Месть призрака

Мисс Аделаида ненавидела вечерние часы, когда тупая, несносная и непрекращавшаяся боль эхом разносилась по всему телу, лишний раз напоминая ей, сколько лет осталось позади. А что впереди?! Пустота… Этот вопрос и возникшие благодаря ему мысли, день ото дня пугали чёрную ведьму. В то же время окружающим она казалась стальной, не по возрасту выносливой, в решении важных вопросов – непримиримой. Мисс Дэвинбург старалась гасить в себе эмоции, вызванные внезапным напоминанием о приближении конца. И ей это удавалось. Надо сказать, бывали такие дни, когда ей приходилось ох как трудно. Внутренний барометр экономки мгновенно реагировал, когда наступал дождливый и промозглый сезон. Невыносимая ломота и боль в костях изнуряли, эхом перелетая с одного сустава на другой. Ноги становились тяжёлыми и непослушными, наливаясь свинцом. Она медленно и с остановками добиралась до двери своей комнаты. Считала ступень за ступенью, преодолевая железную лестницу, по спирали уходившую вверх на крышу. А потом с трудом и долго переводила дыхание, стараясь гасить в душе болезненные стоны, тщательно растирая ноги мазью, которую назначил ей домашний доктор семейства Мэтлок. Но на следующий день всё повторялось с заметной регулярностью, симптомы усиливались так, что она готова была кричать. Однажды экономка занемогла и слегла в полном смысле этого слова. Сделать над собой усилие было уже не в её власти. И тогда она запаниковала. А от страха, что посторонние вдруг узнают о внезапной болезни, упросила преданного друга, старика Ганса, вызвать к ней доктора. Лекарь приехал быстро, осмотрел больную и сказал:

«Мисс Дэвинбург, спасения нет – это старость. От неё не убежите. Вас изводит полиартрит. Надо менять образ жизни.

– Доктор, умоляю вас, сделайте что-нибудь. Я не имею права болеть. Заменить меня некому.

– Не выдумывайте. Ваши хозяева – прекрасные, добрые, заботливые люди. Они с пониманием отнесутся к вашему недомоганию.

– Прошу вас, сэр, сделайте укол, как в прошлый раз. Мне срочно нужно подняться. Не могу оставаться в постели. Права не имею.

– Вы странно рассуждаете, мисс Дэвинбург. Вы умная женщина, а не понимаете простых вещей? Лекарство имеет определённый срок действия. После окончания его вся симптоматика вернётся с более выраженными явлениями и болями. И тогда вы не сможете справиться с болью.

– Доктор, прошу вас. Давайте не будем загадывать. Умоляю вас о помощи сейчас, сделайте доброе дело. Я должна подняться, во что бы то ни стало, – настаивала мисс Дэвинбург.

– Хорошо-хорошо, я введу вам лекарство, если вы так просите. Но имейте в виду, в том случае, когда начнутся осложнения, я не в силах буду вам помочь.

– В таком случае прошу об этом. Сделайте одолжение, усыпите меня, как недавно у соседей усыпили корову, которая заразилась неизлечимой болезнью. Врач, вводя ей смертельное лекарство, сказал: «Так будет лучше, сделаем укол, чтобы не мучилась».

Доктор сердито посмотрел на экономку и покачал головой.

– Порой ваши сравнения и реплики вызывают в моей душе необъяснимую и нестандартную реакцию, – нервно отреагировал лекарь. – Мисс Дэвинбург, ей-Богу, я вас не понимаю.

– Так вы сделаете мне укол, наконец? – повысила она голос, настаивая на своём.

– Надеюсь, вы сейчас говорите об обезболивающем средстве?! – спросил доктор. Его взгляд выражал беспокойство и неуверенность в ответе подопечной.

– Именно о нём я просила вас. Ни о чём другом не думала.

– Слава Создателю. Подумал, что вы сейчас собрались умирать и хотели заставить меня совершить безумный поступок. Должен заметить, с вами непросто найти общий язык. Вы странная женщина. Повернитесь на бок.

Экономка послушно выполнила, что ей велели, не пререкаясь.

Доктор достал из саквояжа небольшую металлическую форму, в которой носил с собой стерильный шприц и поставил на маленьком прикроватном столике. Затем аккуратно салфеткой открыл ампулу, втянул шприцем лекарство, насадил на головку иглу и, смочив в спирте марлевый тампон, обработал место для укола.

– Ну вот и всё. Полежите, пока лекарство усвоится и начнёт действовать, потом сможете подняться. Одна просьба: старайтесь не нагружать и не переутомлять ноги. Счастье всех страдальцев, что великие умы сумели создать шприцы и чудодейственные лекарства. И с тех самых пор лекари успешно помогают больным людям справляться со многими болезнями и уменьшают их страдания. Наука не стоит на месте, и это радует.

– Да, доктор, вы абсолютно правы. Гениальные изобретатели позаботились о нас с вами. Благодарю за помощь. Добрый лекарь, я постараюсь учесть ваши советы, – она из последних сил выдавила из себя улыбку, которая получилась перекошенной. – Если бы вы знали, дорогой доктор, истинную причину моих бедствий. Винтовые лестницы – моё наказание, – тяжело вздыхая, проговорила экономка.

– Понимаю. В вашем состоянии лестницы – чрезмерная нагрузка. Это так. Сочувствую. Попросите леди Эмилию, чтобы выделила вам комнату на первом этаже. Она не откажет, я уверен в этом.

– Спасибо, доктор. Не умею просить для себя.

– Хотите, я поговорю с леди Мэтлок? Мне не трудно. Она добрая и понимающая женщина. Убеждён, герцогиня не откажет в просьбе.

– Как-то неудобно беспокоить леди Эмилию из-за такой ерунды. Сколько суждено, доживу здесь.

– Зря вы так. Но это ваше решение и выбор. На сегодня всё. Доброй ночи, мисс Дэвинбург. Я уехал, больные ждут.

– И вам, доктор, доброй ночи. И спасибо за помощь. Будьте добры, позовите ко мне дворецкого.

– Между прочим, Ганс, ваш друг, ожидает в коридоре, – уточнил доктор.

– Да?! Всё это время, что вы провели у меня в комнате? – экономка удивлённо приподняла бровь. Эта женщина не привыкла к знакам внимания. Она не знала, что это такое, когда о тебе помнят.

– Да-да, а что вас так удивляет? Ганс – хороший, внимательный, чуткий и понятливый человек.

– Ну да, ну да. Попросите его войти. – Аделаида попыталась оправдать своё поведение: – Доктор, всё объяснимо, я не приучена к вниманию посторонних.

– Плохо. Очень плохо, если так. Представьте, я и сам догадался, что вы обделены заботой окружающих людей. Так не должно быть, – задумчиво произнёс он. – Сейчас позову дворецкого. Прощайте, мисс Дэвинбург. И не забудьте о моих наставлениях. – Доктор открыл дверь и сказал мажордому: – Вас просят войти, – а сам направился к лестнице, чтобы спуститься вниз к выходу из замка. По понятным причинам гонорар у экономки он и не запрашивал.

***

Глава 3

Душевные мучения

После ухода доктора, экономка попросила старого дворецкого Ганса, чтобы принёс ей чай. От схваткообразной боли у мисс Дэвинбург во рту пересохло. Аделаида испытывала сильнейший дискомфорт. Свой внутренний монолог пожилая и уже нездоровая дама тщательно скрывала и никого не допускала к хранилищу давних тайн.

«От себя не утаить правды: старею и очень быстро. Помнится, нанимая меня на работу, старый хозяин замка рассказывал, что моя предшественница в возрасте восьмидесяти шести лет легко и быстро преодолевала эту же лестницу лучше молоденьких служанок. Ей повезло больше, нежели мне, вынуждена признать сей факт. И кому это вздумалось такое: комнату экономки размещать в мезонине под крышей? Какая глупость! И нелепая ошибка… Правда, комнаты дворецкого, горничных и слуг тоже расположены здесь, только дальше по коридору. Обслугу никогда и нигде не любили, не щадили и не думали о них. Разве это новость для меня или секрет?» – мисс Дэвинбург тяжело вздохнула, но возмущаться, как обычно поступала она в подобных случаях, не стала, переключив внимание на иные мысли.

………………………………………………

Ещё один парадокс. У экономки на удивление была маленькая ножка, которая не соответствовала её росту. Вот поэтому нагрузка так изнурительно проявляла себя и довольно часто напоминала ей, что время летит с бешеной скоростью и за ним не угнаться. Организм изнашивается, слабеет и сдаёт. А боли больше всего беспокоили её именно в ногах.

«А ведь меня об этом предупреждали ещё в пансионе. Я тогда девочкой была, слова воспитательницы воспринимала скептически, с ироничной усмешкой. Теперь расплачиваюсь за халатное отношение к себе и собственную недальновидность. Если задуматься, что я могла изменить тогда? Такой уродилась».

Экономка не терпела жалости, это чувство бесило чёрную ведьму, поэтому она тут же погасила в себе излишние эмоции. На её взгляд, они являлись помехой в принятии важных решений, в делах и поступках. Мисс Дэвинбург перевела мысли на то, что её заботило больше всего, а именно смерть сэра Джеральда Уордена. Он приходился родным братом усопшему отцу герцогини Эмилии. В семействе Уорденов Джеральд родился последним, его брат

сэр Уорден был старше на два года. После женитьбы отца леди Эмилии его брат Джеральд остался в родительском доме и всегда жил в этом поместье: все домочадцы считали его членом семьи.

Мисс Дэвинбург, делая над собой немыслимое усилие, присела на кровати. Опираясь на кисти рук, она осторожно и плавно съехала на стул, что стоял рядом с постелью. Затем, с помощью упорства и железной воли, приподняла тело, держась рукой за спинку стула. Но боль не унималась. После укола прошло совсем мало времени. Экономка вынужденно снова опустилась на сиденье. Лекарство, которое ввёл ей доктор, подействовало, но не до конца, а женщина заметно ослабела. Со второй попытки ей удалось встать и медленно пройти к столу в центр комнаты. На маленьком столике рядом с кроватью стояли лишь лекарства, стакан с водой и те вещи, которые женщине могли срочно понадобиться. И, чтобы не подниматься посреди ночи, всё оказывалось под рукой: этот столик служил подспорьем.

– Спасибо мажордому, добрая душа, принёс чай. У меня со вчерашнего вечера осталась булочка, которую я не съела за ужином, сейчас она пригодится, с чаем поем. – Мисс Дэвинбург прикоснулась пальцами к сдобной булочке. – Удивительно, не зачерствела, очень хорошо. То, что нужно. Сухари мне уже не по зубам.

Перекусив, экономка обошла взглядом комнату и, остановившись на мгновение, вздрогнула, о чём-то вспомнив. Из последних сил доползла до кровати, присела рядом на маленький табурет и, делая над собой нечеловеческое усилие, напрягая мышцы спины и рук, приподняла толстую тяжёлую перину. Там находился Клондайк госпожи экономки, припрятанный клад. Не поверите. Это были старые письма, перевязанные бечёвкой, которые она хранила вдали от всех. Именно здесь находились те самые скелеты мисс Дэвинбург – её тайная переписка. Только не в шкафу в чулане, а под периной. Чёрная ведьма с ужасом опасалась непрошеной случайности. Не приведи Господь, если её переписка с человеком, которого женщина любила всю жизнь страстно, самозабвенно и безответно, по какой-то глупой случайности могла бы попасть в чужие руки и стать достоянием посторонних глаз, это убило бы экономку. При одной только мысли Аделаиду охватывал ужас. Каждый раз, вновь и вновь перечитывая эти письма, мисс Дэвинбург позволяла себе скупо всплакнуть, перелистывая в памяти годы жизни, прожитые в замке Мэтлок-хаус, и тщетные, бессмысленные девичьи надежды на счастье вновь и вновь безвозвратно испарялись. Затем она, поглаживая ладонью свёрток, перекладывала потёртые и потускневшие от времени конверты в другое место. Но предварительно, как и прежде, перечитывала послания, оплакивая каждую буковку, написанную героем её грёз. Потом она упаковывала письма в старые вещи на тот редкий и крайне маловероятный случай, если кому-то всё же придёт в голову копаться в её комнате в поисках тайной любовной переписки экономки с человеком, о котором она грезила всю жизнь. Ни у кого даже мысли такой не возникало, лишь стоило взглянуть на эту даму. Но порой мнительность сильно постаревшей, одинокой и никому не нужной женщины переходила все границы. Мисс Дэвинбург так ревностно оберегала эти письма, будто они на самом деле представляли собой ценность и являлись несметным богатством. Возможно, в её представлении это выглядело именно так.

***

Глава 4

А вот и тайна…

Дав своему телу небольшую передышку, экономка покинула комнату, скрепя сердце, время от времени издавая стоны. Крепко ухватившись за перила, мисс Дэвинбург спускалась на этаж, где находились апартаменты ныне покойного сэра Джеральда Уордена. Вы спросите, что она забыла в покоях брата лорда Уордена? И будете правы. Немного терпения, и стопудовая, пропитанная плесенью и паутиной завеса исчезнет и тайна откроется вам.

Мисс Дэвинбург достигла апартаментов сэра Джеральда Уордена. Здесь, в руинах чужой искалеченной жизни, её ожидало горькое разочарование, но пока она этого ещё не знала.

Крадучись, словно боясь пробудить кого-то, экономка вошла вглубь помещения. Прошла холл, затем ступила на порог гостиной, однако незваная гостья не задержалась в этой комнате. Слева от холла находился кабинет сэра Уордена. Экономка, опасалась застать там слуг, но любопытство оказалось гораздо сильнее, и она шагнула вперёд. Ранее дама никогда здесь не бывала. Пронизывающий могильный холод и таинственность этого помещения сковали движения женщины. Что-то зловещее было в обстановке. Мисс Дэвинбург преследовало чувство, что она попала в мрачное всеми забытое подземелье. Во всём величии и совершенстве форм готический стиль предстал пред нею. Здесь не ощущалось присутствие жизни: в мрачных покоях блуждал леденящий душу кошмар. Стояла мёртвая гнетущая тишина, пронизывала до костей сырость, а по кабинету разгуливал незримый ветер. Вся мебель и аксессуары были представлены в насыщенно чёрном, но тусклом цвете. Создавалось впечатление, будто хозяин этого помещения сознательно готовился покинуть бренный мир. И от понимания этого факта экономка впала в глубокое уныние.

В центре кабинета находился тяжёлый стол прямоугольной формы. Мисс Дэвинбург обратила внимание, что крышка стола посажена на четыре широких основания. Они напоминали крепкие слоновые ноги, со всех сторон обвитые коваными витыми изделиями, каждое из которых имело своё объяснение.

– То ли это фрагменты истории, то ли… – Женщина запнулась, теряясь в догадках.

На каждой ножке были выгравированы фигуры аристократов в париках и парадной одежде. И это вызвало у случайной посетительницы много вопросов. Соединялись ножки между собой витой аркой, на которой легко просматривались узоры. На столе в позолоченных стаканах томились в одиночестве и бездействии карандаши для чертежей и рисования.

– Он что, и рисовал ещё? А я не знала. Вот и белые листы бумаги под рукой, наверное, ожидали своего часа. Не повезло им, как и мне, не дождались. – Внезапные открытия удивили экономку.

Сбоку в одиночестве красовалась маленькая изящная чашечка в блюдце, в которой мисс Дэвинбург обнаружила остывший кофейный напиток.

– Не допил… не успел, ах, какая жалость. – Тень смутной тревогой коснулась плеча. Экономка поняла: это знак приближающей смерти. Её охватил ужас. Могильный леденящий душу холод, таинственность помещения, дух преисподней загнали в угол растерянную женщину, физически раздавили и лишили воли, ей стало плохо. Она ухватилась за край стола, чтобы не упасть.

– Так тому и быть. Я грешница. Не избежать кары Господней.

Очнувшись от скорбных мыслей, мисс Дэвинбург медленно вымолвила:

– Непонятно, почему слуги не унесли? Как странно.