Шок пробуждения

Айрат Хайруллин

Шок пробуждения

Михаил Семенович проснулся в половине седьмого, как обычно, без будильника. Тридцать семь лет работы в институте выработали внутренние часы точнее швейцарских. Встал, потянулся, прошел в ванную. Включил воду – теплую, приятную, успокаивающую. Зубы, бритье, душ. Все как всегда, все правильно, все по накатанной.

Когда-то, в молодости, он мечтал стать журналистом. Даже поступил на факультет журналистики, но отца-инженера это не устроило. «Журналистика – не профессия, – говорил отец, – это баловство. Иди в технический, там будущее». И Михаил Семенович послушался, перевелся в политехнический, закончил с красным дипломом, распределился в НИИ. Тридцать семь лет назад казалось, что это временно, что он еще вернется к своей мечте. Но время шло, появились жена, дети, квартира в кредит, дача, которую надо было достраивать. Мечты о журналистике куда-то улетучились, растворились в повседневности.

За завтраком жена Лида молча налила ему кофе и положила бутерброд с сыром. Тот же сыр, что покупала уже пятнадцать лет. Та же кружка с выцветшим логотипом какой-то давно обанкротившейся фирмы. То же молчание, потому что за двадцать восемь лет брака все слова были сказаны, все темы исчерпаны.

Лида была хорошей женой. Экономной, хозяйственной, никогда не скандалила. Когда-то она была красивой – стройной блондинкой с веселыми глазами. Они познакомились на студенческом вечере, она училась на экономическом. Михаил Семенович до сих пор помнил ее смех, звонкий и заразительный. Помнил, как она танцевала, как читала стихи Ахматовой, как мечтала работать в театре – заведовать финансовой частью, но быть близко к искусству. Но и у нее мечты остались мечтами. Родилась дочка Оля, потом сын Андрей, и Лида ушла в декрет, а потом как-то так получилось, что в театр она больше не вернулась. Устроилась бухгалтером в школу – ближе к дому, удобнее с детьми.

Михаил Семенович жевал бутерброд и смотрел в окно. Двор как двор. Деревья, скамейки, детская площадка. Все то же самое, что было вчера, позавчера, месяц назад. Даже старушка с собачкой шла по тому же маршруту в то же время. Даже дворник Василий подметал те же листья тем же веником.

А ведь когда они переехали в эту квартиру – было это двадцать лет назад – Михаил Семенович каждое утро подходил к окну и радовался: свой угол, третий этаж, солнечная сторона. Дети бегали по двору, кричали, играли. Оля каталась на велосипеде, Андрей строил песочные замки. Теперь Оля жила в Москве, работала в рекламном агентстве, звонила раз в неделю из вежливости. Андрей уехал в Питер, учился в аспирантуре, собирался защищать диссертацию по квантовой физике. Тоже звонил редко, в основном когда нужны были деньги.

В автобусе до работы Михаил Семенович стоял у того же окна, смотрел на те же дома, те же витрины, тех же людей. Кондуктор – та же тетя Валя, что работала на этом маршруте уже лет десять. Водитель – тот же дядя Петя, который всегда резко тормозил у светофора на Ленинском.

Раньше Михаил Семенович ездил на работу на собственной машине – старенькой, но своей «шестерке». Но три года назад машина окончательно сломалась, а покупать новую не было смысла – зарплата не позволяла, да и надобности особой не было. Работа, дом, иногда дача – куда еще ехать? Друзей практически не осталось – кто-то уехал, кто-то умер, кто-то просто растворился в своей жизни, как он сам.

В институте – тот же кабинет на третьем этаже, тот же стол у окна, те же папки с документами. Коллеги здоровались привычно, без энтузиазма. Секретарша Анна Ивановна приносила ту же сводку, что приносила каждый день уже много лет. Цифры менялись, но смысл оставался тот же: план такой-то, выполнено столько-то, отклонение такое-то.

Михаил Семенович работал в отделе перспективного планирования. Звучало солидно, но по сути он занимался составлением отчетов, которые никто не читал, и планов, которые никто не выполнял. Институт давно уже не занимался наукой в прямом смысле слова – выживал, получая гранты на никому не нужные исследования, выполняя заказы, которые лежали мертвым грузом в архивах.

А когда-то этот институт был флагманом советской науки. Здесь работали настоящие ученые, здесь делались открытия, здесь кипела интеллектуальная жизнь. Михаил Семенович помнил те времена – семинары до глубокой ночи, споры в коридорах, ощущение причастности к чему-то важному. Помнил своего первого начальника, Александра Петровича Волкова – настоящего ученого, который мог часами рассказывать о своих исследованиях, загораясь и заражая других.

И вдруг Михаил Семенович понял – он исчез. Не физически, конечно. Он сидел за столом, дышал, моргал, перекладывал бумаги. Но его самого, настоящего, живого – не было. Была только привычка. Привычка вставать, умываться, завтракать, ехать на работу, работать, возвращаться домой, ужинать, смотреть телевизор, ложиться спать.