонившись к стене, стала ждать, пытаясь отдышаться. Надо бросать курить. Наконец-то лифт.

Ника открыла дверь после серии торопливых звонков, и Риа услышала громкую музыку и голоса. В прихожей было темно.

– Ну наконец-то! – воскликнула Ника и закрыла внутреннюю дверь, отсекая крики и музыку. – Я уже думала, ты не придёшь. Где ты была?

Риа почувствовала, как на неё накатывает усталость.

– Да так, транспорт у вас… – она не договорила и, нащупав выключатель, щёлкнула им. Свет ударил по глазам.

Ника кивнула и улыбнулась:

– Да, автобусы здесь… – она вдруг замолчала, и Риа увидела в её широко раскрытых глазах ужас.

Она медленно повернулась к зеркалу, и тут ноги перестали её держать, она опустилась прямо на пол, на чьи-то туфли, разбросанные тут и там, и закричала. Она продолжала кричать, когда приехала скорая, и два здоровых санитара вынесли её на руках и погрузили в машину. И только когда доктор что-то набрал в шприц и ввёл ей в вену, морщась от крика, иногда переходящего в визг, только тогда она замолчала и лишь дёргалась, словно от удара током, глядя широко раскрытыми глазами в потолок.

До самой больницы.

…Когда Риа посмотрела в зеркало, оттуда на неё смотрело страшное, морщинистое, старушечье лицо. И совсем неуместно на нём смотрелась яркая косметика, которую она нанесла сама полтора часа назад перед выходом из дома. Риа в недоумении смотрела на жуткое, невообразимо древнее лицо, ставшее теперь её собственным, а потом серая пелена затопила разум, и своего крика она уже не услышала.

Игра.

Заведение называлось «У дороги». Тесное помещение, обшарпанная барная стойка и хмурый бармен за ней. Всё как обычно.

Когда я вошёл, дверь скрипнула, и несколько посетителей повернули головы. Судя по их лицам и взглядам, это были местные.

Здесь, в окрестностях Барьерных Гор люди не отличались особым интеллектом, хотя и не страдали от этого.

Пятеро посетителей сидели у стойки, остальные расположились в дальнем углу, за столиками, и были заняты едой и выпивкой. Женщин не было.

Сквозь пыльные окна, закрытые деревянными ставнями, пробивались лучи Анг Кош. В помещении было сумрачно и накурено, сильно пахло элем, потом и жареным мясом. В углу негромко играл музыкальный автомат.

Бармен, не выпуская из волосатых рук неизменное полотенце, посмотрел на меня и на секунду задумался, словно что-то вспоминая. Потом пожал плечами и отвернулся.

Я подошёл к стойке и сел на расшатанный крутящийся табурет. Бармен снова посмотрел на меня. Его взгляд был таким же приветливым, как у печной заслонки.

– Эль. Из холодильника. Не открывать.

Бармен поморщился, затем полез в старый холодильник с грязной стеклянной дверцей и достал запотевшую бутылку «Стилхорна». Из радио, стоявшего на холодильнике, звучала заставка Викторины. Музыкальный автомат задребезжал сильнее обычного и затих.

Сидевший рядом мужчина в синем комбинезоне и с маленькими круглыми очками на толстом лице ударил по аппарату кулаком. Тот скрипнул и задребезжал снова, но мелодия была другой.

Я усмехнулся, открыл бутылку и стал ждать.

Клиент появился через пятнадцать минут. Точнее, через четырнадцать минут и сорок пять секунд. Среднего роста, в мятом сером костюме, с бледным лицом и растрёпанными волосами. Он испуганно оглядел помещение и бросился к телефону, висящему на стене слева от входа. На ходу он пошарил в кармане брюк, достал мелочь, уронив несколько монет на пол. Человек в костюме торопился. Он снял трубку, опустил несколько монет в щель и начал набирать номер. Его руки дрожали. Человек в костюме был в ужасе.

Я аккуратно положил сигарету в пепельницу и неторопливо встал с табурета. Человек в костюме стоял, ссутулившись и прижимая трубку к уху левым плечом. Не люблю стрелять в спину. Я подошёл почти вплотную. Человек в костюме всё ещё ждал ответа. Я расстегнул кобуру и достал револьвер.

Внезапно в трубке щёлкнуло, и человек в костюме дёрнулся, словно от выстрела. Затем он быстро заговорил:

– Алло, это Томсон, я в баре «У дороги» на сорок пятом шоссе…

Он замолчал и стал слушать. В баре стало тихо. Даже музыкальный автомат перестал играть. Было слышно только голос ведущего Викторины:

– Итак, наш финалист готов отвечать. Напомню, что в случае неверного ответа он лишается возможности выиграть главный приз, и право ответа переходит к следующему участнику.

Человек в костюме что-то тихо сказал в телефон.

Повисла пауза.

Затем на моём запястье пискнул и загорелся красным цветом биппер.

Человек в костюме начал оборачиваться. Я взвёл курок и поднял револьвер. Человек в костюме увидел направленное на него оружие, и его глаза расширились от ужаса. Однако он не застыл на месте, как некоторые. Я нажал на спусковой крючок. Он всё ещё пытался уклониться, когда пуля вошла ему в правый глаз. Кожа на затылке вздулась, затем раскрылась, как бутон розы, и комковатая красно-серая жижа выплеснулась из неё, забрызгав стену и висевший на ней телефон. Тело Томсона постояло ещё секунду, затем рухнуло на пол, рука всё ещё сжимала телефонную трубку. Я убрал револьвер в кобуру и вернулся к стойке.

Сигарета истлела почти до фильтра, я затушил её и достал новую. Бармен старательно избегал смотреть мне в глаза. Ведущий игры тем временем продолжал:

– К сожалению, сэй-лан Томсон дал неверный ответ, и он выбывает из игры. Конечно, мы не можем оставить нашего финалиста без утешительного приза…

Я достал из кармана пачку сотенных, отсчитал десять и положил на стойку. Вот ваш приз, сэй-лан Томсон. Вот только воспользоваться им вы уже не сможете. Но правила есть правила.

Я развернулся и направился к выходу. В баре по-прежнему было тихо. Ведущий продолжал надрываться: