Тайная Миссия

Лим Винд

Тайная Миссия

Глава 1

Гайд-парк – район в южной части Чикаго, штат Иллинойс.

Пять лет тому назад.

В гостиной перед камином уютно разместилась семья из трёх человек. Том и Кэтрин, мужчина и женщина средних лет, сидели на диване, укрывшись мягким пледом. Их дочь Эмили, 19-летняя студентка, устроилась в кресле стоящем чуть поодаль.

Американская семья Дэвис каждый воскресный вечер собиралась у камина, чтобы обсудить прошедшую неделю и настроиться на грядущую. Этот вечер был ничем не примечательнее других.

Камин, который называли сердцем дома, наполнял комнату теплом и уютом. Пламя весело плясало, создавая причудливые тени на стенах. В этом свете лицо Тома казалось мягче, а глаза Кэтрин светились заботой. Эмили, погруженная в мысли, наблюдала за игрой огня, слушая, как треск поленьев и шипение углей создают успокаивающий фон для беседы.

На столе рядом с диваном изящно возвышалась ваза с ароматическими свечами. Мягкий свет и тонкий запах лаванды создавали уютную атмосферу, наполняя комнату теплом и спокойствием. Пламя свечей слегка дрожало, как будто дышало, и этот трепет напоминал нежное прикосновение к душе.

– Малышка Эм, как продвигается учёба? – поинтересовался строгий на вид мужчина, но суровый взгляд смягчался, когда он смотрел на дочь.

– Пап, я же просила, не называй меня малышкой. Я давно не та пухлая девочка, которую так звали! – голос звучал мягко, но с ноткой раздражения. Эм подогнула ноги под себя, принимая расслабленную позу, словно хотела спрятаться от пристального взгляда. Длинные каштановые волосы мягко спадали на плечи, обрамляя нежное лицо.

– Скоро закончится студенческая жизнь, – продолжила она, голос звучал уверенно и мечтательно, словно девушка уже видела своё будущее. – А потом мы с Эв откроем свой ресторан. Мы так долго к этому шли, и теперь, когда у нас есть накопленная сумма… – голос дрогнул от волнения. – Я уверена, что всё получится. Это будет настоящий уголок счастья.

Девушка говорила уверенно и решительно, и это вызывало у родителей трепетную гордость. Они сидели в уютной гостиной, где каждый предмет словно переносил их в беззаботные дни детства дочери. Мягкие кресла и диваны, обитые тканью с цветочным узором, напоминали о том, как они вместе читали сказки вечерами. Фотографии в рамках на стенах, казалось, хранили воспоминания о её первых шагах и радостях.

Казалось, что совсем недавно перед ними бегала малышка Эм – маленький пухленький пятилетний ребёнок с ясными глазами и искренней улыбкой. Без каких-либо забот, с полностью переполненной головой сказками о принцессах. Тогда мир казался ей таким простым и понятным.

Но на самом деле с того момента прошло почти 15 лет. И сейчас перед ними сидела уже не малышка, а взрослая девушка с серьёзным взглядом, хрупкая и изящная. Худощавое телосложение лишь подчёркивало решимость и уверенность, которые она излучала. И хотя голова всё так же была полна мыслей и идей, теперь это были не только сказки.

– Для нас ты всегда будешь малышкой, – женщина прижалась к мужу, голос дрожал от нежности. – Ты всегда останешься нашей маленькой девочкой, даже если станешь самой успешной..

Семья Дэвис не была богата по меркам общества. Их дом – скромный двухэтажный коттедж на окраине города – не имел трёх этажей с бассейном, сада с кованой оградой и гаража, полного дорогих автомобилей. Здесь не было дворецкого в безупречном костюме или вышколенной домоправительницы, готовой выполнить любой каприз. Но назвать их бедными тоже было нельзя. Отец был агентом ФБР и уже больше двух лет занимался расследованием дела о загадочном «бандите, крадущем деньги и бизнес» у влиятельного человека. Мама работала консультантом в банке, и их стабильный доход позволял жить комфортно, не отказывая себе в мелочах.

Дом стоял на тихой улице, окружённый ухоженными садами соседей. Весной дворик оживал: яркие клумбы цвели, наполняя воздух ароматом. Летом дети устраивали прятки под раскидистыми деревьями, а осенью листья шуршали под ногами, создавая уют. На заднем дворе стоял старый гараж с запахом машинного масла и бензина. Внутри на полках пылились инструменты, оставленные прежними хозяевами.

Эмили не придавала значения размеру двора или вместимости гаража. Для нее важнее всего было то, что рядом всегда находились люди, готовые поддержать в любой ситуации. Семья – вот что делало их дом настоящим.

– Как у тебя дела с расследованием? – неожиданно спросила девушка, оторвавшись от своих мыслей. Она сидела в кресле и задумчиво смотрела в окно, но сейчас перевела взгляд на отца. – Мне не придётся беспокоиться, что этот бандит когда-нибудь снова появится?

Том медленно поднял взгляд, глаза были усталыми, а на лице читалось напряжение. Он провёл рукой по переносице, словно пытаясь унять головную боль.

– Ох, Эмили, – тихо выдохнул мужчина. Плечи опустились, как будто под тяжестью невидимого груза. – Расследование идёт, но оно затягивается. Я не могу рассказывать тебе всё, что знаю. Это не только не в моих интересах, но и запрещено. Мы работаем над этим и не остановимся, пока не возьмём его.

Тело Тома заметно напряглось, было видно, как заиграли скулы, а широкая грудь высоко поднималась и резко опускалась от тяжёлого дыхания.

Кэтрин осторожно положила руку на плечо мужа, пытаясь придать уверенности.

– Это самое тяжёлое дело, с которым ты когда-либо сталкивался, – произнесла она, стараясь, чтобы голос звучал ободряюще.

– Мы знаем, ты справишься, – добавила Эмили, но голос дрогнул.

В этот момент раздался звонок на мобильный телефон отца. Мужчина резко поднялся с места, взгляд метнулся к дисплею. На лице не отражалось ни единой эмоции, но напряжённый взгляд говорил о внутренней буре.

Он медленно поднял голову и обвёл комнату взглядом. Глаза остановились на жене и дочери, но не говоря ни слова, он вышел из гостиной. В этот момент воздух, казалось, загустел, стал тяжёлым и плотным, словно предчувствуя надвигающиеся события.

– Что с ним? – растерянно спросила Эмили, подойдя к диванчику и опустившись на место отца. – Я, наверное, зря затронула эту тему, да?

Кэтрин ласково сжала руку дочери в своих ладонях. Мягкий свет в комнате создавал ощущение уюта и тепла, но напряжение, висевшее в воздухе, никуда не делось.

Тянулись долгие минуты, которые казались вечностью. Время словно остановилось, и каждая секунда растягивалась, как бесконечная нить. В гостиной царила напряжённая тишина, нарушаемая лишь тихим треском горящих поленьев в камине. Две женщины – мать и дочь – сидели на диване, не отрывая глаз от тёмного проёма двери, ведущей в гостиную. Взгляды были полны тревоги и ожидания.

Они сидели так уже, казалось, целую вечность, но на самом деле прошло не более пяти минут. Наконец, в коридоре раздались шаги, и в гостиную вошёл мужчина. Его лицо было бледным, черты заострились, а руки нервно сжимали телефон.

– Стив звонил, – сказал он, прерывая затянувшуюся тишину. – Нужно срочно ехать в отдел.

Женщина вздрогнула и прижала руку к груди, словно пытаясь успокоить бешено колотящееся сердце.

– Том, что происходит? Сегодня воскресенье, тебя никогда не срывали с выходного. – она пыталась сохранить спокойствие, но слова звучали испуганно, а в глазах мелькали тени тревоги.

– Кэтрин, не волнуйся, всё будет хорошо, – он обошёл диван и остановился за его спинкой. – Вы увидите, пройдёт всего пара часов, и я вернусь.

Он обнял девушек за плечи и нежно коснулся губами их макушек, словно оставляя невесомый поцелуй своего обещания. Его запястье крепко сжала слабая рука жены, как якорь, пытающийся удержать корабль в штормовом море.

Мужчина отстранился, разрывая прикосновения, и медленно, почти крадучись, двинулся на выход. Дверь захлопнулась за спиной, оставив в гостиной тяжёлый воздух, наполненный невысказанными словами и тревожными предчувствиями. Кэтрин и Эмили остались сидеть у камина, неподвижные и безмолвные, словно две фарфоровые статуэтки. Взгляды были устремлены в пустоту, а в мыслях билась одна-единственная мольба: «Лишь бы с ним всё было в порядке».

Лишь старинные часы нарушали тишину мерным «тик-так», словно насмехаясь над их беспокойством. Казалось, время остановилось, а стрелки часов двигались в замедленном темпе. Девушки сидели, не сводя глаз с двери, словно надеясь, что вот-вот раздадутся шаги и Том вернётся. Живой и невредимый, с улыбкой на лице и очередной шуткой.

Но минуты складывались в часы, а его всё не было. Эмили прижала колени к груди, пытаясь защититься от надвигающейся тьмы. Кэтрин сжала руки в кулаки, пытаясь унять дрожь.

– Мам, – мягко произнесла Эмили, – я уверена в папе и дяде Стиве. Они настоящие герои.

Женщина провела ладонью по лицу дочери, словно пытаясь стереть тревогу и неуверенность. Ответа не требовалось, было понятно, что она разделяет мысли Эмили.

***

Кэтрин продолжала сидеть у камина, взгляд был прикован к входной двери. Пальцы мягко скользили по шелковистым волосам дочери, словно убаюкивая её. В комнате царила безмятежность, нарушаемая лишь тихим треском догорающих поленьев и ровным дыханием Эмили.

Но за пределами этого убежища, укрытого теплом и заботой, мир казался неопределённым и тревожным. Муж Кэтрин ещё не вернулся, и она старалась не поддаваться беспокойству, сохраняя хрупкий баланс между надеждой и страхом.

И вот тишину внезапно разорвал резкий звонок в дверь. Кэтрин вздрогнула, сердце на мгновение замерло, а Эмили, разбуженная внезапным звуком, подняла голову с колен и сонно протёрла глаза, словно пытаясь понять, что происходит.

– Это папа? – прошептала она, и в голосе слышалась надежда, смешанная с неуверенностью.

Девушка поднялась с дивана, мягко, но решительно потянув за собой маму. Улыбка не сходила с лица женщины, пока не открылась дверь.

На пороге стоял напарник Тома – Стив. Его облик был полон следов борьбы: усталое лицо пересекали ссадины, из которых сочилась кровь, словно свежие раны на коже напоминали о недавнем столкновении. Один рукав форменной рубашки был надорван и пропитан кровью, а второй отсутствовал вовсе – видимо, был оторван в схватке.

– Стив? А где Том? – спросила Кэт, стараясь сохранить спокойствие и отогнать мрачные мысли.

Женщина заметила, как тяжело вздымается грудь Стива, как растерянность затмила обычно уверенный взгляд. В комнате словно натянулись невидимые нити, стягивая пространство вокруг. Она сделала шаг навстречу, ощущая, как учащённо бьётся сердце. В этот момент Кэт остро осознала, что сейчас происходит нечто важное и, возможно, необратимое.

– Том… он… – Стив сделал паузу, будто собираясь с силами. – Он бросился под пулю.

Эмили замерла. Внутри всё сжалось в тугой узел, холодный и болезненный. Сердце заколотилось, словно пойманная птица в клетке. Она открыла рот, чтобы что-то сказать, но слова застряли в горле, утонув в волне эмоций.

Кэтрин стояла, балансируя на грани своих сил. Тело, измождённое усталостью и бесконечными переживаниями, готово было рухнуть в любую секунду. Она чувствовала, как земля уходит из-под ног, как мир вокруг начинает кружиться, словно карусель, которая вышла из-под контроля. Она пыталась удержаться, но силы покидали её с каждой секундой. Внезапно она упала в руки Стива, который с точностью, будто предвидел это, успел её подхватить. Кэтрин обмякла, глаза были закрыты, а дыхание стало прерывистым.

Стив осторожно отнёс женщину к дивану и бережно уложил, стараясь не потревожить. Руки дрожали, но он изо всех сил старался сохранить спокойствие.

– Эмили, – тихо произнёс он, поворачиваясь к девушке. – Возьми это.

Он достал из кармана мобильный телефон, который когда-то принадлежал отцу.

– Твой папа предполагал, что это случится, – продолжил Стив. – И написал вам.

Девушка неотрывно смотрела на маму, безуспешно пытаясь разобрать слова Стива. Мысли витали где-то далеко, и всё происходящее вокруг казалось размытым и нереальным. Она чувствовала, как внутри нарастает пустота, заполняя сознание.

Стив аккуратно положил телефон в её ладонь. Пальцы на мгновение задержались, как будто он хотел сказать что-то ещё, но не нашёл слов. Выйдя из комнаты, его шаги эхом разнеслись по коридору, затем стихли, оставив за собой лишь тишину.

Эмили продолжала сидела на диване, сжимая в руке телефон. Его холодный металлический корпус казался символом прошлого, которое теперь было так близко и одновременно так далеко.

Кэтрин лежала на диване, её дыхание становилось всё более ровным. Эмили всё ещё не могла отпустить ощущение, что время остановилось. Казалось, что мир вокруг превратился в серую, безмолвную пустоту, в которой не было места ни для мыслей, ни для чувств.

Наконец, Эмили подняла глаза и посмотрела на экран телефона. Пальцы дрожали, но всё же нажали на кнопку включения. Экран засветился, и на нём появилось сообщение. Оно было коротким, но слова, которые она увидела, заставили сердце сжаться.

«Дочка, дорогая. Если ты читаешь это, значит, я больше не смогу тебя защитить. Я всегда верил в тебя, и я знаю, что ты справишься. Ты сильная, умная и смелая. Ты всегда была моей гордостью, и я горжусь тобой до сих пор.

Я знаю, что тебе будет нелегко, но помни, что ты не одна. У тебя есть друзья, семья и люди, которые любят тебя и готовы поддержать. Не сдавайся, даже если будет трудно. Верь в себя и в свои силы.

И ещё одно, Эмили. Я всегда говорил тебе, что жизнь полна неожиданностей, и иногда нужно идти на риск ради других, что всё может пойти не по плану. Но даже в самые тёмные моменты помни, что свет всегда есть. Он может быть где угодно, и он может быть очень слабым, но он есть.

Я люблю тебя. Всегда любил и всегда буду любить. Ты – моё сердце, и я надеюсь, что ты найдёшь в себе силы идти дальше. Твой папа».

Глава 2

Наши дни.

Тёмные глаза застилали слёзы, но Эмели не могла позволить себе отвести взгляд от гранитной плиты, на которой было высечено имя отца. Ветер играл с волосами, но она не чувствовала ни холода, ни шума окружающего мира.

Пять лет назад жизнь семьи Дэвис изменилась навсегда. В ту ночь, когда всё произошло, они словно оказались в параллельном мире, где всё было зыбким и нереальным. Всё, что было до этого момента, растворилось в тумане, уступив место новым эмоциям, которые не приносили ни радости, ни облегчения. Наоборот, каждый новый день становился для них всё более горьким и одиноким.

Эмили стояла неподвижно, чувствуя, как грудь разрывается от боли. Хотелось кричать, звать, обнять и сказать, как сильно она скучает по папе. Но слова застревали в горле, как ком, и она не могла произнести ни звука. Слёзы продолжали катиться по щекам, словно вода, стекающая с горы. Эмили закрыла глаза, пытаясь удержать эту боль, но она была слишком сильной, слишком невыносимой.

– Папа, – прошептала она, едва слышно, словно боясь, что голос разорвёт тишину. – Я так хочу, чтобы ты был рядом…

Голос дрожал, и она сжала кулаки, пытаясь удержать себя от того, чтобы не упасть на колени. Она знала, что он не ответит, но всё равно произнесла эти слова, будто надеясь, что они дойдут до него.

– Почему ты ушёл? – прошептала она, утирая слёзы тыльной стороной ладони. Пальцы скользили по фотографии, которая была высечена на гранитной плите. Она чувствовала, как руки дрожат, но не могла остановиться. – Почему ты оставил нас?

Она замолчала, губы задрожали, а глаза наполнились ещё большей болью. Слеза медленно скатилась по щеке, оставляя за собой влажную дорожку. Голос по-прежнему дрожал, но она не перестала говорить, будто это было важно.

– Этот человек… он не тот, за кого себя выдаёт. Мама с ним несчастлива. Я вижу, как она смотрит на него, как глаза наполняются страхом. Она не может ни слова сказать против. Он заставляет её быть с ним.

Эмили замолчала, дыхание стало прерывистым. Она почувствовала, как сердце сжалось от боли. Ей казалось, что она задыхается.

– Я вижу, как она плачет по ночам. Я слышу, как она шепчет твоё имя. Я знаю, что она всё ещё любит тебя.

Она снова провела рукой по щеке.

– Если бы ты вернулся… Если бы ты был здесь… Я бы отдала всё, чтобы это произошло. Я бы сделала всё, чтобы ты снова был рядом.

Эмили закрыла глаза и прижалась губами к холодному мрамору, на котором была фотография отца. Она почувствовала, как губы касаются холодного камня, и это ощущение показалось таким странным и чужим, словно впервые в жизни прикоснулась к чему-то такому, что не должно было быть частью реальности. Она сделала глубокий вдох и направилась к выходу. Шаги были тяжёлыми, каждый шаг давался с трудом. Девушка не оглядывалась, хотя ей очень хотелось. Казалось, что если она обернётся, то увидит его, стоящего там, в тени, за её спиной. Она чувствовала присутствие отца, ощущала его взгляд на себе. Этот образ преследовал, вызывая смесь тревоги и тоски.

Эмили.

После смерти папы мы переехали в центр Чикаго, и этот переезд стал для нас настоящим испытанием. Город встретил оглушительным шумом и нескончаемым движением. Мы оказались в самом сердце мегаполиса, где острые вершины зданий терялись в облаках, создавая ощущение, что город парит над землей, сливаясь с бескрайним небом.

Я стояла на тротуаре, глядя на массивное здание из стекла и стали, которое возвышалось надо мной. Вокруг кипела жизнь: машины сигналили, люди спешили по своим делам, а вдалеке слышался вой сирен. Даже спустя пять лет жизни в новой обстановке, это место всё ещё казалось чужим.

Я переступила порог квартиры, оставляя за собой скрип двери. В прихожей царила тишина, нарушаемая лишь звуком моих шагов. Я сбросила обувь и прошла в гостиную, где мама сидела на диване с чашкой чая в руках. Взгляд был устремлён в телевизор, где шла передача о жизни знаменитостей.

– Привет, мам, – сказала я, стараясь звучать бодро.

Она подняла голову и посмотрела на меня. На лице мелькнула улыбка, но она быстро исчезла, уступив место привычному выражению лёгкой усталости.

– Куда ты убежала в такую рань? – спросила она, делая глоток чая.

– Я оставляла записку на твоём столике, – ответила я, указывая тонким пальцем в сторону спальни. – Я была у папы.

Мама нахмурилась, взгляд стал серьёзным. Она отставила чашку на столик и поднялась с дивана.

– Странно, никакой записки я не видела. – сказала она, поправляя волосы. – В следующий раз предупреди заранее, поедем вместе.

Мама вышла из комнаты, оставив за собой тонкий шлейф едва уловимого аромата духов. Он был настолько легким и ненавязчивым, что его можно было уловить только тогда, когда она проходила мимо. Этот запах всегда ассоциировался с чем-то домашним и уютным, с чувством безопасности и тепла. Мама направлялась на кухню, и я, не теряя ни минуты, поспешила за ней.

Когда я туда вошла, меня окутала знакомая атмосфера. Здесь всегда царил особенный запах – смесь свежих специй, слегка подгоревшего сахара и чего-то еще, что невозможно было описать словами. Это был запах недавно приготовленной еды, запах, который всегда вызывал волчий аппетит.

Я подняла вилку, которая уже давно покоилась в руке, и воткнула в кусок остывшей картошки. Мне хотелось что-то сказать, но слова застревали в горле. С трудом проглотив комок, я снова взглянула на маму. Лицо было напряжённым, а взгляд устремлён в тарелку, будто она искала там ответы на свои вопросы.

– Я уверена, что записку забрал твой ненаглядный, – наконец сказала я, стараясь, чтобы голос звучал ровно, хотя внутри всё кипело.

Мама тяжело вздохнула, плечи поникли. Она опустила взгляд, и я заметила, как на лице промелькнула тень боли.

– Дочка… – начала она, но я не дала договорить.

– Мама, я просто хочу понять. Он не даёт тебе дышать, да? Ты не можешь даже шагу сделать без его одобрения. А теперь он и вовсе запретил тебе ездить к папе. Это не нормально.

Она подняла на меня глаза, полные слёз. Я сжала кулаки под столом, стараясь не выдать своего раздражения.

– Дочка, я не знаю, что тебе сказать. Я сама во всём запуталась, – прошептала она дрожащим голосом.

Я накрыла её руку своей, пытаясь найти хоть какие-то слова поддержки.

– Мам… – начала я, но запнулась. Что я могла сказать? Как объяснить ей, что я чувствую? Что мне больно видеть её такой?

– Сегодня мы с Эв едем смотреть помещение под ресторан, – я резко сменила тему, надеясь, что это отвлечёт от тяжёлых мыслей.

Её глаза мгновенно ожили, в них появилась искра интереса.

– Здорово! Когда планируете открыть?

– Мы ещё не решили, когда конкретно, – ответила я, стараясь говорить спокойно, хотя внутри всё бурлило. – Но планируем как можно скорее.

– Это замечательно! – глаза засияли, и я почувствовала, что этот энтузиазм передаётся и мне. – Я так рада за вас!

Я улыбнулась, но в глубине души понимала, что это только начало. Впереди ждали месяцы тяжёлой работы, бессонных ночей и множества решений. Но сейчас, находясь здесь, в уютной кухне, я позволила себе на мгновение забыть обо всём и просто насладиться моментом.

Но это мгновение быстро закончилось. Я бросила взгляд на настенные часы, которые висели за спиной мамы, и сердце сжалось от тревоги.

– Чёрт, – вырвалось у меня, и я почувствовала, как пальцы начали дрожать. – Я уже опаздываю!

Не раздумывая ни секунды, я сорвалась с места. Ноги сами понесли меня к двери, и я буквально выбежала из кухни. В голове мелькали мысли о том, что я должна успеть, что каждая минута на счету. Я мчалась по коридору, не обращая внимания на то, что лёгкие тапочки стучат по полу слишком громко.

Добежав до комнаты, я с грохотом распахнула шкаф. Внутри царил хаос – одежда была разбросана по полкам, вешалки болтались в разные стороны. Я начала лихорадочно искать что-то подходящее. Мне нужно было что-то лёгкое, но при этом элегантное. Что-то, что подчеркнёт фигуру и придаст уверенности.

Через несколько мгновений я наконец-то нашла то, что искала. Это было платье – лёгкое, почти невесомое, из тонкого, словно паутина, хлопка. Оно идеально сидело на мне, подчёркивая стройность ног и придавая образу лёгкость и свежесть. Свободный крой и нежный цветочный узор делали его идеальным выбором для сегодняшнего дня.

Я быстро надела платье, застегнула молнию и поправила складки. Затем взяла сумочку, которая лежала на кровати, и направилась к прихожей. Остановившись у зеркала, я внимательно осмотрела своё отражение. Каблуки идеально дополняли образ, придав уверенности и элегантности. Последний взгляд на себя – и я была готова.

– Ты забыла, – раздался мягкий голос мамы за спиной.

Я обернулась и увидела её, стоящую в дверях. В руках она держала брелок в виде пушистого комка, к которому прикреплены ключи от моей машины. Я взяла его и благодарно улыбнулась.

– Спасибо, мам, – сказала я, прижимая брелок к груди.

– Пожалуйста, – ответила она, голос звучал слегка взволнованно. – Будь аккуратна на дорогах.

– Обещаю, – кивнула я.

Я закрыла за собой дверь, и она мягко хлопнула, оставив за спиной домашний уют. В воздухе ещё витал аромат свежей выпечки, смешанный с запахом книг и духов. На мгновение я замерла, пытаясь вдохнуть этот запах поглубже, но быстро отбросила лишние мысли. Впереди ждали дела, которые нельзя было откладывать.

Тишина в подъезде нарушалась редкими звуками с улицы – приглушённым гулом машин и далёким лаем собак. Я подошла к лифту, который, казалось, дремал за железной дверью. Нажав на кнопку вызова, я с досадой отметила, что индикатор на панели медленно мигает, обещая долгое ожидание. Время было дорого, и я не могла позволить тратить его впустую.

Вздохнув, я посмотрела на лестницу, ведущую вниз. Эхо шагов гулко разносилось по пустому пространству, отражаясь от холодных стен и возвращаясь ко мне. Я решила, что лучше потратить время на спуск по лестнице, чем ждать лифт. Я двигалась быстро, но осторожно, держась за перила, чтобы не поскользнуться.

Наконец, я оказалась на улице. Холодный воздух ударил в лицо, и я на мгновение остановилась, чтобы перевести дух. Вокруг царила суета большого города: машины сновали туда-сюда, люди спешили по своим делам, а где-то вдалеке раздавались звуки музыки. Я сделала глубокий вдох и, поправив сумку на плече, направилась к машине.

Дорога до места назначения заняла всего час, но этот час показался мне вечностью. Я приехала вовремя, и это немного успокоило. Остановившись на стоянке, я увидела свою подругу, которая уже ждала меня. Она стояла, скрестив руки на груди, и выглядела немного раздражённой.

– Эв, прости, я ездила к папе и чуть не забыла о нашей встрече, – сказала я, подойдя ближе.

– Ничего страшного, я тоже только что приехала, – ответила она, слегка улыбнувшись. – Представляешь, перед самым выходом поругалась с Ником.