Плененный сценарий

Люська Томич

Плененный сценарий

«ПЛЕННЫЙ СЦЕНАРИЙ»

Никто не уходит, просто ждет между строк…

ПРОЛОГ

1. Последняя ночь Анны Грей (1985 год, психиатрическая лечебница "Белый берег")

Потолок палаты №7 был испещрен трещинами, похожими на карту неизвестной страны. Анна Грей, привязанная к кровати кожаными ремнями, следила за их извилистыми линиями, пока санитар в углу перелистывал ее дневник.

"Опять эти бредни про оживающие книги," – хрипло усмехнулся он, показывая страницу медсестре. – "Пишет, будто персонажи из ее рукописи ходят по палате ночью."

Анна повернула голову. Ее губы, потрескавшиеся от нейролептиков, прошептали:

«Они здесь. В тенях под кроватью. В каплях воды на полу. В…»

Санитар шлепнул ее по лицу.

«Заткнись, писательница.»

Когда они ушли, гася свет, Анна увидела – трещина на потолке расширилась. Из нее сочилась черная субстанция, густая, как чернила. Она стекала по стене, образуя слова:

Ты не закончила историю. Мы придем за тобой.

В ту ночь дежурная медсестра слышала, как Анна разговаривала с кем-то на странном языке, напоминающем шелест страниц. А утром нашли пустую палату.

Привязанные ремни – разорваны изнутри.

Окно – закрыто наглухо.

На кровати – 13 страниц, исписанных почерком Анны…

…и одна, написанная чьей-то другой рукой:

«Виктор Ланской. 2003 год. Мост через Тихую реку. Мы начнем с аварии.»

2. Проклятая рукопись (2003 год, кабинет главного редактора "Гонца")*

Федор Крутовский стряхнул пепел с галстука, разглядывая пожелтевшие листы.

«Черновик "Последнего акта"? Но Ланской еще даже не начинал…»

Его пальцы дрогнули, когда он разглядел подпись в углу последней страницы:

«Анна Грей. 1985»

Дата стояла за 16 лет до сегодняшнего дня.

За окном редакции каркнула ворона.

Когда Федор поднял взгляд, на столе перед ним лежала новая страница, которой там не было секунду назад:

«Дорогой Федор,

Ты всегда редактировал нас слишком грубо.

Теперь мы отредактируем тебя.»

Дверь кабинета захлопнулась сама.

На следующее утро уборщица нашла:

– Пустой кабинет

– Очки Федора со следами зубов на дужках

– Чернильное пятно на стене, складывающееся в слово "Продолжение…"

3. Пробуждение (2023 год, машина на мосту)

Виктор Ланской резко дернул руль, когда женщина в белом бросилась под колеса его Volvo.

Удар.

Вращение.

Холодная вода, заливающая салон.

Перед тем как сознание покинуло его, он увидел:

– Руку, протянутую из темноты (человеческую? или из чернил?)

– Губы, шепчущие: «Наконец-то мы нашли тебя, автор»

– И последнюю мысль:

"Я же не дописал эту сцену…"

Тьма.

Тишина.

И где-то в глубине – звук печатной машинки, выбивающей новую главу.

ГЛАВА 1: ПРОБУЖДЕНИЕ В КЛЕТКЕ

Белый потолок с сетью трещин.

Виктор зажмурился от резкой боли, пронзившей висок, и снова открыл глаза. Трещины на потолке теперь напоминали контуры карты – какой-то незнакомой страны, где он оказался против воли.

"Наконец-то очнулись."

Голос. Женский, с хрипловатыми нотками, будто его годами коптили в сигаретном дыму. Виктор медленно повернул голову, ощущая, как позвонки скрипят, словно ржавые шестерёнки.

В кресле у кровати сидела она.

Анна.

Ей было около пятидесяти, может, чуть больше. Седые волосы, собранные в небрежный пучок, с выбивающимися прядями, будто она не смотрелась в зеркало уже несколько дней. Полное лицо с обвисшими щеками, но удивительно гладкой для её возраста кожей. И глаза – серо-голубые, водянистые, как у стареющей кошки.

На ней был выцветший синий халат с пятнами – то ли от еды, то ли от лекарств. Пуговица внизу оторвалась, обнажая мешковатые спортивные штаны.

"Вы…" Виктор попытался приподняться, но резкая боль в боку заставила его сдавленно кряхнуть. Только теперь он заметил – его правая рука прикована к кровати широким кожаным ремнём.

"Не дёргайтесь," – Анна тяжело поднялась с кресла, и Виктор уловил запах – лекарства, лавандового одеколона и чего-то затхлого, как страницы старых книг. – "Ребра срастаются, но медленно. В вашем возрасте…"

Её голос звучал странно – то ли с издевкой, то ли с неподдельной заботой.

"Где я? Что случилось?"

Анна хмыкнула и, ковыляя (она явно прихрамывала на левую ногу), подошла к тумбочке. Её движения были неуклюжими, будто тело не слушалось её.

"Авария. Ваша машина…" Она махнула рукой, словно отмахиваясь от неинтересной детали. "Вы бы умерли, если бы я не подобрала вас."

В её руке появилась книга – его последний роман "Последний акт". Обложка была исцарапана, уголки страниц замяты, будто её много раз роняли.

"Вы убили его," – прошипела Анна, внезапно сжав книгу так, что корешок затрещал. – "Убили как последнего подлеца!"

Слюна брызнула из её рта, осевшая на подбородке. Виктор заметил, что у неё отсутствует один нижний зуб.

"Это… это был необходимый финал," – пробормотал он.

Анна резко развернулась (её халат распахнулся, обнажив растянутую футболку с выцветшим рисунком) и швырнула книгу в стену.

"Врете!" – её голос сорвался на визг. – "Он должен был найти её! Должен был понять, что она всё это время…"

Она вдруг замерла, тяжело дыша, затем провела рукой по лицу, смазав капли пота по морщинистой коже.

"Вы… вы перепишете это," – Анна сказала уже спокойнее, поднимая книгу с пола. – "У вас есть всё необходимое. Лекарства. Еда." Она ткнула толстым пальцем в свою грудь. – "Моя помощь."

Виктор заметил, как дрожат её руки – не от старости, а от какого-то внутреннего напряжения.

"А если я откажусь?"

Анна медленно улыбнулась. Не хватало зубов не только снизу.

"Тогда вы присоединитесь к другим," – она кивнула в угол, где в тени Виктор разглядел… куклу? Нет, чучело в человеческий рост, с лицом, сшитым из кожи.

"Он тоже думал, что может писать что угодно," – прошептала Анна, поправляя свой седой пучок. – "Но искусство требует жертв, не так ли?"

Дверь захлопнулась. Ключ повернулся дважды.

Виктор остался один с пульсирующей болью, кожаным ремнём на запястье и ужасающей мыслью:

Эта женщина не просто сумасшедшая.

Она – коллекционер.

И он стал её новым экспонатом.

ГЛАВА 2: ЧЕРНИЛЬНЫЕ ДУХИ

Виктор ждал, пока шаги Анны затихнут в коридоре, прежде чем попытаться пошевелиться. Кожаный ремень на правом запястье был широким, с застежкой, напоминающей собачий ошейник. Он потянул руку – металлическое кольцо, привинченное к кровати, скрипнуло, но не поддалось.

Комната оказалась больше, чем он думал. Помимо кровати и тумбочки, здесь стоял массивный дубовый шкаф с выцветшими створками, а у окна – письменный стол, заваленный бумагами. Окно. Виктор прищурился. Решетка снаружи была не просто прикреплена – она была вмурована в стену, словно часть чего-то давно спланированного.

Он медленно приподнялся, игнорируя боль в ребрах, и осмотрел тумбочку. Пузырьки с таблетками (без этикеток), стакан с застоявшейся водой, ложка. Обычная столовая ложка с тонкой ручкой. Виктор схватил ее и попробовал согнуть – металл поддался чуть-чуть.

Если сломать…

Резкий скрежет заставил его вздрогнуть. Дверь приоткрылась, и в щели показалось лицо Анны – бледное, с каплями пота на верхней губе.

"Вы не должны вставать," – сказала она, но не вошла. Будто что-то держало ее за порогом.

"Вы приковали меня к кровати," – ответил Виктор, сжимая ложку в кулаке.

"Для вашей же безопасности."

Она исчезла, и через секунду в дверном проеме появилась ее рука – держащая тарелку с чем-то похожим на тушенку. Рука дрожала.

"Ешьте. Вам нужны силы."

Виктор не двинулся.

"Вы кто вообще? Медсестра? Врач?"

Пауза. Затем тихий, странно оживленный ответ:

"Я была литературным критиком. До того, как все испортилось."

Тарелка опустилась на пол с глухим стуком. Дверь захлопнулась.

Попытка побега №1

Как только шаги затихли, Виктор принялся за ложку. Сгибал, пока металл не треснул, оставив острый край.

Ремень был толстым, но внутренняя часть – мягкой, кожзаменителем. Он начал пилить.

Минуты тянулись мучительно. Рука онемела, но через двадцать минут край ремня начал расходиться.

Еще пять – и он был свободен.

Первым делом – дверь. Заперта, конечно. Тогда окно. Решетка не шевелилась даже от удара плечом (боль в боку вспыхнула ярко, заставив его сглотнуть крик).

Шкаф.

Виктор распахнул створки – и отпрянул.

Полки были забиты книгами. Его книгами. Всеми, что он когда-либо публиковал, в разных изданиях. Но не это шокировало.

Каждая книга была испещрена пометками. Целые абзацы зачеркнуты, на полях – яростные каракули: "НЕТ!", "ЛОЖЬ!", "ОНА БЫ НЕ ТАК СКАЗАЛА!".

На нижней полке лежали тетради. Виктор взял верхнюю – и ледяная волна пробежала по спине.

Дневник Анны.

"3 октября. Сегодня снова перечитывала "Тихий берег" Ланского. Он снова ошибся. Лиза не могла просто уйти. Она бы вернулась. Она бы…"