Так будет не всегда

    –Только не давайте мне пистолета, я этих мразей сама перестреляю. Ответила она. И не только этих.

    –Слушай, как твоя фамилия сейчас?

    –Головко ответила она.

          Он достал какой-то небольшой листок картона, что-то написал на нем и дал ей.

     Это была визитка начальника облГАИ, на обратной стороне которой было написано:

     «Всем постам ГАИ. Прошу оказывать содействие в бесперебойном проезде водителю и ниже вписано от руки Головко Н.А. Это тебе подарок. А это моя. На визитке было написано Виктор Васильевич Соколов. И номер телефона. Ни места работы, ни должности, ни звания. Кстати, привет тебе от Валентины, Она знает, что мы должны встретиться. Наталья вспомнила, что он женат на их однокласснице, и что у них растут двое пацанов, ровесников ее дочери. И Вале огромный привет! Встретиться бы как-то.

          Слушай, кроме шуток, если тебе надо будет отвезти тебя, твоих парней, Валю, твоих пацанов. Кого скажешь. Моя машина и я в твоем распоряжении. Всегда. Днем, ночью. Всегда. Это, кроме шуток. Видишь, что у меня есть? Она показала новое свое новое приобретение-пейджер. Набираешь семь троек, там сидит оператор и просто говоришь: «Абоненту 18. Это я. И говори куда и когда подъехать. Я буду по любому. И еще, она полезла в багажник и извлекла оттуда литровую бутылку спирта «ROYAL», очень популярного в то время. Я понимаю, что это мелочь, но хоть как-то. Ой, спасибо Наташ. Ну прямо в жилу.

    –Вообще, если честно, нелегкий ты себе кусок хлеба выбрала. Нелегкий и не безопасный. Береги себя Наташ. И смотри кого берешь в машину. И еще, вряд ли, если что, тебе поможет газовый баллончик, но на всякий случай на, возьми. Он протянул ей баллончик. Это наш, ментовский. Он покрепче обычного. А лучше пусть у тебя всегда будет в зоне досягаемости свисток. Они в любом спортивном магазине продаются. Бери тот, что погромче. На алкашей и хулиганье, действует на 100%. А на серьезных, дай тебе бог не нарываться.

    –Не выбирала я этот кусок хлеба Витя, ответила она. Скорее он выбрал меня. Знаешь, я так боялась сегодня, что уже наверно никогда в жизни так бояться не буду. Да и у тебя не самая безопасная профессия, как я поняла. И ты береги себя.

    –Ну все, мы поехали. Звони, если что. Они запрыгнули в свою Ниву, и умчались, а Наталья еще долго сидела на водительском сидении, не в силах шелохнуться. Господи, благослови этих ребят думала она. Спаси их и сохрани.

          Она потом не один и не два раза будет встречаться с Виктором и его ребятами.      Даже дважды возила их свадьбы. Бывала у них на днях рождения. Подвозила его жену Валю и его пацанов. Тогда еще не было такси по вызову, а он боялся, чтоб она ловила машину «с руки». Валя всегда пыталась дать ей денег, но Наталья говорила, что скорее позволит отрубить себе руку, чем возьмет. Она знала, что очень небогато живут ребята из отряда Виктора, где он был командиром. В задачу которых входило задержание бандитов, часто вооруженных. Они не занимались слежкой и тому подобным. Их вызывали именно когда «надо брать». И они брали. У них получалось. Хотя у многих из них были шрамы и от ножей, и от пуль. Но это будет потом.

Глава 5

Глава 5

          Мудрые руководители того времени сейчас, в мемуарах пишут, как классно они спасли страну шоковой терапией. Если бы они спасли страну от себя раньше, наверно и шок нужен бы не был. Те, что еще не успели уйти в небытие. Наверно надеются на памятники. На самом деле если ставить памятники, то я бы поставил памятники мешочникам, которые одели страну и маршрутчикам, которые решили транспортную проблему. Эту проблему безуспешно пытались решить умные партийные руководители все годы их руководства. Потом, когда поняли, что вроде-бы на столбах их уже не развесят они начали подгребать этот бизнес под себя. В том числе и такси.

          Наталья стала сравнительно неплохо зарабатывать. Конечно она зарабатывала смешные деньги, но все-таки они позволяли ей одеться самой и одевать дочь с рынка, что по тем временам было довольно престижно. Это было круто одеваться с рынка, в который был превращен стадион, на котором раньше играла местная футбольная команда. Да и продукты мама, которая готовила на всю семью, тоже покупала на рынке, что в то время увы, могли позволить себе далеко не все.

          И еще. Она научилась покупать доллары, единственное средство накопления в то время. Рубль по-прежнему пикировал с бешенной скоростью, а потом в Украине ввели свою валюту, карбованцы, напечатанные на не самой дорогой бумаге. И эта валюта так же весело худела, как и ее деревянный предшественник. Доллары она покупала у мешочников, которые ездили в Польшу с товаром. Что только не возили! От напильников до бюстгальтеров. Паренек, у которого она покупала по 5-10-20 долларов и это было не так мало, пока она везла его домой, уже за карбованцы, рассказывал, как в Польше они с подругой продавали «самые дешевые лифоны», написав это на куске картона. И да, у них брали. У поляков тогда корме долларов другую валюту не признавали.

          Ее беспокоили две проблемы. Первая это каждый месяц удваивающееся количество машин с гребешком такси на крыше и вторая, что ее семерочка неумолимо прибавляла возраст и пробег.

          Да, конкуренция росла на глазах. Масса мужиков, у которых раньше машина была для поездок на дачи, на рыбалку, посиделок и пьянок в гаражах, были выброшены с одного за одним закрывающихся предприятий. Другие вроде бы работали, но им по несколько месяцев не платили зарплату. И те, и другие искали возможность прокормить семью и вешали на свои москвичи и жигулята петушок такси.

          Но у нее перед ними было преимущество. Во-первых, у нее появилось немало своих, постоянных клиентов, которым было намного спокойней отправить с ней жену или маму, да и самим подъехать. Были постоянные клиенты среди и комерсов-мешочников, которые просили ее встретить с поезда или с самолета из Турции и которые знали, что Наталья не кинет, не подставит бандитам, которые заберут товар и в лучшем случае оставят в живых.  То есть работы у нее хватало. Пока хватало.

          Она нагло, под знак «остановка запрещена» подъезжала на вокзале к киевскому, московскому и львовскому поездам и становилась впереди всех машин, которые платили местным ментам за лояльность. Местные гайцы, уже познакомившиеся с визиткой их прямого начальника, четко знали, что она из-под ментов и не подходили к ней. Это же знали и бандитские бригадиры, которые собирали дань с таксистов. Знали и сами таксисты. Беспроволочный телеграф работал безукоризненно, а машина, всегда чистая и надраенная до блеска с туфелькой на заднем стекле была приметна. Очень приметна. Приметна была и ее хозяйка. Крепко скроенная, слегка даже мужиковатая, блондинка с голубыми, часто стальными глазами в которых светилась решимость постоять за себя, и с слегка хрипловатым голосом. Среди заинтересованных лиц у нее были две клички. Туфелька и Волчица. И в свободное от клиентов время, которого у мужиков очень даже хватало, заказов у них становилось все меньше они обсуждали. Интересно, кто ее имеет, что она имеет такие льготы, что всех может иметь в виду. Сходились на том, что какое-то мусорское начальство. А может просто чья-то дальняя родственница, которой нравится работа на такси и тот просто ее прикрывает и не пристраивает к другому делу.

          Большинство из них обращалось к ней уважительно, по имени отчеству, Наталья Александровна, и считали ее мастером своего дела. Ей было уже под сорок. Недавно она установила в машину телефон «Алтай». Это бывшая обкомовская сеть, а теперь выкупленная или украденная, которая за 20 долларов в месяц предоставляла услуги телефонной связи всем, у кого есть это оборудование. Прообраз современной мобильной связи с большой антенной на крыше. Это было очень круто, потому, что клиенты звонили ей прямо в авто, чтоб она за ними подъехала, звонили из авто, чтобы их встретили. И вообще, им очень нравилось звонить из машины. Тогда это было просто чудо, они щедро платили и ездить старались теперь только с ней, вызывая к дому.

          На ее банковском счету, а вернее в заветной коробочке, запрятанной так, что ни один ворюга не найдет, уже лежало 5875 долларов. Это были деньги, заработанные ее потом, нервами и кровью. И ее золотой, вылизанной семёрочной, с туфелькой на стекле.  В основном в купюрах до двадцати. Правда были и сотки. Ее иногда ангажировали отвезти в Киев, в аэропорт или просто делам. Поездка стоила 200 долларов+ 50 долларов в сутки в самом Киеве. Платили. Знали, что по Наталье можно сверять часы. Все будет точно и вовремя. Минута в минуту. Эти, сейчас смешные деньги, была ее опорой, и ей легче дышалось, когда она их пересчитывала.

          Вспоминала ли она сейчас жизнь с Сергеем. Вспоминала конечно, но у нее было ощущение, что это все происходило не с ней. Наверно так ощущает себя породистая собака, жившая в доме богатого хозяина, спавшая на фирменном одеялке и питавшаяся только элитным собачьим кормом, в обязанности которой входило предано смотреть в глаза хозяина, вилять хвостом, приносить ему ошейник с поводком, когда приходило время прогулки. Красиво идти с ним рядом, совершенно не замечая собак, которые попадались им на пути, а вечерами лежать на ковре и смотреть с ним новости по телевизору. А потом, с ним что-то случается, и она оказывается на улице, в окружении клыкастых сородичей среди которых надо выжить. И она забывает все прошлое, учится рычать, когда надо, показывать зубы и отстаивать свое право на жизнь, на место под солнцем и на свою кость, которую у нее теперь хрен кто отберет.

          Недавно она отметила год работы в такси. Подвела итоги. За год ее «семерочка» пробежала тридцать две тысячи. Для обычной машины это очень много, для такси нет. У нее был свой механик, дядя Вася, который в своем гараже обслуживал машины. Делал все хорошо и основательно, брал сравнительно немного. А с нее, вообще по минимуму. Он раньше работал в гараже института, где Сергей был замдиректора. Хорошо знал его, знал и ее, потому, что обслуживал их домашнюю Волгу. Золотой мужик был, говорил он, называл ее дочкой и брал по минимуму. Она уже давно не препятствовала фамильярности. Дочка так дочка, лишь бы делал, быстро хорошо и не дорого. Она хорошо понимала, что случись что с ее семерочкой и все. Дальше полый мрак. И поэтому доллар к доллару собирала деньги на новую машину и не скупилась на качественные запчасти.

          А вообще, по большому счету ей нравилась ее работа. Если честно, то до 37 лет она вообще не знала людей. Вернее, знала, что есть такие, что они живут неподалеку, что иногда создают пробки на дороге и очереди в гастрономе и в булочной, что рядом с ней кто-то работает, но они нисколько, ни граммочки, не интересовали ее. Теперь, за рулем она обожала слушать их истории, их своеобразные исповеди. Ей нравилось слушать об их жизни о их заботах и проблемах. Иногда смешных, иногда трагичных, хотя трагедии она старалась пропускать мимо ушей. Своей хватило. Но слушая их поражалась, насколько люди разные и насколько они похожи.

          Чего стоила история, когда она три дня, по 50 долларов за день, возила по городу красивого, хорошо одетого рослого мужика лет слегка за 30, явно не бедного, который по наверно только ему известным точкам пытался выловить свою жену. Они по часу сидели в машине то у одного парадного то у другого. Он все время рассказывал какая она у него красавица. И он таки добился своего, выследил ее, когда она с каким-то щуплым мужичонкой с портфелем зашла в парадный. Такая мелкая серая мышь, с редкими выбеленными пергидролем до прозрачности волосами, не самыми ровными ногами и талию которой было бы найти сложнее, чем ее саму. Он окликнул ее, быстрым шагом зашел за ней в парадный, а минут через 5 вернулся в машину один. На щеках его были глубокие, кровоточащие царапины, явно от ее ногтей. Поехали домой, попросил он. Она права. Я не смею ее унижать недоверием и выслеживать ее. Она не моя собственность. Я слишком люблю ее и слишком ревнив. В этом моя беда. Как Вы думаете, что ей подарить, чтобы она простила меня за эту постыдную слежку, когда вернется. Ей так трудно угодить.

    –Подарите ей хороший ремень, не выдержала Наталья и заулыбалась.

    –Вы конечно шутите без тени улыбки ответил он.

    –Да. Простите, но мне трудно Вам что-то посоветовать, соскочила с темы она.

     Тем более, что они уже подъезжали к его дому.

          Довольно часто она возила наркоманов. Вообще то это были самые спокойные и вежливые пассажиры. Она прекрасно знала все городские точки продажи этой дури. Бизнес был на 100% цыганский. Как правило она их брала с руки, когда откуда-то возвращалась. Они называли один из городских проспектов она везла их туда, а потом они говорили, здесь налево и она понимала, что они за дурью. Иногда она говорила здесь нет, потому, что минут 20-30 назад уже возила туда таких же. А где есть? Там, повыше, и они сразу ехали туда. Однажды, на заре деятельности, она везла двух таких мальчиков. На улице было темно и немноголюдно. Один сидел рядом с ней, второй у нее за спиной. Тот, что сзади постоянно исчезал из зеркала заднего вида и раздавался очень такой специфический звук, как будто чем-то тупым или не очень режут материю. Наверно это он ножом режет мое сидение и когда дорежет, доберется до меня. В конце концов она не выдержала.

    –Что ты там делаешь сзади? Ты мешаешь мне вести машину. Глаза все время не на дороге, а на зеркале.

     Парень распрямился.

    –Ой, простите, это я с залипкой на кроссовке балуюсь. Простите еще раз сказал он.

          Во время таких поездок она познакомилась, если можно так выразиться с Антоном. По его словам, он был одним из лучших закройщиков города, был завален работой и очень неплохо зарабатывал. И все уходило на дозы. Каждый вечер, после работы он и его товарищ садились в такси и мотались по точкам продажи, которые кстати, располагались довольно близко друг от друга. Добывали, ехали к Антону и кололись. Засыпали счастливыми. Утром Антон шел на работу, а его приятель был не в силах и отлеживался у него дома. А вечером все повторялось. Жена и ребенок давно сбежали от него, и он жил один. Он мечтал спрыгнуть, но понимал, что спрыгнуть можно только в могилу. Почти каждый день он около семи звонил Наталье в машину, просил подъехать, и она не отказывала. Ей было жалко этого симпатичного, интеллигентного парня, от которого пахло неплохим парфюмом и бедой. Запах беды был сильнее.

     Были ли у нее страшные случаи?

     Помимо инцидента с Аликом, на заре, был еще один. Не так много, если брать целый год, правда? И на звание очень страшного он не тянул.

     Она отвезла на вокзал постоянную клиентку, женщину, которая везла в Москву 6 мешков сладкого перца. Каждый выживает как может. Кто-то возит эшелонами, кто-то вагонами, кто-то фурами, а кто-то на третьей полке плацкартного вагона. Тут уж кто на что учился. Около остановки маячил парень с поднятой рукой. Она остановилось. Он назвал новый район и нормальную сумму. Когда она кивнула головой, он обернулся и свистнул, тут же еще два парня отделились от остановки и запрыгнули к ней в машину. Поедем, он назвал соседний городок. Ох как не понравилась ей эта троица. Кажись попала. Нет, ребята, туда не могу. У меня клиент через 20 мин.

     Слышь, ты сука старая, едь и не звезди, на самом деле он сказал намного более грубое слово. И легкий удар по затылку. Легкий, просто чтоб показать кто в машине хозяин.

     И она поехала, кляня себя за то, что поехала, что отъехала от многолюдной остановки, понимая, что в этой ситуации остаться в живых

    –счастье, остаться в живых и с машиной огромное счастье, остаться в живых, с машиной без ранений, без изнасилования, нереальное счастье. Понимала, что нарвалась на отморозков и уговаривать их и показывать визитки не имело смысла. Знала, что в таких случаях сигналить бесполезно и рекомендуют просто зацепить пару машин. Тогда за ней наверняка устроят погоню и возможно только этим и закончится. Но ей просто до слез было жалко свою семерочку, свою кормилицу, на которой за столько лет не было ни царапины.

     И тут до нее дошло, что через 3 квартала они будут проезжать здание ОБОП. То самое в котором работал Виктор. Она резко рванула руль к бордюру, остановилась прямо около входа, включила тревожную сигнализацию и стала свистеть. Изо всех сил свистеть в свисток. Как хорошо, что она скрупулезно выполнила рекомендации Виктора.

    –Пацаны, атас, менты! Они высыпались из машины, а она выскочила следом. Стоять уроды, стоять бояться! Кричала она им в след и свистела. Свисток оказался громким. Очень громким. Правда за входной дверью никто не отреагировал на этот инцидент и только когда она выключила тревогу и села в машину вышел какой-то мент, одетый в полевую милицейскую форму с повязкой дежурного.

    –Что у Вас там? Все в порядке? Вы стоите под знаком.

    –Да, я заметила, все в порядке ответила она, заводя машину и трогаясь.

     А через несколько минут раздался звонок от Виктора.

    –Наташ, что там у тебя? Нужна помощь?

    –Нет. Сама справилась, спасибо! Потом расскажу.

    –Можешь не рассказывать. Мне уже доложили, как ты свистела и гналась за тремя придурками. Хорошо, что не догнала.

    –Их счастье сказала Наталья и рассмеялась.

    –Да уж, рассмеялся он в ответ.

     Будут знать, как называть меня старой сукой, думала она, развернувшись к дому. Совсем даже не старая! Мне нет и сорока.

Глава 6

Глава 6

     В один из вечеров мама, которая вела домашнее хозяйство, и давно не работала на рынке, наливая ей борщ спросила. Наташа, а вообще, что ты знаешь про своего папу?

     Наталья поперхнулась и сказала: «Как что, военный летчик испытатель, погибший при выполнении испытательного полета Винокуров Александр, не помню отчества». Мне так мама говорила, а маме не верить нельзя!

    –Ну, сказала мама, на самом деле все было немного не так. Он был не летчиком, а автомехаником.

    –Мама, ты меня удивляешь, ответила Наталья. Ты считаешь, что для меня, для женщины, которая почти разменяла пятый десяток, важно кем был отец, которого я ни разу не видела? Но я чувствую, что ты хочешь мне сообщить какую-то новость. Не помер ли он где-то вдали от Родины и раскаявшись, не завещал ли своей дочери миллион долларов?

    –Нет. Он жив и здоров. Он всегда помнил, что у него есть дочь и всегда, пока не узнал, что ты вышла замуж и ни в чем не нуждаешься высылал мне деньги для тебя.

    –Я должна быть ему благодарна за это? И в чем должна выражаться моя благодарность? Я не хочу, чтоб мне на плечи навесили еще какого-нибудь дедушку.

    –Он живет не в нашей стране и точно не нуждается в твоей материальной помощи.

    –Ну спасибо, мам, ты меня успокоила, я немного поела, размякла и готова выслушать новую версию старой истории. Я вся внимание, мам.

    –Ну тогда слушай и по возможности не перебивай. Потому, что мне есть, что сказать тебе на финише этой истории.

          Мы с твоим папой долго учились в одном классе и лет с четырнадцати нас считали парой. Мы и были парой. Неразлучной парой.  Сашка был ужасным лоботрясом, но очень рукастым парнем.

        После восьмого класса его выдавили из школы, и он поступил в автодорожный техникум. Он приходил с занятий не домой, а ко мне, мы вместе кушали то, что оставила моя мама и садились за уроки. Он за свои, а я за свои. В техникуме он стал получать стипендию и как-то почувствовал себя добытчиком.

          Мы часто разговаривали с ним о будущем. Мы оба не видели будущего друг без друга. Мы были по-настоящему близки. Я не имею в виду того, что под этим подразумевают сейчас. Этого у нас с ним как раз не было. Но мы оба знали, что у нас будет двое деток, мальчик и девочка и большая, добрая собака. Что он сам построит для нас большой и светлый дом. Этот дом мы рисовали вместе. Я рисовала, ты знаешь, что я неплохо рисую, а он руководил просил подправить то там, то здесь. Тебе наверняка попадались эти рисунки в детстве. Да они и сейчас есть у меня. Никуда не делись.

          Мы собирались пожениться сразу, как он окончит техникум. Но вышло по-другому. Не зря говорят, хочешь рассмешить бога, расскажи ему о своих планах. Когда у него были выпускные экзамены умер его папа. Соответственно о свадьбе не могло быть и речи. Почти сразу ему пришла повестка и его призвали в армию.

          Я чувствовала, что он ускользает от меня и решила, как бы утвердить свои права на него. И в ночь накануне его отправки мы, таки переспали с ним. Честно? Не помню, как это было. Хорошо или плохо. Да я вообще не помню, как это делается! У меня это было один раз в жизни! Но что было помню. И до сих пор вижу результат, она сделала жест в сторону Натальи.  Я опускаю сейчас все пламенные клятвы, которые мы давали друг другу. Но давали точно. Но это уже детали.

          Я была совершенно юной, наивной дурочкой, и что беременна поняла уже на четвертом месяце, когда начал расти живот. О том, чтобы что-то делать не было и речи. Ну нет месячных и ладно. Девчонки сказали, что так у многих бывает, пока всерьез не начнешь жить с мужчиной.

          Как на грех я рассорилась в письмах с Сашкой, какой-то придурок написал ему обо мне гадости, а он, еще больший идиот поверил в них. Если не сам все насочинял. Он и раньше устраивал мне сцены ревности на самом ровном месте.

     Служить его отправили аж в Северный Казахстан. Для парня из Украины места ближе не нашлось. Пока я гордая ходила с животом его мама уехала то ли с новым мужем толи с любовником куда-то на север и в их квартире поселились незнакомые мне люди. С Сашкой мы к тому времени уже месяцев пять не переписывались. Когда ты родилась я не выдержала, и написала ему, что у него родилась дочь, он мне не ответил. Потом сказал, что такого письма не получал. Он в тот момент уже сменил часть и служил в автобате.

         Короче, когда ты родилась, ты была только моим ребенком. Моим и только. Институт мне пришлось поменять на курсы машинисток-стенографисток. Мне сильно помогала бабушка. В общем когда я опомнилась, тебе уже шел третий год.

          Сашка, как я узнала потом, остался на сверхсрочную, стал прапорщиком, возился с машинами. А еще до окончания срочной женился на местной девочке, немке по национальности, и она через год принесла ему двойню. Двух пацанов. Кстати, твои браться. Ты не устала?

    –Мам, я вся внимание и жду новых откровений сказала Наталья. Это очередная сказочка или так и было?

    –Это так и было, вздохнула мама.

          Сашка таки приехал. Он приехал побывать на могиле отца. Тебе тогда было два года. Когда он узнал, что у него растет дочь, причем как две капли воды похожая на него. Он прилетел ко мне. Мы оба плакали. Он говорил, что никуда не уедет, что мы и так наделали кучу глупостей что он хочет остаться со мной и с тобой. Я ему сказала, что поезд ушел. Единственное, о чем я его попросила, это удочерить тебя. В твоем свидетельстве о рождении, в графе отец стоял прочерк, и я понимала, что со временем, тебя это будет мучать. Мы с ним пошли в ЗАГС и там ты стала дочерью Винокурова Александра Ильича, а он стал «Летчиком испытателем, геройски погибшим выполняя задание». Он ночевал у меня, но спал в соседней комнате. Я сказала ему, что двух детей я не вывезу, силенок не хватит. А через несколько дней он уехал в свой Гурьевский район, Казахской ССР.

          На самом деле он никогда не забывал о тебе, регулярно слал деньги и подарки к твоему дню рождения и новому году. Очень переживал, что я так и не вышла замуж. Очень переживал, что сломал мне жизнь. Хотя я этого не чувствовала. Постоянно просил твои фото и писал, что ты красавица. В прочем, так оно и было. Ты росла на удивление легким, тихим и красивым ребенком, и я от тебя видела только радости. А жизнь, она ведь летит как трамвай под гору, и не успеешь оглянуться, как уже проехала все остановки и следующая конечная.

          За окном уже стемнело. Наталья подошла к маме обняла и поцеловала. Она этого уже давно, очень давно не делала. Ты у меня самая лучшая мама в мире! Ты лучше всех на свете! Я очень, очень люблю тебя мамочка. На глазах обоих были слезы.

    –Я хочу дорассказать тебе все сейчас, сказала мама. Мне было очень нелегко начать этот разговор и второй раз я его начинать не хочу. В общем слушай дальше.

          В 1976 году Брежнев подписал какой-то документ, разрешающий выезд из страны для воссоединения семей. Конечно, первыми этим начали пользоваться евреи, которые получали липовые или не очень липовые вызовы из Израиля и их выпускали. Не всех, подвергая самым унизительным процедурам, но выпускали. На их фоне немецкая иммиграция не выглядела серьезной. Ее просто не замечали и о ней не писали. Но у Сашкиной жены, как выяснилось были довольно близкие родственники в Германии. Тогда она называлась ФРГ. Они уехали и обосновались там еще в начале века. Как на грех, ее пожилая, ей было за 80 тетушка оказалась членом компартии западной Германии, просидевшая несколько лет в концлагере во время войны и чудом оставшаяся живой. Она была, как тогда говорили «большим другом советского союза» и ей удалось вытащить по воссоединению семей всех родственников из Казахстана. Что-то около полутора десятков человек. Когда началось это перетягивание, Сашку исключили из партии, где он пребывал, уволили из армии, и он полтора года промышлял ремонтом частных авто. Короче, уж больно ему и его фрау приспичило уехать в Германию и никакие угрозы не действовали.