По ту сторону ели

Евгения Капица

По ту сторону Ели

Глава 1 Раз открывает Ёлка глаз

Чтобы узнать, как всё закончить,

нужно вспомнить, как всё началось.

– Дальше, девка, сама беги, – седовласый мужчина остановил машину, – Не хочу твоей матери глаза мозолить. Да и объяснять чего так рано дочь приехала, тоже было не в его ведение. Раз бабка раньше времени домой отправила, значится так и надобно. Ему велено только до дома довезти, что он и сделал. Даже согласился на крюк, через поле, а не лесом. А это добрых два часа.

Дарья послушно вышла из машины, накинула рюкзачок и поплелась в сторону дома. Летний зной

Бежит она, домой торопится, вот уже во двор забежала, обгоняет женщину которая тащит в руках большой горшок, а в нем растет ёлка. Дарья оглядывается и кажется ей, что ёлка гонится за ней, догнать хочет. Девочка испугалась и пропустила ещё быстрее.

Возле подъезда на лавочке сидит мать Дарьи, а в палисаднике возиться соседка цветочница.

Дарье запыханная, испуганная подлетает к матери.

– Чего несешься, как черт от ладана, – женщина встаёт с лавки на встречу дочери,

– Поглядите на неё даже не загорела, что речка в поселке пересохла?

– Не всякий черт от ладана, бежит, а вот от запаха лаванды, – цветочница провела рукой по синим соцветиям и палисадник наполнился свежим ароматов лаванды, – Поди Дарька, понюхай.

Девочка обошла кривенький заборчик и склонилась над кустом, втянула воздух и зажмурилась.

– Ну, как? – цветочница прищурила глаза и по лицу разбежались морщинки-хитринки.

Дарья не нашла, что ответить, да и взгляд ее поймал ту самую женщину с горшком в котором сидела словно царица на троне маленькая ёлка. Девочка замерла, кустик лаванды пытался ее загородить, склоняя свои тоненькие побеги к ногам девочки. Дарья присела на корточки. Спряталась. Притихла.

Женщина с горшком поравнялись с соседкой цветочницей.

– Как хорошо, что вы здесь, – обратилась она к ???, – Гляньте какую я красоту нам добыла, – поставила горшок с ёлкой на лавку и вытерла пот со лба.

– Кому эт нам? – отряхивая руки от земли с серьезным видом произнесла цветочница.

– Всем нам, жителям дома, – смерила взглядом палисадник, – Думаю возле пиона, ёлке будет самое место? – посмотрела на цветочницу, так словно ждала одобрения ее заботе об озеленение придомовой территории.

– Ёлка в палисаднике? – соседка нахмурила брови, – Сдурела ты что-ли?

– Я не поняла? Что вы имеете ввиду? – женщина осела на лавку и посмотрела на елку, потом на девочку.

– Кто ж садит ёлку в полисадник? Она ж все силы из нас высосет, а сама в рост пойдёт, да и нечистую силу притащит с того света. Ёлка это ж портал, через нее шастают всякие разные для людей опасные. Одним кустом лаванды не защититься.

–Батюшки, сказки про белого бычка, – развела руками дама, что так усердно постаралась для всего дома, – Вы тоже верите этим бредням? – отвернулась от цветочницеи и адресовала вопрос матери Дарьи.

Это началось, когда Дарье исполнилось тринадцать лет. Мать рассказывала, что в то лето отправила её на каникулы к родственникам в поселок Мраково.

Что уж там приключилось не понятно, да вот только после возвращения девочка стала обходить стороной все хвойные насаждения. Благо в тихом Уральском городке таких было не много.

Мать пыталась поговорить с дочерью, но эти попытки были лишь для галочки. Некогда было вникать в жизнь подростка слишком много проблем которые нужно было решать. И вообще женщина думала, что Дарья придуряется. Так и говорила: «что за придурь, шарахаешься от ёлки, как чёрт от ладана». Девочку так зацепила эта фраза, особенно слово ладан. Что за ладан? Может мать оговорилась? Хотела сказать лаванда, а получилось ладан? Тогда получается, что чёрт шарахается от лаванды.

Дарья загорелась идеей выращивать лаванду, чтобы чертей в мире меньше стало. Она пошла к соседке баб Мане. Старушка разбила такой цветник, в палисаднике которому завидовал весь двор. Каких цветов там только не было. Рос даже маленький дубок. Как-то другая соседка предложила посадить ель, но баб Маня отказалась из-за суеверия, мол ель нужно сажать за забором, чтобы она силы с хозяев дома не тянула. А в палисаднике хоть и маленький, но забор имелся. И считался цветник придомовой территорией. Значит ни каких елей. Так и сказала: за красотой елей скрыта сила страшная. Дарья не придала этим словам значения, пропустила мимо ушей, так была поглощена мыслями о горшочке с лавандой, который будет стоять на подоконнике, а когда побеги разрастутся, силы наберут, Дарья поделится с миром, посадит целое поле. Где она возьмёт это поле, тогда конечно не думала. В детстве все выглядит намного проще. И думается по-другому. Вот Дарья и думала, что стоит только найти кусочек земли, да и зачем искать то, вон её сколько землицы, не занятой. Зарастающей буреломом и мусором.

А лучше всего переехать в свой дом, вот там будет где разгуляться детской фантазии. Дарья даже рассказала о этой идеи матери, и выслушала лекцию о том, что бедная женщина и так горбатиться без продыху на работе, чтобы ещё и в доме упахиваться. Вот вырастешь, живи где хочешь, выращивай что хочешь, добавила мать. Огонёк в глазах с котором Дарья рассказала о своей мечте матери потух. Он не угас окончательно, притаился в глубинах сознания до лучших времён. Мать увидела, как расстроилась дочь и разрешила посадить лаванду, но только при условии, никакой земли на подоконнике. «Возись сама со своим горшком, это в конце концов твоя ответственность. Да, в зиму цветы не сажают, так что можешь не надеяться, что хоть что-то вырастит», оптимизма матери было не занимать.

Баб Маня не хотела сначала семена давать, ведь время для посева прошло, ранней весной надо бы, а сейчас осень. Не выстоит холодную зиму, померзнет в земле, да без солнышка. И возьми с семенами много, сначала песком присыпать, да в холодное место поставить. И только через пять дней в землю сажать. Дарья упросила, хотя бы три, нет пять, а как купит семена обязательно отдаст. И баб Маня сдалась, завернула в газетку ровно пять черных семечек. Написала на листке, как сажать, на какое расстояние, что в землю добавить, чтобы дышалось корням легче. Горсть песка отсыпала. Землю разрешила в палисаднике взять, она там жирная с черноземов, баб Маня у управдома выпросила аж три мешка.

Девочка убежала с дарами, а баб Маня головой покачала, молодо зелено слишком самонадеянно.

Дарья всё по инструкции сделала, в газету с семенами песка насыпала, сложила квадратиком, потрясла чтобы не сыпалось нигде и на балкон припрятала, в холодильник побоялась, вдруг мать выкинет. Вот только не выдержала пять дней, на третьи посадила.

Дарья надеялась, верила и ждала. Зачёркивала числа на календаре. Разговаривала с горшком, просила семена поскорее пробиться через земляную преграду. Напевала песню: «Лавааанда, горная лаванда. Сколько лет прошло, но помним я и ты». На этой строчке девочка ловила себя на мысли, будто что-то спрятали от её памяти. Чего-то не хватает, кусочек жизни. Лето. Поселок. Ель. Но обрывки памяти расплывались в тумане. Истончались. Дарья не могла за них зацепится.

А через две недели Дарья заметила в земле светло зелёные бугорки. Она не стала сразу делиться радостью с баб Маней. Дождалась, когда ростки подрастут и только тогда постучала соседке, она очень удивилась, когда Дарья показала побеги. Ещё бы, лаванда очень привередливое создание. «Видно у тебя деточка рука лёгкая, вот и семена наклюнулись», предположила старушка. Надо добавить, что соседка просила сажать Дарью рассаду и все принималось. Может пусть баб Маня про лаванду расскажет???

Так и прошла осень в заботах о лаванде. Дарья меньше выходила на улицу. Тропки и дорожки выбирала, те где точно знала ели не растут. Больше времени проводила дома. Все как-то сгладилось. Забылось, но лишь до декабря.

С приходом зимы, явились не только морозы, но и новые проблемы, вернее старые, нерешённые. Проблемы носили кодовое название «праздник к нам приходит». Ёлочные базары, школьные ёлки. Ёлки. Ёлки. Ёлки. Кружились новогодние хороводы, а у Дарьи кружилась голова, перехватывало дыхание, она пыталась глубоко вдохнуть, но горло упорно не пускало воздух.

В последний учебный день учительница предложила вместо уроков поехать всем классом на городскую ёлку и принять участие в массовом кружение. Такая вот традиция. Дети взялись за руки и начали медленное шествие, но, как бывает кто-то двигался быстрее, кто-то медленнее. Ритм движения сбивался. Приходилось кого-то толкать, а некоторых тянуть. Дарья была из тех, кого тянули. Ноги перестали ее слушаться. В этом кружение девочка не успела попасть в ритм, замялась и дети чтобы не споткнуться, вытолкнули в круг, она оказалась так близко к ёлке, что даже слышала, как та шипит «Наша. Наша. И тут же «моя». Дарья обернулась хоровод крутился волчком. Разряженные кто во что горазд дети, кричали, веселились. Дарья смотрела на них и ей казалось, что не дети вовсе скачут вокруг ёлки, а какие-то черные безобразные фигуры. А ёлка и вовсе мерещилась взъерошенным монстром, что тянул к Дарье когтистые лапы в попытках схватить маленькое тельце и прижать к себе. Лица детей размазались, поплыли туманом и в конце концов Дарья упала в обморок.

Новогодняя суета, запах свежей хвои об этом пришлось забыть. Ожидание новогоднего чуда сменилось ожиданием очереди к детскому психологу. На платного у матери не было денег, а онлайн консультации в то время даже и во сне не снились.

Перед встречей мама девочки предупредила, что в кабинете не должно быть ничего похожего на ёлки. Новогодние венки и прочую колючую атрибутику лучше убрать.

На первой встрече психолог положила на стол альбомный лист, карандаши и предложила девочке нарисовать свой страх.

Дарья вцепилась в чёрный карандаш и начала выводить понятные только ей линии, которые перетекали в образы. Карандаш со скрипом носился по листу и даже пару раз ломался. Пока умная тётя в очках точила, девочка ждала. На подсказку взять пока другой цвет, отрицательно качала головой.

Рисунок был готов. Кресты, заборы, ветки и в центре всего этого хаоса дерево. Кривое, мерзкое, его ветки походили на руки с чудовищно длинными ладонями и острыми пальцами. Огромное дупло словно пасть скривилось в надежде сожрать никого ни будь, а того, кто смотрит на рисунок.

– А что это за дерево, дуб или берёза? – спросила психолог.

– Ёлка, – прошептала Дарья, чтобы никто не услышал, будто в комнате кроме мамы и психолога был ещё кто-то или что-то. Оно притаилась в шкафу, укрылось темнотой и прислушивалось. А может оно забралось под стол? Помните «трынди брынди балалайка под столом сидит бабайка». И прямо в эту секунду бабайка тянет свои холодные, мохнатые лапы к тоненьким девичьим ножкам и хвать.

– Но разве ёлка не должна быть зелёной? – спросила психолог, – Как же: зимой и летом одним цветом? Помнишь? Отгадку знают все умные дети.

– Ёлка по ту сторону ничего никому не должна, – глаза девочки наполнились слезами. Мама теребила замок на сумке.

Умная тетя в очках предложила закрасить всю эту черноту другим цветом, который сам попроситься. Разложила перед ребёнком яркие, весёлые цвета. Красный, жёлтый, голубой выбирай себе любой.

– Ну, какой карандаш смотрит на тебя и просится в руки? – поглядывая на часы спросила психолог.

Дарья закрыла глаза, зашептала что-то вроде считалочки: «Раз, иголка. Два, иголка будет веточка».

– Мне нужен лавандовый, – девочка открыла глаза и потянулась к карандашу.

– Это фиолетовый, – поправила психолог, – Нет лавандового цвета, есть фиолетовый.

Девочка не обращала внимания на взрослых, стала закрашивать черноту. Но, как Дарья не старалась, черноты было слишком много. Она была густая, въелась в лист, вцепилась гнилыми чёрными зубами и не хотела отступать.

– Нужны краски, – девочка раскраснелась, на лбу появились капельки пота. Психолог печально посмотрела на часы и вышла из кабинета.

Дарья смотрела на рисунок, линии выгибались, оживали. Ель выпустила корни они тянулись к Дарье. Девочка протянула руку и вот уже корни обвивают её запястье, тянутся выше. Шея. Рот. В комнате стало душно. Тяжелый воздух хватался за горло, царапал острыми иголками. Дарья закашлялась, закатила глаза. Ей показалось что она летит, тело стало мягким, лёгким. Время тянулось жвачкой, а потом она упала. Раздался грохот, тяжёлый стул свалился вместе с девочкой. Мама подскочила к дочери, заохала, запричитала. Что делать то? Паника охватила женщину. Что делать? Потрясти? Поднять? Помахать? Воздух, нужен свежий воздух. Женщина подбежала к окну. Одернула плотную штору. Задела вазу, та полетела на пол. Осколки, вода и еловые ветки разлетелись по комнате.

Психолог поторопилась в кабинет с акварелью в руках, которая полетела на пол, как только психолог увидела лежащую без чувств Дарью.

– Я же просила никаких ёлок, – заорала женщина.

***

И опять походы по врачам, анализы, диагнозы. Матери пришлось взять больничный. Психолог рекомендовала чаще гулять с девочкой, разговаривать, обниматься. Ну в общем вся эта психологическая чушь, как считала мать Дарьи. А кормить кто детей будет? Фрейд? Юнг? Так что берём себя в руки, в ноги и живём, как есть, с чем есть. Страх ёлки – это ещё ничего, можно пережить. Ёлки встречаются не так часто, как например пауки. Вот Анька старшая сестра Дарьи, например, орёт как оголтелая при виде восьмилапых и что её тоже по психологам таскать, нет уж извините, думала женщина.

На работе посоветовали сходить к бабке, отлить испуг воском. Дали адрес, мать засобиралась, набрала полную сумку соленья, варенья. Бабка деньгами не брала.

И потащилась через весь город, с тяжелючей авоськой и с ребёнком. У которого сил уже совсем не осталось, будто они утекали, весенним ручейком в засранную канаву на окраине.

В доме у бабки пахло сыростью и воском. На столе коптила свечка. Дарью усадили на деревянную массивную табуретку у порога, и бабка начала свои ритуалы. Растопила воск, шепча молитвы или как это называется. Шепотки? Заговоры? Когда воск в чугунке зачавкал бабка вылила его в чашку с водой и покрутила над головой девочки.

– Так поработали уже с девкой-то, – подытожила старушка, рассматривая восковые загогулины. Глянька все собрали, и отвод от нечистой, и морок. Ой, батюшки, женихов и деток не видать. За что ж ей так досталось. Ведь и заговоры таки крепкие, мне не под силу. Надо бы тому снимать, кто их наставил, – бабушка перекрестила девочку, – Нельзя мне с таким воевать. Не сдюжу. Я ж по добру делаю, а там не добро поработало, ой не добро.

– А нам что же делать? – мать крутила в руках платочек, – Кто сделал то? Зачем?

– Родная кровь то, вот видишь на воске родовые колена? – Она поднесла чашку с воском к лицу женщины и ткнула пальцем.

Женщина конечно же ничего не увидела, только ведающему воск откроется. А так гляди не гляди, ничего не понять, – Есть в роду кто? Ты подумай, поговори с родом, он и ответ передаст.

– Кто он? – переспросила женщина.

– Кто, кто? Род, – старушка цокнула языком, покачала головой, – Ох, живём как в тумане, прошлого не ведаем. Предков не чтим. Темные времена, – бабка уставилась на женщину, и кивнула ей, – Ну что, есть мысля дельная?

– Ну, в моем роду точно такой хренью не занимались. Только свекровушка змеиная головушка, кто ж ещё. И нам с мужем житья не дала и на внучку беду накликала.

– Жива ещё стало быть свекровь, коли заговоры крепкие. Далеко живёт то? Съездила бы к ней, только она поможет, – бабка потушила свечу, прибрала сумку с гостинцами под стол и пожала плечами. Ещё раз давая понять, что помочь ничем не может.

– Съездить, как же! Ноги моей в её доме не будет, – женщина пшикнула на дочь, когда Дарья завозилась с молнией на правом сапоге, – Чего телишься на автобус опоздаем.

В автобусе Дарья задремала, а мать укладывала по полочкам мысли. Подсчитывала сколько потратила денег, и сколько ещё придётся. Нет, в Мраково она точно не поедет, а вот письмо напишет. Да такое, что мало не покажется.

Письмо было отправлено. Не будем вдаваться в подробности о его содержании. Сдается мне там были сплошные эпитеты и сравнения.

После того, как пришло ответное письмо от бабки, мать успокоилась. Не стала задавать лишних вопросов, а может просто не хотела связываться с очередной деревенский сумасшедшей, погрузилась в выстраивание личной жизни. Строительство новых отношений в конце концов занесло ее за океан, в мир джинс и жвачки. Девочки попробовали новую жизнь на вкус, и она им не зашла, слишком приторно и по-другому. Да и отчим, оказался тем ещё говнюком. Стал засматриваться на подрастающих и набирающих цвет падчериц. А когда при достижении совершеннолетия, девочки изъявили желание вернуться на родину, мать удерживать не стала. Саму женщину не пугали даже синяки, которые появлялись периодически на ее теле. «Слишком эмоциональный» так оправдывала своего нового муженька и для неё было вполне себе нормой. «Бьет значит любит», этим себя утешала.

Девочки вернулись на родину. Разменяли старую трёшку. Старшая, Аня настояла на покупке каждой по однушке, нянчиться с младшей не было в её планах.

Так и зажили, каждая устраивала свою жизнь в надежде на счастливое, светлое будущее.

Дарья выбрала маленькую уютную студию на окраине, и работу по душе нашла здесь же, маленький цветочный магазинчик. С детства любила возится с растениями. Аня решила покорять бизнес центр или вернее сказать бизнесменов.

Вадим Сергеевич разговаривал по телефону и что-то чиркал в блокноте. С телефоном творилось что-то неладное. Треск. Писк. Приходилось прислушиваться, переспрашивать. Звонившему приходилось повторять, причем нескольку раз и говорить членораздельно, чуть ли не по слогам. Но его голос оставался спокойным, тихим

– Венки из еловых веток? Никогда не делали, но все когда-то происходит первый раз. Тринадцать штук. Чем декорировать? Ну что ещё добавить в композицию. Угу. Так и запишу, всё, что полагается в таких случаях.

А ленты каким цветом? Чёрным? Хорошо.

Размер какой? Чтобы удобно было нести в руках. Записал. У вас выездная вечеринка что-ли? Голос на том конце трубки стал заикаться. Алло, вас плохо слышно. Алло.

Если вы меня слышите, всё записал, будет готово в срок. Всего доброго.

“Наверно ведьмы на корпоратив собираются”, – подумал Вадим. Такое на его веку предпринимательской деятельности впервые. Он собственно был директор или начальник кому как удобно цветочного магазина. Его ещё в школе называли ботаником, и любовь к растениям он выразил тем, что открыл этот магазинчик «Райский уголок».

Помощница задерживалась, хотя на неё это не похоже. Ответственность, вот что привлекло его в девушке. За четыре года, что она проработала в цветочном магазине нареканий не было и Вадим даже подумывал дать ей больше самостоятельности. И повод как раз подвернулся, смотаться на море с любимой, а магазин оставить на Дарью. Перед праздниками конечно полный аврал, но у него чуйка, девушка справиться. Вадим посмотрел на часы, ну полчаса – это не катастрофа, определено у Дарьи были на опоздание веские причины. Её опоздание сыграет на руку, и она не сможет отказаться поработать неделю без выходных и за двоих. Вадим крутил в голове варианты, как объявить помощнице о поездке. Защебетал колокольчик на входной двери, Дарья влетела в магазинчик, на ходу скинула пуховик и виновато опустив глаза сказала.

– Вадим Сергеич, простите за опоздание, племяшку в садик отводила, – девушка убрала русые волосы в хвост, надела фартук в сиреневую клетку, – Обещаю отработать эти полчаса, прямо сегодня.

Мужчина поправил очки, и мысленно станцевал бачату. Да здравствует чувство вины, теперь можно включить режим манипулятора.

– Пустяки, всего лишь тридцать три минуты, – Вадим закрыл блокнот, в котором ярким пятном горели туристические буклеты, – Вечером племяшка тоже тебе?

– Вроде нет, сестра заберёт, – Дарья пожала плечами.

– Ну смотри, если что можешь закрыть магазин пораньше. На сегодня только один заказ, зато колючий.

– Кому-то нужны кактусы? Или ёжики? – девушка улыбнулась.

Эти шуточки Вадим уже тоже успел изучить, она всегда шутит, когда ее гложет чувство вины.

– Ели, – телефон Вадима звякнул, он прочитал сообщение и засиял, будто банк одобрил беспроцентный кредит на расширение бизнеса, – Если быть точнее еловые венки. Ещё точнее тринадцать новогодних еловых венков. Со всей свойственной для праздника атрибутикой. Шишки, блёстки, ну тебе виднее, ты у нас декоратор.

– Ого, неожиданно. А что искусственные венки вышли из моды? Вон в Фикс прайс завезли чудесные венки с шишками и ягодами рябины.

– Это уже не нам решать, как говорится хозяин – барин. Да, ленты должны быть чёрными, – он что-то черкнул в блокноте, посмотрел на часы и засобирался, – У меня срочное дело, постараюсь сам заскочить на ёлочный базар. Магазин на тебе, если что-то забудешь я всё записал в блокнот.

– Готы что-ли? – Дарья открыла шкаф где по цветовой палитре были разложены ленты. Чисто черных не было, только с надписью: «Помним. Любим. Скорбим». У нее уже созрел план, как поступить, склеить две ленты буквами получиться одна абсолютно черная и достаточно плотная лента, – Вадим Сергеич, а вы починили клеевой пистолет?

– Всё для тебя букеты и клиенты, для тебя венки и пистолеты,– он покрутил в руках клеевой пистолет,– Для тебяяяяя, – и протянул его Дарье, – Держи, как новенький. Будут вопросы звони.

– Надпись «с новым годом с новым счастьем» надо рисовать? – Дарья повернулась к Вадиму, но тот уже скрылся за дверью,– Так надо надпись или нет?– Она заглянула в блокнот, где размашистым почерком было написано: все как полагается в таких случаях, – В таких случаях думаю надпись «С новым годом» уместна.

Девушка не стала терять времени и пока Вадим не привез еловые ветки стала колдовать с лентой. Творческий процесс затянул её на пару часов. Тринадцать черных ленточек были готовы. А шишки? В висках у Дарьи застучало, где шишки то взять? На ВБ уже не успеется, может после работы забежать в Фикс прайс? Там точно можно найти все, что нужно, для таких случаев. Можно закрыть магазин на обед и сбегать в фикс.

Живот буркнул, напоминая Дарье, что позавтракать толком не успела, теперь ещё и без обеда есть все шансы остаться. «Подумаешь, куплю что-нибудь в фиксе, с голоду не помрем, главное выполнить заказ, чтобы и Вадим, и заказчик остались довольны» успокаивая чувство голода, размышляла девушка.

Подумаешь голод, справимся, а вот ответственность, которую на Дарью водрузил Вадим, доверяя магазин и выполнение заказа, ответственность ждать не может. Как только Дарья устроилась в этот магазинчик, она и помыслить не могла, что директор будет настолько доверять, что станет оставлять ее за главного. И девушка естественно старалась не подводить. Если надо прийти пораньше, так она только за. Если надо задержаться вообще без проблем. Сегодня много заказов, работаем без обеда, всегда пожалуйста. Девушку конечно поначалу слегка колотила нервная дрожь, как это отвечать за работу целого магазина, клиенты, касса, это же так по-взрослому. А кто она, девочка, только вставшая на путь самостоятельной жизни.

Но Дарья справлялась, засовывая свои комплексы и страхи куда поглубже.

Размышления о жизни прервал телефонный звонок.

– Да, Вадим Сергеич, слушаю, – девушка схватила карандаш, открыла блокнот приготовилась записывать очередное задание.

– Дарья, у меня к тебе ещё одно важное дело. Прям и не знаю справишься ли? Дело в том, что совершенно не успеваю закупить еловых веток. Если ты берешь на себя эту работу, то разрешаю закрыть магазин на час раньше. По оплате, как узнаешь цену, сообщи мне, скину тебе на карту. Если удастся поторговаться, и снизить цену буду только рад. А то у меня не предвиденные расходы нарисовалась.

– Хорошо, Вадим Сергеич все сделаю. Вы сегодня уже не приедете?

– Нет, сегодня меня не жди, и знаешь, что давай ка завтра отдыхай, и в воскресенье тоже, устрой себе полноценные выходные. Личную жизнь устраивай, а в понедельник с новыми силами в бой, то есть на работу я тебе позже перезвоню.

«Что за жест доброй воли? Не иначе как новогодние чудеса», – подумала девушка.

Дарья прикинула, где находится ближайший ёлочный базар. Сама она сколько себя помнит не ставила ёлку. Мать рассказывала про жуткую аллергию, которая мучила Дарью с детства. И вообще сама идея губить живое дерево лишь для того чтобы оно украшало дом пару дней была ей не по душе. Дарье хватало новогоднего декора: подушки, салфетки, посуда. Разноцветные огоньки гирлянд. Все, что нужно было для праздничного настроения

Хорошо, что ёлочный базар раскрыл свои колючие объятия прямо на остановке на которой живёт Дарья.