Тайна деревни Печищи

Камчатова Мария

Тайна деревни Печищи

Фёдор проснулся внезапно. Ни звука, ни света – только темнота, плотная, вязкая, с привкусом железа во рту. Часы на тумбочке показывали 02:17. Он не помнил, снился ли ему сон, но сердце билось быстро, как у загнанного зверя. В комнате было душно, и казалось, воздух стоял, как в могиле.

Он перевернулся на бок – и в этот момент услышал.

Не скрип, не шаг. А скорее… присутствие. Тихое, настойчивое, будто кто-то стоял в углу и смотрел.

Фёдор замер.

Сквозь полумрак он разглядел – там действительно кто-то был.

Высокая фигура стояла у окна, прямо напротив кровати. Лунный свет обрисовывал силуэт: пальто, вытянутое лицо, голова чуть наклонена, как будто тот внимательно изучал Фёдора.

– Снова ты? – выдавил он, голосом хриплым от страха.

Фигура не двинулась с места. Но тишина в комнате сгустилась, и в ней вдруг будто зазвучал шёпот, тонкий, как паутина:

– Ты помнишь, Фёдор…

– Уходи, пожалуйста ! Мне все это снова кажется…

– Почему ты не остановился?

У Фёдора затряслись руки. Он прижался к спинке кровати, будто мог в неё вжаться и исчезнуть. Его дыхание стало прерывистым.

– Это был несчастный случай… Я… я не хотел…

Фигура продолжала стоять молча.

Затем – один шаг вперёд.

Он зажмурился – и когда открыл глаза, фигура исчезла. Только в воздухе остался слабый запах сырой земли и бензина.

Фёдор не сомкнул глаз до самого рассвета.

Глава 2. Воспоминание

Фёдору с утра было нехорошо. В теле поселилась странная ломота, а внутри – тревога, будто кто-то наблюдал за ним даже в солнечный день. Давняя рана, что осталась после старой аварии, – заныла неожиданно остро.

Фёдор хотел бы списать это на свою вину и угрызения совести, но видения были слишком живыми, слишком реальными. Тень появлялась несколько раз летом, – именно в то время случилась роковая авария.

В дверь постучали.

Фёдор с трудом поднялся – ноги ватные, голова гудит. Осторожно, придерживаясь за косяки, он добрался до двери и приоткрыл её.

– Фёдор Ильич, здравствуйте. Как сегодня ваше самочувствие? – на пороге стояла Зина, фельдшер. Всегда подтянутая, аккуратная, с лёгкой улыбкой, за которой скрывалась стальная решимость.

Он кивнул, но не сразу ответил. Словно что-то мешало говорить.

– Неважно… – наконец выдавил он. – Кости крутит… и голова не своя. Словно с болот что-то тянет.

Зина чуть нахмурилась, но привычно выпрямилась.

– Давление, скорее всего. Перепад температуры, влажность … Пойдём, я посмотрю. Хоть и упрямый вы, Фёдор Ильич, а здоровье запускать не стоит.

Она вошла без приглашения – как обычно.

– Нет, нет, это не давление… – Фёдор помотал головой, закашлялся. – Сегодня ночью… я снова видел его. Мужчину.

Он смотрел на Зину широко раскрытыми глазами. Взгляд усталый, измученный, но в нём была та живая, острая тревога, которую не спутать с бредом.

Зина вздохнула и, опустив сумку, села на край табурета.

– Фёдор Ильич, ну что же вы… – мягко, но твёрдо произнесла она. – Опять себя накручиваете. Вы же сами знаете – после той аварии у вас осталась травма. Это посттравматическое расстройство. Врачи же говорили. Тени, видения… это всё оттуда.

– Это не тень, Зин. Он стоит. Смотрит. Я видел… Там… будто что-то было, – Фёдор вцепился в подлокотник, пальцы побелели. – Он как живой. Только глаз у него нет…

Зина взяла его за запястье, щупая пульс. Лицо по-прежнему спокойное, голос ровный, но в глазах – усталость. Она слышала эту историю не в первый раз. И каждый раз она звучала чуть иначе, но с той же пугающей убеждённостью.

– Вам нужно отдохнуть, – сказала она, стараясь не глядеть ему в глаза. – Попейте пустырник, поспите. Хватит думать о призраках. Это всего лишь ваше прошлое, Фёдор Ильич. Оно не может причинить вам вреда. Понимаете?

Фёдор ничего не ответил. Просто тихо кивнул.

– Так, Федор Ильич, дай-ка вашу руку, – сказала Зина, аккуратно надела тонометр и включила прибор.

– Вот, смотрите: 120 на 80, всё в норме! Это всё ваше волнение, не переживайте. Лучше бы прогулялись, к Артёмке заглянули – он так любит мастерить с вами игрушки из дерева…

– Как-нибудь зайду, – з ответил Фёдор.

Зина ушла домой, а Фёдор Ильич остался в тишине, погружённый в свои мысли. Он не мог отделаться от образа той тени – что же она хочет от него? Почему, несмотря на прошедшие годы, она всё не оставляет его в покое? Возможно, что-то держит её здесь, не даёт уйти. Или же всё это – лишь плод его воображения, и никакой тени вовсе нет…

Глава 3 . Лесная тишина

– Артём, аккуратнее! – крикнул Георгий, когда сын чуть не наступил на крошечный белый гриб, еле видный среди мха.

– Та он же размером с пуговицу, – буркнул Артём, но остановился.

Утро выдалось тёплым, и лес напоен сыростью, запахом хвои, земли и чего-то ещё – почти сладкого, прелого. Солнце, пробиваясь сквозь верхушки деревьев, дробилось на пятна и полосы. Где-то вдалеке каркала ворона, а где-то ближе – щёлкала сорока.

– Ты хоть смотришь, что собираешь? – Георгий перегнулся через куст и положил в корзину два крепких подберёзовика. – Вон, посмотри, чтобы ножка не была червивой. А то ты насобираешь, потом мать выбросит половину.

– Ты ведь сам всё равно перебираешь потом, – буркнул Артём, но принялся разглядывать грибы внимательнее.

Несколько минут шли молча. Только шаги по мху и редкий стук ножа.

– Слушай, – вдруг сказал Георгий, не глядя. – Ты что всё один да один? Ни с кем не гуляешь, ни на речку, ни к ребятам.

– Не хочу, – коротко ответил Артём.

– Ну да, "не хочу". А потом вырастешь, и будет тебе тридцать лет, все равно с наушниками да интернетом. Друзья тоже нужны. Хоть один. Да и мать волнуется.

Артём не ответил. Нагнулся, вырезал рыжик. Он чувствовал, что отец не отстанет.

– Вот я в твоём возрасте… – начал Георгий, но замолчал.

Что-то в голосе его вдруг изменилось. Не строгость, не упрёк – усталость. Настоящая, глубокая. Как будто он на секунду провалился в себя, в какую-то незаметную трещину.

– В общем, – продолжил он уже мягче, – пойдём по краю болота и домой. Погода хорошая, успеем к обеду.

Артём кивнул.

– Пап, а ты часто сюда ходишь? – спросил Артём, стараясь не показывать тревоги.

– Иногда, – отрывисто ответил Георгий. – Когда нужно подумать.

– А что тут?

– Место. Старое. Лучше не спрашивай.

Они шли рядом, не разговаривая. Лес жил своей жизнью – капли падали с еловых лап, по ветру плыли паутинки. Где-то щёлкнуло, будто сучок лопнул под чьей-то ногой, но Георгий не обернулся.

Иногда тишина – лучший способ поговорить.

***

– Фёдор Ильич снова неспокоен, – сказала Зина, наливая чай Георгию с Артёмом. – Всё-таки та авария его сильно подкосила.

– Знаешь, Зин, – ответил Георгий, взяв кружку, – когда люди сталкиваются так близко со смертью, у них действительно может проявиться… дар видеть то, что обычным не дано. Взять хоть нашу бабку Галю – ведьма, и злой силы в ней хватает. А Федька… он нормальный мужик.

– Да ну, брось, – усмехнулась Зина. – Круглая чепуха. Кто не верит – тому это и не грозит.

– А я верю! – вдруг оживился Артём.

– Иди лучше книгу почитай! – улыбнулась Зина и покачала головой. – Летом целый список заданий, а ты тут про призраков.

– Как всегда, блин… – расстроился Артём и бросил взгляд в сторону.

– Знаешь, Зин, – начал Георгий, делая глоток чая, – мне всё же кажется, что Фёдор не просто так себя чувствует. Не бывает случайностей в таких вещах.

– Может, – ответила Зина, вздохнув и посмотрев в окно. – Но мне хочется верить, что это просто страхи и воспоминания. Посттравматическое расстройство – оно может заморочить голову сильнее, чем любое проклятие.

– А бабка Галя? – Георгий скосил глаза. – Ты ведь знаешь, что все её побаиваются. Не просто так она здесь, и не просто так люди к ней ходят за советом, хоть и боятся.

– Да, – кивнула Зина, – бабка Галя – персонаж особенный. Но я всегда считала, что её силы – это не что иное, как умение читать людей. Она умеет ловить страхи и желаемое, плести из этого свои истории. Темная магия? Слишком уж сказочно.

– Может, – сказал Георгий, – а может, в этом что-то большее. В нашем мире, в нашем Печищи (название деревни) , не всё так просто.

Зина посмотрела на него с лёгкой улыбкой:

– Тогда может, нам просто нужно держаться вместе. Чтобы никакие призраки не смогли проникнуть в нашу жизнь.

– Вот именно, – улыбнулся Георгий.

Глава 4. Спокойствие на поверхности

Фёдор наконец решился выйти из дома. День выдался на редкость тёплый и ясный – солнце мягко пригревало плечи, птицы не умолкали ни на секунду, а с далёких лугов доносился запах свежескошенного сена.

В деревне летом всегда красиво. Цветущие огороды, белые облака над зелёными крышами, бабки с вёдрами у колодца, да завсегдатаи улиц – козы, куры, дети. Всё жило, дышало, будто само пыталось напомнить: «Ты ещё здесь. Всё хорошо.»

Фёдор медленно шёл по пыльной тропке в сторону магазина. Сердце билось ровно, только в боку тянуло чуть-чуть – не болезнь, возраст. Он присел было на скамейку у покосившегося плетня, вытер лоб рукавом и прислушался. Где-то вдалеке слышались шаги, потом – лай собаки, потом снова тишина.

«Может, Зина права… Это всё тревога,» – подумал он, всматриваясь в небо. – «Живу один, варюсь в мыслях. Может, пора уже оставить это в прошлом. Ведь сколько лет прошло…»

Он поднялся и пошёл дальше, на этот раз увереннее. Сегодня он хотел приготовить себе ужин – давно не баловал себя. Может, возьмёт картошки, поджарит с грибами. Поставит чайник. Посидит на веранде.

Даже улыбнулся слегка – впервые за долгое время.

Дойдя до магазина, Фёдор остановился – шнурок на правом кеде снова вылез и волочился по пыльной дороге.

– И это в тот момент, когда я с поясницей маюсь… – проворчал он, с усилием наклоняясь.

Присев, он начал неловко завязывать узел – пальцы слушались неохотно, спина тут же заныла. И в этот самый момент, будто по команде, накатило.

Сначала – словно давление изменилось. Воздух стал чуть плотнее, тяжелее. Потом – тот самый холодок под кожей, знакомый, неприятный.

Фёдор медленно поднял голову.

Рядом, на расстоянии вытянутой руки, стояла бабка Галя.

Ни звука. Ни шороха её шагов. Будто выросла из земли.

Она смотрела на него исподлобья. В руках – узел с какими-то корнями, полынью, засохшими травами. Лицо – сморщенное, как яблоко с чердака. Губы подрагивали, но она молчала.

Фёдор сглотнул. Хотел было встать, но тело словно замерло – поясница вцепилась болью.

– Здравствуй, Федя, – наконец сказала Галя. Голос – сиплый, будто ветром над болотом.

– Здравствуй, – прохрипел он. – Ты… это… давно не видно тебя было.

– Я по делам ходила. А теперь вот вернулась. Нельзя долго оставлять деревню одну. Здесь… дела копятся.

Фёдор почувствовал, как по спине пробежал пот. Не от жары.

– Какие такие дела? – спросил он, стараясь придать голосу обычный тон.

Галя не ответила сразу. Только склонила голову, будто прислушалась к чему-то.

– Ты аккуратней, Федя. Чувствую я, что-то тревожит тебя. Пока не вижу в чем причина.

И, не дожидаясь ответа, развернулась и пошла, бесшумно, будто ветер её унёс.

Фёдор остался стоять, не чувствуя ни ног, ни спины. Только пульс в висках, громкий, глухой. Как набат.

Фёдор с трудом отряхнулся от тревожных мыслей и, со скрипом в пояснице, поднялся с обочины. Шнурки, наконец, были надежно завязаны. Он сделал глубокий вдох и медленно вошёл в небольшой магазин, где уже слышались голоса и звонки от кассы.

За прилавком стоял молодой парень – сын местного фермера, и он улыбнулся Фёдору, как обычно.

– Добрый день, Фёдор Ильич! Что будем сегодня готовить? – спросил парень, перебирая банки с вареньем.

Фёдор улыбнулся в ответ, но улыбка была натянутой.

– Да вот, решил ужин приготовить простой. Картошку да грибы возьму.

Он пробирался между полками, стараясь не думать о том, что только что сказала бабка Галя. В голове всё крутилось: «Ты аккуратней, Федя…»

– Как здоровье? – спросил парень, протягивая Фёдору пакет с грибами.

– Да так себе, – ответил Фёдор, крепко сжимая пакет, словно в этом была какая-то опора. – Ноги болят, спина, но живём.

– Ну, держитесь, – молодой человек пожал плечами, не слишком понимая, но желая поддержать.

Фёдор быстро доплатил и вышел на улицу, глубоко вздохнул. Солнце всё так же нежно грело, дети бегали неподалёку, а он чувствовал, что этот обычный день может обернуться чем-то совсем иным.

Он медленно направился домой, думая о словах бабы Гали.

Глава 5. Баба Галя

Кто же была эта баба Галя, которую в Печищах боялись и уважали одновременно?

Она жила в деревне уже много лет – казалось, всегда была частью этой земли и этих домов. Когда-то давно у неё был муж, крепкий и добрый мужик. Но жизнь сложилась по-своему: муж погиб от страшной инфекции, которая тогда косила людей без пощады. Детей у них не было – словно судьба решила оставить её одной.

С тех пор бабка Галя стала всё больше уходить в себя. Всё реже появлялась на людях, закрывала окна, шепталась с кем-то в тени деревьев. Местные начали поговаривать, что она связалась с потусторонней силой – такой, что лучше никогда не знать, чем с ней иметь дело.

Говорили, что ночью из её избы доносится странный шёпот и запах горящих трав. Некоторые утверждали, что видели, как она ходит по лесу с мешком в руках, собирая корни и травы, о которых никто не слышал.

Детям она казалась страшной – и никто не решался подходить к ней слишком близко. Но были и те, кто искал у неё помощь в беде – даже самые отчаянные.

Да, бабка Галя была странная. Говорила с печкой, с кошками, с пустым воздухом. Но и боялись её не зря. Потому что знали – помочь могла тогда, когда никто больше не помогал.

Первый случай, что передавался из уст в уста – Лидка с Третьей улицы.

Ребёнок её, Стёпка, вдруг сник – ел плохо, спал с криками, лихорадило мальца. В больнице развели руками: вирус, мол. А Галя глянула – только бровь повела:

– На мальчонке испуг и чужой глаз. Кто к вам был за неделю до этого?

Лида вспоминала, как соседка заходила – завистливая, как все говорили, дитя всё тискала. Галя отвар дала, под иконой поставила чашу с полынью и читала шёпотом.

Через день Стёпка смеялся и просил каши.

Второй случай – Анатолий, лесник.

После падения с дерева руку еле двинуть мог. Кость цела, а боль будто жгучая внутри. Врач дал мазь, но не помогло.

А Галя сказала:

– Это боль не телесная. Твой страх её держит.

Положила руку на его плечо, тихо шептала на воду, давала пить, парить травами. Через неделю Анатолий пошёл рубить дрова.

Был и сглаз – дело тонкое.

Однажды в деревне родилась девочка – красавица. Только смотреть на неё нельзя было – или сразу глаз дёргается, или сон дурной.

Галя взяла сорочку ребёнка, окурила полынью, прошептала три ночи подряд заговор, в третий день закопала старый лоскут под ивой.

С тех пор девочка спала спокойно, да и смотрины стали проходить без бед.

Люди помнили случай, который ещё долго передавали из уст в уста. В один год деревню настигла страшная засуха – поля высохли, скот начал болеть, а воды в колодцах становилось всё меньше. Бабка Галя в это время исчезла из деревни на несколько дней. Вернулась с пучком редких трав и странных амулетов, которые развесила по деревне.

Через неделю пошёл долгожданный дождь, скот окреп, урожай спасли. Местные тогда с опаской, но с благодарностью начали относиться к ней чуть иначе – словно поняли, что за её мистикой стоит нечто большее.

Но в душе многие всё равно боялись её – ведь такой дар часто приходит с тяжёлой ценой.

Но никогда бабка Галя не брала за это денег. Только хлеб иногда – или яйца, или баночку мёда.

– Это не услуга, а счёт с миром. Он всё равно с нас возьмёт. – говорила она.