Селеноградия. Игра богинь. Книга 4

Ярость захлестнула меня. Раарровцы вообще охренели? Конечно, настоящий кулон я предусмотрительно спрятал под подушку, и он – на месте, украден муляж. Но дела это нисколько не меняло.

Естественно, я тотчас забил тревогу.

За окном – раннее утро, в дверях – взъерошенный Аскольд с довольной физиономией. Похоже, он в отличие от меня свои «бубенцы» славно потешил минувшей ночью.

От августейшего грозного рыка не только Аскольд мгновенно пришел в себя, но и вся стража переполошилась, засуетилась, забегала. Потребовалось около часа, чтобы выяснить наверняка: семейство Раарр сбежало из поместья. Не осталось никого. Понятно, что они подались к северным соседям, больше им укрыться от императорского гнева негде.

Если раарровцы и вправду не в особом ладу с полярниками, то добытый «трофей» послужит им пропуском.

Вот только мне это даже на руку.

Покрутят они «кулон Селены», повертят и наивно «сообразят», как мне и нужно: что лишь я могу им управлять, только мне подчиняется божественная вещица.

Так что стражников наказывать незачем. Конечно, опростоволосились. Но, понятно и дураку, раарровцы знают каждый здешний закоулок, каждую тайную тропу. Незаметно пробраться мимо моих людей – задача для них немудреная.

Однако принародной порки стражникам не миновать, но лишь для создания видимости, что государь взбешён столь возмутительной кражей драгоценнейшего артефакта. Ведь наверняка верных сбежавшему семейству людей в поместье осталось изрядно, и они обязательно будут тайно докладывать своим господам о том, что творится в покинутом имении.

Одно плохо – девицы исчезли вместе со всеми. Зря я играл сам с собой в императора, лучше бы с графскими дочками «поиграл». Моя «напыщенность идей» обернулась только во вред: и девиц потерял, и либидо снова в хандру провалилось.

Отыскали хранителя Родового Очага, сразу ко мне притащили.

У этого старикана балахон не серый, как у прочих хранителей, а блестящий – под стать «зеркальным» нарядам семейства Раарр. А остальное, в общем-то, соответствует: бороденка всклоченная, посох тяжелый и не менее тяжелый взгляд из-под седых и всё еще густых бровей.

Мне необходимо было создать иллюзию неистового негодования, и я набросился на хранителя с гневными криками:

– Я к вам с миром! С распростертыми объятиями! А твои господа мне в ответ вот какую подлость учинили!

– Каков же ваш мир с изнанки, если аристократов сразу родовой магии лишили? – усмехнулся старик. – Кто же такое из благородных потерпит?

– В новой империи множество таких «терпил» и ничего! – рявкнул я, подыскивая веские аргументы. – Они понимают, что это в их же интересах и только для их блага.

– Возможно, в центральной части Селеноградии подобное – теперь привычное дело, а у нас порядки иные, праотцами установленные, и мы их блюдем, – размеренно ответил хранитель.

– Да я вижу, что эволюция до ваших краев до сих пор не добралась! – вспыхнул я. – Корчите из себя таких зеркальных. Всё у вас на виду. Ничего не скрываете. Чистейшие прямо до тошноты! Потому и простолюдинок мне подсовывали, а не аристократок, поскольку благородные не позволили бы себе опуститься до такой низости – кражи кулона?

– Ты ведь сам его у кого-то украл и присвоил, тебя ведь недаром самозванцем кличут, – вконец уже обнаглел старикан.

– Я?! Да я!.. Да!.. – захлебнувшись злостью и выпучив глаза, выхватил его посох и огрел им хранителя по голове и плечам.

Почувствовав после содеянного некое облегчение, окончательно взял себя в руки и велел Аскольду привязать старикана к позорному столбу.

Ну и поделом ему! Не будет пасть раскрывать!

Конечно, в моей империи уже действовали указы, которые позволяли этого наглеца безотлагательно казнить прямо на месте за неподобающее поведение с царем, но я кое-как удержался, все-таки хранитель Родового Очага. Не последний человек в поместье. Вдруг он еще пригодится. Разумеется, с таким настроем он вряд ли выдаст какие-либо местные секреты, да и, скорее всего, любой информацией не поделится даже после истязаний, однако, местечковыми ключевыми фигурами сгоряча не стоит разбрасываться.

Умертвить языкастого хранителя – всегда успеется. А так и акт показательный, и «милосердие» мое – налицо.

Подумав, что северяне, пока еще уверенные, что заполучили настоящий кулон Селены, могут перейти к активным действиям, приказал командующему привести войско в боевую готовность. А всем оставшимся краарровцам – из числа предполагаемых наместников – велел дотошно осваивать владения Раарр.

Плох тот полководец, кто забывает побеспокоиться о крепких тылах. Ведь скоро надо покорять суровый северный край.

За этим я сюда и пришел.

***

После сытного обеда я отправился к Родовому Очагу Раарр – попытаться выйти на контакт с Селеной, дабы испросить у нее совета: как мне северян по-быстрому подчинить и при этом не подвергнуть опасности Селеноградию, если полярники вдруг прекратят плавить ледники после моего вторжения?

А коли не выйдет с ней связаться, то хотя бы вздремну в тишине и покое под умиротворяющее свечение божественного пламени.

Фамильный магический источник находился в Круглом Зале Зеркального Дома. Впервые я решил наведаться к нему. Раньше меня туда и не тянуло, Родовой Очаг я чувствовал на расстоянии – он вызывал у меня обычные ощущения, абсолютно такие же, как и многие другие фамильные источники благородных семейств.

Так что никакого подвоха я не ожидал, однако, как только шагнул в Круглый Зал, то сразу же рефлекторно выскочил обратно и захлопнул дверь. Там, внутри, всё пространство буквально кишело «каминами» и девицами, похожими на Алиску и Аделаиду. Но откуда их столько взялось?!

Лишь через минуту я догадался, что Круглый Зал сплошь увешан зеркалами, и я просто увидел множество отражений: прямых и искривленных, перевернутых верх тормашками и усеченных, громоздящихся повсюду и сливающихся в пугающую «мозаику».

Снова распахнул двери, теперь уже совершенно бесстрашно, поскольку «разоблачил» зрительную иллюзию. Аделаида с озабоченным лицом прохаживалась вдоль камина, будто поджидая меня. В том, что это именно княжна – сомнений и быть не могло. На ней то самое странное короткое платье, на ногах обтягивающие штаны и наколенники с налокотниками поблескивают мелкими чешуйками.

Правда, я уже давненько сообразил, что это ненастоящая княжна. Да и неважно. Пока никакой опасности она для меня не представляет.

– Оставь ты северян в покое, тебе следует идти в другом направлении, – властным голосом заявила Адель, когда я приблизился к ней.

– В каком? – уточнил я, криво усмехаясь.

– Знаки укажут.

– Да как я могу простить покушение на мою жизнь?! – возмутился я. – Разве нормальный император оставит такое без внимания? Раздавлю северян, потом и пойду дальше, куда там следует… Уж поверь, наслежу я по всей Селеноградии изрядно.

– А если они льды перестанут топить и реки пересохнут? – словно прочитав мои прежние мысли, княжна теперь их озвучила. – Селене это точно не понравится.

– Богиня не допустит такого! – с жаром воскликнул я, имитируя непоколебимую веру в непревзойденное могущество и благоразумие Селены. (Знаю же, что у нее есть очень даже серьезная конкурентка.) И тут же ухмыльнувшись, добавил с гонором: – Полярники на то и полярники, чтобы лед топить. А император на то и император, дабы властвовать и подчинять!

Адель примолкла, видимо, раздумывая, как лучше ей вести дальнейший разговор. А я, воспользовавшись паузой, решил проверить: насколько эта Аделаида-фантом связана с Селеной и насколько она информирована обо мне – всамделишном.

– Пусть это Солнце для меня чужое, но я вправе получить под ним достойное место! – изрек я не без пафоса и внимательно уставился на княжну.

Однако она и теперь не проронила ни слова, медленно растворяясь в воздухе…

Глава 3

Несколько дней кряду не было ни видений, ни каких-либо указующих знаков, и я, как и должно истинному императору, снова принялся «развеивать темные времена» – повел войско на север.

Прежде поискал факел, что был изготовлен еще в Новом Селенодоле по подобию того, который держит в руках Селена, дабы придать финальному этапу военного похода наглядной символичности. Однако не нашел его, видимо, утерял где-то.

Жаль, конечно, но потеря – вовсе не божественный намек, а просто моя рассеянность и невнимательность.

Обойдусь и без него, ведь жители Селеноградии уже уяснили, что я не просто покоряю их самым банальнейшим образом, а несу им лучшую жизнь под «обновленным светом Селены».

Странно, что никто из раарровцев не пожелал добровольно стать проводниками к северным владениям. Даже самые распоследние оборванцы, нищие и обездоленные, коих в поместье – как и во всей Селеноградии – явно с избытком, не позарились на щедрое вознаграждение.

Что их останавливало? Страх перед полярниками? А быть может, они таким макаром показывали верность своим господам – сбежавшим и бросившим их на произвол судьбы? Или они – все поголовно – видели во мне не доброго царя-батюшку, а ненавистного захватчика?

«Добровольцев» нашли быстро. Девятерых. Лучше больше, вдруг в дороге что-то с ними случится. Да и на одного-двух – полагаться рискованно. А чтобы их мотивировать, прихватили вместе с ними и их жен. Учитывая то обстоятельство, что супружницы могли уже перейти в разряд опостылевших, и призванные служить короне простолюдины с удовольствием бы с ними распрощались под первым же подвернувшимся предлогом – забрали и детишек, у кого они имелись. Уж с таким «стимулом» избранные раарровцы, без сомнений, отведут моё войско куда нужно.

Назначенный час пробил, и армада зашевелилась, медленно выползая за пределы графства.

Целых два дня я тупо глазел в окно кареты на однообразное «безбрежное» Море Ясности, раскинувшееся огромным темным «зеркалом»: ничего не отражающим, а казалось, наоборот, втягивающим в свою бездонную невидимую глубь любые проявления жизни и поглощающим их бесследно.

Затеряться в этой бескрайней глуши – проще простого.

Вокруг – куда ни глянь – безлюдная пустынная земля с редкой растительностью, почему-то совсем не стремящейся подниматься высоко над поверхностью.

Море Ясности (небось от скуки) олицетворяло, в моем понимании, человеческое существование – вот так всю жизнь прошагаешь по нему наугад или в указанном кем-то направлении – и не найдешь для себя ничего стоящего…

Захочешь начать сначала, а жизнь-то уже прошла…

Конечно, изредка встречались небольшие «островки», где человек пытался утвердить свое превосходство над Морем Ясности – там вели промышленные разработки недр.

Что именно тут добывали, я не уточнял.

Отчего-то эти «островки» чаще всего воспринимались мною, как чуждые элементы, случайно нарушившие покой здешних окрестностей, ненароком потревожившие растекшееся на необозримую ширь царящее повсеместно удручающее безмолвие.

Ну, такое восприятие – временное упадническо-настроенческое – навевала унылая картина окружающей реальности, а не какие-то недобрые предчувствия.

К себе в карету – для развлечения августейшей особы – пускать я никого не желал. Пару раз на коротких привалах порывался найти собеседника на отвлеченные темы, но разговор не клеился. И Аскольд, и командующий всё больше отмалчивались. Видимо, их беспокоила встреча с суровым северным народом.

Самым удивительным было то, что нам на пути попалась всего лишь одна небольшая речушка – мелкая, правда, с быстрым течением. Она, не создавая препятствий, журчала себе тихо поблизости, параллельно маршруту моей армии, и только в том месте, где река делала огромный размашистый зигзаг, преграждая дорогу войску, ее пришлось пересекать вброд.

Пока бойцы форсировали речку, я призвал к себе проводников.

– У меня складывается впечатление, что заслуги полярников чрезмерно преувеличены, – с ядовитой усмешкой обратился я к ним. – Говорят, что они топят льды денно и нощно, да что-то результат – скуден и плачевен. Похоже, северяне – это сборище лентяев, которые спрятались на краю империи и убедили всех, будто бы они заняты важнейшим для государства делом. Потому и не пускают к себе никого, чтобы никто не узнал их секрет о том, что они, по сути своей, бездельники. Где обширные и полноводные реки от трудов их?

– Государь, так основные потоки под землей текут, а потом в разных местах наверх поднимаются, – ответил один из проводников.

Видать, самый знающий или самый сообразительный.

Я разозлился на самого себя: как я не предположил такой вариант? Однако очевидных свидетельств, подтверждающих слова проводника, нет.

Предполагать можно всё что угодно, но проверить – усердно ли работают полярники или нисколько не утруждаются – можно только там, на северном полюсе, где скопление ледяных глыб.

На третий день рельеф кардинально изменился. Впереди выросли лабиринты извилистых лунных желобов.

Чтобы не заблудиться в них, и нужны были проводники.

Уже больше суток войско пробиралось по этим узким бороздам. Тут уже было о чем волноваться: армия, принудительно растянувшаяся, как гигантская пружина, не смогла бы при необходимости ни сжаться, ни изогнуться, ни маневрировать.

И любая из частей этой «пружины» – потенциальная легкая добыча для укрывшегося в засаде неприятеля.

Конечно, разведчики и отряды охранения всеми силами пытались обезопасить войско, однако, в незнакомой труднопроходимой, а местами и вообще непролазной местности, безупречно выполнить задачу – им было совсем непросто.

Настал момент, когда мне казалось, что нам уже ни за что не выбраться из этих чертовых лабиринтов, и тогда, как обнадеживающий знак, что мы на верном пути, передовой отряд наткнулся на путников.

Это были мужики-промысловики на двух подводах с добытыми шкурами пушных зверей, припрятанными под тяжелым пологом.

– Не троньте нас! Мы добрые люди! – с испуганными лицами взмолились они, как только их доставили ко мне.

Когда охотники поняли, что их не обидят, и успокоились, я уточнил с ухмылкой:

– С севера? А там тоже добрые люди?

– Ага, добрые люди, только с хреном на блюде, – усмехнулся один из них. – Лучше к ним не соваться. Хотя против такого войска кто ж выстоит…

***

Изнурительное плутание по желобам-бороздам наконец-то завершилось – перед нами снова растелилась долгожданная равнина. А версты через две появилась четкая граница, разделяющая «зеркально-лабиринтное» Море Ясности и северный край, – земля впереди, точно по строгой линии, полностью скрылась под покровом снега.

Полдня войско пробиралось по белому простору, оставляя за собой широкий грязный след. Ближе к вечеру вдали возникла, по моему глубокому убеждению, зрительная иллюзия – белоснежная поверхность «на краю земли» резко взмывала вверх и упиралась в небо.

Я даже рассмеялся от души. Ясно, что искрящееся на солнце однообразие вокруг утомило глаза и, видимо, так странно подействовало на мозги. Однако Аскольд из окна поравнявшейся со мной кареты подавал мне сигналы, тыча рукой вперед.

И я понял: это не галлюцинация.

Уткнувшись в высоченный снежный вал, разделяющий небосвод пополам, войско остановилось.

Проводники не знали, где конкретно находится проход на ту сторону, никто из них за этим валом не бывал. Правда, слыхали, что существуют Ледяные Врата, ведущие к северным поместьям.

Сразу же два отряда отправились в разные стороны вдоль снежной преграды на поиски Врат. Разбив походный лагерь, я посовещался с командующим и Аскольдом. Конечно, будем дожидаться известий от разведчиков, но если проход скрыт магическим заклинанием, то хоть обыщись его – «вслепую» никогда не найдешь.

Я уже пробовал с помощью кулона Селены разрушить вал или пробить в нем дыру – ничего не вышло. Божественная сила не спешила мне на помощь.

Решили перебраться через снежную громадину – вал высоченный, но не отвесный, карабкаться можно.

Два стрелецких полка двинулись на штурм. Бойцы, обвязавшись веревками, осторожно взбирались наверх: выдалбливали ступеньки в ледяной корке, а где снежный покров был мягок и толст – вонзали в него копья для опоры.

Когда первые поднялись на приличную высоту, внезапно оттуда послышались отчаянные крики и небольшие фигурки стрельцов одна за другой стали исчезать с глаз.

Останавливать восхождение мы с командующим не торопились, молча наблюдая, как полковые командиры отправляют наверх всё новые и новые отряды.

Так продолжалось, пока не наступила ночь.

И лишь тогда я приказал прекратить штурм.

Спустившиеся уцелевшие стрельцы доложили – все их товарищи провалились в снежную бездну, и спасти их было невозможно: веревки обрывались, руки выскальзывали, копья ломались.

– Чертовщина какая-то, вероятнее всего, магия, – с угрюмым видом резюмировал Олег Краарр.

– Что ж, будем ждать известий от разведки, – недовольно отозвался я и уединился в шатре.

Оставшись один, я с облегчением вздохнул.

Черт! Черт! Черт!

Я ведь сдуру поначалу хотел огромными скачками сам взобраться на вал. Благо меня что-то удержало от этого необдуманного шага, а то бы уже мирно покоился в ужасающих снежных глубинах.

Хвала Селене!

Вот только ее кулон снова перестал фурычить.

– Я тебе говорила же – не идти на север. Богиня не станет тебе здесь помогать, – неожиданно раздался голос за спиной. – Даже можешь ее не просить. И на кулон тоже не рассчитывай.

Я нервно обернулся.

Княжна! В том самом нарядном платье с приятным обзором на влекущие девичьи прелести. «Как ей не холодно в таком одеянии? Почему она не по погоде вырядилась? – еще больше кутаясь в меховой плащ от ее вида, подумал я. – Конечно, тут не прямо холод собачий, но довольно зябко. Тьфу ты! Так она ведь фантом!»

– Я не отступлюсь! С божественной помощью или без нее, всё равно север будет мой, – гордо заявил я, не отрывая глаз от интересных частей тела Аделаиды. – Это, считай четверть Селеноградии, какой же я буду император без такого внушительного куска пирога? Кстати, не поможет Селена, я найду себе другую помощницу, если потребуется.

– Ты не посмеешь! – взвилась Адель, ее прекрасное лицо покрыли багровые пятна. – Я как твоя госпожа велю тебе выступать обратно!

– У моей глупенькой госпожи, причем бывшей, родинка под левой грудью имеется, – ехидно ответил я и предложил: – Будь добра, предъяви доказательство. А то сомнения меня обуревают: княжна ты или только притворяешься ею?

Девица недовольно фыркнула, и, видимо, понимая, что я пока не склонен вести с ней «мирные» переговоры, мгновенно исчезла.

Странно, сейчас я получил прямой отказ в божественной поддержке, но тем не менее испытывал определенное удовлетворение. Конечно, не от неприятного ультиматума, а, скорее всего, от посещения меня грудастого видения…

Однако слова княжны о том, что на кулон мне рассчитывать не стоит, встревожили не на шутку. Стражникам, дежурившим у шатра, велел срочно позвать Аскольда. Он явно уже спал и не сразу докумекал, что мне от него нужно. А я желал немедля проверить кулон, в смысле важнейшую его функцию – защиту его носителя от любого магического нападения.

Очухавшись от сна и уяснив в чем дело, молодой герцог упирался как мог, лишь бы не участвовать в этом эксперименте. Он не желал брать на себя такую ответственность, опасаясь навредить мне. На уговоры какого-нибудь стражника ушло бы больше времени, а мне хотелось незамедлительно провести проверку.

Наудачу, я схватил руку Аскольда, ткнул ею себе в грудь и пробормотал припомнившееся учебное заклинание. Легкая зеленая вспышка и мой начальник стражи валяется на полу без чувств.

Вот теперь-то я получил полное удовлетворение…

***

Отряд разведчиков, что ушел в правую сторону, вернулся под утро с радостной вестью – Ледяные Врата обнаружили. А отряд, который направился налево, теперь уже вряд ли появится: приказ был искать, пока не найдут…

Так что им не повезло: выбьются из сил и замерзнут где-то там насмерть.

Такова нелегкая жизнь бойца – приказ выполни любой ценой, хоть помри.

Войско – проснувшись и взбодрившись – двинулось к Вратам по заснеженному бездорожью…

Врата были вовсе не ледяные, а из какого-то темного металла, ну, правда, изрядно обледеневшие.

Меня уже достала эта человеческая нелепица! Чаще всего в народе прямолинейно и бесхитростно называют вещи своими именами, но порой вообще без всяких на то оснований приклеивают предмету, человеку или событию такой неподходящий ярлык или прозвище, что аж зло берет! А самое смешное, что оно – нелепое и неуместное – приживается, прорастает корнями и получает широкое употребление.

Естественно, не эти смысловые неточности вызвали всплеск моего недовольства. Я начал злиться после того, как Ледяные Врата выстояли под залповыми магическими ударами моих аристократов и служивых, а после и стрельцы предприняли ряд попыток примитивно открыть их: били в них тараном, пробовали поддеть створы и вывернуть их, подкапывали и пробивали под воротами лаз…

Но так ничего и не вышло.

Видно, невообразимо мощными заклинаниями северяне заблокировали Врата… Выходит, Селена на их стороне? Но с чего бы?

Однако Ледяные Врата стояли в проеме, значит, все-таки есть способ продырявить этот мощный снежный вал.

Но какой?

В сопровождении Аскольда я медленно прохаживался вдоль ворот, поминутно останавливаясь и вглядываясь в них, пытаясь разгадать их секрет.

Вдруг оттуда, из-за Врат, раздался пронзительный насмешливый голос:

– Да неужто к нам император-попрыгун пожаловал собственной персоной?!

От гнева и обиды я вспыхнул как факел.

Чувствовал: щеки горели огнем. Откуда им известно о моих «талантах»? Уже давненько я не использовал гравитационные способности, позабыв о них, да и не пристало самодержцу скакать как кузнечик.

– Кто ты?! Немедленно покажись! – прокричал я, не сдержавшись.

Жаль, что в воротах нет ни щелочки, ни дырочки – очень хочется разглядеть морду обидчика, чтобы потом наказать его с особым пристрастием.

– А ты зайди! – донеслось в ответ.

– Ну, смотрите! Вы меня надолго запомните! – задыхаясь от негодования, прошипел я громко.

– Конечно, запомним! – послышался хохот. – Как придурка-самозванца, которому север оказался не по зубам!

Взбесившись, я хватался за кулон снова и снова, но ничего не получалось.

Я был опозорен… Я был беспомощен…

И мне нужно было что-то срочно предпринять.

Ведь должен же хоть кто-то владеть секретом Ледяных Врат? А кому как ни раарровцам его знать. Но все посвященные аристократы уже укрылись от меня за непреодолимым снежным валом…

Стоп!

В поместье остался хранитель Родового Очага, вот он вполне может знать отгадку. Нужно выпытать у него, лишь бы старикан еще не успел окочуриться у позорного столба.

Послать за ним воинов, а самому сидеть здесь и ждать – было бы для меня невыносимым испытанием. Мне нужно занять себя делом, а уж лучше дорогой. И я велел Аскольду спешно собрать отряд сопровождения.

Уже через полчаса мы налегке мчались в поместье Раарр…

Хранитель – отощавший, с изможденным лицом, долгое время не открывал глаз, несмотря на крики и болезненные тычки. А когда кое-как очухался, то, видимо, осознав блеснувшую надежду на спасение, без утайки тут же и выболтал всё, что только знал:

– Это просто. Нужно подойти к Вратам и сказать: «Север! Прими меня!», они и откроются. Правда, это мало чем поможет. Там, за Вратами, соединяются границы трех самых могущественных полярных княжеств, и получилось так, что защитные купола их Родовых Очагов сомкнулись воедино, оберегая северный край.

– Уж там-то я разберусь, там-то точно что-нибудь придумаю, – процедил я сквозь зубы, сохраняя внешнее спокойствие.

А внутри у меня пело и плясало! Кабзда наглым северянам! Теперь-то я до них доберусь!

Старикана за отзывчивость велел накормить, но от позорного столба не отвязывать. Секрет он, конечно, открыл, но вот признать меня императором Селеноградии и служить мне – отказался…

Глава 4

«Щас они у меня горя хапнут по полной!» – злорадно подумал я, в горделивой позе застыв невдалеке от Ледяных Врат.

Удовольствие приятно растягивать, а предвкушать его – приятнее вдвойне.

Конечно же, я унял импульсивный порыв и не рванул безалаберно и бездумно в первых рядах «в гости» к северянам.

С томлением наблюдал, как Благородный ударный батальон прокричал хором: «Север! Прими меня!» и грозной волной хлынул в распахнувшиеся ворота…

Хранитель не обманул.

Вот сейчас я в состоянии его помиловать, но наверняка уже поздно.

Дождавшись, когда основная часть войска протиснется в открывшийся проход, я властно остановил людской поток и двинулся на карете сквозь длинный тоннель, ведущий к долгожданной победе…

Как же красив северный край!

Огромное белое море! Да чего уж там – целый океан! Гряды торосов грациозными конструкциями украшают искрящуюся снежную гладь. Они будто бы застывшие исполины, обреченные на вечную обездвиженность и величественное молчание на бессменной страже полярных просторов.