
Полная версия
Метель, или Барыня-попаданка. Встречи и расставания
Варвара приехала в Деревенщики с целой подводой вещей, где были и столичные покупки, и вещи из будущего. «Апостолы» и остальные жители ее уже ждали, и она быстро втянулась в дела поместья, как будто жила там всю жизнь. Ее уважали и называли тетушкой и «апостолы», и ребятишки, и Агриппина Савельевна, с которой она сошлась накоротке. Короче, здесь все было в порядке.
Глава 5
Выпускной
Вот и наступил долгожданный день выпускного бала. Никто из четвероклассников не учился – не до того! Сначала все с утра собрались в актовом зале, где администрация довольно сухо поздравила учителей, детей и родителей. Наталье была вручена почетная грамота от городской администрации, но все видели, с какой недовольно-официальной миной делала это директор. У учительницы сложилось впечатление, что администрация не хотела вручать заслуженную награду или вручить ее втихую, но присутствие представителя этой самой администрации не позволило это сделать. Эта же официальная дама, которая неплохо знала Наталью, потихоньку шепнула, что с грамотой ей и премия полагается, пусть проверит. Видимо, уже и до нее дошла информация об их с директором «высоких» отношениях.
А потом были теплые слова родителей и детей, песни и стихи, сценки и танцы, слезы и объятия, цветы и сувениры. Как Наталья ни готовилась к этому дню и расставанию с детьми, но у нее все же невольно сжималось горло и влажнели глаза, хотя она и старалась держаться изо всех сил. А потом зазвенел последний звонок, такой пронзительный и печальный, что и у деток слезы появились – они вдруг резко осознали, что выросли, что дальше с них спрос только увеличиваться будет, ведь теперь они – старшеклассники, хоть и начинающие.
В классе педагог каждому из своих учеников сказала много теплых слов и вручила открытки, которые подписывала уже несколько дней, стараясь каждому ребенку подобрать теплые слова напутствия. Была подарена и папка с работами и тетрадями, начиная с первого класса, и дети со смехом рассматривали свои неумелые каракули. Просмотрели все с веселыми комментариями и фильм, где они, совсем еще маленькие, сидели на своем первом уроке в первом классе – хорошо, что родители сохранили. Были и песни, и стихи, и снова фильмы о их поездках и праздниках, отлично родители все подготовили, молодцы, недаром она столько сил и времени их собирала и воспитывала, наравне с детками.
Жорику Наталья тоже положила его работы – хотя и было их не так и много, и он с завистью поглядывал на толстую папку соседки – Сонечки, все перебирал ее дневники и тетради с отличными оценками. Но фильм смотрел с удовольствием, смеялся и комментировал наравне со всеми.
Родители также получили слова благодарности и грамоты, но большая часть их должны подойти позже – прямо в кафе. Мамы и папы Жорика не было, но была баба Катя, которая со слезами умиления смотрела на своего воспитанника. Школьники были пока одеты в традиционную лицейскую форму, но только ждали команды – по домам, переодеваться!
И вот все собрались в кафе – радостно-возбужденные, нарядные, красивые! Все сотрудники вышли их встречать и умилялись, глядя на девочек в необычных нарядах и прическах, с веерами, сумочками и перчатками, и на мальчиков – у кого мундиры необыкновенные, а у кого – фраки были надеты.
Да и Наталья не подкачала – опять была в своем любимом платье, в котором и во дворце была. Родители тоже многие были одеты соответственно, даже некоторые папы во фраки нарядились, видно было, что многие мамы, хоть и чувствовали себя не очень привычно в таких нарядах, были довольны таким дресс-кодом.
Должен был подойти и Серж в своем гусарском мундире, Наталья сумела списаться с барыней, они решили поменяться местами, чтобы Натали смогла с ним увидеться и пообщаться, они с самого благотворительного вечера не виделись.
Появление Сержа вызвало массу восторга и эмоций у взрослых – еще бы, такой красавец! Дамы улыбались со значением, глазками стреляли, а папочки все сразу животы подвтянули, чтобы соответствовать бравому виду военного.
Дети-то его уже видели, знали, и все бросились навстречу – он всем нравился своей простотой и знаниями. Объятия, комплименты девочкам, каждой ручку поцеловал, чем смутил многих, а мальчишкам их пожал и по плечам похлопал – смешались все в кучу!
Серж, смущаясь, подошел к Наталье, тоже ручку поцеловал, в глаза заглядывал – очень уж ему нравилась эта необычная женщина и ее дети, да и вся атмосфера была душевной и приятной.
Сели за стол, подняли тост в первую очередь за учительницу, потом за детей и родителей. Угощение было прекрасным, много было блюд традиционных, начала девятнадцатого века, типа паштетов – правильных, французских, жареных рябчиков, заливного из хорошей рыбы, икры и солений. Пили в основном шампанское, даже детям по фужеру безалкогольного налили. Но долго за столом не хотелось сидеть, зазвучала музыка и начался полонез. Как красиво шли девочки, как они сразу повзрослели и похорошели – барышни пушкинские, а не современные подростки, и мальчишки серьезные, потянутые, красота и только, все залюбовались, не забывая снимать на фото и видео. Даже Дима несколько шагов с Татьяной прошел, хотя и было видно, что ему еще трудновато это делать, но справился, не подвел подружку, а мамы с папами втихую сморкались да слезы вытирали.
Вот, пользуясь моментом, Наталья и выскользнула потихоньку из зала, чтобы барыне место уступить, а сама перенеслась в свой дом в прошлом, где ее должен был Миша подстраховать, на всякий случай. Но замена прошла нормально, никто ничего и не понял.
Не успел отзвучать полонез, не успели детки отдышаться, как Серж подошел уже к Натали, поклонился и протянул руку со словами:
– Мадам, позвольте пригласить вас на мазурку.
И тут же зазвучала прекрасная мелодия.
Ах, как это было красиво – как порхала барыня, как горели ее глаза и светилось лицо, как нежно ее вел партнер, поглядывая на даму с восторгом и любовью, у всех дыхание захватило, только и успевали фотографировать и снимать на видео. А после рукоплескали все – и дети, и родители, и сотрудники кафе, а пара только дух переводила.
Натали, осмелев, успела шепнуть мужчине, что ждет его завтра вечером к себе домой – это уже влияние напарницы и пребывание в будущем сказываться стало – барыня намного раскованнее и свободнее себя чувствовала, перестала зажиматься и стесняться своих чувств.
Но Сержу пора было уходить, он вырвался буквально на час, дел много, а барыне – возвращаться к себе, все же это был праздник напарницы, хотя и Натали успела немного узнать класс и привязаться к детям, и ей было уже нетрудно в дальнейшем опекать и поддерживать их вместо учительницы.
После мазурки все развеселились, разыгрались, были и «ручеек», и фанты, в которые играли и дети, и взрослые, и просто тихие, теплые разговоры и объятия как с родителями, так и с учениками. А потом было любимое Натальино гадание – на «киндер-сюрпризах» – она заранее набирала много разных и потом давала детям вытащить, не глядя, любое яйцо, и почти всегда попадалась та фигурка, о которой они мечтали.
Так, Николаю попался домик, и он все выспрашивал у мамы, как так, а та только посмеивалась, – но учительница уже знала, что, и с ее помощью тоже, эта семья смогла купить небольшой участок с уютным домиком, совсем недалеко от дороги и в хорошем месте. Сонечка получила фигурку с книжкой, Жорик – человечка в очках и с ручкой, вполне подходящий намек. Танюша достала девочку со скрипкой – она училась еще и в музыкальной школе, а Дима – мальчика с мячом – значит, не только ходить, но и бегать сможет. Сама же Наталья вытащила маленького пупса и даже замерла – неужели? Но спрятала, никому не показала, только вздохнула, вспоминая Александра.
Задумавшись о своем, она не сразу и заметила, как к ней подошла очень молодая и ухоженная, как будто оттюнингованная и отфотошопленная дама – и губы, и ресницы, и брови, все было явно нарисовано, видно, что сама она недавно из солярия – хотя вроде мода на такой загар уже прошла, в обтянутом мини-платье, короче, «женщина за миллион долларов», как называла такие экземпляры Инна.
Наталья как-то сразу догадалась, что это мама Жорика – да и он стоял рядом, явно смущенный и недовольный. Женщина стала что-то щебетать голосом нимфетки, смеяться невпопад, пыталась обнять и даже поцеловать бесцеремонно учительницу, короче, вела себя достаточно вольно и даже нагловато, явно этого не понимая.
Жора переминался с ноги на ногу, тянул женщину за руку, но та никак не желала оставить учительницу в покое, то нахваливала, какая она молодец, то начинала жаловаться на незнакомых педагогов, у которых ранее учился мальчик.
Выручила, как всегда, чуткая Инна, которая, извинившись, просто спокойно отвела даму в сторону, приобняла, сунула бокал с шампанским и что-то стала ей говорить тихонько, почти шептать интимно, а та вдруг присмирела, опустила голову, начала общаться вполне спокойно. Все-таки подруга специалист, профессионал, может как-то их укрощать, таких «красивых», а Наталье пока такое не дано, а может, и не надо. Тут к ней подошла тетя Катя, заговорила:
– Вы уж простите Аньку, она хоть и глупая, но не злая, просто сразу после школы замуж за Вовку вышла, а теперь и боится, что он ее бросит, а у самой ни образования никакого, и не работала ни дня. Вот и старается его держать изо всех сил. А в подружках у нее такие же свиристелки, если не хуже.
– Анна? Георгий говорил, ее вроде Анжелой Петровной зовут?
– Да это она среди своих так называется, еще и Анджелиной, вроде Джоли, а как была Анька из Сосновки, так и осталась, я ее с подростков знала, в соседях жили с ее родителями. Они-то совсем простые, но Аньку проглядели, все за богатством тянулись, радовались, когда Владимир ее замуж позвал, у него уже тогда бизнес был неплохой. А у того дел столько, что ни на жену, ни на сына уже ни сил, ни времени не остается. А Анька с родителями сейчас и не знается, хорошо, Володя им помогает, – вздохнула женщина.
– А вечер какой вы замечательный придумали, как все красиво, необычно. И Жорка очень вас хвалит, много про детей рассказывает, читать начал, учиться серьезно, к нему все Сонечка в гости заходит, такая девочка хорошая!
– Сонечку бабушка с папой воспитывают, мамы нет, вы уж не обижайте ее.
– Что вы, я надышаться на нее не могу, такая она умница. Да и Жорке нравится, вот было бы счастье, если бы и дальше все у них сладилось. Он ведь с ней в ту же школу переходит, куда и она, хоть и далековато, но сказал, будет ездить.
– Вы с Колиными родителями поговорите, видите, вон мама стоит, их папа подвозит детей, кто рядом живет, может, столкуетесь.
– Где, где, говорите? – И Катерина уже побежала туда, куда ей указала Наталья.
Та только вздохнула – молодец все-таки женщина, не потеряется Жора с такой бабушкой в жизни, дай Бог ей только здоровья и долгой жизни.
После танцев и игр все приустали, сели по местам, но вдруг замерли, когда погас свет, и в зал закатили огромный высоченный торт, пылающий свечами, как в день рождения. Это, конечно, Милочкина мама расстаралась, вызвав приветственные крики и восторги всех в зале. Торт был необыкновенный – в меру сладкий, в несколько слоев с необычными кремами, даже есть жалко было.
Но вот и торт наполовину съеден, и родители потихоньку подходят, прощаются, кто сертификат дарит, кто цветы, кто денежку от себя в конверте – хотя Наталья уже получила от всех такой же большой конверт, шикарную открытку и диск с фильмами. Инна потихоньку сует с согласия всех родителей большой пакет с угощением для Колиных братиков и сестричек, да и Сонечкин папа такой получает, хоть и отказывался поначалу, смущенный. Наталье тоже собирают огромный пакет, остальное убирают в холодильники работники кафе – завтра с утра еще поедут за город, на большую съемную дачу, там у родителей шашлыки уже готовы, а дети будут все доедать и играть на просторе.
Но у учительницы столько в руках пакетов, пакетиков и цветов, что она и не знает, как с этим всем справится. Но опять выручает Инна – забирает и уставшую подругу, и вещи, отвозит все на квартиру, где и оставляет ее отдыхать. Выпускной закончен, но жизнь продолжается – и у Натальи, и у детей все еще впереди!
Глава 6
Последние дни перед…
Наталья спала долго, спокойно, напряжение последних дней постепенно отходило, сменяясь бодростью и планами. Конечно, жаль, что она не увидит больше своих детей, но ведь для них она не исчезает – ее заменит барыня. Она уже давно записала для нее все телефоны и адреса детей, данные родителей и уже не сомневалась, что напарница не подведет. Были написаны и рекомендации для каждого ученика – что подтянуть, на что обратить внимание, собраны книги в подарок для коллег в школе, куплены мелкие сувениры на ближайшие праздники.
Все было уже готово к окончательному переходу в другое время и к другим людям – не менее уже дорогим и близким, чем те, которые ее окружали много лет. Осталось два дня, и эти последние мгновения Наталья решила потратить на прощание со столицей и ее людьми, но прежде предстояла еще поездка за город и окончание выпускного.
Поэтому Наталья спокойно разобрала все подарки, часть сертификатов и денег оставила для напарницы, решив отовариться только, по возможности, в книжных и косметических магазинах, еще раз хорошо расставила по всем вазам многочисленные букеты, навела порядок в вещах и переоделась в спортивный костюм, прихватив на всякий случай и свое «попаданческое» платье. Так что приезд подруги она уже ждала спокойно и готовой к «труду и обороне».
Загородный дом был большим, с огромным садом, бассейном, спортивной площадкой, целый комплекс, и дети сразу разбрелись по участку, знакомясь с ним. Погода радовала, как по заказу – теплая, солнечная, почти летняя, девочки с удовольствием воспользовались своими шляпками, а многие так и оделись во вчерашние платья – видимо, хотелось еще пофорсить в необычных нарядах.
Сначала Наталья по неизбывной учительской привычке следила за детьми, но потом махнула рукой – полный двор взрослых, есть кому присмотреть, да и сами ребятишки вроде особо не дурят. Конечно, поначалу бесились – носились, как выпущенные на свободу жеребята, кто-то и в бассейн небольшой успел залезть, и на спортплощадке мяч погонять, но потом есть захотели – брали и жевали что-то со столов, подбегали ко взрослым, делавшим шашлыки, ели еще горячее мясо.
Но солнышко светило так призывно, что дети постепенно расслабились, притихли, улеглись на травку группками и о чем-то болтали, смеялись, переговаривались.
Наталья, поев немного мяса, тоже расслабилась, даже придремала, не заметила даже, как к ней подсела Инна:
– Не помешаю? – и когда подруга качнула головой, продолжила: – Грустишь? Жалеешь? Мечтаешь?
– Немного грущу, немного мечтаю, планирую, что дальше.
– И что? Будешь дворянством своим заниматься? А что Серж? У вас серьезно? Смотри, такой мужчина, редкость для нашего времени, не упусти!
– Это не от меня зависит, – Наталья имела в виду напарницу и ее отношения, но Инна, естественно, поняла по-своему:
– Конечно, мужчина решает, но как он на тебя смотрел! Давно таких взглядов я не видела! И как вы танцевали – и когда успела так наловчиться? На своих балах?
Наталья только пожала плечами – говорить было лень, но она знала, что подруга от нее все равно не отстанет, поэтому – так, пусть сама все и додумывает.
– А ты изменилась, иногда обычная, как всегда, а иногда – как чужая, будто не от мира сего, – задумчиво протянула Инна.
Наталья даже обомлела – как говорится, «никогда Штирлиц не был так близок к провалу», все-таки нюх у подруги профессиональный, не отнимешь, но постаралась ответить как можно спокойнее:
– Это на меня так игра в прошлый век подействовала, знаешь, как хочется иногда там оказаться по-настоящему! – тут уж она говорила вполне искренне.
– Для тебя там точно нормально, ты любишь все это, чувствуется. А я там не смогла бы жить, мне движухи, общения, всякого мельтешения не хватало бы, интернета, новостей, всего этого! – и подруга неопределенно качнула рукой, показывая на группу детей, которые о чем-то смеялись так громко, что и взрослые стали оглядываться.
Инна, заинтересовавшись, подошла к детям:
– Чего смеетесь? Над кем смеетесь?
– Да вспомнили, как Наталь Лексеевна учила нас ругаться по-старинному. Мальчишки что-то с матом сказали, а она услышала и вместо таких слов предложила найти старинные ругательства и обзывательства. А там, оказывается, столько прикольных, то есть интересных слов было, мы месяц только их говорили, не повторяясь! – Ну, конечно, это Танюша, и маме, и заинтересованному Жорику объясняет.
– Точно, помню, приходит как-то домой и начала ими сыпать – баламошка и негораздок – это глупые, недалекие люди, тюрюхайло и захухря – грязнули и неряхи, елдыга – ворчливый человек, а баляба – рохля, разиня. Мне больше всего бобыня, буня – надутый, чванливый, слово понравилось, я даже так назвала одного клиента, который все жаловался, что его, такого важного, на работе не ценят, а сам-то негораздок – недалекий, глупый. Ушел, озадаченный!
Тут дети совсем со смеху покатились, а Жорик смеялся больше всех и все повторял: «Надо запомнить да папе рассказать, пусть своих подчиненных поругает!»
Наталья тоже улыбнулась – точно, было такое дело! А как она удивилась, когда она действительно услышала, как Степан называл кого-то из мальчишек гузыней – оказалось, это рева, плакса, она-то думала, что эти слова – придумка из интернета, а вот – оказывается, были такие в жизни, просто забылись!
И сразу ее мысли перешли на планы в прошлом – надо посмотреть, что досадить можно и нужно, разобрать, наконец, все перенесенное из будущего, поговорить с «апостолами» и нацелить их на работу вместе с Варварой, да и с сиротами путем не общалась, привезла и бросила в незнакомом месте – нехорошо! И ведь она хотела учить их простейшим медицинским навыкам, да и просто обучать всему их надо. И Миша просил Миньку к ним привезти, и Полина была не против. Да и перед дорогобужскими дамами, действительно, надо о поездке отчитаться и планы наметить хотя бы на оставшееся время – короче, дел – начать и кончить.
Инна опять перебралась к подруге, продолжила разговор:
– Летом-то что делать будешь?
– Да домик в деревне я приобрела, правда, далеко, под Смоленском – надо будет туда ехать, хоть посмотреть, что там и как.
– Точно, забыла, мне Анфиса что-то такое говорила. Кстати, она просила передать, что у нее какие-то семена для тебя остались, картошка сортовая, она что-то не могла до тебя дозвониться.
– Спасибо, хорошо! Обязательно свяжусь! – обрадовалась новости Наталья и подумала, что Анфиса же не знает телефона барыни, а она сама где-то в прошлом, видно, летала!
– Совсем помещицей решила стать! – и опять подруга попала не в бровь, а в глаз!
– Да решила хозяйничать помаленьку, – согласилась подруга, а сама подумала, что и впрямь надо поискать домик на Смоленщине для барыни – чтобы летом в городе не скучать. Точно, так и сделает прямо завтра! А как устроит все, можно барыне и Инну с семьей на лето пригласить – пусть почувствуют всю прелесть «дворянской» жизни.
Была у Натальи идея перенести в прошлое подругу, долго она эту мысль обдумывала, но потом решила – слишком опасно, проницательная Инна быстро поймет, что здесь – все настоящее, а не стилизация под прошлое. Кроме того, после окончательного переноса, на которое надеялись напарницы, трудно будет объяснить, куда пропало имение, почему оно заменилось «домиком в деревне». Нет, лучше сделать так, как придумалось.
Но время шло, дети и взрослые угомонились, устали, да и время аренды заканчивалось – надо было возвращаться в город. Наталья уходила в прошлое, а ее место занимала барыня, ждавшая в гости Сержа.
Для нее напарница уже принесла прекрасный пеньюар и кружевное белье, сшитое Полиной. Натали, краснея и смущаясь, осмотрела его, но примерить пока не решилась. Вообще вся эта ситуация беспокоила ее – она была влюблена в мужчину и очень хотела быть с ним, но ей было стыдно чувствовать себя любовницей, развлечением на день, ей хотелось чего-то большего. Но сама она этот разговор начать не могла – все-таки «прошловековое» воспитание сказывалось. Поэтому она решила – в этот раз надо как-то подвести мужчину на разговор об их отношениях, вести себя решительнее, как женщины этого времени.
Итак, наши дамы в очередной раз поменялись местами, чтобы окончательно разрешить все свои проблемы. Наталья хотела и Дмитрию дать лекарственный чемоданчик и научить хотя бы простейшим медицинским приемам. Но потом решила не беспокоить молодожена, тем более, судя по всему, его пребывание в кратковременном отпуске заканчивалось.
Она обратила внимание на денщика Дмитрия, разбитного и пронырливого солдата – Якова, но и он сам, и окружающие звали его просто Яшей, а то и Яшенькой. Он пришелся всем по душе – общительный, веселый, расторопный, он привлек внимание не только мужчин, но и девушек, которые охотно кокетничали с ним. Но надо отдать ему должное парню, границ он не переходил и «на сеновал» никого не тащил.
Вот Якова и позвала Наталья и стала подробно рассказывать ему и про необходимость соблюдать чистоту, и про лекарства из ящика, все их показала и поведала об их действии, продемонстрировала и стеклянный шприц и проделала полные манипуляции с ним – она смогла найти еще один через все ту же знакомую врача.
Кроме того, она намекнула, что их полк будет участвовать в очень большом и опасном сражении, в котором, вероятно, будет много раненых и убитых, и его навыки могут пригодиться. Кроме того, она почти в открытую сказала, что будет ранен важный генерал, один из руководителей сражения – она имела в виду князя Петра Ивановича Багратиона, который был действительно тяжело ранен в ногу и позднее скончался от гангрены.
Так вот – если выпадет возможность спасти, через кого-нибудь из медиков или крупных военных, этого героя от смерти с помощью особых лекарств – и Наталья показала отдельно упакованные антибиотики, жаропонижающие и обезболивающие порошки, то он получит такие почести, которые никому и не снились. Женщина понимала, что самого солдата и близко не допустят к лечению военного столь высокого ранга, но если он сумеет пробиться к лекарям, а лучше всего – к самому Виллие, то ногу можно и спасти с помощью лекарств из будущего. Да и другим раненым вреда от этих лекарств не будет, а только одна польза.
Вот и учила Наталья Яшу всем премудростям, а парень выслушивал все с очень серьезным видом, слова хозяйки его не удивили – он знал, что женщина недавно побывала в столице и общалась с самой императрицей, все старался запомнить и записать в какую-то тетрадку, хоть и корявым почерком. Оказалось, он грамотный, любит читать, и Наталья ему подарила и сказки, и сборник со своими стихами.
Надо было ехать в Деревенщики, где уже заждались хозяйки, но пока Наталье не хотелось оставлять дела в Васино, а Маша была полностью поглощена своим кратковременным счастьем и любовью.
Да надо было и барыне дать спокойно разобраться во всех делах. А она ждала Сержа, все же осмелилась и надела и белье, и пеньюар, только сверху накинула все тот же банный халат, в котором ходила дома. Но Сергей, увидев любимую, просто сгреб по-солдатски ее в объятия, как самую драгоценную добычу, и стал целовать так крепко, что пропали и все заранее подготовленные вопросы, и все мысли. Наталья сначала все сравнивала эти объятия с жестокими ласками своего покойного мужа и понимала, что чувства поглотили ее всю, и она отвечала на поцелуи сначала несмело, а затем – все более страстно и сильно, не думая уже ни о чем. И только позже, лежа в объятиях крепких рук, женщина тихо спросила:
– А когда мы повенчаемся?
– В смысле поженимся? Тебе так это надо? Нам хорошо и так!
– Нет, я так не могу! – так же тихо, но очень твердо ответила женщина. – Я не хочу быть любовницей на день, я хочу быть честной перед Богом и людьми!
Серж удивленно приподнял голову и так же твердо ответил:
– Хорошо, пусть будет так!
– Тогда я сделаю все, как положено, – Натали имела в виду венчание, но Серж или не понял, или не хотел уточнять и ответил:
– Делай все, как ты хочешь, я только рад буду.
На этом разговор закончился и вновь начались ласки и объятия – то страстные, то ласково-нежные, от которых голова кружилась еще больше.
Глава 7
Обмен окончательный и обжалованию не подлежит
Итак, наступил тот день, когда должен был состояться окончательный обмен напарниц. Они обе не находили себе места, ждали уже каждая в своем времени и боялись, что это долгожданное событие не состоится. Им было и жалко покидать своих родных и близких, но, с другой стороны, они уже настолько были настроены на переход в другое время, что в нетерпении считали часы до судьбоносного решения.
И вот ночью, когда обе женщины не спали, метельный вихрь подхватил их, и они вновь встретились перед лицом Создателя, сейчас представшего в традиционном облике почтенного старца-мудреца. На этот раз он был серьезен и немногословен и спросил только одно: