Концессия. Книга 4. Там, на островах

Александр Быченин

Концессия. Книга 4. Там, на островах

Пролог

… что ни говори, а закаты на Роксане не лишены прелести. Особой, присущей лишь им одним. И связанной, в первую очередь, со свойствами атмосферы, не пропускающей к поверхности планеты ни лучей местного светила, Гаммы-6, ни мерцания звёзд. А естественного спутника у «прекрасного нового мира», в котором я застрял скоро уже год как, отродясь не бывало, равно как и пылевых колец. Ну, таких, чтобы человеческий глаз различал. С одной стороны, оно и к лучшему – сильных приливных явлений не наблюдается, да и море-акиян вблизи освоенных людьми территорий очень мелкое. С другой – нормального судоходства, пригодного для перевозки значительных объёмов грузов, не организовать. Всё сплошь мелкие посудины, чуть ли ни плоскодонки. И, тем не менее, красоты зрелищу не занимать. Главное, уметь её видеть. А здесь и сейчас, на уютном пляжике прямо в черте городка с незатейливым названием Бейра-ду-Сеу, он же Край Неба, это дело впечатляло как-то по-особенному. Куда там даже Порто-Либеро с его взморьем! А про Мэйнпорт, затерянный в пыльной саванне, вообще молчу. Есть что-то такое, завораживающее, в мягких рассеянных полутонах. Пастельная гамма, если хотите. Никакого кроваво-красного, скорее, бледно-розовый. Чем-то похоже на картины Рериха, из тех, где он горные пейзажи рисовал. Гималайские. И да, сейчас почти нет вездесущей статики, что вечно полыхает на линии горизонта – что в саванне, что в предгорьях – и обламывает весь кайф. Скорее всего, виной тому море. Хотя, не скрою, поначалу и в этих докучливых всполохах я находил свою прелесть. Это уже потом они всю плешь проели и надоели хуже горькой редьки. Кстати, чем-то островной закат похож на континентальные «серые ночи», но, в отличие от последних, сменяется чернющей – хоть глаз коли! – тьмой. Правда, не резко, как на той же Беатрис или на Земле, а медленно и плавно, в течение как минимум полутора часов, если не больше. В этом я уже на собственном опыте убедился, за неделю-то! Так что ещё успею не только зрелищем налюбоваться, но и костерок запалить, буде появится такое желание. А оно, скорее всего, появится – настроение сегодня созерцательное. Хочется посидеть в одиночестве да, по-учёному выражаясь, порефлексировать. О чём? Да есть темы. Например, как ты, дорогой товарищ Олег, дошёл до жизни такой. Ну, или о чём-нибудь более философском, скажем, как понять женщин. Или, на худой конец, хотя бы одну, конкретную… так-то с Инкой особых проблем нет, но чем дольше мы с ней сожительствуем, тем чаще меня тянет на абстрактные размышления. Видимо, чтобы будничную суету скомпенсировать. А её, суеты этой, с учётом живости характера моей зазнобы, даже с избытком. Так что думать, не передумать!.. Впрочем, как это обычно у меня и бывает, прямо сейчас осуществить это намерение на практике не удалось – кого-то принесло на мою голову, судя по скрипу песка под уверенными шагами.

– Чего такой гружёный, Энрике? – похлопал меня по плечу незваный гость, зайдя со спины. – Неужто по нашей заднице мира успел соскучиться? Это ты зря! Лови момент, пока есть такая возможность!

– А ты, я гляжу, напротив – цветёшь и пахнешь, а, Монти? – смерил я ироничным взглядом не поражавшего габаритами парня моих примерно лет.

Алонсо «Монтойя» Альварес, можно просто Монти, как он мне представился когда-то – такое ощущение, что уже много лет назад, хотя на самом деле с того знаменательного события не минуло и полугода.

– Ну а фиг ли мне? – ухмыльнулся один из боссов «лос атлетас», группировки, контролировавшей в Порто-Либеро – и, как выяснилось относительно недавно, не только в нём – всё, что связано со спортивными мероприятиями. Абсолютно любого рода, от гонок и до рыбалки. Даже чемпионат обжор по их части, ага. – Считай, что я тут в отпуске. Хлопот и забот на порядок меньше, чем дома. А ты, амиго, вместо того, чтобы расслабиться и получать удовольствие, думы тяжкие думаешь. Прямо сам не свой. Аж по затылку видно, до того на нём складки озабоченные! Ты, если что, не молчи, я этих «лос пескадорес» как облупленных знаю – мигом на шею сядут, если вовремя не одёрнуть. В этом же причина твоей хандры, приятель? Я угадал? Или?.. – пристально уставился на меня дальний Инкин родственник.

– Или, – вынужденно признал я, испустив тяжкий – и даже тоскливый – вздох.

– Понятно всё с тобой! – уселся рядом со мной прямо на песок набольший «спортсменов» – единственный из сильных мира сего (естественно, в приложении к социуму Порто-Либеро), с кем я за эти полгода сошёлся накоротке. Уселся, и шутливо пихнул меня локтём в бок: – По Инес сохнешь? Ну и зря! Эрманита ещё не скоро приедет, так что у нас с тобой, друг Энрике, есть возможность и местным красоткам толику внимания уделить! А они тут такие – закачаешься! Особенно мулаточки!

– Не, это без меня, Монти, – помотал я головой, усилием воли отогнав соблазнительные видения, мгновенно порождённые богатым воображением.

– Что так? – изумлённо заломил тот бровь. – У вас же, насколько мне известно, никаких взаимных обязательств? Свободные отношения, право на «лево», уважение личного пространства и прочие феминистические мерзости? Как ты их только терпишь! Хотя да, ты ж не сватался, уж я бы об этом знал! Так что лови момент, амиго!

Хм… и ведь не поспоришь! Именно так всё и обстоит. По крайней мере, на взгляд со стороны. Но это исключительно для того, чтобы ввести в заблуждение многочисленных заинтересованных лиц. К коим, вне всяких сомнений, относился и Алонсо – именно под его заботливым «крылышком» моя зазноба делала гоночную карьеру. А семья и – свят-свят! – дети для неё, карьеры, то бишь, исключительно лишние препоны. Вот и приходится шифроваться. Так-то я уже давно со всей душой… то есть смирился с неизбежным, да и Инка совсем не против изменения социального статуса. Но всё же решили повременить, о чём другим знать вовсе не обязательно.

– На фиг! – решительно отверг я «заманчивое» предложение. – От добра добра не ищут. Хватит уже с меня служебных романов.

– А служебных – это как? – заинтересовался Монти. – Может, я тоже хочу?

– Служебных – это когда в отношениях в первую очередь ищут выгоду, – любезно пояснил я. – Хоть материальную, хоть карьерную. Про финансовую вообще молчу. Или, на худой конец, социальный капитал – чтобы общественность косо не смотрела и не задавалась вопросом: а не, кх-м, голубок ли ты, часом?

– И что, у тебя прямо вот все замуты такие были? – изумился босс «спортсменов». И сразу же спохватился: – Хотя о чём я? Мои-то уж точно все, как на подбор! Но я это я, сам понимаешь! Положение обязывает!

– Понимаю, – степенно кивнул я. – Хочешь, верь, хочешь – нет, но в моём случае тоже все дамочки меркантильные попадались. Как назло.

– Даже Инес? – удивлённо покосился на меня Монти. – Странно!

– С чего ты взял? – парировал я.

– Что странно?

– Нет, что она меркантильная.

– Ну, она же от тебя много чего имеет… в материальном плане? Разве нет?

– Есть такое.

– А почему тогда ты ей верность хранишь? Без, позволю себе напомнить, взаимных обязательств?

– Наверное, потому что ей, в отличие от всех предыдущих, я верю, – пожал я плечами. – И с моей стороны будет натуральным скотством подложить ей свинью.

– Но она же тобой пользуется?! – окончательно упустил нить моих рассуждений Монти. – Да тот же квад хотя бы взять!

– Не, это другое! – отмахнулся я.

– А как по мне – абсолютно то же самое, амиго.

– Ну, во-первых, у нас это взаимно, – вздохнув, принялся перечислять я. – Я с неё не меньше имею – и рекламу, и блат по всему Порто-Либеро, и протекции всяческие… да вот хотя бы ты!

– Справедливо!

– А во-вторых, она на меня запала ещё до всего этого, – признался я. – Ещё когда я был никем, и звали меня никак. А уж если припомнить все обстоятельства нашей первой встречи…

– Ну-ка, ну-ка! – оживился Монти.

– Когда она меня увидела первый раз, у меня на роже живого места не было, и я был насквозь пропитан спиртягой, – улыбнулся я собственным воспоминаниям. – В самом прямом смысле слова пропитан, особенно комбез и волосы. А ещё отсыпался в гараже её троюродного братца, Рауля. Того, что в фавеле Мэйнпорта обретается. И не на последних ролях, замечу. Хотя чего я распинаюсь, ты ж его по-любому знаешь!

– Фига се! И чего она?!

– Попыталась меня выгнать. Взашей. Но я не поддался, – закруглился я с интимными подробностями. – Ну а дальше завертелось. Но сама она в этом ни за что не признается, так что даже не думай её расспрашивать! Уйдёт в несознанку и начнёт небылицы плести насчёт того, как я её добивался.

– А ты разве не добивался?

– Честно? Даже в мыслях не было! Меня на тот момент куда больше её квад интересовал.

– А, ну да, рассказывай! – ухмыльнулся Монти. – Версия Влада куда правдоподобней звучит.

– И что же у него за версия?

– Он говорит, что это как раз ты в Инес с первого взгляда втюрился, но не знал, с какой стороны подступиться. Вот и зашёл… через квад.

– Ну да, так и есть, – не стал я спорить. – Только это уже потом было. После того, как Инка на меня глаз положила. Чего, ты думаешь, у меня выгорело-то?

– Хм… пожалуй, эта версия тоже не лишена логики, – признал Алонсо. – Ну, не хочешь к местным красавицам – как хочешь. Мне же больше достанется.

– Звездюлей? – хмыкнул я. – Ну-ну. Не боишься, что здешние альфа-самцы приревнуют? Я слышал, многие здесь весьма сведущи в древнем искусстве капоэйра… а Порто-Либеро далеко…

– Ну, ты же отказался! – резонно заметил главный «спортсмен» и рывком поднялся на ноги. – Значит, буду обходиться собственными силами. В том числе приму на себя и все риски. Положусь на репутацию, не впервой!

– Что, прямо сейчас и начнёшь? – недоверчиво хмыкнул я.

– А его ждать? – пожал плечами Монти. – Первый вечер в любой командировке – он самый важный! Всему отпуску тон задаёт! Примета у меня такая!

– Ну, раз примета… – протянул я. – Желаю удачи.

– Удача – атрибут слабака! – поучительным тоном изрёк Инкин родственник. – А сильный полагается исключительно на себя, амиго Энрике! И ты бы это, не хандрил. А то что я тут с тобой ещё месяц делать буду?! В каком состоянии я тебя эрманите передам с рук на руки?!

– Не переживай, Монти, на меня твоя примета не действует, – как можно уверенней отбрехался я. – Ни в чём себе не отказывай, амиго. А уж я найду, чем себя развлечь. К тому же настроение у меня сегодня созерцательное. А ты меня на мирское отвлекаешь! Стыдно должно быть!

– Ну, как знаешь! – развернулся Алонсо ко мне спиной, и уже на ходу заявил: – Не говори потом, что я не пытался! И эрманите жаловаться не вздумай!

– И в мыслях не было! – заверил я, но меня уже никто не слушал.

Разве что море, лизавшее песок в каком-то метре от моих босых ступней. Ну а мне, собственно, только этого и надо. Рефлексировать, значит, рефлексировать!

Вот только мне снова помешали – ещё толком не стемнело, как на пляж завалилась целая компашка молодёжи: в основном, конечно, парни, но и девчонки тоже мелькали. Человек тридцать, как минимум. И, поскольку происходило это всё, дай бог, метрах в пятидесяти от меня, то я прекрасно разглядел главную особенность сборища – единообразную форму одежды. Все, как один, вне зависимости от пола, в белых брюках с верёвочными поясами, и босые. Пацаны кто в майках-алкоголичках, кто вообще с голым торсом, ну а девицы в весьма соблазнительных топиках. Собственно, на этом моменте сердце у меня первый раз и ёкнуло. А когда кто-то подогнал трак в форм-факторе пикапа, в кузове которого торчала пара барабанов-конго, мои подозрения только окрепли. На меня юнцы не обращали абсолютно никакого внимания, полностью поглощённые приготовлениями к… пляжной вечеринке? Ну а как ещё эту суету назвать? Вон, уже и костров запалили аж три штуки! И в кружок встали, освободив площадку… под танцы, что ли? Хм… а вон и ансамбль народного творчества нарисовался – два облома с барабанами в пикапе, ещё трое с какими-то изогнутыми палками… что-то очень знакомое. И это не те палки, что предназначены для карибской забавы – танца-лимбо. Это однозначно что-то другое. Плюс в толпе я что-то типа бубна видел. Короче, всё один к одному. Да и потянуло меня вдруг к народу со страшной силой. Меня, изрядного интроверта по природе своей! Да так, что сопротивляться зову я не смог. Сам не заметил, как поднялся на ноги и побрёл к шумному людскому кругу.

И чем ближе подходил, тем сильнее убеждался, что сегодня мне, наконец-то, улыбнулась удача. Можно даже сказать, повезло. Потому что я вдруг понял, чем займу ближайшие две недели, а то и весь месяц. Ну, помимо скучной работы! Ведь это же не что иное, как рода – круг для жоги, то бишь игры в капоэйру! Ту самую, которой я буквально несколько минут назад стращал Монти! Вернее, альфачами, владеющими этим искусством. Очень интересно! Очень!

Ну и самое главное – заводила этой компашки. Издали-то не разглядел, но вот приблизившись, зацепился взглядом за знакомую физиономию. Да быть того не может! Да чтоб я сдох! Да будь я проклят, если вон там, прямо у трака, не мой бывший соперник по турниру «тёмных лошадок», а позднее и партнёр по тренировкам Дьогу Маседа! Правда, пару месяцев назад он из Порто-Либеро исчез, причём без предупреждения… и всплыл тут, в Бейра-ду-Сеу! Впрочем, это уже незначительные детали, их и позже можно выяснить. Ну а сейчас…

– Эй, амиго! – позвал я, легко протиснувшись между потенциальными игроками и вступив в круг, так, чтобы меня осветило ближайшим костром.

И, что характерно, подействовало – всмотревшись в моё лицо, Дьогу уже через мгновение расплылся в довольной улыбке:

– Камара Энрике! Мужик, какими судьбами?!

И шагнул навстречу, распахнув объятия.

Глава 1

Бейра-ду-Сеу, 06.05.24 г. ООК, утро

– Камара Энрике! – Бом-бом-бом! – Проснись и пой! – Бам-бам-бам! – Утро настало! – Бам-бом-хрясь! – Проснись и пой! – Бом-бом-бом!..

Н-да… так и придётся вставать. Этот клещ, раз уж вцепился, то не отцепится. Проверено на собственном опыте, ещё в бытность нашу – что характерно, совместную – в Порто-Либеро убедился. Дьогу ещё дома меня выбешивал этой вот своей манерой вскакивать, ни свет, ни заря, и в возмутительно бодром настроении будить остальных! Не всех подряд окружающих, конечно, а лишь тех несчастных, кого угораздило напроситься к нему на совместные тренировки. Утренние, ясное дело, потому что днём все заняты, да и вечером не факт, что получится. А вот так, едва рассвело – в самый раз. И проснёшься быстро, поскольку зябко, и сам не заметишь, как на бег перейдёшь – потому что если будешь еле вышагивать, задрогнешь. Зато как-то само собой получается, что к тренировочной площадке уже заявляешься разогревшийся и неплохо размятый. Приятное с полезным, так сказать. И да, я все прелести подобного подхода к обучению очень быстро оценил, но так и не научился относиться к ранним – очень-очень ранним! – побудкам философски. Особенно когда Инес под боком, да Вова из своей кондейки ворчит неодобрительно на ранних пташек. Хотя, на самом деле, он обычно оперировал понятиями «петушары» и «дятлы». Но пусть тот первым бросит в меня камень, кто скажет, что это не птицы!

– Энрике! – Бом-бом-бом! – Пора вставать! – Бум-бум-бум! – Время не ждёт!

М-мать… это ведь он поочерёдно то кулаком, то ногой в дверь колотит, вот и меняется тональность. Хорошо хоть, стены не гудят – мне на постой отвели достаточно капитальное строение, а не хлипкую хижину из вездесущих пластиковых панелей, каковых в здешней промке подавляющее большинство. По сути, это тупо флигель, пристроенный к автобазе, совмещённой с эллингом – вот такой вот комплексный подход. С одной стороны, неплохо – рабочее место буквально под боком. С другой – даже соседей поблизости нет, и некому возмутиться этаким утренним беспределом. И не просто возмутиться, а, скажем, ведро помоев на голову бузотёру вылить. Чем Дьогу и пользуется беззастенчиво, точно так же, как и некогда в Порто-Либеро… но это я уже повторяюсь. Кстати, а ведь успел уже от такого отвыкнуть за те два месяца, что миновали с отъезда Маседы из нашего славного городка. А теперь всё по новой. Как сказал бы Вова, никогда такого не было, и вот опять!

– Да встал уже, уймись, дятел!!! – от души рявкнул я, рывком сев на койке. – Умыться даже не даст!

– Проснись и пой, камара Энрике! – Бом-бом-бом! – Пора, камара Энрике! – Бум-бум…

– Не шуми, – буркнул я, доковыляв таки до входа в жилище и неспешно распахнув дверь.

Хорошо, внутрь она открывается, а то бы и не знаю, как от соблазна удержался. Какого? Да хорошенько приложить оной дверью «раннюю пташку» прямо в лоб, вот какого! И вообще, пусть радуется, что я как раз в этот момент чуть рот в зевке не порвал, а то бы высказал пару ласковых.

– А, ты уже встал! – улыбнулся во все тридцать два зуба Дьогу, застыв с занесённым для очередного удара кулаком. Потом мазнул оценивающим взглядом по моей недовольной физиономии, и предпочел отступить на шаг – как говорится, от греха. – Ты идёшь, Энрике?

– Иду, куда ж я денусь! – хмыкнул я, справившись с зевотой. – Ты пока выдвигайся, а я сейчас, лицо сполосну, да за тобой! Догоню, в общем!

– Хорошо, – не стал спорить Маседа. И уже на ходу бросил: – Но ты учти, если что, я за тобой вернусь!

– Да кто бы сомневался! – ухмыльнулся я. – Хотя звучит как угроза, знаешь ли!

И, зябко передёрнув плечами, поплёлся в санузел – совмещённый, но зато целиком и полностью в моём единоличном владении. По крайней мере, на всё время проживания в «апартаментах».

Как показала практика, а именно, предыдущие два дня, медлить в данной ситуации себе дороже. Проще сейчас в ускоренном режиме умыться, влезть в шорты, сунуть ноги в тапки типа топсайдеров, каковыми я разжился ещё в Порто-Либеро, да рвануть следом за Дьогу, благо пока его белые штаны в пределах видимости мелькают. Да, на раскачку времени не остаётся, сразу надо бегом, но так оно реально проще, чем дождаться возвращения доморощенного «сенсея» и потом всю тренировку выслушивать нудные поучения-банальщину, облечённые в песенную форму – сольное выступление ведущего роды, она же так называемая «ладаинья». Хорошо, я по-португальски не особо понимаю, равно как и по-испански, а на интер свои выступления акын-самоучка переводить принципиально отказывается. Дескать, нарушение традиций! Как будто само применение ритуального песнопения в занудных целях к таковым не относится! А судьи кто, я вас спрашиваю?! Ладно, ладно, перестаю душнить…

А утром здесь, кстати, прохладнее будет, чем в Порто-Либеро. Где это здесь? Так известно – на острове Илья-ду-Аманьесер, что в переводе с португальского, а также португало-испано-англо-и-бог-его-знает-какого-ещё пиджина, что в ходу в ближайших окрестностях, означает остров Рассвет или Рассветный остров. Который, в свою очередь, является частью архипелага с незатейливым названием Аркипелагу, что в переводе… ну, вы поняли. Да, и сыро ещё здесь поутру. Видимо, по причине наличия огромных масс воды, причём со всех сторон. Понятно, что мелко – в самых глубоких протоках не больше десятка метров, что уже тянет на здешний вариант Марианской впадины, а в основном от метра до пяти (если совсем уж отмели не считать), но на площади испарения этот факт абсолютно никак не сказывается… что, опять задушнил? Ладно, закругляюсь. Тем более что с водными процедурами между делом покончил, так что давай бог ноги! Главное, с дыхания не сбиться. Но с этим у меня, спасибо старичку-боксу, проблем нет. Вот со скоростью – это да. Но и Дьогу с пониманием, во всю прыть не припускает. По крайней мере, не сразу… а дорогу я уже выучил, так что можно просто держаться в пределах видимости и особо не усердствовать.

Как я здесь оказался? Так по работе же! И да, можете меня поздравить, благо повод железный – первая длительная командировка. Месяца на полтора минимум, а то и на все два, если считать предыдущую неделю, затраченную на дорогу сюда, и уже третий день здесь. Илья-ду-Аманьесер, любовь моя! Потенциальная, ага. Почти как Куба из легендарной старинной песни. А с учётом того, что в Бейра-ду-Сеу, почитай, каждый третий имеет кубинские корни, так ещё и вполне обоснованная ассоциация. Здесь их называют «кубаньерос». Но «бразильерос» (понятно, чьи потомки) здесь всё же численно превалируют – к ним каждый первый и второй относятся. А вот в рядах каждого четвёртого кого только ни встретишь! Даже чёрта лысого, хе-хе. И да, согласен, название у острова не самое затейливое, да только местные жители, как я уже убедился (да-да, на практике), ко всяческим усложнениям отнюдь не склонны. Точно так же, как и не склонны лишний раз грузиться по пустяковым поводам. И ценить своё и чужое время – для них что месяц, что два, всё едино! Как говорят бразильерос общины Бейра-ду-Сеу, время и молодость бесконечны. Особенно если на них не акцентироваться. Чем-то напоминает такой подход знаменитую «акуна матата». Ну а Дьогу Маседа, как нетрудно догадаться, то самое исключение, что лишь подтверждает правило. Однако исключение это лишь для тренировок, во всём же остальном он придерживается ровно такого же мнения, что и его земляки.

С другой стороны, и в поэтичности местным не откажешь! Надо же, остров Рассвет! Могли бы тупо восточным обозвать, и вся недолга. Ан нет, заморочились! И ведь против истины ничуть не погрешили, поскольку здесь целый архипелаг, и Илья-ду-Аманьесер в нём, действительно, самый восточный – дальше на много миль в двух направлениях – к востоку и югу – лишь море, и ничего, кроме моря. А ещё дальше… да кто бы знал, собственно! Спутниковых карт нет, а так далеко местные рыбаки не забирались. Они всё больше каботаж предпочитают, от клочка суши к следующему клочку, или вовсе вдоль известного побережья – от Порто-Либеро до мелких деревушек и обратно. Это меня Педру Секейра – пардон, капитан Педру Секейра! – в этом вопросе просветил. Тот, что одновременно являлся ещё и владельцем «Морейи», она же «Мурена» – странноватой посудины, смеси бульдога с носорогом, то есть почти плоскодонного транспортника с земснарядом и мехрукой, сиречь краном. Как раз на ней мы до места назначения и добирались. А что поделать, если весь известный ареал человечества на Роксане умещается в кусок материка размером, грубо приблизительно, две на полторы тысячи километров? И это с учётом корпоративных владений, разрезов с карьерами и шахтами, а также мелких деревушек и кочевий «диких». Плюс архипелаг (хе-хе!) Аркипелагу. Островов в нём около сотни, но относительно крупных, пригодных для обживания, едва ли десяток наберётся. И все они укладываются в практически прямоугольный треугольник с «катетами» в сто пятьдесят и триста километров. Приблизительно, опять же. Что характерно, параллельно побережью материка как раз коротким «катетом» этот треугольник и сориентирован, а Илья-ду-Аманьесер не только самый восточный, но и самый большой. И находится, по сути, на конце этого «катета». Но главное его преимущество заключается в том, что все остальные клочки суши от Порто-Либеро значительно дальше, и выступают этаким клином в морскую гладь. Если честно, я, когда впервые на довольно примитивную – двумерную – карту взглянул (кэп Педру поделился, ага), почему-то подумал, что весь архипелаг есть не что иное, как остатки затонувшего по неизвестной причине полуострова, ранее являвшегося неотъемлемой частью материка. Очень уж логичная картинка собиралась. Так что немудрено, что именно на Илья-ду-Аманьесер поселенцы и заложили, кх-м, столицу – город Бейра-ду-Сеу. С населением, на настоящий момент пусть чуть-чуть, но превышающим ажно десять тысяч человек! Ну, плюс-минус. А если и все остальные места компактного проживания островитян отнести к единой городской агломерации, то и почти все двадцать наберётся. Кстати, по меркам Роксаны очень даже неплохо – у нас здесь лишь два населённых пункта могут похвастаться численностью обитателей, оцениваемой числом с пятью нулями. Естественно, Мэйнпорт – около ста двадцати тысяч вкупе с вахтовиками с разрезов, да Порто-Либеро – в том уже под сто восемьдесят тысяч душ. В общем, по факту получается, что Бейра-ду-Сеу в этом списке на третьем месте. Все остальные деревушки, посёлки и даже городки (которые town, а не city) серьёзно так до него не дотягивают. Да к тому же он ещё и ближайший сателлит Порто-Франко, почти во всем от него зависящий! Но это я уже говорил.

А теперь представьте себе, что вот с этим вот местечком у колонистов не было постоянной связи! Да-да, все эти годы – а Бейра-ду-Сеу основали уже почти десять лет назад! – островная столица варилась в собственном соку, перебиваясь курьерами да торговцами. А всё потому, что радиосвязь на Роксане на таких расстояниях тупо не действует. Каких? Что-то около двухсот километров по прямой. И да, это уже непреодолимое препятствие для любой беспроводной технологии. Чтобы вы окончательно осознали масштаб проблемы, скажу только, что область покрытия сотовой связи, что в Мэйнпорте, что в Порто-Либеро, укладывается в окружность радиусом километров в пятьдесят. Ну а всё, что дальше – исключительно оптоволокно, причём специальным образом экранированное. Ну и вот, сегодня, наконец, свершилось: Порто-Либеро дотянулся загребущими ручонками до Бейра-ду-Сеу. Иными словами, колонисты таки запустили оптоволоконную линию. И да, я в этом действе принял непосредственное участие, хотя самый торжественный момент доверили всё же Монти – он, как-никак, и один из городских боссов, и, почитай, главный спонсор затеи. А то, что до этого он целую неделю занимался исключительно тем, что грел пузо на баке «Морейи», упорно игнорируя неодобрительные взгляды и бурчание капитана Секейры – это детали. Ведь что для настоящего бразильеро главное? Правильно – «вайдаде»! Он же «прекрасный грех», а если вкратце, то воплощение принципа «казаться, а не быть». Как по мне, самое настоящее тщеславие, но для местных привлекать всеобщее внимание и получать свою порцию одобрения, удивления, восхищения и зависти так же естественно, как и наплевательски относиться ко времени. Ну а Монти, основной задачей которого в Порто-Либеро как раз вот это самое вайдаде и было (основное медийное лицо «лос атлетас», как-никак!), отнёсся к сложившейся ситуации с полным пониманием. Я даже подозреваю, что мэр Морено именно поэтому Алонсо и озадачил – мол, тебе не привыкать, сынок. Ну и, опять же, кто лучше всего с задачей справится, как не основное материально заинтересованное лицо? «Лос пескадорес» со своими мелкими проблемками не более чем повод понадёжнее и, самое главное, на абсолютно законных основаниях запрячь исполнителя, сиречь меня. И ведь как всё хитро повернул дон Аурелио! Не придраться! Ни единому своему слову не противоречил. В смысле, из нашего с ним договора. Замотивировали меня со всех сторон и по самые уши. Если бы я и захотел соскочить, ничего бы не вышло.