Любовь Зла

Поселение люммов представляло собой хаотичную россыпь разноцветных шалашиков, территория ничем не огораживалась. При более пристальном рассмотрении оказалось, что обтяжка кособоких жилищ тканая, и этот факт наводил на мысль о существовании торговых отношений с браргами. Ибо вряд ли люммы самостоятельно смогли изобрести ткацкий станок. Хотя кто их знает? Я давненько в этом мире не был.

Как это ни странно, но никого из племени мне на глаза не попалось. Я даже подумал: а не брошена ли деревенька? Однако стоило подлететь и опуститься на землю в центре между шалашами, как из них выглянули хозяева. Ну конечно! Как я мог забыть? В этом мире сейчас ночь, если переводить на земную терминологию. Хоть все вокруг и залито светом, но тем не менее: пока в небе фиолетовая звезда, все спят. Когда же она перейдет в иную фазу и покраснеет, тогда будет «день».

Люммы между тем не торопились выскакивать из своих жилищ с оружием в руках и воинственными кличами. Они просто смотрели на меня, не двигаясь с места. А я смотрел на них. В гляделки мы играли около десяти минут, у меня уже начала неметь шея. Оказалось, очень неудобно стоять, выгнувшись дугой, держа голову высоко над землей. Решив сменить позу, я чуть взмахнул крыльями. И не зря. В ту же секунду племя высыпало из своих шалашей и, рухнув на колени, стало буквально биться лбами о землю, вздымая вверх тучи пыли. Если бы дело было на Земле, то я бы назвал происходящее поклонением божеству. Здесь же коллективный поток сознания доносил до меня нечто другое, но в целом суть просматривалась похожая.

Как и любые варвары, люммы признавали закон силы. Они видели, что я сильнее. Они понимали, что в моих силах стереть их в порошок. И поэтому согласились с моим превосходством. Мысленно застонав, я чуть не сплюнул с досады: по сути, мне посчастливилось бескровно завоевать деревеньку, став вождем. И сей факт окончательно поставил крест на первоначальном плане. Ведь я надеялся тихо вселиться в обычного люмма и, пошатавшись среди народа, поныть, как нам плохо живется и как хорошо живется браргам. Короче, спровоцировать революцию снизу, так сказать. Люммы – крайне примитивная, не особо думающая раса, все должно было сработать на ура, но увы…

Оглядев своих коленопреклоненных подданных, я попробовал наладить мысленный контакт, дабы разжиться информацией. Хоть это получилось. На мой вопрос: «Вы слышите меня, люммы?» – они отозвались, синхронно проорав:

– Мы слышим тебя, Каа!

И их ответ вновь подкинул мне пищу для нежеланных раздумий. Я вдруг понял, что неосознанно перевел его на земной, причем придав форму, которую где-то раньше слышал. Пара секунд отчаянной работы мысли увенчалась успехом. Ну конечно! В кафешке, где мы встретились с рыженькой, в детском уголке показывали мультик. Там гигантская змея разговаривала со стаей обезьян! Хм, а ведь и впрямь похоже… Тряхнув головой, я отогнал ненужные мысли. Эдак жест в рефлекс преобразуется! Очередное спонтанное воспоминание о Земле мне очень не понравилось. Видимо, мой разум никак не мог отпустить нерешенную задачу и раз за разом к ней возвращался. А это не дело: другие миры – это не Земля, тут нельзя расслабляться! Ладно здесь – я расплачусь максимум лишним временем, затраченным на повторную телепортацию и выполнение задания. Ну и «осуждением» Сферы и «товарищей». Неприятно, но терпимо. А если бы это был Овилон? Там за рассеянность и существованием расплатиться можно! Нет! Так дело не пойдет! Клятвенно пообещав себе сразу после этого задания разобраться во всем непонятном, я вновь переключился на люммов, начав с нейтрального, но чуть провоцирующего вопроса:

– Хорошо ли вам живется здесь?

В ответ мне ожидаемо выдали:

– Плохо!

Забавно, но еще ни в одном мире я не видел народ, довольный своим существованием. Всегда что-то было не так. Иногда объективно, иногда нет, но тем не менее. Люммы, к счастью, исключением не были. И когда я им милостиво позволил «жаловаться на жизнь», мне живо выдали кучу полезной информации. Оказалось, что племена уже устали кочевать, да и данный образ существования потихоньку изживал себя. Люммы питались так называемыми аммромами: мясистыми созданиями, напоминавшими результат скрещивания земных слизней с грибами. Обитали они под землей, на небольших площадях, образуя своего рода грибницу под слоем песка. Обычно племя находило место обитания аммромов и селилось неподалеку. Когда же «грибница» полностью истощалась, поселение снималось с места и шло искать новую. Понятно, что со временем добывать пропитание было все сложнее. К тому же расширяющиеся города браргов занимали ощутимую часть территории, забирая ее у люммов.

Выслушав жалобы народа, я понял, что подготавливать почву в этом мире не надо. Она уже давным-давно созрела: люммы вполне готовы вступить в войну с браргами, ибо даже их примитивный разум понимал, что иначе племена ждет вымирание. Однако чтобы не нарушить правило первого шага, я лишь нейтрально уточнил:

– А вы не думали, что можно сделать?

Один из люммов, рослый самец с мускулистыми плечами, рискнул подняться с колен и посмотреть мне в глаза. Судя по тому, что одет он был лучше прочих (кроме набедренной повязки на нем был еще костяной шлем), я решил, что передо мной бывший вождь. И поверхностное чтение его сознания лишь подтвердило мои догадки. Выйдя чуть вперед, люмм ответил мне:

– Брарги из городов зовут жить к себе, но за это требуют от нас подчинения! А мы хотим свободы!

О да! Знакомая песня! Ее я тоже слышал во многих мирах и для себя обозначил как признак недоразвитости мышления, а также признак неспособности особи жить в цивилизованном обществе. Люммы испокон веков жили, уповая на милость мира. Они даже не добывали себе пищу, они ее находили. То есть, по сути, сидели на шее у своей природы, высасывая ее ресурсы и не давая ничего взамен. Брарги же пошли по другому пути. В какой-то момент они поняли: чтобы что-то получить, надо что-то дать взамен. Хочешь хлеба – паши землю, хочешь укрытия от непогоды – строй дом. Они усвоили теорию обмена и успешно применяли ее в жизни. Теперь брарги приглашали в свои города люммов, но на тех же условиях: хочешь что-то – дай что-то взамен. Для расы же, которая не привыкла к такому подходу и не понимает его, это, естественно, воспринималось в штыки. Хотя действительно ли она его не понимает?..

Случайно взглянув на тканые шалаши, я вдруг понял, почему брарги не воевали с люммами. Они просто их воспитывали. Давали шанс поумнеть. Ведь, имея магию, легко можно избавиться от недоразвитых племен, но нет. Брарги так не поступали. Они начали внедрять бартерные отношения, надеясь, что люммы воспримут их и применят в других сферах жизни. Но, видимо, пока не получалось. И тут я понял еще одну крайне любопытную вещь. Меня подставили! Здесь явно чувствовалась рука высших сущностей: не могли сами брарги додуматься до «воспитания братьев меньших». Похоже, я ошибся, решив, что меня не подключили к спасательной операции в Овилоне. Подключили. Отвлекающим маневром. Или, точнее, наживкой! Высшие сущности не терпели вмешательств в свои дела, особенно в подшефных мирах. Ведь на выстраивание нужного им порядка там они тратили в разы больше усилий, чем при работе с собственным миром. К слову, Овилон был идеален настолько, что именно это и побудило высших нести свой свет в иные миры. И теперь один из них мне нужно будет немного затемнить. Вот, значит, как! Я должен устроить тут заварушку, чтобы высшие все бросили и примчались сюда с Овилона наводить порядок.

Попал так попал, ничего не скажешь! Практически вся магия уйдет на обеспечение люммской защиты, а значит, когда явятся высшие, у меня не будет сил быстро телепортироваться. В лучшем случае удастся спрятаться в подсознании у этой змеюки. Но это лучший сценарий и правильнее будет назвать его чудом. А если учесть, что злу чудеса не положены, то перспектива вырисовывается крайне печальная. И тут я в очередной раз вспомнил Землю, сам того не желая. Вместе с тоскливой грустью в душу пришло осознание, что теперь перспектива решения задачи с рыженькой неизвестной стала туманней предрассветной дымки. И, скорее всего, так же быстро улетучится вовсе… Однако догрустить мне не дали: в мысли ворвалась ключевая фраза все еще вещавшего вождя:

– Мы хотим жить в их городах, но без них! Если ты поведешь нас в бой, то все племена пойдут за тобой!

Волна знакомой энергии разлилась по сознанию, красноречиво говоря: шаг сделан. И теперь мне ничего не оставалось, кроме как послать мысленный ответ:

– Да будет битва!

Люммы возликовали, вскочив с колен и ударив по своим туловищам обеими парами рук. Ор трех десятков глоток разнесся по пустыне, а затем от толпы отделились шесть особей и резво ринулись прочь. Как я понял, это были гонцы с сообщениями для ближайших племен. Вождь тем временем обратился ко мне:

– Наш враг очень силен, поэтому единственная возможность одолеть его – действовать сообща. Три полных цикла понадобятся нам, чтобы весть о твоем появлении разнеслась по миру. Потом вожди племен прибудут сюда и, убедившись, что ты действительно могучий воин, поведут своих люммов в бой! Мы давно уже жаждем битвы, но никто не решался начать ее, ибо не чуял в себе силы. Однако раз мир явил нам тебя, значит, настал час! Он решил заступиться за нас, признав несправедливость требований браргов! И значит, мы сотрем эту мерзость с лица планеты!

Не факт, конечно, что вождь все именно так сказал, но мой разум интерпретировал это именно такими словами. Почему-то понятие Судьбы или какого-то Бога мне в голову не пришло. Но, в принципе, почему бы люммам не считать божеством кормящий их мир и назначать событиям удобные им смыслы? Во многих мирах так делают, даже в эпоху развитой цивилизации. Так что единственное, что мне осталось ответить, было:

– Тогда готовьте оружие! Очень скоро оно вам понадобится!

И ведь не соврал. Но подтверждать мировую правоту не рискнул. Кто ее знает, как оно вывернется? Назначь мир живым – он оживет, да еще и против тебя восстанет. Нет уж! Против меня сейчас и так самая могучая сила во Вселенной! Единственная и непобедимая! Так что лучшее, что можно сделать пока – искать выход! Всегда есть шанс вывернуться!

Два следующих цикла прошли для меня крайне утомительно. По земным меркам это чуть больше пяти полных суток. Все это время моя оболочка лежала, зарывшись в песок, я же напряженно думал. О том, как бы мне провернуть это дельце и выбраться отсюда пусть не целым, но хотя бы существующим. На первое я, увы, не рассчитывал, надеясь просто хоть как-то добраться до целебных огненных вихрей дома и зависнуть там хоть на половину вечности… Но пока, максимально сосредоточившись, я представлял, как все будет, и в моем сознании появлялся мираж, становясь все четче и четче…

Посреди пустыни высятся стены из прессованного песка. На них стоят дозорные в легких безрукавках и с копьями. Они высматривают песчаных змеев, но вместо этого замечают, что со всех сторон к городу приближаются люммы. Один сбегает вниз, в город, и вот уже через несколько минут на стены поднимаются маги в черных мантиях. А племена продолжают идти. Брарги не понимают, в чем дело. Начинается суета, вот-вот готовая перерасти в панику, а племена стоят уже в нескольких шагах от городских стен. Пару минут в воздухе висит напряженная тишина, которую не выдерживает один из люммов. Он издает боевой клич и бросает в сторону города острозаточенную пятиконечную костную пластину. Со свистом рассекая воздух, она впивается в шею одного из магов. И едва труп падает к подножию городских стен, племена начинают штурм. И в этот миг с неба спускаются пять сверкающих сфер. Высшие. Проплывая над городом, они внимательно высматривают внутренним взором того, кто посмел влезть в порядок их мира…

Едва картинка четко нарисовалась в сознании, отпали все сомнения в ее воплощении. Теперь я точно знал, что все пойдет именно так: история шагнула на этот путь, и до битвы развилок не предвиделось. Что ж, значит, единственный мой шанс – с первой каплей крови снять защиту с люммов и по максимуму переместить ее на себя. Браргским магам будет уже не до отпугивания нападающих, а даже если они их и отпугнут, это будет даже к лучшему. Чем скорее восстановится порядок, тем быстрее высшие уберутся обратно. Времени их нахождения тут должно будет хватить моему собрату на побег из Овилона, а едва они вернутся к себе, я тоже смогу телепортироваться. Главное – добраться до этого момента, не попавшись им в поле зрения. Что ж, когда есть план, то все выглядит не так уж мрачно. На этапе построения любой из них кажется осуществимым, и дальше все будет зависеть лишь от меня. А я молодец, я справлюсь. Не первый раз плаваю, в конце концов! Прорвемся!

Облегченно вздохнув, я вернулся сознанием в свою оболочку, чуть приоткрыв глаза, и ощутил, что она жутко голодна. Мне не хотелось тратить силы на погружение ее в физический стазис, и за это теперь приходилось расплачиваться. Я вдруг с ужасом осознал, что еще немного, и змей кинется на своих соплеменников. Их тощие жилистые тела выглядели настолько аппетитно, что сдержаться стоило больших усилий. Но от одного представления, что я буду ЭТО есть, становилось противно. Мне вдруг ни с того ни с сего вспомнились куриные палочки и картофель фри, которые мы заказывали в боулинге. Хрустящие, ароматные. Причем до того вечера я подобной едой брезговал, ибо считал ее гадостью. А на деле оказалось вкусно. Усмехнувшись этой мысли, я поднял голову и, зевнув, обвел оценивающим взглядом занятое своими делами племя. Под новым соусом люммы стали выглядеть иначе: вдруг и с ними тот же фокус пройдет? Однако проверять не пришлось: едва народ увидел, что вождь проснулся, в деревеньке началась суета, и уже через пару минут перед моей мордой лежала внушительная кучка аммромов. Не скажу, что они выглядели аппетитнее люммов, но уж точно более доступно: ни верещать, ни убегать не пробовали. Поэтому для утоления голода были признаны подходящими. А большего и не требовалось.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Стазис – состояние полной остановки любых физиологических процессов в организмах живых существ.