Сквозь вселенную и сны

– Дома, наверно, буду. Мне рассказ нужно дописать, а то я и так расслабился с тобой по полной.

– Это же хорошо, расслабляться надо, обязательно.

Хозяин дома предложил ей чаю. Она попросила минеральной воды. Он вытащил из специального холодильника для напитков минеральную воду. Налив ей, подал стакан с фразой: «Одна таблетка, и все будет хорошо». Она улыбнулась и выпила ее. Вода большими глотками поступала, в горло. Он сделал себе зеленого чая и, опершись на столешницу спиной, смотрел на свою даму, которую он знает уже более тринадцати лет. Она осматривала обстановку кухни, которая была продумана очень стильно.

– Так как? На выходных будешь работать? Я хотела на каникулы дочь привести в первый раз сюда, на вашу планету. Ей уже двенадцать стукнуло. И твой подарок ей понравился! Взрослая стала.

– Я ей собрал сладостей целый пакет. Сам выбирал. Отдай ей, и пусть радуется нашей промышленной пищевой химии. Вам-то она не опасна.

Хозяин дома смотрел на свою подругу с нежностью и даже впервые испытал чувство одиночества, когда представил ее уход из его дома. Они знали друг друга давно, но при первой их встрече между ними случился роман, а потом она пропала. В последние же два года их дружба подала признак надежды на совместную жизнь. Она пыталась перевести их отношения в постоянную совместную жизнь, но его жизнь никак не позволяла этого сделать.

– У нас каждый год отмечается праздник весны в центральном парке, рядом с площадью, и может, если… Хочешь, бери Алису, погуляем вместе? Праздник через два дня, и…

– Алиса будет рада. Она постоянно ждет, когда ты придешь или передашь подарки. Я согласна!

Дама с большой улыбкой на лице сразу согласилась и, кивая головой, очень обрадовалась его предложению. Она думала, что он откажет: сегодня была пятница, а праздник отмечался в последнее воскресенье месяца.

– Хорошо, тогда в воскресенье поедем ко мне и вместе с Алисой. Тебя устраивает?

Дама поднялась со стула и поцеловала его в губы долгим затяжным поцелуем, отблагодарила его. Затем сказала, что надо бежать, и пошла в коридор, взяв куртку с дивана. Перед ней открылся портал, и она ушла в него, красиво махнув рукой. Портал закрылся, и хозяин дома пошел с кружкой чая на второй этаж, себе в комнату. Он поднимался по лестнице, смотря на огромное количество цветов, что стояли в горшках в кабинете по разным сторонам. Это чудо давали огромные панорамные окна, что осмотрели на север. Он включил телевизор в кабинете: по каналу новостей шла утренняя зачитка всего старого. Он пошел к восточному окну и увидел за своим высоким забором даму лет так восемнадцати – девушку, что жила по соседству и прогуливала свою собаку. Она каждый раз, доходя до углового дома писателя, замедляла свои ход. Она шла медленной и хитрой походкой и смотрела боковым зрением в его окна. Увидев его, она решила немного покрутиться возле его дома. Она могла пройти за день несколько раз и найти еще раз повод сказать матери, почему, например, надо сходить в магазин. Она, услышав летящий самолет, подняла свою голову и охватила своим женским взглядом его – того, кого она видеть рядом с собой хотела больше всего. Она не имела опыта с мужчинами, и он был для нее первым желанием и последним, с кем бы она хотела провести всю свою жизнь. Их знакомство, первое и более-менее насыщенное, состоялось, когда ее и ее подругу загнал к нему сильный дождь. Они виделись и раньше, но не могли разговаривать так, как хотели.

Хозяин дома смотрел на нее тоже с чувством желания к ней и ее душе. Он видел ее жизнь, просматривал не раз их будущее, которое резко менялось каждый раз, когда он менял свои мысли о ней. Ему на ум шло слово «фантом». Он увидел, как она пошла дальше, в сторону своего дома. Он же пошел в сторону кабинета, смотря, как передавали о космическом явлении, которое двигалось к их планете. Он увидел тот, практически похожий луч света из своего сна и решил вспомнить сон. Луч из космоса приближался к их планете. Ученые сказали, что это просто космическое явление, которое им не угрожает. Он, подумав, решил, что это просто совпадение и все. Он решил приняться за работу и начать и довести до ума свой рассказ «Про Любовь».

Он не хотел есть и тратить на это церемонии перед написанием рассказа, которые есть у каждого писателя, а у всех они разные. Он сел за свой лиственничный стол большого размера, который они сделали вместе с отцом. Стол был накрыт темно-золотистой скатертью, и на нем стояла ваза времен античности, которую сам писатель уволок из той эпохи. На ней была изображена женщина в броне, с наконечником копья в правой руке и поднятой левой рукой, на которой сидел орел. В вазе росли неувядающие цветы, что подарила ему Джурдж. Цветы с большими лепестками красного цвета пахли вечной свежестью. Аромат цветов имел магические свойства, что наделяли окружающих, кроме хозяина дома, слабостью к его воле. Он сел за столом по центру со стороны спальни. Он сидел в красивом, очень удобном кресле, что идеально было подобрано для него: кресло с правильной высотой и расположением его рук во время работы на ноутбуке. На столе – конфетница в виде дракона, который с открытой пастью смотрел на него. В его пасти лежали разные шоколадные конфеты. Мы упустили кресло: оно было позаимствовано, в дворце времен королей и одной королевы. Красная ткань и множество камней, что так изящно его украшали. Цена была довольно высока, но писатель каждый раз хотел его вернуть в его эпоху. Находил сам себе разные оправдания: потом, может, завтра, или молоко на плите убежало. Так шли год за годом, и оно уже стало терять прежний вид, потому и осталось тут.

Писатель смотрел на свет, идущий от окна, и закрывал свои глаза: свет ему всегда мешал, а в работе над текстом вообще вредил. Его мысли развевались, и он не мог собраться. «Свет всегда мешает, – подумал он, – для темных рассказов. Но закрыть шторы не вариант, ведь цветы любят свет». И он, как всегда, поступил, не мешая им. Он закрыл глаза и начал считать до 22. А затем, открыв свои глаза, ничего не увидел. Но по привычке рукой дотянулся до шнурка выключателя лампы, которая висела ровно по центру стола. И свет осветил стол во тьме. Над столом горела, свисающая на золотой цепи лампа. Шар, который освещал тьму, был круглый и с воткнутыми туда лезвиями. Это были лезвия ножей, без ручки. Лампа имела большой размер и светилась сама так, как и ее лезвия. Свет исходил теплого цвета. Он удачно освещал место над столом и немного дальше. Ничего не должно было мешать работе, кроме того, что тьма – это тоже чей-то дом.

Писатель раскрыл ноутбук, и экран засветился, немного прибавив холодного света. Он подвинул кресло и начал продумывать ход сценария для двух влюбленных. Он четко вспомнил, что футбольный мяч сделает свое дело.

Пока ему пришла мысль: о чем его будут спрашивать в будущем читатели? И он утверждал, что вторая книга будет про любовь и семейные отношения, поскольку большая часть читающих его – это женщины, умные представители рода людского. Написать «Про Любовь» будет немного даже полезно и…

Он взял свою ручку в серебряной оправе, где был изображен человекоподобный осьминог с большими крыльями позади него. Он любил покрутить ее в руках прежде, чем начнет пальцами нажимать по клавиатуре. Потом, только начав писать, он вспомнил, что не прошел одну из миссий, которую хотел пройти уже давно: включив видеоигру, решил немного поубивать тварей, что решили покорить их планету. Он, играя, увидел, как во тьме метров через сто от него появился дом времен эпохи зажиточных людей, состоящий из двух этажей и большого количества комнат. Из второго этажа, из большой спальни, исходил свет, и там виднелся силуэт женщины, высокой, смотрящей на писателя пристальным взглядом. Силуэт не шевелился и даже не сдвинулся с места за все время, пока писатель стучал по раскаленной клавиатуре своими пальцами. Это было уже привычным для него делом: взгляды тех, кто, жил тут веками и не мог найти себе покоя.

Позади него проехал старый велосипед, который играл свои сигналом и звенел так, что мешал работе. Девочка, что ездила на нем, проезжая во второй раз по правую сторону стола, упала. Упав, она начала подниматься и собирать свои части тела. У нее отвалилась рука, и нижняя челюсть обвисла. Писатель решил помочь, подняв и ее, и велик. Он поднял ее руку и помог вставить ее обратно. Девчонка, улыбнувшись своим разбитым лицом, посигналив в звонок, поехала дальше. Писатель продолжил писать и совсем забыл о машине, которая стояла в холодный осенний вечер на холме за лесом. Сидя в кресле, писатель увидел и услышал снова велосипед, и девочка решила передать ему голосовое сообщение. Она, выставив одну ногу и держа баранку велика руками, озвучила:

– Дама, что смотрит на вас в окно, предлагает вам прийти к ней на чашку чая. И она хочет получить ответ как можно скорее!

– Предай, что я подумаю и, если будет время, обязательно приду. Скажи, что у меня полно работы и есть обязательства. Мне их надо выполнить в срок.

– Хорошо, она желала вам передать этот конверт лично в руки.

Писатель взял конверт и положил на стол. Девчонка уехала, он же открыл конверт и вытащил письмо, что было написано красивым почерком.

«Я желаю с вами познакомиться. Мое имя вам обо мне ничего не скажет. Я одинокая дама, которая ищет мимолетных встреч, но с очень интересными мужчинами!

Жду вас в любое время, ваша поклонница Августина».

К письму прилагались карточки с фотографиями в количестве пяти штук. На них была изображена в черно-белых тонах дама высокого роста, правильной внешности, подходящей всем типам мужчин. Она могла не понравиться только бобру. Ее красивые завитые волосы великолепно смотрелись на ее лице. Красивое лицо, эффектная внешность! Тело было в нижнем белье, с чулками и подтяжками, что фиксировали их. Ноги – это отдельная часть тела, и их можно демонстрировать как правильный тип ног у женщин.

Писатель, подумал о многом, но продолжил работать и ушел в мир писательской мысли. Спустя два часа, кода было закончено пять страниц, писатель решил попить из термоса заваренного шиповника, но его не было – был лишь пакетик шиповника. Но, поскольку кипяток – дело важное и горячее, он решил попросить кипятка у дамы, что жила в доме напротив.

Спустя полчаса шиповник уже настаивался, в термосе, набирал и отдавал все свой свойства воде. На большой кухне стоял свежевыпеченный пирог с яблоками, который был вытащен из духовки. Его тепло уходило по всем законам физики наверх, в спальню. Там все тепло своего тела теперь отдавала дама своему гостю, который раздвигал ей ноги, и она, их подняв верх, лежала на спине в дорогом белье темных цветов, которое купила лет так пятьдесят назад. Она, живущая тут долго, соскучилось по мужской ласке и спала десятилетия, ожидая его, чья энергетика, пробудила ее и всех, кто находился на этой черной планете. Она одной рукой схватилась за край матраса, фиксируя свое тело. Второй она обхватила его за шею и держала обе ноги вертикально, утыкаясь кончиками своих пальцев в космос, поскольку все ощущения, которые она фиксировала своим интимным местом, указывали на северное полушарие путеводной звезды. Она сопутствует ее удовольствию с ним. Он же выдавал в нее свою усталость от работы, замедляя свои движения члена в ее влагалище. Она же решила не ждать его и финишировать первой: схватила его когтями за ягодицы. Его движения стали четкими и конечными. Изданный ею крик был громким и не только криком от полученного удовольствия, но того, что она жива. Наш писатель, вытащив из нее свой половой орган, сделал свою роспись на ней, выстрелив в нее своим содержимым и конечным продуктом их общей деятельности. Сперма попала на шею и лицо и охватила груди. Она уже давно не помнила определенных моментов жизни с мужчиной, поэтому лежала и смотрела на него, восходящего над ней, на парня, кто помог ей освежить свои мысли и желания. Она своим телом и душой сняла с себя стресс и физическую тяжесть плотской потребности.

Спустя минут двадцать они оба стояли на кухне первого этажа, и хозяйка дома наливала чай ему в стакан. Он же посматривал в окно, наблюдая за своим столом и рабочим местом. Она налила ему чай и начала отрезать пирог, положив ему кусочек на тарелку с рисунком головы человекоподобного осьминога. Он, подвинув тарелку, вкусил пирога, который вызвал у него воспоминания юности.

– Очень вкусно, я давно уже не ел пироги с яблоками! Правда вкусно!

– Хоть весь можешь сесть! Мне ничего для тебя не жалко.

Девушка, одухотворенная и уже живая, в своем разуме, сияла и светилась своей душой. Она хотела готовить для него просто так, только чтобы было ему приятно и хорошо в ее доме. Она села напротив него – у них завязался разговор о причине ее нахождения тут.

– Так, если ты не против, скажи, за что ты тут? Если не хочешь говорить, то твое дело.

Дама вообще не хотела скрывать своего поступка и причины наказания ее тут, в этом темном месте, да и свой срок тоже.

– Да я, в принципе, ни за что тут и не считаю себя виновной ни по каким причинам. Я сделала то, что считала нужным, и, отбыв свой срок, уйду в новую жизнь. Моя душа найдет новое тело, и я все забуду и буду жить заново.

– Да, в принципе, правильно, у всего есть срок.

Дама пила чай и смотрела, как в ее доме впервые мужчина за все пребывание ее тут ел пирог. Она ждала, когда он начнет есть и, дождавшись, решила сказать причину пребывания здесь.

– Я узнала, что мой муж изменяет мне, и сама нашла ту, кто решил забрать его у меня. И… Я нашла ее, семью и вошла в их доверие. Она жила с матерью и отцом в большом доме, на большой Центральной улице. Знаешь, где это?

– Да, там сейчас богатые люди живут, как и раньше.

– Так, вот я… Решила прийти поговорить с ними, и в гостиной состоялся разговор. Там была шикарная обстановка и… Я сидела в кресле, ее отец и мать узнали правду. Я им рассказала, что их дочь увела моего мужа. Она тоже присутствовала при разговоре.

– Разговор вышел не из приятных, верно?

– Да, отец и мать, знали о ее похождениях с моим мужем и говорили ей, чем это все обернется. Будет не сладко. «Прямо в точку», – подумала я. Но дочка, съев пирог, и ее родители тоже в итоге сказали мне, чтобы я просто ушла из их дома.

– И что дальше?

– Я принимала душ в своем доме и уже вечером смотрела новости, где передавали о семье, которая отравилась пирогом. Кто подсыпал средство, которое только спустя несколько часов начинает действовать?

Дама утратила радость, и у нее пропала улыбка. Она что-то недоговаривала и взяла минуту тишины. Затем у нее снова пошел поток информацией, причем буквально лавиной, которая сносила все на своем пути.

– Я потом краем уха услышала, что в доме были еще и они, которые взяли по куску.

Дама вышла из-за стола и пошла в ванную. Она плакала и, не закрыв дверь, встала у раковины, продолжая плакать еще больше. Писатель прекрасно знал, что на этой планете простых историй нет. Он смотрел в окно и увидел девочку, которая лазила возле его ноутбука. Он вошел в дверь – девчонки уже там не было. Он к своему столу и, осмотрев него, понял, что все, кроме конфет, было на месте: увидел обертки от конфет и немного заляпанную скатерть, что была обмазана шоколадом.

Следы преступления были очевидны и понятны. Преступник пошел на такой поступок с очень холодным расчетом. У него, очевидны, были заляпаны руки от шоколада. Он оставил очевидные следы преступления, и отпечатки рук на скатерти были заметны: следы руки девчонки лет так двенадцати, может, младше или старше. Писатель сел в кресло и, развалившись, думал, какой такой наглый и хитрый зверь завелся тут? Он, закрыв глаза, решил выстроить дом.

Вокруг него, появилась комната из кирпича темного цвета. Дверной проем был ровно от стола к дому дамы, у которой он побывал в гостях. Высота потолка была около трех метров. Крыша – пирамидальной формы, полностью стеклянная и прочная. Появился небольшой камин, метра полтора в высоту. Он был в двух метров от его спины, его кресла. Камин имел узоры, что были вытесаны в форме осьминога, и его голова находилась ровно по центру верхней полки камина. Его щупальца уходили до самого низа, до пола. Сам пол, сделанный из паркета, стал светло-кофейного цвета, который придавал объем комнате. На паркете, в углу слева, появилось растение монстера, что своей высотой доставало до самого верха, до звезд. Растение было в золотом горшке на пяти ножках. По правую сторону от двери появилась софа, которая своим красным цветом привлекала к себе внимание. К ней прилагались две декоративные подушки. По правой стороне от стола к стене стояли стеллажи с книгами и фигурками на них.

Позади писателя вспыхнул камин, и тепло и свет от него разошлись по всей комнате. Раздавалось потрескивание дров. Огонь придал уют этому помещению, обогревая его и разгоняя тьму на этой планете. Писатель открыл глаза и увидел яркие звезды, что осветили своим бесконечным светом и давали луч надежды тем, кто был тут заключен. Звезды освещали надежды упырей и существ, которых уже людьми не назвать. Они увидели свет звезд и шли ближе к этому небольшому маяку, который приоткрыл завесу к небу. Перед домом писателя появился ров, что не имел глубины, и поднимающийся мост, по которому было можно попасть к его дому. Поскольку желающих погреться возле камина было множество, меры безопасности, нужно было соблюсти.

Но главный вопрос: кто украл конфеты? Вот вопрос этого дня? Писатель, закрыв глаза, немного, решил подремать, совсем чуток. И немного времени спустя из-под стола вылезла девчонка, небольшая, ростом так метра полтора. Она ползла на коленках к двери и, добравшись, толкнула ее, но дверь не открылась. На ее лице появилось печаль.

– Вот, буржуй, запер меня тут! Сходила конфетами пузо набила, а теперь меня пустят на ковер перед софой.

Девчонка посмотрела, куда надо было идти искать ответы на вопросы о жизни. Она оглянулась на писателя, и его сон ее утешил.

– Спит бык! Пузо набил, у Августины теперь жир греет у камина, буржуй! Наверно, весь пирог слопал один, а я только пыль глотаю тут. Кто в наше время писателей в дом пускает? Они же тебя потом описают у себя в колонках. Или опишут? Неважно!

Девчонка думала, как выбраться отсюда, и ей пришла идея: может, уйти вмести с ним, в мир живых? Ну вроде как тайно. Она подумала, что, может, это ее шанс выбраться отсюда и пожить людской жизнью. Она повернула голову на писателя, но его уже в кресле не было! Она огляделась по сторонам, и ее мертвое сердце стукнуло один раз и уснуло снова. Она поднялась с колен и осмотрела комнату. Вдруг услышала сообщения на ноутбуке и медленной походкой решила подойти к нему. А что терять-то? Конфеты она слопала, ущерб принесла.

Девчонка шла своими босыми ногами в светло-сиреневом платье без рукавов. Платье имело свободный покров, ей было в нем уютно, пока она сотни лет находилась в этом темном месте. Она шла к столу, осматривая все по сторонам и подходя ближе. Увидев экран, что горел ярким светом, она увидела сообщение: «Оглянись, воровка!»

Девочка повернулась и увидела писателя, который схватил ее, поднял и быстро посадил за стол. Она и глазом не успела моргнуть, как оказалась в другой комнате, где она сидела уже за столом. Ее глаза слепила яркая лампа, что не давала ей видеть, кто стоит впереди. Она сидела за столом, и ее руки были пристегнуты наручниками к центру стола. Она пыталась освободиться, но ее тело, было зафиксировано большими гантелями на ногах. Лицо выражало удивление в квадрате от неожиданности.

Она еле могла смотреть вперед. В комнату зашли двое: вроде мужской силуэт и женский. Она, прищуривалась и пыталась сосредоточиться хоть на миг. Мужской силуэт сел за стол, а второй, женский, ходил за спиной первого из одного места в другое с руками за спиной. Мужчина достал папку и начал вести допрос с подозреваемой. Лампа светила так ярко, что девчонка все-таки попросила ее выключить.

– Слышите, выключите дальний свет, включите ближний! Ничего не видно. Я… малолетка, меня должны опрашивать в присутствие умерших! Слышите, я знаю свой права!

Мужчина, начал допрос с четко поставленных вопросов.

– Ваше имя? Знаете, в чем вас обвиняют?

– Нет, могу только предполагать. Если вы про бензин, который я выпила из канистры, то у меня есть оправдание. Очень вкусно, а почему и нет? Можно глоток другой выпить.

– Вы выпили бензин?

– Ну, не сказать, что я выпила, просто интересно стало, за что такие радости.

– Перейду к делу. Вы виновны, во-первых, по делу хищения сахара в мешке, во-вторых – это поедание чужих конфет.

У девочки темные глаза полезли из орбит. Она вспоминала про мешок сахара. Ее маленький, красивый поднятый кверху носик стал еще выше. Она прищурила глаза и сдвинула брови. Потом ее понесло.

– Сахар я в чистом виде не ем, от него кожа морщинами покрывается. Что ты мне шьешь? Не мое это дело, а? Я вот помню, что мешок рыбы стащила у рыбака, который тут на озере каждое утро тонет, это да.

– Так, отвечайте на вопрос: когда вы подсели на сахар?

Из тени вышла, высокая женщина на каблуках. Она обошла подозреваемую и встала позади нее, положив руки на плечи. Она начала разговор спокойным голосом и начала допрашивать по-своему.

– Так, скажи мне, тебе было тяжело, да? Ты одна здесь, во тьме, и скучала? Тебе не с кем было разговаривать, верно?

Девочка начала кивать головой вверх и вниз. Ее красивые длинные и прямые волосы великолепно смотрелись в свете лампы. Ее кожа белого цвета немного покраснела от стресса. Она готова была признаться, если была бы живой. Допрос продолжила женщина.

– Я, знаю, как это все начинается. Ты приходишь домой, в пустой мрак, постоянно одна, высказаться некому. И приходят странные мысли заесть свои обиды и одиночество.

Девочка еще сильнее закивала, сжав свои красивые губы.

– И вот ты сидишь одна на диване, и тебе не хватает жизни. Ты чувствуешь, что в тебе есть силы, которые ты не расходуешь, верно?

Девчонка все сильнее стала искать в тете того, кто ее понимает. Она подтвердила ее мысли.

– Да, есть хочется.

– И вот смотришь на него, твоего напарника по одиночеству, который иногда переключается ночью на другой режим, чтобы продукты в нем не испортились. Потом тебе по телевизору, показывают супердомик для кошек, с двенадцатью разными ярусами, и ты думаешь: вот что тебе надо и твоему коту. Но потом к тебе снова приходит мысль о сахаре и его друзьях, кто ждет тебя в холодильнике.

– Да, холодильник – лучшее творение, после стиральной машинки и пиццы с сыром, ветчиной и помидорами!

Тут мужчина резко стукнул по столу, и она вышла из мира аниме и бесплатного интернета с большой скоростью и без ограничений.

– Говори, где и когда в первый раз подсела на сахар? Говори, когда с тобой говорят!

– Я не знаю, правда!

– С чего все началось? С сахарной пудры, или ванилина, или, может, сахарной ваты? Где ты так подсела на него?

– На какой вопрос отвечать? Я… не понимаю, я просто взяла конфетку, и все, ну ладно три, а потом еще пять, но у меня есть оправдания. Туда что-то сыпали, типа корма для кошек, у них заговор. Я вам даю зуб того рыбака, что я у него вытащила, пока он спал.

– Так, ты нарушила десятки законов и понесешь наказание!

– Суда не было. Где печать на моем деле? Вы что, пришить себе звезды хотите? Не выйдет, я без адвоката больше нечего не скажу.

– Сладкоежкам он не положен, это последнее постановление Высшего суда.

– Кто мог такой закон принять? Ассоциация диабетиков, что ли? Или они вмести с дантистами и садистами это придумали? Нельзя лишать людей и мертвых сахара. Это наш последний ответ стройной фигуре! Понял ты?

– А ну хватит мне тут путать дело! Давай отвечай, где и когда начала есть после шести? Говори, или…

– Или, что?

У девочки развязался язык в прямом слове: язык вывалился, и она попыталась засунуть его обратно в рот. Но следователи приняли это за оскорбления органов. Они пошли на допустимые меры, что полагались им по закону. Женщина обхватила ее за шею нежно и в то же время держала ее голову. Мужчина вытащил из-под стола бокс, в котором лежал термос, повернул крышку. Затем достал бутылку с пипеткой, отвернул ее и налил туда той ужасной секретной жидкости. Девочка, предполагала, что это может быть. Страх сковал ее колени и ноги. Она думала: «Лишь бы просто бензин, 22 или 100, но лишь бы не 91: от него живот скручивает». Мужчина, залив жидкость, повернул термос, и страшная надпись на нем говорила, что там «Настойка шиповника». У девчонки сжало губы, и ее стало лихорадить и бросать в пот. Она была готова упасть в обморок, но она же мертвая! К ее губам поднесли этот напиток. Она держалась как могла, но глаза уже закрывались и ноги тряслись ходуном. Что она вспомнит в этот мире, когда умрет или уйдет в другой, от шиповника? Но ее страхи ушли. Когда первая капля попала на ее губы и затем в рот, ее рецепторы заиграли, несмотря на то что она мертвая. Первое, что выдал ее анализатор выдал: у нее сахар на губах.