Наследница лжи

– Алиса! – крикнул Каин, отбиваясь от трёх противников одновременно. – Уходите отсюда! Сейчас!

Но она не могла двинуться с места, загипнотизированная зрелищем собственных рук, вокруг которых всё ещё вились остатки теней. В кошмарах она видела людей, управляющих тьмой, но никогда не думала, что сама способна на такое.

Каин, воспользовавшись мгновением замешательства врагов после смерти их товарища, нанёс решающие удары. Последний убийца упал, и воин бросился к Алисе.

– С вами всё в порядке? – спросил он, хватая её за плечи.

Алиса подняла на него глаза, полные ужаса и непонимания.

– Я убила его, – прошептала она. – Я убила человека… тенями.

– Вы защищались, – сказал Каин твёрдо. – И да, у вас есть способности к магии теней. Это наследство вашего клана.

– Но как это возможно? Я никогда раньше не…

– Сила пробуждается в момент крайней опасности, – объяснил он, оглядывая мёртвых убийц. – Ваша кровь наконец проснулась.

Алиса посмотрела на портрет своей матери – Изабеллы, последней королевы Теневых Роз. Теперь она понимала, почему глаза женщины на холсте казались такими знакомыми, почему её собственные сны были полны огня и крови. Это были не просто кошмары – это были воспоминания, передавшиеся ей через кровь.

– Нам нужно уходить, – сказал Каин, вытирая меч об одежду одного из убийц. – Если они нашли вас здесь, значит, во дворце есть предатель. Никто больше не в безопасности.

Но Алиса не двигалась. Она смотрела на портрет матери, которую никогда не знала, и чувствовала, как внутри неё растёт что-то тёмное и опасное – жажда мести против человека, который убил её семью и лгал ей всю жизнь.

Тени в галерее всё ещё шевелились в ответ на её эмоции, и Алиса поняла, что её жизнь изменилась навсегда. Она больше не была наивной принцессой, не была дочерью короля Луки. Она была последней из Теневых Роз, наследницей древней и опасной магии. Но она хотела получить подтверждение догадок из первых уст.

И у неё были счёты с тем, кто украл у неё всё.

Глава 2. Кровавые письма

Холодные каменные коридоры замка встречали Алису безмолвным эхом её босых ног, когда она торопливо направлялась к покоям Элизы в предрассветных сумерках. Мрачные факелы бросали дрожащие тени на почерневшие от времени стены, создавая иллюзию движения в каждом углу. Её длинная ночная сорочка из тонкого льна развевалась за спиной, словно призрачные крылья, а сердце билось с такой силой, что казалось, готово вырваться из груди. Странное беспокойство охватило её среди ночи – не обычный кошмар, а что-то гораздо более глубокое и тревожное, словно невидимые нити тянули её к умирающей женщине. Ведь только она могла знать правду о ее происхождении.

Тяжёлая дубовая дверь в покои Элизы была приоткрыта, и оттуда струился слабый свет единственной свечи, смешиваясь с удушающим ароматом лекарственных трав. Воздух в комнате был пропитан запахом приближающейся смерти – сладковатым, тяжёлым миазмом, который заставлял желудок сжиматься от отвращения. Алиса переступила порог и замерла, поражённая ужасающими переменами в облике своей кормилицы.

Элиза лежала на узкой кровати, её некогда полное и розовощёкое лицо превратилось в маску из натянутой на кости кожи. Глубокие морщины прорезали её лоб, словно борозды на вспаханном поле, а губы потрескались и побелели от обезвоживания. Когда-то крепкие руки, которые качали маленькую Алису и заплетали её волосы, теперь походили на птичьи лапки – тонкие, с выступающими венами и пятнами старческой пигментации. Редкие седые волосы разметались по подушке, создавая ореол вокруг изможденного лица.

Дыхание Элизы было поверхностным и прерывистым, каждый вдох давался с мучительным усилием. Её грудь едва поднималась под истончившимся одеялом, а временами казалось, что дыхание совсем останавливается, прежде чем возобновиться с хрипящим звуком. Таинственная болезнь пожирала её изнутри уже несколько недель, и никто из лекарей не мог объяснить её природу или предложить лечение.

Алиса бесшумно приблизилась к кровати, стараясь не потревожить хрупкий покой умирающей. Она опустилась на деревянный стул возле изголовья, его ножки скрипнули под её весом в тишине комнаты. Взяв в руки глиняный кувшин с водой, она смочила чистую льняную тряпицу и осторожно приложила к потрескавшимся губам Элизы. Холодная влага заставила старую женщину слегка вздрогнуть, но она не открыла глаз.

Алиса поправила подушки за головой кормилицы, стараясь придать ей более удобное положение. Её пальцы дрожали от переполнявших её эмоций – страха, печали и странного предчувствия чего-то неотвратимого. Элиза была единственной матерью, которую она знала, единственным человеком, который показывал ей безусловную любовь в этом холодном замке.

– Элиза, – прошептала Алиса, её голос едва слышен в тишине. – Я здесь. Ты не одна.

Молчание затянулось, нарушаемое только неровным дыханием больной и потрескиванием свечного воска. Алиса взяла в свои руки холодную ладонь Элизы, поражаясь тому, как она похудела – кожа стала тонкой, как пергамент, а кости выступали острыми углами. Когда-то эти руки были сильными и тёплыми, они утешали её после кошмаров и нежно расчёсывали волосы перед сном.

Внезапно глаза Элизы распахнулись с поразительной ясностью, словно туман рассеялся, обнажив пронзительный взор. Её высохшая рука выстрелила вперёд с неожиданной силой, железной хваткой схватив запястье Алисы. Девушка вскрикнула от неожиданности и боли – пальцы старой женщины впились в её кожу с отчаянной решимостью.

– Ты… ты должна знать, – хрипло прошептала Элиза, её голос был едва слышен, но в нём звучала такая настойчивость, что Алиса замерла. Каждое слово давалось умирающей с мучительным усилием, но её глаза горели лихорадочным огнём. – Время… время пришло… Больше не могу… молчать…

– Элиза, что ты говоришь? – Алиса попыталась высвободить руку, но хватка кормилицы была удивительно крепкой. – Тебе нужно отдыхать, сберечь силы…

– Нет! – Голос Элизы стал резче, в нём звучала паника. – Слушай меня… слушай внимательно… Ты не… не дочь Луки. Никогда не была.

Слова ударили Алису, словно ледяная вода. Она почувствовала, как земля уходит из-под ног, а разум отказывается принимать услышанное.

– Что? О чём ты говоришь? Конечно, я его дочь. Он мой отец, ты сама…

– Ложь! – Элиза с трудом приподнялась, её изможденное лицо исказилось от боли и отчаяния. – Всё это… ложь! Ты последняя… последняя из клана Теневых Роз. Твоя мать… твоя настоящая мать была Розали из древнего рода…

Алиса почувствовала, как комната начинает кружиться вокруг неё. Теневые Розы – это имя она слышала в детстве, в шёпоте слуг, в обрывках разговоров, которые замолкали при её появлении. Говорили, что это был могущественный клан, исчезнувший много лет назад при загадочных обстоятельствах.

– Элиза, ты бредишь от болезни, – Алиса попыталась сохранить спокойствие, но её голос дрожал. – Теневые Розы – это просто легенда…

– Он уничтожил их всех! – Элиза с невероятным усилием села на кровати, её глаза наполнились слезами. – Лука… он устроил резню. Сотни людей… сотни невинных душ… Твоих родителей, твоих братьев, твоих дядей и тёток… Всех, кто носил кровь Теневых Роз. Только ты… только ты выжила, младенец, спрятанный твоей матерью…

Алиса попыталась встать, но ноги не слушались. Холодный пот выступил на её лбу, а сердце билось так быстро, что она боялась потерять сознание.

—– Нет… нет, это невозможно. Лука не мог… он добрый ко мне, он никогда не причинил мне вреда…

– Потому что он не знает! – Элиза схватила Алису за плечи своими трясущимися руками. – Он думает, что ты его бастард от какой-то служанки. Я… я солгала ему, когда принесла тебя в замок. Сказала, что ты дочь одной из его любовниц, умершей при родах. Он поверил… он поверил, потому что ты была слишком мала, чтобы он мог распознать в тебе черты Теневых Роз…

Слова Элизы обрушились на Алису, как каменная лавина. Каждое откровение было ударом, который разбивал её мир на осколки. Человек, которого она называла отцом, которому доверяла, который показывал ей редкие моменты нежности – убийца её настоящей семьи.

– Почему? – Алиса едва смогла вымолвить этот вопрос. – Почему ты мне не сказала раньше?

– Потому что я хотела защитить тебя, – Элиза заплакала, слёзы текли по её впалым щекам. – Я думала… я надеялась, что смогу унести эту тайну в могилу. Что ты будешь жить спокойно, не зная правды. Но теперь… теперь я чувствую, что время пришло. Твоя сила пробуждается… я вижу, как тени слушаются тебя, хотя ты этого не замечаешь…

Элиза дотянулась до деревянного сундучка, стоявшего на прикроватном столике. Её пальцы дрожали так сильно, что она едва смогла открыть его. Изнутри она извлекла пачку писем, перевязанных выцветшей красной лентой, и тяжёлый медальон на длинной цепи. Бумага была жёлтой от времени, а в некоторых местах покрыта тёмными пятнами, которые могли быть только засохшей кровью.

– Твоя мать… она писала эти письма в последние дни, – Элиза прижала драгоценную ношу к груди. – Она знала, что смерть близко. Она рассказывала о тебе, о своих надеждах и мечтах… о том, какой ты должна была стать. Она заклинала меня сохранить их для тебя, когда ты станешь достаточно взрослой, чтобы понять правду.

Алиса смотрела на письма, как на змей, готовых её ужалить. Её руки дрожали, когда она протянула их к Элизе. Медальон качался на цепи, отражая свет свечи – серебряная роза с острыми шипами, выполненная с удивительной тонкостью. В центре цветка был вставлен чёрный камень, который, казалось, поглощал свет.

– Этот медальон принадлежал твоей матери и её матери до неё, – Элиза осторожно переложила драгоценности в трясущиеся руки Алисы. – Он передавался из поколения в поколение наследницам клана Теневых Роз. Теперь он твой… по праву крови.

Алиса почувствовала странное тепло, исходящее от медальона, как будто металл был живым. Шипы розы казались острыми, готовыми проколоть кожу, а чёрный камень пульсировал едва заметным светом. Когда её пальцы сомкнулись вокруг украшения, она почувствовала прилив силы, которого раньше не испытывала.

– Прочти письма, – умоляюще прошептала Элиза. – Узнай правду о своей семье… о том, кем ты должна была быть. И тогда… тогда отомсти за них. За сотни невинных душ, которые он убил…

Дыхание Элизы стало ещё более поверхностным, её силы стремительно иссякали. Она откинулась на подушки, её лицо приобрело восковую бледность.

– Обещай мне… обещай, что ты отомстишь за свой клан…

– Я обещаю, – прошептала Алиса, хотя её голос звучал чуждо в собственных ушах. – Я обещаю, Элиза.

Старая женщина слабо улыбнулась, и в её глазах появилось облегчение.

– Хорошо… хорошо, моя дорогая девочка. Теперь я могу… могу идти с миром…

Дыхание Элизы становилось всё более редким и поверхностным. Каждый вдох казался последним, а паузы между ними удлинялись. Алиса сжимала её руку, чувствуя, как жизнь постепенно покидает тело женщины, которая была ей матерью больше двадцати лет.

– Элиза… не уходи, – беспомощно прошептала Алиса. – Я не готова… я не знаю, что делать…

Но старая женщина уже не могла ответить. Её глаза потеряли фокус, а рот приоткрылся в последнем, прерывистом вдохе. Затем наступила тишина – абсолютная, давящая тишина, в которой не было даже шёпота дыхания.

Алиса сидела неподвижно, глядя на безжизненное лицо Элизы. Смерть придала ему странное спокойствие – морщины разгладились, а выражение боли сменилось почти мирным покоем. Но для Алисы этот покой был оглушительным – он означал конец всего, что она знала о себе.

Она осторожно закрыла глаза умершей, её пальцы дрожали от эмоций. Затем она поднялась со стула, письма и медальон крепко прижимала к груди. Комната казалась ей чужой, наполненной призраками прошлого и тайнами, которые она боялась узнать.

Алиса вышла из покоев Элизы как лунатик, её шаги были неверными, а взгляд остекленелым. Коридоры замка показались ей бесконечными, каждая тень скрывала новые угрозы. Слуги, встречавшиеся на её пути, с удивлением смотрели на её бледное лицо и дрожащие руки, но никто не осмелился заговорить с ней.

Достигнув своих покоев, Алиса заперла дверь и прислонилась к ней спиной, тяжело дыша. Её комната – просторная, но строгая, с высокими окнами и тяжёлой дубовой мебелью – казалась ей теперь чужой. Здесь она провела всю свою жизнь, но теперь знала, что это всё было ложью.

Она подошла к своей кровати с резными столбиками и села на край, письма всё ещё крепко сжимая в руках. Зажгла свечу на прикроватном столике, её пламя заплясало в лёгком сквозняке. В дрожащем свете воск капал на деревянную поверхность, создавая причудливые узоры.

Алиса развязала выцветшую ленту, и письма рассыпались по покрывалу. Их было около десятка, все написаны тонким, изящным почерком. Бумага была дорогой, качественной, но пожелтевшей от времени. Тёмные пятна, которые она сначала приняла за случайные кляксы, при ближайшем рассмотрении оказались определённо кровавыми – капли и отпечатки пальцев, оставленные в спешке или отчаянии.

С трясущимися руками она взяла первое письмо и развернула его. Чернила местами выцвели, но большая часть текста была ещё читаема. Почерк был красивым, но в нём чувствовалась спешка и волнение.

"Моя дорогая, ещё не рождённая дочь," начиналось письмо. "Я пишу тебе, зная, что, возможно, никогда не смогу сказать эти слова вслух. Но я хочу, чтобы ты знала, как сильно я тебя люблю, хотя ты ещё даже не появилась на свет."

Алиса почувствовала, как слёзы наворачиваются на глаза. Голос матери, которую она никогда не знала, доходил до неё через десятилетия, полный любви и надежды.

"Твой отец и я мечтаем о тебе каждый день. Мы придумали для тебя имя – Алиса, что означает “благородная”. Мы надеемся, что ты унаследуешь лучшие черты нашего клана – доброту, мудрость и силу, которая поможет тебе защищать тех, кто нуждается в защите."

Следующие письма рассказывали о счастливой беременности, о приготовлениях к рождению ребёнка, о планах на будущее. Её мать писала о скрытом святилище клана Теневых Роз, о мирной жизни среди лесов и гор, о древних традициях и магии, которые передавались из поколения в поколение.

"Наш клан древний и благородный," писала её мать. "Мы храним равновесие между светом и тьмой, используя силу теней не для зла, а для защиты. Мы исцеляем больных, помогаем потерянным найти дорогу, защищаем слабых от сильных. Я надеюсь, что однажды ты станешь достойной наследницей этих традиций."