bannerbanner
Хронореверс
Хронореверс

Полная версия

Хронореверс

Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
На страницу:
3 из 4

Началась паника, подогреваемая СМИ. Население трех планет, которые вот-вот должны были оказаться под ударом, покидало свои системы, спешно восстанавливались орбитальные форты, боевые корабли аретеев и землян прибывали с системы, а на верфях закладывались новые. Что бы ни должно было произойти после возвращения призрачного флота, они хотели быть готовыми ко всему.

Наступил двадцатый год. Призраки обрели массу и плотность, в любой момент готовые выйти из летаргии. Вокруг них образовалось пустое пространство, никто не мог сказать с уверенностью, как именно отреагируют экипажи, и жив ли там хоть кто-то. Ученые, правительства, военные, простые люди – все напряженно ждали, что же будет.

И вот, наконец, по кораблям призрачного флота прошла короткая цветная рябь, во все стороны разбежались волны в гравитационном, радио- и видимом диапазонах. Что-то неуловимо сдвинулось, и летаргический сон длиной в два десятка лет закончился.

Глава 4

1

Пол вздрогнул, и капитан Басов не удержался на ногах. Готовясь увидеть, как сгорает его противник, – нет, не противник, враг! – он вскочил из капитанского кресла, но опустился снова и теперь не торопился подниматься. По стенам и экранам, по креслам боевой смены прошла рябь, волны, на гребнях которых словно светились спектрально переливающиеся гребешки. Мостик вздрогнул снова, уже слабее, люди на своих местах непонимающе переглядывались, тянулись к мониторам, кто-то громко спросил, что же произошло.

Капитан схватился за грудь: сердце бешено колотилось, в груди застыла холодная глыба. Сжав зубы, Басов перетерпел короткий укол боли, несколько раз глубоко вдохнул и спросил в пространство:

– Что с дредноутом? Мы попали?

– Никак нет, товарищ капитан, – ответил со своего поста стрелок. – Неполадки в оружейных системах… Куда-то исчез заряд, рентгеновский лазер не готов к стрельбе… Торпедные аппараты – оффлайн… Рельсовая пушка – оффлайн… У нас ничего не работает, капитан!

В его голосе звучали такие паника и обреченность, что на стрелка оглядывались. Басов потер грудь, но под испуганными взглядами подчиненных отдернул руку, сел прямо и спросил, добавив голосу жесткости:

– Ситуация вокруг? Быстро!

– Множественные цели, до нескольких сотен. Половина распознаны как союзники, остальные… остальные – враг, капитан!

– Они стреляют? Мы по-прежнему в бою?

– Огня не наблюдаю, товарищ капитан! Маневров тоже, они просто стоят, – отозвался навигатор.

– Фиксирую оживленный радиообмен, капитан, – доложил связист. – Шифрованный, причем у обеих сторон. Что происходит, капитан?

Басов и сам бы хотел знать ответ на этот вопрос. Минуту назад он готовился погибнуть в бою, уничтожив вражеский дредноут, а если повезет – еще несколько аретейских кораблей. Сейчас же он в капитанском кресле почти без сил пытается не показать подчиненным, насколько ему плохо, линкор не готов к стрельбе, без двигателей, а снаружи…

Снаружи все изменилось. На самом большом экране, занимающем половину стены и часть потолка, сейчас открывался вид на планету. Это без сомнения был Ратапан, капитан Басов без труда узнал очертания материков, скрытых ажурными облаками. А вот то, что сейчас оказалось на его орбите, было незнакомо совершенно. Более того, этому всему просто неоткуда было взяться. Колоссальные конструкции, возведение которых занимало годы, а пересылка через подпространство требовала столько энергии, что они не окупались. Здесь же и сейчас они кружили над планетой, а на броне при внимательном рассмотрении можно было увидеть следы от ударов микрометеоритов и космического мусора. На появление такого количества следов уходит не один год. Высоко, на расстоянии в полтора радиуса планеты зависла орбитальная верфь, от нее именно сейчас отходил свежий, сияющий как новая игрушка крейсер. Но и верфь выглядела по-другому, и не должна была работать уже много лет после удачной аретейской диверсии. Безумную картину завершали выстроившиеся боевыми рядами корабли, которые умная электроника линкора окрашивала согласно опознавательному сигналу «свой-чужой». Синий, красный, синий… непримиримые враги бок о бок против… Кого?

Капитан Басов схватился за голову. Ему показалось, что он сходит с ума, что все, происходящее вокруг – предсмертный бред человека, чей мозг прожарен рентгеновским лазером или галлюцинирующего от нехватки кислорода. Все это было слишком сложно, слишком внезапно для правды. Капитан не в первый раз сталкивался с неразрешимыми вопросами. Но сейчас он очень четко ощутил свое бессилие.

В себя капитана привел сигнал внутренней связи. На экране появился человек, Басов не сразу узнал в нем лейтенанта Гасанова, которого он отправил на перехват десантной группы врага. Тот коротко отдал честь и доложил:

– Товарищ капитан, мы на месте! Была небольшая задержка, но все уже в порядке. Слышу возню по ту сторону, они вскрыли средний слой, сейчас возьмутся за внутренний. Разрешите продолжить выполнение боевой задачи?

– Причина задержки? – каркнул Басов.

– Толчок, вероятно, из-за работы маневровых, – ответил лейтенант, вглядываясь в глаза капитана с полопавшимися сосудами, но от вопроса удержался. – Была секундная дезориентация, но теперь все в норме.

– Ты не в курсе происходящего, Ибрагим?

– Нет… Что-то случилось, товарищ капитан? Мы подбиты? – Лейтенант Гасанов встревоженно оглянулся на своих людей, замерших за границами кадра.

– Все сложно, Ибрагим… Выполняй задачу, но постарайся взять их живыми. Хоть кого-то. Тебе ясно?

– Кристально, капитан! – отчеканил лейтенант, но во взгляде его появилась подозрительность.

– Действуй, и – живыми, понял?

Когда лейтенант исчез с экрана, Басов вытащил мокрый насквозь платок, долго и тщательно вытирал лицо. И только уже складывая его обратно в карман, он вдруг понял, какая на мостике царит непроницаемая тишина. Они все смотрели на него. С непониманием, надеждой, страхом, испуганные лица торчали над спинками кресел, люди стояли в проходах между рабочими станциями, и все ждали, что он сумеет объяснить им, что же происходит.

– Я и сам не знаю… – устало ответил на незаданный вопрос Басов. – Но что-то плохое.


2

Средний слой корпуса почти поддался, оставалось прорезать совсем немного, когда свет фонарей вдруг моргнул и стал заметно слабее. По металлу под ногами прокатилась дрожь, и бойцы едва удержались на ногах. Сержант Хомский ощутил, как подкашиваются ноги в слабом, в общем-то, поле тяготения линкора: всего ноль три жэ. Неожиданно накатила слабость, в ушах раздался тонкий противный писк, а мощное, рассчитанное на сверхвысокие нагрузки сердце на мгновение сбилось с ритма. Данные нашлемного монитора зарябили, а когда вернулись к норме, он сначала не поверил их показаниям. Отметка заряда батарей оказалась в красной зоне и медленно ползла вниз. Хомский запустил диагностику, но его окликнули по внутрикомандной связи:

– Сержант, у меня какой-то глюк в системе, батарея почти в ноль!

– Эй, и у меня! Что за хрень?! – подхватил кто-то еще, и следом за ним заговорили остальные. Испуга в голосах не было, только раздраженное удивление.

– Тихо! – оборвал Хомский. – Всем провести проверку. Скорее всего, какие-то землянские шутки.

Он дождался, когда отряд доложит о том, что сержант и так уже знал, после чего приказал:

– Не ноем! Выполняем задачу! Что в резаках? Хватит заряда?

Двое, занятые тем, что прямо сейчас вскрывали обшивку вражеского корабля, коротко доложили о том, что все идет по плану: резаки были химические и от заряда батарей почти не зависели.

– Тогда собрались! Проверить оружие, пересчитать боезапас! внутри нас уже ждут, так что больше времени не будет!

От других отрядов не было никаких сообщений, но это как раз и объяснимо: в боевых условиях в тылу врага каждый полагается на себя, и внешняя связь только повышает шанс быть обнаруженным. Они должны были высадиться все одновременно, тогда каждый отряд оттянет на себя часть защитников линкора. Корабли этого класса обычно не имеют большого количества морпехов на борту, потому что за высадку сухопутных частей отвечают другие корабли. Так что здесь должно оказаться не больше сотни бездельников, вряд ли показавших себя хоть где-то, кроме полигонов и тренажерных залов. Средняя обшивка подалась, вырезанный пласт рухнул вниз, загрохотал о внутреннюю броню, теперь об их присутствии наверняка известно всем в корабле. Они быстро, но без лишней суетливости спустились в открывшееся пространство, освещая дорогу нашлемными фонарями. Хомский приложил перчатку боевого скафандра к металлу и включил акустические сенсоры. С той стороны было тихо, не звучала даже тревога. Нужно действовать быстрее! Еще быстрее!

Под верхней платиной открылось переплетение кабелей и трубок, уложенных между ребер жесткости. Рядовой Иванчек оттолкнул десантника с горелкой, вцепился бронированными перчатками в пучки стянутых между собой проводов и дернул, резко распрямившись. Затрещало, кабели лопались с глухим звуком, десантников осыпало искрами, но автоматика шлемов успела отреагировать, снизив яркость вспышки. Иванчек вскинул руки, потряс зажатыми в них обрывками, но его быстро оттеснили в сторону, снова зашипела горелка.

В щели уже было видно слабый после пламени резака свет. Сержант замер, согнувшись, он вслушивался в звуки корабля, стараясь определить, что же происходит внутри. Их уже должны были заметить, а значит – стянуть к месту прорыва пехотинцев. Но ни грохота шагов, ни голосов снизу не доносилось… Вот оно! В щели неосторожно мелькнул ствол карабина: земляне были там, просто успели затаиться. Словно почувствовав, что его заметили, пехотинец исчез из виду, и сержант различил удаляющиеся негромкие шаги.

– Всем приготовиться! – скомандовал Хомский, вскидывая укороченную винтовку, до этого момента болтавшуюся на груди. – Переключиться на электроразрядные!

Электроразрядные безгильзовые патроны предназначались специально для боя с бронированным противником во внутренних помещениях корабля. Они не пробивали обшивку стен и не могли повредить проходящие внутри коммуникации. Когда броневая плита рухнула внутрь, следом за ней полетели сразу три энергогранаты, в открывшемся внизу коридоре грохнули разряды, и первая четверка бросилась внутрь. Они падали на пол плашмя, боевые скафандры компенсировали удар, и без того слабый в притяжении корабля. Ощетинившись стволами, они взяли под прицел оба конца коридора, в котором никого не оказалось. Хомский спрыгнул в прожженую дыру, за ним следовала его тройка.

– Брандхорст! Со своими туда. Экипаж запираешь по каютам, огонь только по морякам. Действуй.

– Принял, сержант! – капрал знаками приказал своим выдвигаться, они рассредоточились по сторонам коридора, двигались они почти без шума.

– Остальные за мной, – не опуская карабина, Хомский пошагал в противоположном направлении.

Что-то было не так. По ним уже должны были открыть огонь, из-за каждого угла, из-за каждой двери. Они должны были продвигаться медленно, с большими потерями со стороны противника и умеренными – со своей. Весь опыт сержанта сейчас кричал о том, что происходящее ненормально. Может, другим командам удалось оттянуть все силы на себя, и теперь между командой Хомского и выполнением задачи только пустые коридоры? Хотелось бы, чтобы это было не так!

Первых землян они увидели только через семь минут. Мужчина в легкой броне с поднятыми над головой руками показался из дверного проема и остановился, расширенными глазами глядя на замерших десантников. Даже без брони каждый из них был выше любого из землян на голову и в полтора раза шире, они нависали горами из керамики и металла, наставив на человека стволы винтовок. Мужчина нервно сглотнул, его лицо блестело от пота, голос дрожал, но он старался звучать уверенно, когда заговорил:

– Господа, я здесь, чтобы передать сообщение от капитана… Война закончена, мы получили сообщение от объединенного флота Земли и Арете. Ваше руководство просило передать… Светлячок, саранча, сапсан, с… э-э-э… Симон, как я понимаю, это код отмены операции. – Он умудрился развести поднятыми руками и снова сглотнул. – Мы сами не понимаем, как такое возможно, так что… капитан Басов предлагает вам сдать оружие и пройти на мостик…

– Ты чо, клоун? – зарычал рядовой Иванчек, делая широкий шаг и появляясь из-за плеча стоящего первым Хомского. – Вали его, народ!

Мужчина с поднятыми руками переводил непонимающий взгляд с одного на другого. Внешние динамики на скафандрах на время боя были отключены, так что Иванчека сейчас могли слышать только члены отряда. Когда рядовой вскинул карабин, он удивленно расширил глаза, а в следующее мгновение уже, дергаясь, рухнул на пол от смертельного разряда.

– Твою мать, Иванчек! – заорал Хомский, – ты чего творишь?!

Он схватил рядового за бронепластину на груди и притянул к себе, пытаясь рассмотреть его под непрозрачным стеклом. Там было темно, но Хомский мог представить его лицо с широко распахнутыми глазами со зрачками во всю радужку и оскаленным в радостной усмешке ртом. Псих с бракованной эндокринной системой, Хомский видел его медкарту, но все равно решил принять в отряд, о чем уже начинал сожалеть.

– Все в норме, сержант! Он гонит, ты не видел, что-ли? Какое к черту «сложить оружие», а?

– Код был верный! – рыкнул Хомский. Он злился на рядового еще и по этой причине. Откуда земляне могли узнать код отмены операции? Только если выпытали у кого-то из сержантов других групп. – А ты не дал узнать, откуда он его взял, дебил!

Иванчек разразился резким визгливым смехом, и сержант резко оттолкнул его. Рядовой попятился, ударился о стену спиной, но смеяться не прекратил. Хомский посмотрел на убитого, изо рта которого тянулась быстро рассеивающаяся струйка дыма, а потом скомандовал, обернувшись к своему отряду:

– Не стрелять, если перед вами не морпех! Не стрелять! Сначала – допрос, потом – стрельба, вашу мать! Двигаемся к мостику, помним главную задачу: капитана – живым! Живым! Ты! – он ткнул бронированным пальцем в грудь рядовому Пшебельскому, – за него отвечаешь! Забери ствол, и давайте в хвост, держите тыл. Все, двинули!


3

– Что они творят? – крикнул от своего пульта дежурный и выругался. – Капитан, они убили парламентера!

– А чего ты ожидал от десанта? – мрачно ответил Басов. За последние двадцать минут он узнал столько, что не поместилось бы даже в молодую голову. Бой над Ратапаном, оказывается, закончился еще двадцать лет назад, и его «Селенга» со всем экипажем просто выпала из реальности, как и десятки других кораблей по обе стороны фронта. Да и фронта теперь нет, стороны примирились и теперь действуют на общее благо… На этом моменте Басов окончательно перестал что-либо понимать. Война была всегда, аретеи – высокомерные, слишком многое на себя берущие – нападали на земные колонии, люди отбивались и атаковали сами. Не было времени без войны!

Но вот – корабли старых врагов расположились в пространстве бок о бок и каждый сигналит своим: все закончилось, опустите оружие. Басов сам не верил в происходящее, как и никто из присутствующих сейчас на мостике и еще миг назад находившихся в разгаре боя, готовясь убивать и погибнуть. Но получив приказ, подкрепленный кодом, который подтверждал его высочайший приоритет, он не мог не подчиниться.

Запросив информацию по состоянию корабля и его последних минутах, в штабе связались со стороной бывшего противника и получили код отмены операции для единственной десантной команды, попавшей на линкор. Требовалось перехватить их, убедить сдаться и отправить их на десантный корабль, к которому они были приписаны.

Но десантники не торопились сдаваться. К обеим группам, двигающимся сейчас коридорами линкора, из которых спешно эвакуировали весь персонал, отправились переговорщики. Но первая группа взяла своего в плен и теперь перемещалась, прикрываясь им от возможной атаки, а отправленного ко второй просто убили. Басов дрожащими пальцами массировал колено, хоть в действительности сейчас у него болело сердце: вражеская сволочь убивала его людей на его корабле, а он не мог ничего с этим поделать!

– Гасанова мне! – рявкнул он, и тяжелый кулак с треском опустился на пульт. – Ты тут, Ибрагим?

– Да, слушаю вас, товарищ капитан!

– Ибрагим, к черту все, выводи своих, приказываю ликвидировать группы противника.

– Полностью? – старший группы дернул щекой то ли в сомнении, то ли от радости. Басов решил, что второе.

– Если будут сопротивляться – всех, – ответил он и снова поморщился. – Если у кого ума хватит – того тащи в тюремный блок. Но только самых умных.

– Принято, капитан! – Гасанов кивнул резко, глаза его недобро сверкнули, когда он отвернулся от камеры и начал доводить приказ до своих людей. Связь оборвалась.


4

Их встретили в большом зале, скорее всего, салоне для офицерского состава. Видеоэкраны, на которые обычно транслировали виды планет Федерации, сейчас показывали странную картину: флоты, обозначенные цветами Арете и Земли, бок о бок. И все они в построении вокруг поля боя, где сошлись, а теперь замерли без движения корабли. Пропагандистская чушь, которой так славятся слабаки с Земли.

Когда две четверки во главе с Хомским втянулись в зал, двери впереди и позади группы с шипением захлопнулись. Опытные бойцы тут же развернулись в защитное построение, ощетинившись стволами, и сержант заорал по внутренней связи:

– Переключение на стандартные! Ждем появления врага! Пшебельский, дай этому уроду карабин!

Откуда-то с потолка раздался низкий, наполненный инфразвуком голос, от которого у любого задрожат коленки, голос, приказавший бросать оружие. Но десант Арете – не из пугливых, особенно когда большую часть частот, влияющих на психику, отсекает фильтр шлема. Голосу немедленно было велено заткнуться и катиться к чертям. И сразу за этим начался ад.

В приоткрывшуюся на миг дверь влетели сразу несколько электромагнитных гранат. Бойцы, чьи карабины были направлены в нужном направлении, полоснули короткими очередями по мелькнувшей в проеме тени и даже попали, но сразу за этим импульс ограниченного подавления выпил из аккумуляторов боевых скафандров последние крохи заряда.

Но десант Арете не был бы лучшим во всех населенных мирах, если бы полагался только на электронику! Каждый из них был способен двигаться и вести бой в броне еще минуту после полного ее отключения, а низкое притяжение на земных кораблях удлиняло это время до трех минут. Хомский мысленно похвалил себя за то, что вовремя приказал сменить тип боеприпасов. Обычные пороховые патроны были опасны для электронной начинки и систем внутри стен, но не зависели от электричества. И теперь, стоило в дверях появиться облаченным в серо-голубую броню пехотинцам врага, их встретил металлический шквал.

Нескольких бойцов просто смело, отбросило к стенам, из расколотых панцирей брызнула кровь. Но другие, не такие горячие, не торопились вступать в бой, скрываясь в коридорах и за тяжелой прочной мебелью. Десант Арете же оказался в самом центре зала, без защиты и с полностью разряженными боевыми скафандрами.

– Ну что, навоевались? – снова заговорил усиленный электроникой голос из-за дверей. – Еще раз: бросайте оружие, выбирайтесь из брони, и будем разговаривать!

– А не пошел бы ты в жопу?! – истерично заверещал рядовой Иванчек, и на этот раз он не забыл включить внешний динамик. Хомский не успел ничего сделать: сумасшедший десантник уже вскочил на ноги и бросился на врага, беспорядочно паля из карабина и пронзительно крича.

Дальше начался ад. Иванчека скосило встречным огнем, лишенный энергии, костюм рядового уже не был таким подвижным и неуязвимым. Броня еще держала удар, но забрало шлема разлетелось фонтаном стеклянной крошки и крови. Иванчек осел на пол, как обесточенная кукла. Хомский вскочил на ноги, но двигался так, словно на каждом его плече повисло по человеку, скафандр отказал, лишившись даже резерва. Он бросил карабин, поднял забрало и сказал, обернувшись к остаткам своего отряда:

– Спокойно, ребята. У нас еще будет шанс, уверен. А пока – стволы на пол, это приказ.

Его люди опускали оружие, кто-то глядел с ненавистью на появившихся в зале морпехов, кто-то – с заметным облегчением, но опустили все. Металл с глухим стуком падал на покрытие пола. Затем пришло время снимать броню. Тяжелую скорлупу, ставшую из защиты обузой, сержант снимал, словно вместе с ней с него слезала кожа. Когда все семеро остались стоять посреди зала в компрессионных трико, сержант-землянин прошел и каждому лично стянул руки наручниками за спиной. Ему пришлось постараться: аретеи были заметно крупнее даже специально отобранных морских пехотинцев Федерации.

– Что с остальными? – Хомский решил не разговаривать с врагом, но все же не удержался и задал волнующий его вопрос.

– Почти половина уцелела. Твой капрал, как его… Брандхорст и еще двое, молодой такой и…

– А остальные? – Хомский остановился на половине шага, глядя на землянина сверху вниз. На скулах его вздулись желваки, а глаза недобро горели.

– Перестреляли. – Сержант повел плечом, объяснил: – Им, как и вам, предложили бросать стволы, они не бросили. Ну, и…

– Все три отряда?! – не поверил Хомский.

– Какие три отряда? – переспросил сержант-землянин, вскинув брови. – А! Не было никого, вы одни сумели прилепиться, да и то чудом. Болтались бы сейчас на изнанке… Иди давай!

Он беззлобно толкнул Хомского в спину, рука словно уперлась в литой пластик. Хомский сделал шаг, другой, наконец, его лицо исказила брезгливая гримаса:

– Повезло вам, что только мы высадились, да. И что удалось костюмы нам обесточить. Было бы хуже.

– Повезло, – ответил сержант и кивнул. – Только сложнее все, тут оказывается такой бардак происходит – мрак!

Глава 5

1

– Значит, прошло двадцать лет? – медик сноровисто приложил к руке Басова автоинъектор и подождал, пока тот впрыснет капитану в плечо красную жидкость из ампулы, затем мазнул гелем и велел опустить рукав. Капитан сидел на кушетке, куда его посадили старший стрелок и связист в полуобморочном состоянии. Но к его чести, он перенес все, что сообщили с кораблей Альянса, на ногах, и лишь потом обратился за помощью. Когда скрывать свое состояние стало уже невозможно.

– Как говорят эти, – Басов кивнул в пространство, подразумевая корабли союзников, все так же висящих в пространстве у планеты вокруг приходящего в себя флота. – Саша, это просто чертова головоломка!

Доктор Александр Волков был ровесником капитана, ходил с ним на «Селенге» не один десяток лет. Он был уже совершенно седой, щеки некрасиво обвисли, припухшие веки прикрывали светлые глаза с неожиданно цепким взглядом и давно уже звался Александром Романовичем, но на Сашу не обижался никогда. Сбросив шприц в лоток для использованных инструментов, он тщательно вытер руки салфеткой, прежде, чем задать следующий вопрос:

– Но ведь это же какой-то бред, Петр Иваныч, не находишь?

– За что купил! – отозвался Басов жестче, чем хотел. – К худу или к добру, но бой они остановили, а то неизвестно, как бы оно все…

– Так вроде не они это были? – Доктор ногой подтянул стул на колесиках, сел рядом. – Как я понимаю, мы просто растворились!

Волков сделал жест обеими руками, изображая, как именно они растворились. Басов нахмурился, седые брови столкнулись над переносицей, пальцы снова потянулись к колену, но капитан отдернул руку. Рассказанное не то что было невероятным, его просто не могло быть!

…– Товарищ капитан, нас вызывают! – подал голос связист. Выглядел он ошарашенным, глаза расширились в удивлении.

Басов был занят: выбивал из инженеров двигательных систем и стрелков невозможное. Требовалось начать маневрировать и набрать достаточно мощностей хотя бы для пары залпов. Он не сразу понял сказанное, продолжая втолковывать подчиненным необходимость выполнения приказа, а потом обернулся так резко, что кресло под ним жалобно застонало.

– Что ты сказал?

– Нас вызывают, назвались объединенным флотом Альянса систем.

В голосе связиста звучала неуверенность. Басов пророкотал:

– Что еще за Альянс? Подключай!

На экране показался средних лет мужчина в форме со знакомыми уже знаками различия: такие носили офицеры Арете. Басов хотел рассказать ему, что и как он делает с шутниками, но оказалось, что это запись, которую транслировали в открытом эфире на все корабли бывших противников. Капитан потребовал вытянуть из буфера начало и запустил сообщение снова.

– «В первую очередь – не волнуйтесь. Бой окончен, и случилось это двадцать лет назад. Ученые до сих пор не выяснили точно, что же это было, но склоняются к варианту с использованием неизвестного типа оружия или чего-то подобного. Без лишних деталей – ваши корабли выпали из реальности и на возвращение ушли годы.

На страницу:
3 из 4