Слесарь. Книга 2

Ладно, хоть не добавил, что всяким подозрительным проходимцам раздает, но подумал про подобное точно – морда такая выразительная стала.

Я только снисходительно пожал плечами, мол, кто мы такие, чтобы спорить с настолько уважаемыми людьми, как Старший Мастер Альс и Мастер Кронк?

Даже вслух потом донес свое мнение до Сохатого, чтобы не понимал о себе слишком много хозяин заведения:

– Это еще в вашей замшелой глуши просто не знают, кто добыл величайшего Корта в истории Гильдии. И еще одного среднего сразу же! После того гигантского!

Сохатый откровенно вытаращился на мое мужественное лицо с явным недоверием, но я больше не обращаю внимания на подобные знаки внимания:

– Уважаемый, так что с крепким у вас? Или вином? – все же попытался узнать я порядок цен и наличие оного.

– Есть бочонок Астрийского белого и бочонок Астрийского черного, белое по шесть данов за бутыль, черное по двенадцать данов. Из крепкого – реса виноградная и реса абрикосовая, за стопку по восемь грольшей и двенадцать грольшей.

Я попросил налить мне ресы обоих видов. Цены на вино меня неприятно удивили: черное Астрийское обойдется пять бутылей за золотой – на среднюю месячную плату для Астора.

Насколько я пока что-то знаю про доходы местного населения.

«Точно для местной элиты продукт. Ладно, обойдемся пока, я ведь хочу пару стопок крепкого посмаковать да рассмотреть зал трактира и народ», – напоминаю я себе.

Сохатый налил мне сначала виноградной в деревянную стопку, она оказалась в пару раз крупнее принятых в прошлой жизни, поэтому цене на пиво вполне соответствует. Я взял стопку и, повернувшись спиной к стойке, облокотился на нее, после чего начал разглядывать выпивающий и закусывающий народ.

Рядом с нашим большим столом стоит два стола похожих по размеру, тоже человек на двенадцать каждый.

За одним расположились крепкие мужики и парни в грубой коже, с обветренными лицами, похожие на охранников или наемников. Они так сильно не шумят, как наши, явно не собираются гулять по-крупному. Наемники спокойно и тихо переговариваются, постоянно оценивают ситуацию вокруг. Их, таких опытных, оказалось человек шесть, еще четверо молодых, двое соседей одеты побогаче и сидят во главе стола, даже не на скамьях, а на отдельных стульях.

Похожи на купцов. Один из них поймал мой взгляд и сам настойчиво посмотрел на меня, но я отвел глаза и принялся рассматривать соседний стол.

Выяснять что-то взглядами с совсем посторонними людьми я ничего не собираюсь, ведь еще не такой пьяный.

Там все однозначно и понятно: коренастые и долговязые, с лицом печеной репы и широченными ладонями – настоящие лесорубы. Допив стопку, я расплатился с Сохатым и, подхватив вторую, пошел к нашему столу.

– Где ты пропадаешь?! – закричал Крос, показывая пустые кружки.

Вот это скорость! Парень сегодня решил набраться по-настоящему. Имеет полное право, ничего не возразишь.

– Зря мы так старались выжить, что ли, в бою на опушке? Не у всех получилось, а вот нам повезло и за такое однозначно стоит выпить – негромко он говорит мне.

На улице темнеет, прислуга зажгла масляные светильники. Парни подъели уже все закуски и запеченные овощи на столе, теперь ждут мясо. Мясо здесь настоящий деликатес, мало кто может себе позволить, но у Гильдии свои способы его добыть. Его скоро принесли, два подноса со шкварчащей кабанятиной, наверняка подгон из самой Сторожки для своих же людей, поэтому праздник продолжился.

Пиво течет рекой, Охотники несколько раз помянули павших друзей, особенно громко сдвигая кружки, прямо ударяя своими по соседским и обильно проливая пиво на стол.

Пролить, как можно больше – в подобном случае настойчиво требует память о друзьях. Шум стоит уже неимоверный, соседям приходится кричать друг другу. Я чувствую, такая на редкость атмосферная вечеринка мне уже здорово нравится.

Я отполировал ресу кружкой пива и наконец почувствовал себя в своей тарелке. Стало легко и весело, как в Питере с друзьями, когда выпивали в барах. Теперь ни баров, ни друзей прежних, ни такого отличного пива я больше никогда не увижу, если только сам его не изобрету.

«Правда, именно в производстве пива я не силен, это не самогон проверенный», – напоминаю себе.

Я смотрю на лица своих новых товарищей и лениво вспоминаю, как попал в караван, как мы шли до засады. Теперь и Ланку вспомнил с удовольствием, даже появилось желание начать новую жизнь с такой красивой и молодой девушкой, зря все же отказываюсь от нее заранее.

Я так сейчас думаю, но сам понимаю, всерьез об подобных шагах буду размышлять на трезвую голову, а сейчас просто мечтаю, когда жизнь кажется яркой и прекрасной.

Чувство единения с соседями захватило меня, я так же громко ору по любому поводу и требую продолжения банкета. Потом заиграла ритмичная музыка, разгоряченный народ постепенно притих.

На маленькой сцене появилась красивая девушка в нарядном бархатном платье, красном с зеленым, рядом пристроился на стуле длинноволосый молодой мужик, с чем-то похожим на толстую скрипку в руках.

Дождавшись тишины, которая наступила совсем не сразу, тронул струны и полилась грустная, трогающая за душу музыка. Теперь стало совсем тихо, народ замер и слушает. Немного позже запела и девушка, голос ее, грудной и очень чистый, усиливает впечатление от музыки.

Я потерялся во времени, слова я понимаю не все, смысл тоже ускользает от меня, но соседи подпевают и даже слезы на глазах появились у многих. Певица поет о тех, кто не дошел, кто остался лежать в равнодушных, снежных горах. Про тех, кому некому оказалось даже закрыть глаза.

Видно хорошо, как слова берут за душу всех в зале. Что нет никого, кто не потерял родных, друзей, знакомых в этих проклятых горах. Она спела две песни, с долгими проигрышами музыкантом на инструменте.

Как я понял, это грустная часть, чтобы размягчить сердца и задуматься о том, что стоит вообще быть щедрее друг к другу. После такого вступления музыкант, не сильно спеша, обошел все столы в трактире со своей странной шапкой, туда щедро насыпали медных монет. Я не стал выделяться и кинул пару грольшей, хотя начал доставать серебро поначалу.