Лепесток, рассекаемый пулей

Юстас Мрожек

Лепесток, рассекаемый пулей

Часть заградительного купола рассеялась на восточном выезде из города, открыв путь мерному потоку военных машин, быстро заполонивших пыльные улицы и магистрали. Начавшаяся к полудню поквартальная зачистка проходила шумно и хлопотно, но при этом достаточно быстро – в прямых уличных боях, без купольной защиты, повстанцы не выдерживали натиска карателей и либо сдавали оружие, либо погибали в неравной схватке.

Рэдфорд шел к центру с 19-м отрядом. Дуло его карабина слегка дымилось. Затуманенный взор был обращен куда-то поверх голов сослуживцев, блуждая по редким облакам, то и дело проплывавшим мимо яркого белого солнца.

– Не спи на ходу, – посоветовал Джеймсон, шагавший рядом с коммуникационной станцией наперевес. – Нам еще идти и идти.

– Прикорнуть было бы здорово, – отозвался Рэдфорд, все еще витавший где-то вдалеке.

– Такие бабки не за сон платят, сам знаешь.

– …Знаю.

На мгновение Рэдфорд закрыл глаза. Словно бы из глубокой бездны, или чужой, окутанной тьмой вселенной, по его ушам ударил вихрь из выстрелов. Серия точечных взрывов сотрясла почву под его ногами, и жилой комплекс с подорванной несущей стеной обвалился на проезжую часть, просвистев обломками перед самым его лицом. Как холодные иглы в мозг Рэдфорда впились предсмертные крики, прорезающиеся сквозь грохот раскалывающегося бетона и звон бьющихся стекол.

Он открыл глаза. Джеймсон, прошитый насквозь железной балкой, лежал около обломков, хрипя и истекая кровью. Девочка лет семи с испачканной физиономией и наспех натянутым поверх платьица бронежилетом с повстанческой маркировкой, сидела на корточках чуть поодаль от него, крепко зажмурившись и зажав руками уши. Рэдфорд оглянулся – карабин, выбитый из его рук, лежал совсем рядом, посреди крошева, оставшегося от тротуарной плитки. Подойдя к оружию, Рэдфорд наклонился и подобрал его.

– Так… нельзя…

В горле Джеймсона гневно клокотала кровь. Он смотрел на Рэдфорда медленно угасающим, овеянным яростью, болью и непониманием взглядом.

– Так тоже, – ответил тот, кивнув на ребенка.

Вскинув карабин, Рэдфорд прицелился и прострелил товарищу голову. Завизжав от ужаса, девочка упала на голые коленки и уткнулась лбом в асфальт.

Округа утопала в громе военного действия. Непрестанный рев винтовок, дробовиков, автоматов, пусковых установок и стационарных орудий сливался в нескончаемую милитаристическую увертюру, своей напористостью поглощавшую самое себя – и все же, один-единственный выстрел, сделанный им самим, показался Рэдфорду самым громким, самым отчетливым, выделенным из общей пальбы, слышимым каждому участнику творящейся вокруг какофонии смерти.

Закинув карабин за плечо, он подошел к телу Джеймсона. Коммуникационная станция трещала десятками голосов, охваченных паникой. Сопротивление в центре застало карательные силы врасплох. Рывком Рэдфорд выдернул из станции блок передачи данных, вскрыл его, извлек наружу коммуникационный чип и вставил его в радио-слот на собственной броне. Теперь он мог слушать переговоры сослуживцев на своей рации, но из-за большого объема передаваемых данных не мог на них отвечать.

– Беги отсюда, – обратился Рэдфорд к девочке.

Та, распрямившись, вытирала слезы маленькими кулачками. Посмотрев на него, она жалобно вопросила:

– К-куда?..

Рэдфорд молча указал на спуск в метрополитен, чудом уцелевший под градом бетонных обломков.

– Иди вниз и ищи кого-нибудь в таком же жилете, как у тебя, – сказал он.

– Там н-никого… нет, – девочка всхлипнула. – В-все… у-ушли… на… на.. наверх. С-стрелять… по вам…

– Тогда просто спрячься и не высовывайся. Пока стрельба не закончится.

– Она н-никогда… н-не заканчивается…

Рэдфорд нахмурился и внимательно посмотрел на девочку.

– Как это?..

Она подняла глаза на своего спасителя. Её зрачки были абсолютно черными, щеки – совершенно сухими. Её голос звучал не голосом ребенка, но взрослой женщины, когда она ответила:

– Ты знаешь, Джон.

Рэдфорд моргнул. Неуловимая, преходящая доля секунды, на которую прикрытые веки отделили его от внешнего мира, вдруг растянулась до бесконечности, и он почувствовал, как земля ушла у него из-под ног. Отчаянно обхватив свой карабин, он полетел куда-то вниз, и летел до тех пор, пока не затихли взрывы и выстрелы. Как только отзвенело эхо последнего рикошета, подошвы его сапог врезались в некую твердь, а веки наконец распахнулись. Выпрямившись, Рэдфорд оглянулся. Он стоял в полумраке станции метро, у самого края платформы, наполовину заваленной кусками потолка и рухнувших колонн.

– …Говорит девятнадцатый, прием… – зашуршало радио. – Штаб, на связи девятнадцатый, ответьте…

– Штаб на месте, слушаю, – ответил женский голос откуда-то из сумрака по ту сторону рельс.

Рэдфорд всмотрелся во тьму и разглядел полоску синего света, окаймлявшую сгорбившийся женский силуэт. Он щелкнул переключателем фонарика на бронекостюме, но светодиод лишь прыснул искрами и погас, не успев толком разгореться.

– …У нас дезертир, прием… Повторяю, у нас дезертирство… Сержант Джонатан Рэдфорд убил сержанта Седрика Джеймсона на подходе к центральной плазе и отступил в подземку. Повторяю, Рэдфорд сейчас где-то под землей, он вооружен и опасен…

– Каким и должен быть настоящий каратель, разве нет? – женский голос горько рассмеялся. – Девятнадцатый, прием. Разве не так заведено у вас, костоломов?

Рэдфорд покачал головой и, глубоко вдохнув, спрыгнул на рельсы. Осторожно ступая в темноте, он начал медленно пробираться к синему свету.

– Рэдфорд. Мой Джонатан Рэдфорд…

Контактный рельс заискрил под прорезиненными сапогами Рэдфорда, заставив того чертыхнуться. Одним прыжком он перемахнул через центральное заграждение, отделявшее одну пару путей от другой и, нащупав пальцем курок, продолжил двигаться вперед.

– …Штаб, мы перегруппировываемся у жилого комплекса на семьсот четырнадцатой и начинаем атаку на центр.. Повторяю, перегруппировка на семьсот четырнадцатой. Пришлите кого-нибудь подобрать Джеймсона, пока его экипировку не разобрали повстанцы. Прием.

– Купол… Как так могло случиться, Джон? – недоуменно спросил голос. – Никогда бы не поверила, что такое может быть…

Достигнув противоположной платформы, Рэдфорд вскочил на неё и зашагал к силуэту женщины, склонившейся над портативным коммуникатором, похожим на тот, что носил Джеймсон.

– …Штаб, подтвердите перегруппировку, нам нужен весь отряд, прием.

Он подошел к ней почти вплотную. Она подняла голову, подставив свету свое залитое кровью лицо.

– Джон.

– Сибил.

Немного помолчав, Сибил произнесла:

– Ты солнце, подпитывающее цветы тирании, Джон.

– Больше нет, – ответил Рэдфорд.

– Больше и не нужно. Ты обратил в руины целый мир, – она улыбнулась, обнажив запятнанные кровью зубы. – Твоя беготня туда-сюда уже ни к чему не приведет.

– Я могу все исправить.

– Ты безумен, Джон. Ты повредил купол. Думаешь, он не повредил тебе?

– Сибил…

Рэдфорд отпустил карабин и тот повис на его шее. Он присел на корточки рядом с Сибил и взял её за изуродованную, обожженную ладонь.

– Я ошибся, – тихо проговорил он. – Я во всем… Я был не прав. Но здесь еще есть кого спасать. Я… Я могу хотя бы попытаться.

Сибил перебирала его пальцы своими. На мгновение, тьма в её глазах рассеялась, обнажив их естественную синеву.

– Джон… – прошептала она. – Я – лепесток, рассекаемый пулей. Не держись за то, чего уже нет…

Второй рукой Сибил смахнула пыль с волос Рэдфорда и, потянувшись вперед, поцеловала его в лоб. Он зажмурился, пытаясь сдержать слезы. Грохот поезда, промчавшегося мимо платформы, заглушил рокот коммуникатора. Пальцы Сибил растворились в воздухе и пеплом осели на перчатке Рэдфорда. Чья-то маленькая ручка тронула его за плечо.

– Дяденька каратель… как вы?

Рэдфорд вздрогнул и обернулся. Девочка, которую он спас на поверхности, переминалась с ноги на ногу, тревожно на него поглядывая. На станции было светло, над станцией гремела битва.

– Другие дяденьки каратели за нами не пошли? – рассеянно осведомился он.

– Они остались с тем дяденькой, которого вы… – она замялась.

– Я понял.

Рэдфорд вновь перевел взгляд на труп женщины-повстанца, лежавший перед старым, пошарпанным коммуникатором. Это была не Сибил, и коммуникатор был наполовину разобран – видимо, его пытались починить. Среди осколков напольной плитки виднелись битые микросхемы и обрывки проводов; из бокового слота станции связи торчал кончик синего, тускло поблескивавшего на свету декодера повстанцев. Рэдфорд вытащил его, отщелкнул бронепластину на своем левом запястье и вставил декодер в свободную ячейку промеж играющими огнями датчиками и переключателями. Его собственная рация шумно затрещала; через мгновение, сквозь треск донеслись голоса:

– …Они стягивают силы возле плазы…

– …У нас не хватает людей, прорыв по всем блокпостам, мы теряем периметр!..

– …Каратели на плазе, повторяю, каратели входят на плазу…

– …Говорит Семия Норт. Последний рубеж обороны будет организован около входа в обсерваторию. Повторяю, все, кто еще жив и слышит меня – направляйтесь к центру управления купольной защитой…

– Семия… – прошептал Рэдфорд.

– Мисс Норт!

Обрадованная девочка вновь принялась дергать его за плечо.

– Скажите ей, что мы здесь! Она придет и спасет нас!

– Я не думаю… Точнее, я не могу, – поправился Рэдфорд. – Меня никто не услышит.

– Но… – она вновь поникла. – Что же делать?..

Рэдфорд поднялся и оглянулся по сторонам. Они спустились вниз на семьсот четырнадцатой, а затем, уходя от погони, пересекли две рельсовые ветки, таким образом достигнув другой стороны улицы. Горстка автоматизированных поездов, еще не вышедших из строя, по-прежнему «населяла» тоннели, на немыслимых скоростях проносясь по заданным маршрутам и нигде не останавливаясь. Идти по путям до станции плазы было бы большим риском, но подняться обратно на поверхность означало бы верную смерть…

– Сюда, – девочка потянула Рэдфорда за перчатку и засеменила в сторону служебной двери.

Проход был заперт, но ключ-сканер все еще работал, излучая синее мерцание. Рэдфорд поднес к нему запястье и замок послушно щелкнул. Девочка распахнула дверь и побежала вниз по лестнице, продолжая увлекать за собой своего спутника.

– Ты знаешь дорогу? – спросил Рэдфорд, послушно следуя за ней.

– Нас водили здесь во время прошлой атаки, когда была э.. эва… эвакуация, вот, – объяснила девочка. – Я помню, как идти… Немножко.

Они спустились в обширный коридор, чуть поодаль разветвлявшийся в три разные стороны. Вдруг девочка остановилась и нахмурилась.

– Значит, это вы… Рэдфорд? Джона… Джонатан Рэдфорд?

– Это я, – кивнул Рэдфорд.

– Говорят, вы плохой… – с опаской проговорила девочка.

Рэдфорд опустил голову.

– Это правда. Но я пытаюсь стать хорошим.

– А, я поняла! – обрадовалась она. – Поэтому вы меня спасаете?

– …Нет. Я пытался от тебя избавиться, если помнишь.

– Да…

Девочка задумалась. Она не отпускала рукав Рэдфорда. Тот же, в свою очередь, терпеливо ждал.

– Может, мне не стоит вести вас к мисс Норт… Вдруг, вы все врете и на самом деле хотите остаться плохим.

Свободной рукой Рэдфорд извлек из нагрудного кармана продолговатую металлическую пластину серо-зеленого оттенка, исчерченную замысловатым узором золотых линий. Он протянул её девочке.