Белый художник

Евгений Лупанов

Белый художник

«Когда смотришь в бездну, она смотрит в тебя. А потом начинает смеяться.»

Пролог: "Шесть тринадцать"

4:03 утра. Предрассветные голоса.

"Сделай это красиво", – шепчет мамин голос.

Он моргает. Перед глазами плывут красные пятна. Мама давно в могиле, но она не умолкает. Никогда не умолкает.

"Ты же мой хороший мальчик? Ты сделаешь это правильно?"

Холодный металл ножа в кармане жжёт ладонь. Он сжимает рукоять – боль проясняет сознание.

"Да, мама. Я сделаю красиво."

4:17 утра. Водонапорная башня.

Тени на стенах шевелятся. Они всегда шевелятся, когда он приходит.

"Смотри, они тебя ждут", – смеётся другой голос. Детский. Его собственный, но из далёкого прошлого, из того подвала, где пахло сыростью и медным страхом.

Девушка на полу ещё дышит. Глаза расширены – она видит их тоже. Он уверен.

"Почему ты не кричишь?" – наклоняется он, вдыхая её страх.

"Ах да… Я же велел тебе молчать."

Её губы дрожат, но звука нет. Только слёзы. Они блестят в свете фонаря, как те, что капали тогда на бетонный пол.

"Не бойся. Это будет… возвышенно."

4:33 утра. Танец теней.

Лезвие входит плавно, будто режет не плоть, а густую акварель.

"Красный – твой цвет", – бормочет он, наблюдая, как узоры расползаются по коже.

Тени на стенах повторяют его движения. Они становятся чёткими, принимают формы – вот мама качает головой, вот отец заносит ремень, вот он сам, маленький, прижался в углу.

"Нет, не сейчас!" – он резко дёргает головой. Картинка рассыпается.

Банка с глазом стоит в луже крови. Жидкость внутри пульсирует, будто всё ещё что-то видит.

"Ты же знаешь, зачем это?" – детский голос снова рядом.

"Чтобы они наконец УВИДЕЛИ!" – его собственный крик эхом отражается от стен.

Тишина.

Тени замерли.

5:45 утра. Последний штрих.

Он поправляет волосы девушки, чтобы они лежали идеально.

"Первая", – пишет он на банке, и буквы расплываются, будто плачут.

Где-то вдалеке воет собака. Или это смеётся тот мальчик из подвала? Он уже не различает.

"Скоро придёт следователь", – шепчет мамин голос.

"Тот, который потерял жену. Он поймёт."

"Да, мама. Он поймёт."

6:13 утра. Они пришли.

Когда вдали раздаются шаги, он уже сливается с туманом.

Но последнее, что он слышит перед тем, как исчезнуть:

"Мы только начинаем…"

И неясно – это сказал он, тени или само здание, пропитанное страхом.

Глава 1: "Доброе утро, следователь"

6:47 утра. Отдел полиции Белогорска.

Алексей Гордеев пил третий кофе за последний час. Горячий, чёрный, без сахара – как его жизнь последние три года. Горький и обжигающий.

– Гордеев! – дверь кабинета распахнулась с такой силой, что задрожали стопки бумаг на столе. На пороге стоял начальник – майор Семёнов, краснолицый, с трясущейся от злости жилкой на лбу.

– Ты в курсе, что у нас в городе маньяк объявился?!

Алексей медленно поднял глаза.

– В курсе.

– В курсе, – передразнил Семёнов.

– Башня на набережной! Девушка с вырезанным глазом! Всё утро пресса звонит, мэр орёт! А ты сидишь тут, как будто тебя это не касается!

Гордеев отставил стакан.

– Я уже запросил записи с камер. Жду.

– Ждёшь?!

– Да.

Он не повышал голос. Но в кабинете вдруг стало тихо.

Семёнов задышал глубже, сжал кулаки.

– Ладно. Ты берёшь это дело. Лично.

– Я и не сомневался.

– И, Гордеев… – начальник понизил голос.

– Если это как тогда… если опять…

Алексей встал.

– Не будет "как тогда".

7:13 утра. Место преступления.

Башня была оцеплена. Внутри пахло сыростью, старостью и чем-то ещё – сладковатым, химическим. Смертью.

– Вот она.

Кира Соколова, криминалистка, указала на контур тела. Девушка лежала на спине, руки раскинуты, словно в странной молитве.

– Левый глаз удалён, правый открыт, – Кира говорила быстро, но чётко. – На груди – символ, похожий на славянский оберег. Рядом – стеклянная банка с…

– С глазом, – закончил Гордеев.

Он присел рядом с телом.

Что-то не так.

– Ты заметила? – он указал на запястье жертвы.

Кира нахмурилась.

– Следы от верёвки.

– Да. Её держали. Но не здесь.

– То есть… убийство произошло в другом месте?

Гордеев не ответил. Он смотрел на лицо мёртвой девушки.

Почему именно ты?

Почему именно здесь?

И почему… ты улыбаешься?

8:30 утра. Первая улика.

– Смотрите, что я нашла.

Кира протянула пакет с уликой. Внутри лежал смятый листок бумаги.

– Засунули ей в карман джинсов. Почти не видно.

Гордеев развернул листок.

На нём было написано:

"Доброе утро, следователь.

Ты опоздал на 6:13.

Но не переживай – это только начало.

P.S. Скажи маме, что я помню её пироги."

Кира побледнела.

– Это… он знает тебя?

Гордеев медленно сложил записку.

– Нет.

Он солгал.

Потому что "мамины пироги" – это было про другое.

Про тот случай.

Про ту ночь.

Про его личного демона.

(Сцена происходит после обнаружения записки, по дороге в морг. Гордеев за рулём, Кира листает материалы дела.)

Кира: (осторожно)

– Алексей… Про «мамины пироги» – это что?

(Гордеев резко давит на тормоз. «Волга» вздрагивает у светофора. Красный свет заливает салон кровяным оттенком.)

Гордеев: (сквозь зубы)

– Не копай.

Кира:

– Если это важно для дела, я должна знать.

Тишина. Дворники смахивают с ветрового стекла липкий снег. Где-то вдалеке воет сирена.

Гордеев: (внезапно)

– Три года назад. Дело «Ночного звонаря». Тот маньяк оставлял жертвам в горле колокольчики.

(Кира замирает. Она слышала об этом деле – пять трупов, все женщины, последней была…)

Кира: (тихо)

– Твоя жена.

Гордеев не подтверждает. Не отрицает. Просто сжимает руль так, что кожа перчаток трещит.

Гордеев:

– В день, когда её нашли, мама испекла яблочный пирог.

Как в детстве.

Я даже кусочек откусил, чтобы она не волновалась.

(Короткий, безрадостный смешок.)

Потом два дня рвал желчью.

Кира смотрит на его руки – те самые перчатки, даже летом. Никто не видел его пальцев с тех пор, как «Звонарь» перед смертью успел прошептать: «Ты же трогал её мёртвыми руками…»

Кира: (решительно)

– Этот… «Художник» – он знает. Использует твоё прошлое против тебя.

Гордеев резко даёт газ. Машина рвётся вперёд, будто убегая от разговора.

Гордеев:

– Вот потому я и сказал: не копай.

(На заднем сиденье, забытый ими обоими, конверт с розой тихо шелестит под сквозняком. Будто смеётся.)

9:00 утра. Первый намёк.

Когда Гордеев вернулся в кабинет, на столе лежал конверт.