Первая последняя любовь

«Очень неприятно осознавать, что девчонка, которая тебе нравиться, свободно встречается с другими парнями, а тебя считает стенкой» он опустил взгляд и произнес эти слово тише предыдущих. «Ты мне нравишься! Я не буду тебя торопить, но прошу об одном не игнорируй меня как мужчину, больше я этого не вынесу». Он смотрел мне в глаза, был холоден и серьезен, как ни странно я почувствовала себя в безопасности. Я почувствовала мужчину. И сама прильнула к его губам. Этот поцелуй отличался от предыдущего. Он был жадным, неистовым, Слава тут же притянул меня к себе, положил свою правую руку мне на затылок, и вжался в меня, насколько это было вообще возможно. Мы целовались как сумасшедшие, мне кажется, прохожие точно подумали о том, что нам стоит снять номер. Меня это не смущало, я была взрослой, через три недели мне будет восемнадцать и серьезная жизнь уже крутилась вокруг меня вихрем событий.

Его поцелуй будоражил воображение, и я была счастлива, меня волновала эта взаимность пусть и не так как Лука, но он мне нравился. Я и подумать не могла, что его губы окажутся настолько мягкими и приятными. Мы целовались минут тридцать, не отрываясь друг от друга, и только когда градус накалился до предела, я отстранилась, понимая, что пора сбегать домой, лишаться своей невинности в парке у меня не было ни малейшего желания. Особенно после истории с Максимом, мы расстались у него дома, после таких же жарких поцелуев, я сказала, что не могу продолжить, на что он вскочив с дивана, накинулся на меня с тирадой, о том, что он вообще то взрослый мужик и у него есть свои потребности, о том, что друзья говорили не связываться с малолетками. Он был на первом курсе, я в десятом классе, когда мы познакомились и начали встречаться, я готова была с ним на все, просто в тот день у меня были женские дни, но он не дал мне сказать. Зато отлично продемонстрировал, что действительно побудило его со мной начать отношения. Тогда я выскочила из его квартиры в слезах и больше с ним не общалась, он тоже. Так мы и расстались. И сейчас здесь со Славой я не хотела почувствовать, что мной пользуются, ради удовлетворения «своих мужских потребностей».

«Мне пора, созвонимся», быстро вскочив, сказала я и помчалась в сторону метро. «Ан, подожди», крикнул Слава и догнал меня в пару шагов. «Что случилось?», с замутненным взглядом, продолжил он меня останавливать.

«Мне пора, скоро метро закроется, я не говорила маме, что не приду, и мне кажется на сегодня хватит», последние слова я произнесла с нажимом. Он помрачнел, но сдался, проводив меня до метро и одарив на прощание еще одним жарким поцелуем. Меня удивило, что он остался, мы ведь все жили рядом, Сашка с ребятами продолжила гулять, и Слава был ними. Одна я ретировалась, испугавшись то ли своих чувств, то ли реальности. До конца не понимая где действительность. С одной стороны мне хотелось верить Славе, что я ему не безразлична, а с другой идея о том, что мужчинам нужно только одно, крепко засела мне в голову.

С этими мыслями я в одиночестве вернулась домой.

Глава 3

Воскресное утро, было бы прекрасным, если было бы можно поспать. К сожалению, с поступлением в Вуз, я честно забыла, что такое здоровый сон. Ложилась я поздно из-за того что мы гуляли с друзьями или новыми знакомыми или потому что усердно делала домашнее задание. За исключением некоторых предметов, с которыми у нас не заладилось еще со школьной скамьи, я была отличницей. Мне нравился этот статус, но еще больше мне нравилась мысль начать все с чистого листа. Школа конечно оставила свой след, однако в институте тебя считали взрослым и относились к тебе совершенно иначе. По всем документам и пропускам я бегала сама, даже за институт платила сама, хоть и родительскими деньгами, в целом у меня было твердое ощущения начала взрослой жизни. Я понимала, что все зависит от меня и старалась изо всех сил.

Вот и сейчас будильник противно пищал в 8:00, для того чтобы было больше времени подготовиться к практической работе по высшей математике и написать курсовую работу по истории. Мне очень хотелось открыть глаза и увидеть хоть какое-то сообщение от Славы или Луки, но ни тот не другой не давали о себе знать, как будто сговорились. Вчера вечером я надеялась, что Слава как то проявиться после того, как я от него улизнула, даст мне понять, что рад произошедшему и что я ему нужна. Однако он в отличие от Сашки, которая настрочила за ночь мне кучу сообщений о том, как они гуляли, соблюдал тишину. Вот тебе и доброе утро, меня ждало куча домашней работы, а сердце и разум были не в ладах.

Поплелась на кухню, в надежде на то, что черный бодрящий кофе смоет все сердечные печали.

«Проснулась?» – мама возилась на кухне, в обычной своей манере, не требующей моего ответа, она продолжила: «Что-то ты вчера совсем загуляла…»

«Мам, я пришла до нулей и я вроде бы соблюдаю наши договоренности, так какие претензии?»-сонно заворчала я, съежившись калачиком в уголке кухни. Кухня у нас не большая, поэтому вдвоем оперировать на ней кухонными приборами получается с трудом. И поскольку родительница была первая, то стоило забиться в уголок и тихо ждать своей очереди на подход к кофейнику и холодильнику.

Мама, видимо поймав мой настрой, перестала напирать и более мягким голосом спросила: «Как у тебя дела?»

Как же я ненавижу этот вопрос. Ну вот объясните мне, хоть одному здравому человеку когда-нибудь приходилось на него отвечать как то иначе, чем: хорошо или нормально? И в этот раз не исключение: «Мам все хорошо. Просто устала и хочу кофе, ты скоро?» Ой нет! Все не было хорошо, все было отвратительно!!! Настолько, что мне хотелось кусать себя за руки или биться обо что-нибудь, лишь бы не чувствовать тоску и смятение. Я не знала как себя вести, что говорить, я не знала как жить…Я не знала, действительно ли я нравлюсь Славе, не знала нравиться ли он мне. Люблю ли я Луку или он просто красивый нарисованный и недосягаемый. Как успеть учиться и жить? Как оправдать ожидания!? В моей голове были миллионы вопросов без ответа. Но я привыкла справляться сама, поскольку в нашей семье слезы и слабость совсем не были в почете и в своих перипетиях каждый был виноват сам, значит, и решать все приходилось самостоятельно. Поэтому дежурный вопрос о том, как у меня дела, требовал дежурный ответ о том, что все хорошо. Я много раз поражалась этой странной принятой у нас системе ценностей, нет в нашей семье не каждый сам за себя, но если тебе не грозит жизненная опасность или ни все настолько плохо, что хочется совсем помереть, то как-бы все остальное не считается – ковыряйся сам. Само собой разумеется, мои подростковые драмы не проблема по сравнению с серьезными жизненными задачами взрослых, которые обеспечивают меня и себя. Поэтому проглотив все свои вопросы, я подвинула маму от кофейника. Она закончив свои дела не стала настаивать на разговоре и удалилась в свою комнату.

В чем то, я была в восторге от нее, например, в том, что она всегда давала мне полную свободу действий. Однако в то, же время она всячески старалась навязать мне свое видение как правильно жить, наверное, как и любой родитель. В любом случае я была рада, что наш дежурный разговор так быстро закончился.

Покончив с кофе и завтраком и немного оживая от полученных углеводов, я поплелась делать домашку. С математикой я справилась довольно легко, поскольку эту науку я любила. Мне нравилось то, что можно было разложить все по полочкам и ничего не зависело от твоего желание – точная наука, что уж тут сказать. В отличии, например от философии, где требовалось твое мнение о том или ином мышлении философа – казалось бы, что может быть проще – но не для меня. Когда не знаешь, кем ты будешь и что в целом хочешь от жизни, – очень сложно отстаивать свое мнение на какие-то глобальные темы, типа «проблема смысла жизни» или прочего. Мне бы со своими проблемами разобраться, куда уж там о смысле жизни.

К истории я приступить не успела, телефон просто разорвало от очередного потока сообщений от Сашки, она хвалилась как классно провела время с Сеней, какой он весь замечательный и о том, что влетело от мамы за поздний приход домой. Вступив в переписку с подружкой, скорее только потому, что мне не хотелось делать историю и погружаться в свои мысли, мне достаточно было задавать ей односложные вопросы, что бы получать сообщения на десятки строк. Видимо Арсений ее действительно зацепил, я не видела в этом ничего плохого, меня только всегда пугало то, как она может растворяться в парнях – заменять ими весь мир. Возможно, я ей даже где то завидовала, я так не умела.

Ее тексты все равно вернули меня к моим любовным драмам, как бы я ни старалась от них убежать. Из- за чего я выбрала Луку? Ведь было очевидно, что ничего не будет. Мне явно нравилась идея о том, что я особенная и что он, независимо от своей невесты, испытывает ко мне не просто дружеские чувства. А что со Славой? Просто запасной круг? Зачем я поцеловалась с ним? От отчаяния, что тот, кто так дорог недоступен? Слишком много вопросов. Поэтому избегая проблемы, по крайней мере сейчас, я решила вернуться к истории и забить мозг «полезным».

Промучив себя еще добрых два часа рефератом, я сдалась и поняла, что история не мой предмет. Не понимаю я зачем нам нужно изучать хронологию событий или то, кто правил и в какой период. Мой мозг подсказывал, что это пересказ чужого опыта, который можно использовать, а нрав твердил «я сама справлюсь и лучше знаю».

«Да, что я знаю??» тут же взвыла я в пустоту своей комнаты, и порадовалась, тому, что она у меня появилась. Когда я была в одиннадцатом классе, с нами в квартире еще жил дедушка, отец моего второго папы, мне нравилось как он готовил борщ, это было самое вкусное блюдо нашей кухни. И совсем не нравилось, когда он уходил в запой, это его и сгубило. В один из таких моментов, он просто не выжил. Соблюдя все правила православной церкви и обычаев, через 40 дней после его смерти мы выносили с друзьями из комнаты весь мусор и хлам, делая ремонт для меня, так как хотелось мне. Это было моим спасением, поскольку с мамой у нас всегда были сложные отношения, тут в моей комнате, я могла быть собой, у меня был кокон – свой уголок безопасности. И после проходной в трехкомнатной квартире это был просто рай для подростка. Моя мама хотела для меня лучшего, но к сожалению лучшего по своим меркам, а вот мои мерки считала ребячеством, особенно если дело касалось дружбы, любви и отношений. На все мои трагедии она смотрела сверху вниз, показывая мне, какая я глупая и неопытная по сравнению с ней. К сожалению это не подпитывало мою веру в себя, а только расшатывало и приводило к реакции защиты своих интересов, а иногда и к открытым военным действиям, когда папе приходилось вмешиваться и разнимать нас. Драк не было, в основном, но были истерики и много слез, у меня было чувство ловушки, того что я не имею право жить свою жизнь. Чувство, будто моя жизнь принадлежит ей, и вот она то уж точно знает, как ей распорядиться.

«А ведь мне скоро восемнадцать, но меня кажется, до сих пор считают ребенком!» и как мои мысли от учебы и личной драмы умудрились скакануть к маме? «Может написать, Славе?», после вчерашнего я хотела бы понять, что будет дальше?

«вдох-выдох», берем паузу от всего и думаем, как провести свой день рождения, который вообще-то уже через несколько недель. Такими темпами в учебе не заметишь и как новый год придет, не думала я, что в институте такая скорость.

«Итак, пожалуй, если мне исполняется восемнадцать, хочу девичник в клубе и коктейлями уже совершенно законно алкогольными. Аж в душе повеселело, от такой мысли!»

Забросив все сомнения насчет любви, а возможно просто от нее сбежав, я погрузилась в подготовку своего дня, не забывая об учебе. В течение нескольких недель я приглашала девочек, мы думали над общим луком и выбирали клуб, ночевка предполагалась у меня. Во всех этих приятнейших заботах я просто игнорировала Луку, а Славик игнорировал меня. И фоном меня это напрягало, но фокус мысли был в другом. Так пролетели недели, и наступил мой день.

По счастью, он выпал на субботу и ничего не нужно было переносить. По плану мы собирались у меня за столом, а потом к девяти вечера должны были поехать в клуб. Прекрасное ощущение находиться в обществе не просто роскошных девчонок, но и близких по духу подруг, дресс-код был принят красным, поскольку никто из нас кроме Сашки не был «точно» в отношениях. У Алены был Андрей, так же как у меня Слава или Лука. У Ани не было ни кого, а Сашка и Мила не считали нужным нарушать женские договоренности, только потому, что у них был конфетно-букетный период с парнями. В общем, в клуб мы отправились стадом хищниц в красно-кричащих нарядах, нам было классно и весело и мы знали себе цену. Как же мы натанцевались, наверное, никто не напился по причине того, что весь алкоголь быстро сжигался на танцполе. Я в тот день получила много поздравлений, в том числе от Луки, но вот Слава так и не проявился. Я разозлись, и уже не могло быть и речи о том, что бы промолчать. Вряд ли я была сильно пьяна, поскольку с утра меня не удивило, что в его адрес было отправлено кучу разгневанных сообщений, на которые он так и не удосужился ответить. Еще через несколько дней я даже словила панику, поскольку Слава пропал, в прямом смысле, никому из друзей он не отвечал, из соцсети удалился и просто не выходил на связь. К моему стыду за несколько лет плотного общения никто из нас не знал, где он живет и не контактировал с его родней, поэтому выяснить, что же произошло так никто и не смог. Я смирилась с его исчезновением и в декабре активно готовилась к сдаче первой сессии, мне было все это слишком странно и ощущение использованности не покидало, поэтому учеба вытеснила ненужные мысли и помогла часть сессии закрыть автоматом, что не могло не радовать перед новогодними каникулами. С Лукой мы стали общаться на расстоянии, я как будто сторонилась его , поскольку не хотела испытывать боль, от ощущения того, чего не может быть, он не настаивал и больше стал общаться с друзьями. Сразу после новогодних каникул у нас планировалась еще одна поездка в институте, поэтому предвкушение нового затмило все сомнения и жизнь потекла бурной рекой.