Тайна трёх сингулярностей. Часть первая. Контакт

В небольшой полукруглой комнате стояли два кожаных кресла и диван. В некоторых местах виднелись тёмные прожжённые пятна. Ещё были два прямоугольных столика. Один располагался прямо под окном, у большой, старой чугунной батареи. Выглядело это непривычно и странно. Появившийся вслед за девушками бармен быстро расставил бокалы. Рядом появились несколько пузатых бутылок с иностранными этикетками. Юля перевел взгляд на подругу. Светлана крутила волосы указательным пальцем и делала вид, что её ничем не удивить. Стройный мужчина у стекла пристально смотрел на неё, улыбаясь уголками губ.

– Здравствуйте! Проходите, проходите! Что вы стесняетесь? Мы же не кусаемся, – так искренне произнёс он, что у неё сразу отлегло от сердца. Хотя бутылки по-прежнему вызывали опасение. – Чижик, давай, тоже заходи. Это же твои знакомые? Представь нас.

Всё выглядело вполне прилично. Сашка Чижов, невероятно гордый и преисполненный чувства собственного достоинства, быстро рассказал про учёбу, факультет, предметы, друзей и запнулся только, когда дело дошло до места проживания.

– В общежитии? – искренне удивился хозяин заведения. – Там сейчас не страшно?

– Да ладно тебе! Что мы с тобой в общаге не жили, что ли? – вдруг развязно перебил его второй мужчина более крепкого телосложения. Юле он почему-то не нравился.

– Ну это было давно. Эх… Серёжа, познакомься. Девушки, вы танцуете? Можно вас пригласить? – немного манерно предложил Майкл. Юля вдруг почувствовала, что его внимание ей почему-то приятно. Разговор был ни о чём. Светлана согласилась выпить немного «шипучки», как она называла сладкое шампанское. Чижик обалдел от предложения и согласился на виски. После этого он откинулся в кресле и даже не пытался встать. Только улыбался и мотал головой из стороны в сторону. Его развезло.

Танцевал Майкл хорошо. Его грубоватый друг по имени Сергей – тоже, как ни странно. Юле это казалось причудой взрослых мужиков, которым захотелось окружить себя молодыми девушками. Такое в барах случалось. Хорошо, что эти не были похожи на «папиков» или «пупков», как они называли между собой пожилых старпёров с выпирающими арбузообразными животами, закрашенной сединой и оплывшими лицами. Рядом что-то с хохотом кричали другие посетители. Все радовались. «Народ отрывался».

У барной стойки страдали четыре надломленных в истоме лордоза. Хозяйки изогнутых спин с томными взглядами и накачанными губами явно скучали. Их никто не приглашал. Значит, Майкл с другом точно хотели повеселиться с молодыми. Юля посмотрела на подругу. Светлана немного опьянела и постоянно хохотала. Её крашеные волосы красиво переливались в свете неновых фонарей. Сергей уже обнимал её за талию и кружил по залу, то и дело забывая про музыку. Танцем это назвать было сложно, но всем было весело. Сам Майкл только улыбался и сочувственно вздыхал, как бы говоря, «Ну что с него возьмёшь? Бывает».

Было уже около полуночи, когда они вернулись наверх. В возникшей тишине у всех возникло ощущение, что пора прощаться. Юля напомнила про общежитие, Чижик закивал головой, подтверждая её слова, и только Светлана возразила, сказав, что хочет напоследок «ещё раз зажечь». Они с Сергеем спустились в зал, а Майкл с Юлей остались наверху. Не считая опьяневшего Чижика, который уже пришёл в себя, но продолжал сидеть в кресле.

– Я вызову вам такси, – любезно предложил Майкл. – Может быть, попробуете вот это сладкое вино? Французское, «Сотерн». Без сахара. Очень вкусно с фруктами. Невероятный аромат, – он налил немного янтарной жидкости в бокал и покрутил его в руке. Затем протянул Юле. Она даже не поняла, почему взяла и даже поднесла к губам. Аромат действительно оказался приятным. И по вкусу совсем не было похоже на алкоголь. Она взяла то ли финик, то ли абрикос, потом это стёрлось в памяти, и подошла к высоким стёклам. Майкл с улыбкой кивнул на Сергея со Светланой в зале. Те танцевали рок-н-ролл. За столиками никого не осталось. Люди забили всю площадку. К ним даже присоединилась диджей Ксения. Она тоже отрывалась по полной, и вместе с ней дёргался в экстазе весь зал.

Юля сделала ещё один глоток. В горле стало тепло. Потом горячая волна опустилась по груди в желудок и разлилась по рукам и ногам. Вино было густым и, наверное, крепким, потому что в голове всё закружилось. Майкл заметил это, и осторожно взял её под локоть. Странно, но Юле было приятно такое внимание. Взрослый мужчина, лет тридцать или тридцать пять. Совсем не пара. В голове проносились разные мысли, но смысл их оставался неясен.

– Подойди к окну, – Майкл распахнул две небольших створки. Оттуда потянуло приятной прохладой, запахом мокрой пыли, кирпича и асфальта. Юля взялась за высокий подоконник и зачем-то сделала ещё один глоток.

Высоко, очень высоко вверху блестели яркие точки. Звёзды. Сильное освещение города забивало свет маленьких светил, и на небе виднелись только самые яркие. Они слегка подрагивали, оставляя за собой зигзаги. Юля нахмурилась. Звёзды не дрожали. Никогда. Такого не могло быть. Значит, это алкоголь так сильно подействовал на мозг, и из-за него в глазах стало всё дрожать. Странно…

Она перевела взгляд на руку. Пальцы спокойно лежали на белом пластике подоконника. Рама окна тоже была ровной, ничего не качалось и не расплывалось, и только сбоку от неё, вдалеке, на небе виднелись неровные линии. Они были похожи на нити накаливания в лампах. Глаза остановились на них, как будто что-то притягивало взгляд к этим странным точкам. Внезапно жёлтые зигзаги слились в одну линию и молнией рванулись вниз, ослепив её. Юля вскрикнула и закрыла лицо рукой. В ушах зазвенело, глаза пронзила резкая боль, она зажмурилась и застонала.

Майкл успел среагировать на звук разбившегося бокала и быстро поспешил на помощь. Пока Юля стояла у окна, он осторожно закрыл дверь на замок. Сидевший в кресле Чижик не мешал. Можно было попробовать «обаять» наивную нимфетку и при нём. Вино подействовало. Майкл успел подхватить её сзади, когда плечи ещё только начали заваливаться назад. Юля в этот момент ничего не видела, кроме его лица. Он смотрел на неё и понимающе улыбался.

В это время в зале происходили другие события. У входа появились несколько молодых людей. Двое из них уже были здесь раньше, они сидели за одним столиком с Юлей и Светой. Одеты новые посетители были в джинсы и поло, футболки и кроссовки, как все остальные, однако вели себя по-другому – уверенно и даже немного напористо. Рамка на входе не зазвенела, и охранники спокойно пропустили их внутрь. С фейсконтроллерами возникла проблема, но её быстро удалось решить при помощи удостоверений.

Первым угрозу почувствовал Сергей. Во время одного из поворотов он заметил за спиной Светланы несколько фигур, чьи движения были ему хорошо знакомы. Так ходили только официалы, то есть полиция. Стараясь не испугать девушку, он шепнул на ухо, что скоро вернётся, и хитро подмигнул. Этого оказалось достаточно. Светлана продолжила отплясывать соло, а он рванулся к лестнице.

Дверь загудела под рывками могучих рук с такой силой, как будто её хотели вырвать. А ведь это была толстая, тяжёлая, металлическая конструкция, встроенная в такую же раму! Юля помнила это очень хорошо, потому что Чижик с трудом открыл её, когда они входили сюда первый раз. Она резко выпрямилась и посмотрела в сторону шума. В глаза бросилась кислая мина на лице Майкла. В голове сразу возникла чёткая картина: Светлана – снаружи. Там – все ребята. Она – здесь. Одна.

Дверь закрыта. Но страха не было. Как, впрочем, и слабости. Наоборот, внутри появилась твёрдая уверенность в своих силах, как будто кто-то подсказывал, что делать. Ладонь упёрлась Майклу в грудь, и через мгновение тот отлетел в кресло рядом с Чижиком. Он даже не успел удивиться. Юля подошла к двери и повернула защёлку. Дверь сразу распахнулась, как фанерная, и в проёме показалось разгорячённое лицо Серея, перекошенное от страха и ужаса. Капли пота покрывали лоб и щёки, он тяжело дышал и спешил попасть внутрь. Его отчаянный рывок должен был снести Юлю с дороги, как песчинку. Однако вместо этого широкоплечая фигура ударилась о хрупкое плечо, как о неприступную стену, и отшатнулась назад.

– Ты что?.. – послышался хриплый голос. Сергей был ошарашен, но всё же успел произнести: – Там – менты! – после этого тяжёлая дверь перед ним закрылась, и послышался металлический щелчок замка. Дерзкая девчонка захлопнула её прямо перед носом. Звуки происходившей снаружи потасовки внутрь не доносились, однако отчаянно метавшиеся по затемнённым стёклам тени говорили, что там происходит что-то неладное.

«Что это?» Юля нахмурилась, не понимая, что делает. Она не пустила внутрь громилу. В зале остались однокурсники и подруга. Пришли полицейские. Что-то здесь было не так. Лицо Майкла изменилось до неузнаваемости: от прежнего лоска и вежливой услужливости не осталось и следа. Он явно был в панике и не знал, что делать. И что там с Сергеем? Почему он ударил её в плечо? Он ведь большой и сильный…

Юля поморщилась. Капли его пота впитались в футболку. Однако пока мысли неслись в одном направлении, ноги двигались в другом. Она подошла к окну.

– Сюда! Давай! Можно уйти, – показала она на окно. Майкл судорожно дёргал за ручку нижнего ящика стола. Его обрывочные, скачущие мысли читались легко и непринуждённо, как будто перед глазами была большая книга с белыми страницами: «доверять нельзя», «надо бежать», «надо уйти», «босс убьёт», «срочно бежать», «взять с собой», «никому не давать»!

Юля видела панику в его глазах, а когда из ящика на свет появился рюкзак, в голове вдруг возникла странная мысль: «Пусть уходит! Один». Нет, ей никто не подсказывал, никто не шептал на ухо, никто не рассуждал за неё в голове, как в фильмах ужасов, она думала сама, однако в этом была теперь какая-то ранее недоступная ей лёгкость. Мысли возникали быстрее, чем она хотела их сформулировать. Раньше это напоминало подъём по лестнице: одна ступенька – одна мысль, одно наблюдение – один вывод. Причём голова всё время контролировала последовательность всех этапов. А сейчас этого не было. Просто не было, как будто ветром сдуло.

Это сравнение заставило Юлю улыбнуться. В нормальном состоянии ей, наверное, уже стало бы страшно, может быть, даже охватила паника, и она попыталась бы убежать, открыть дверь и сделать что-нибудь резкое и непредсказуемое, чтобы расстаться с этим странным человеком как можно скорее. Однако сейчас всё было совсем наоборот. И дело было не только в закрытой двери и бокале вина. Даже не в этом рюкзаке, который в этот момент Майкл судорожно прижимал одной рукой груди, а другой пытался накинуть на плечо лямку. Дело было в чём-то другом. И это другое подсказывало Юле, что «бедный Майкл» должен был уйти через окно и сделать это нужно было как можно скорее. Хотя послевкусие от «Сотерна» было очень приятным. Может быть, это действительно так подействовало вино?

Со стороны двери послышался громкий стук. В зале уже давно было тихо. Музыку выключили. Кто-то взял микрофон и попросил всех оставаться на своих местах. А затем обратился к тем, кто был внутри.

– Тарасов, открывай! Давай, быстрей! – голос звучал спокойно, без истерики и фамильярности, как будто дело было обыденным, будничным, заурядным. Типа, зашли друзья в гости и просят открыть дверь. Только нотки в голосе были жёсткие, даже металлические, с лёгким оттенком угрозы.

Майкл уже был на подоконнике, когда стук повторился. От страха его чуть не выбросило наружу. Юля поправила волосы и достала из кармана резинку. Во время танцев она любила мотать головой и крутить колесо из свободно струящихся локонов, однако сейчас что-то подсказывало ей, что надо собрать их на затылке. И желательно так, чтобы не мешали, то есть не в хвостик, а в пучок.

В узкой полосе длинного, тонированного стекла мелькнуло стройное отражение. Юля на мгновение становилась и пробежалась по нему взглядом. Ничего нового или странного там не было. Однако где-то в глубине души ей показалось, что она смотрит на себя со стороны чужими глазами. Чушь! А какими глазами она ещё должна была смотреть? Ведь это же – отражение!

Хмыкнув, она повернулась к окну. Оттуда послышалось кряхтение Майкла. Он уже был снаружи. Ему пришлось идти по краю узкого забора, который тянулся до самой пристройки у соседнего здания. Там размещалась какая-то странная, явно «важная» организация, потому что узкий кирпичный забор переходил в двойной металлический частокол с острыми загнутыми крюками наверху – нельзя было ни забраться внутрь, ни выбраться наружу. В ту сторону Майкл не пошёл. Он явно спешил оказаться на улице, чтобы скрыться в соседнем переулке. Вот он сел на край кирпичного забора и перевернулся на живот. Затем сполз вниз и повис на руках. До земли было ещё довольно далеко, когда вдруг снизу послышался чей-то весёлый голос:

– Давай, давай, прыгай! А то заждались уже!

Юля слышала всё это настолько отчётливо, как будто сама стояла под забором. Майкла «приняли». Прямо с рюкзаком. У «принимающей стороны» возникло замешательство. Потребовались понятые. Они стали что-то обсуждать. Товар был слишком крупным. Владельцу рюкзака предложили посидеть под забором в наручниках.

В комнате в это время ситуация накалялась. Послышались удары по стеклу. Сильные. Его хотели разбить. Однако стекло оказалось ударопрочным. Снова задёргалась ручка двери. Но всё оказалось бесполезным. Юля осмотрелась. В голове возникла ясная и понятная мысль: «Уходить. Через окно. С ним». Глаза остановились на тщедушной фигуре Чижика, который трясся у стекла, пытаясь рассмотреть, что происходит в зале.

– Может, открыть? А? Кто там?

– Полиция! А ты – пьяный. Хочешь?

– Нет, нет, что ты! Но мы же не виноваты? – проблеял он, повернувшись к Юле. Объяснять, что делать, времени не было. – Ой, ты чего?! Куда? – на его лице отобразилось изумление. Пришлось тащить бедолагу за руку.

– Ты что, сюда? – больше он не произнёс ни слова. Хмель исчез, и голова теперь стала кружиться от высоты.

– Молчи! Я держу, – послышалось сзади. Две руки крепко сжали его за бёдра и слегка подтолкнули вперёд. В принципе, Чижик мог бы пройти сам, если бы не смотрел вниз, но жёсткая хватка Юли значительно облегчала эту задачу.

Когда впереди показался металлический забор с двусторонними крючьями, Юля наклонилась к светлой шевелюре и прошептала:

– Молчи! Иди спокойно. Ногу разворачивай. Не смотри вниз!

Но Чижик всё равно смотрел. Как он мог не смотреть! Под забором стояли, сбившись в кучу, человек пять. Чуть дальше, в стороне ещё один разговаривал с двумя женщинами и что-то записывал. На тротуаре сидел понурый Майкл. Больше он ничего не запомнил, потому что ноги неожиданно упёрлись в два толстых металлических профиля. Дальше надо было идти, разворачивая стопу поперёк, чтобы носок становился на одну трубу, а пятка – на другую. «Правильно. Приподнимай ногу», услышал он её голос.

На самом деле Юля молчала. Она произнесла эти слова про себя. По реакции Чижика было ясно, что он их услышал. Но у неё тоже не было времени разбираться, что сейчас происходит. Люди внизу были заняты своим делом и не смотрели вверх. Мысль о том, что этим путём может воспользоваться кто-то другой, наверное, не приходила им в голову.

– Слушай, я – всё, – произнесла впереди соломенная шевелюра. Послышался вздох облегчения. Чижик был сам удивлён, что добрался до конца. Они прошли этот забор так ровно и чётко, как будто двигались по асфальту. Он справился. Или, скорее, ему помогли справиться. Юля помогла. Когда до него дошло, что он даже ни разу не покачнулся и всё это время был крепко зажат в тиски между её двух ладошек, бедняга опешил и открыл рот.

– Не всё, – раздалось сзади громкое шипение. – Направо! – эти слова прозвучали как приказ, однако справа забор выглядел совсем по-другому: тонкий, металлический, с витой режущей проволокой наверху. К счастью, Юля пошла первая. – Иди за мной. На землю не слазь!

Через несколько метров они достигли безопасного участка и осторожно сползли по решётке вниз, между крючьев соседнего забора, прямо под колючей проволокой. Ноги удобно опустились на приваренную посередине трубу. Однако до земли всё равно было ещё далеко, и «Мучение двух обезьян», как назвал это про себя Чижик, длилось довольно долго. Он был уверен, что все камеры наружного наблюдения уже давным-давно зафиксировали движение, и теперь в конце забора их ждут собаки или охранники. Однако ничего не произошло. Они благополучно добрались до очередного каменного забора, перелезли через него и оказались в широком переулке недалеко от станции метро.

– Фух, ну ты даёшь…

– Слушай, – перебила его Юля, продолжая пребывать в состоянии непонятного раздвоения. Она заранее знала, какие слова должна будет сказать, даже чувствовала, что они были сформированы в виде мысли в глубине её сознания, но почему-то губы произносили их быстрее. И это было странно. – Мы с тобой незнакомы. Ты понял? Вообще!

– Как это? – для бедного Саши Чижова такое поведение милой и доброй Юлечки, которая всегда и во всём ему помогала и к которой он, если честно, чувствовал определённую симпатию, хотя боялся в этом признаться, было унизительно обидно. Мало того, что он был на пару сантиметров ниже её, а теперь она ещё вела себя так, как будто он подставил её или сдал полицейским.

– Там был рюкзак. У твоего Майкла. С наркотиками, – делая ударение на каждом слове, произнесла Юля. В голове пронеслись картины ухаживания, улыбки, вино, вежливые комплименты, а в конце – удары по стеклу. Это были мысли Чижика. Она вздохнула.

– Но мы же… Я же не приносил его. Рюкзак – не мой, – слезливым тоном запричитал он. – Нет, нет, ты же сама подтвердишь.

– Ты что, дурак?! Стой! Забудь о рюкзаке. Навсегда! Понял? – на костлявое плечо легла маленькая ладошка. Она так сильно сжала его, что Чижик вскрикнул.

– Больно! Ты что! С ума сошла. Ой, как больно! – он скривился и согнулся пополам, схватившись за плечо. Через какое-то время боль отпустила, и бедняга выпрямился. – Там же камеры. Нас всех…

– На камерах ничего нет. Понял? Нас там не было. Ни тебя, ни меня. Слышишь? Забудь. Всё забудь. Ты меня не знаешь, мы там не были. На камерах нас нет.

– Откуда ты знаешь? – опешил Чижик. Юля пожала плечами, прислушиваясь к внутреннему голосу, но ничего не услышала. Она была уверена в том, что говорила. Но почему, ответить не могла. – А ребята? Светка как же? Их же спросят, – логично заметил он.

– Давай сначала с тобой решим. Хорошо? Отвечай за себя. Мы с тобой незнакомы, и точка. Так, виделись в Универе пару раз. Ты понял?

– Да… – без энтузиазма протянул обладатель соломенной шевелюры. На этом они разошлись. И потом долго не виделись. Очень долго…

ГЛАВА 2. КОРЕННЫЕ ИЗМЕНЕНИЯ

Светлана вернулась в общежитие только утром. Вся в слезах и с кругами под глазами. Её почему-то «записали» в подруги Сергея. А тот причинил немало хлопот полицейским во время задержания. Физических. Плюс выяснилось, что наркотики Майклу передал именно он. Светлану всю ночь допрашивали, но она сначала билась в истерике, не понимая, что от неё хотят, потом отрубилась и несколько часов тупо смотрела перед собой, не реагируя ни на какие вопросы. Заставив где-то расписаться, полицейские отпустили её. В Универе, естественно, сразу всё узнали. Вокруг бедной первокурсницы стали сгущаться тучи.

Юля на следующий день после происшествия пошла на занятия и вела себя как ни в чём не бывало. Однако уже на второй паре она снова почувствовала странное влияние на ход своих мыслей. Какая-то неведомая сила толкала её обратно в общагу. Настойчиво и сильно.

В комнате была одна Светлана. Она лежала на кровати и тяжело дышала. Юля сразу, сходу сказала ей написать заявление на академический отпуск по беременности и популярно объяснила, зачем это надо. Но та уже и так всё знала. Она уже час провисела на телефоне с подружкой из деканата, и «Танечка, милая» дала ей понять, что за наркотики могут вышвырнуть без всяких разговоров. Второй созвон уже происходил в присутствии Юли. Секретарша Таня удивилась такой резкой перемене в поведении Светланы и сразу же поддержала её предложение. Более того, она даже согласилась ей помочь, и через день белокурая подружка Юли, распрощавшись со всеми обитателями общаги, села на поезд и благополучно покинула Москву. Как оказалось позже, это было даже к лучшему.

Проводив её, Юля долго стояла посреди маленькой, похожей на пенал комнаты и пыталась понять, что с ней происходит. Она явно думала, мозг думал, это ощущалось, однако сама она никак не могла понять, о чём. Вскоре всё стало на свои места, и в голове созрело вполне логичное решение: надо уходить. Пока руки быстро собирали вещи и писали заявление коменданту общежития, в голове всё время крутился вопрос, почему она раньше не была такой решительной и сообразительной. Ответа, увы, не было.

Вскоре все вещи были упакованы, оставалось только позвонить в деканат.

Таким образом Юлия Плугова к вечеру «освободила» второе свободное место в этой комнате. Её «побег» не вызвал ни малейшего интереса, потому что москвички часто так поступали. Считалось, что им трудно привыкнуть не только к новому быту, но и более простым, жёстким отношениям со своими сверстницами из других городов.

В это время на Третьей Фрунзенской, в доме на набережной, возле Министерства Обороны, жизнь текла своим чередом. Давно не общающиеся между собой соседи жили за толстыми металлическими дверями в спокойном беспечном одиночестве, и только в одной квартире всё ещё оставалась старая деревянная дверь с высокими створками. Здесь проживал профессор Абрикосов, которому уже давно не было дела до новомодных ремонтов и улучшений. В тот злополучный вечер он один из немногих слушал по телевизору сообщение о столкновении галактик в глубинах Вселенной. А на следующий день всё изменилось.

Дерзкий звонок зазвонил так громко и непривычно заливисто, что заставил его вздрогнуть. Лежавшая на краю стола ручка упала на шелушащийся, пошарпанный паркет, и спавший в кресле кот лениво приоткрыл один глаз, реагируя на непривычный звук. Серей Федорович зажмурился и потёр глаза кулаками. Может, послышалось? Нет, звонок повторился. На этот раз он звучал чуть дольше, чем в первый раз. Кто бы это мог быть? Любопытство учёного взяло верх: он встал и, кряхтя, направился к двери. Внизу спины, возле копчика, снова возникла ноющая боль. Сколько раз он уже давал себе слово вставать со стула раз в час и делать упражнения! «Сейчас надо будет сделать… надо будет обязательно сделать», еле слышно пробормотал он.

Большая высокая дверь со скрипом открылась, и на пороге показалась фигура девушки. С небольшим чемоданом и двумя сумками. Он присмотрелся и остолбенел. Не может быть!

– Юля?! Но ты же… – Сергей Фёдорович смутился, не зная, как закончить предложение. С его стороны напоминать об общежитии было немного неприлично. Это выглядело бы назидательно и даже унизительно после долгих уговоров, которые они вели с её родителями год назад. Тогда Юля наотрез отказалась. Они её понимали. Да, причиной был возраст, мама и папа видели, что ей вожжа под хвост попала, как раньше говорила бабушка, но теперь… Что же случилось теперь?

Юля быстро шагнула вперёд и сразу взяла инициативу в свои руки.

– Я решила пожить у тебя. Ты – прав. Вы все – правы. Как всегда. Не улыбайся. Я – не такая опытная и взрослая, как ты. И папа с мамой – тоже. Вы все были правы. Но по крайней мере я попробовала. Хоть что-то. Согласись!

– … и опыт, друг ошибок трудных, – стараясь не слишком показывать свою радость, вздохнул Сергей Фёдорович. – Родители будут рады, когда узнают. Надо будет им позвонить.

– Завтра. Сегодня уже поздно. У них – плюс четыре часа. Спят, наверное.

– Ах, да, совсем забыл.

– Ну вот и отлично! Я написала заявление коменданту. В деканате всё решу завтра. Звонила им. По хозчасти там тоже нормальная женщина. Так что тебе волноваться не стоит. Да, кстати, – Юля изобразила на лице самую милую улыбку, какую только могла, – мы можем как-то не светиться и не говорить, что ты – мой дедушка? А? – она вопросительно приподняла брови и замерла в ожидании. – Я имею в виду, в универе.

– Юлечка, конечно! Э-э… это точно ты? Не узнаю тебя. Ты ведь… никогда такой не была. Такой… как бы это сказать?

– Самостоятельной? – хмыкнула она в ответ, чувствуя, что движется в правильном направлении. Надо было избежать ненужных вопросов. Но и слишком чёрствой тоже нельзя было оставаться. Она обняла дедушку за шею и погладила по сутулой спине.

– Всё нормально? Точно ничего не случилось? – ещё раз осторожно поинтересовался Сергей Фёдорович. Напряжение в его словах говорило, что он просто хочет, чтобы его успокоили, и Юля честно призналась, что не может больше учиться в общаге, что там бардак и если так пойдёт дальше, то к третьему курсу она просто «сольётся».

– Ты же сам говорил, что я ничего не буду знать. Говорил?

– Э-э, ну да…

– «Алё, я – выпускница МГУ. Я работаю в „Пятёрочке“! Свободная касса!» Помнишь?, – с улыбкой закончила она.