Ощущение пятидесяти

Максим Птиц

Ощущение пятидесяти

В семь часов утра, как всегда, пробило подъём-зазвонил будильник на телефоне, что лежал слева от подушки. Мужская рука потянулась к телефону и поднесла его к ещё не до конца раскрывшимся ото сна глазам Максима.

– Как же это надоело, – пронеслось в голове, – ночи как будто и не было. За окнами ещё темнело декабрьское утро. За пределами одеяла, казалось, была ледяная пустыня, покрытая мраком. Очень не хочется, но нужно вылезать из-под одеяла, собираться идти на работу.

Далее его ждал ежедневно выполняемый алгоритм, в котором продуманы не просто порядок действий – а каждая секунда драгоценного утреннего времени. Если соблюдать все, как задумано, то он успевал все и вовремя приезжал на работу, но, если хоть где-то дал промашку – автобус уезжает без него и Максим опаздывает на работу, в следствии чего выслушивает долгие лекции о том, какой он ужасный сотрудник от директора магазина, в котором он работает и недовольные взгляды коллег по работе, которым придётся приводить магазин в порядок самим. Это было самое неприятное – директор всегда недоволен персоналом где бы то ни было, да и приезжает он раз в день, минут на пятнадцать чтобы отчитать, а вот коллектив с тобой весь день и от его настроения зависит то, как пройдёт этот день – быстро и более-менее весело, хотя это чисто условная оценка “веселья”, или же долго и очень напряжённо – разговоры только по работе, ответы короткие и сухие. Опаздывать никак нельзя, поэтому Максим взял на вооружение рациональный порядок действий. Порядок действий был прост: как только звонит будильник-Максим тут же встаёт с кровати и идёт на кухню ставить чайник. Пока греется вода, необходимо в нужном порядке собрать кровать после сна: сначала подушка, потом сложить одеяло, сверху простынь. Именно так они укладываются быстрее и удобнее всего, без траты дополнительного времени на поправления и укладывания. Диван следует застелить и найти на полке чистую майку. Надеть её. Воды в чайнике ровно столько, чтобы она закипела ровно за три минуты. Максим очень много экспериментировал в свободное время, чтобы точно знать, сколько необходимо наливать. Чайник закипел, как и следовало ему, ровно за три минуты. Пока заваривается чай, нужно найти носки и собрать рюкзак. В стандартный набор входит контейнер с обедом, вилка, зарядное для телефона и наушников. Далее, когда рюкзак собран, Максим отправляется чистить зубы и умываться. До заваривания чая и в меру его остывания должно пройти не более десяти минут. Далее – самое приятное время – собственно, само чаепитие. В эти пятнадцать минут можно расслабиться, укрыться пледом и просто пожить для себя, согреваясь горячим чаем и каким-нибудь пряником, если остался с вечера, в прикуску. На часах 7:38, а значит нужно помыть чашку, повесить её на крючок возле раковины, чтобы вода стекала и не попадала на стол, надеть брюки, завязать волосы и, надев кофту с капюшоном, податься обуваться. Кофту нужно надевать именно после того, как завязал волосы, чтобы надеть сверху капюшон и волосы прижались к спине и не мешали во время движения. Надеть куртку, рюкзак и можно выходить из дому. Но сегодня что-то пошло не так и Максиму явно нездоровилось. Ему не хотелось вставать и спешить куда-то. Он решил поставить чайник и ещё полежать, укрывшись одеялом. За окном вовсю бушевала метель. Поёжившись от одной мысли, что ему надо будет через некоторое время выходить туда и ещё идти куда-то, Максим заварил чай и вернулся в кровать. Скорее всего, кровать будет сегодня не заправлена и поедет он в майке, в которой только что проснулся да с нечищеными зубами. В такую погоду, как говорят, даже плохой хозяин собаку на двор не выгонит. Но не директор строительного магазина, который настолько жаден, что отключил даже горячую воду в магазине, ибо затратно, а батарея еле-еле теплая. Видимо в таких условиях Максим и перемёрз.

– Какой смысл туда сегодня идти, кто в здравом уме придёт за гвоздями или шурупами в такую погоду? – думал Максим. Он до последнего надеялся, что в рабочем чате напишут о закрытии магазина на сегодня. Но, время шло, а сообщений не приходило. Тогда, допив чай намного позже обычного, Максим наделся как положено и вышел из дома. Надев ещё дополнительную водолазку с горлом и укутавшись в шарф, он очень боялся вспотеть пока спускается по лестнице с пятого этажа, а поэтому расстегнул куртку и спустился вниз. Уже на подходе к металлической двери из подъезда он чувствовал весь холод, который его ждёт, и, не раздумывая, застегнул куртку до самого конца, надел два капюшона и сделал первый шаг на улицу.

На улице его ждала метель, которую он и так видел в окно, но не ожидал насколько всё плохо на самом деле: обжигающий кожу ветер задувал снег под куртку и капюшон. Видимость метров пять. Даже остановку не видно. А её обычно видно даже в туман. Дорогу ещё не успели почистить, поэтому надо приложить усилия чтобы передвигаться по снегу, который достигал высоты шнурков ботинок. Проезжая часть превратилась в грязную серую кашу, которая разлеталась на многие метры от проезжающих мимо машин. Штаны Максима окропило этой грязью, что стало ещё большим раздражением для него в это утро. Зима в этих краях всегда приходит внезапно. В декабре. Метеорологи вчера прогнозировали метель – а сегодня, почему-то, пошёл снег и дует сильный ветер.

Светофор зажёг зеленый свет и машины с обеих сторон остановились, пропуская людей. По грязевой каше особенно неприятно ступать, так как она разлетается мелкими каплями в разные стороны и не всегда понятно – где лужа, а где просто ком грязи. Автобуса не было видно, а оно и понятно -ничего не было видно. Хотя по времени он должен уже быть. Максим забеспокоился: а не пропустил ли он его? И сразу же успокоился – усатый мужик из соседнего подъезда курил в двух шагах от него. Максим не знал его лично, но каждое утро они ездили на этом автобусе. Он бы точно его не пропустил.

Автобус опоздал минут на семь. Еле протиснувшись в середину автобуса, Максим занял привычное место. Проехав так пару остановок, становится невыносимо жарко. Но тут не развернуться, даже капюшон не снять. Приходится стоять и терпеть до первой остановки в городе, на которой выходит большинство людей. После этого автобус пустеет примерно в половину и даже находятся свободные места. Максим никак не мог привыкнуть к этим утренним ритуалам. Ему казалось это всё унижением и неуважением к людям, которые вынуждены вот так толпится и притесняться каждый день. Это всё ужасно тяжело: ещё до начала рабочего дня ты устаёшь от дороги на работу и приезжаешь уже без настроения. Какое-то время необходимо на отдых от такой дороги. Поэтому многие по приходу на работу начинают работать не сразу, а заваривают чай или кофе. Все всё понимают, но ничего сделать не могут. А многие и откровенно по-хамски себя ведут: толпятся у входа, тем самым не дают ни выйти, ни войти в автобус, не снимают рюкзаки со спины, из-за чего увеличивают площадь своего пребывания, толкая и притесняя других пассажиров. Иногда найдётся какой-нибудь мужик, который поставит на место наглеца, но в основном все молча терпят. Всем видом показывают, что они недовольны, но при этом молчат. Максим нет-нет, да сделает какую-нибудь пакость такому хаму: то на ногу “ случайно” наступит, то локтем заденет, а одного даже из автобуса выкинул, сделав вид что споткнулся.

– Таких уже не учить, а проучивать надо, – довольный собой думал Максим в такие моменты.

На следующей остановке выходить, а так не хочется. Автобус хоть и не самое приятное место, но всяко лучше, чем на улице в такую погоду. Благо магазин находился не сильно далеко от остановки. В несколько коротких перебежек Максим закрыл за собой дверь магазина. Включился свет. Неприятный запах мазута ударил в нос. Снег с куртки и ботинок осыпался на пол и тут же превращался в воду. Сегодня на смене он один, а потому сильно можно и не убирать – за день при такой погоде намного больше нанесут. Максима немного потряхивало, поэтому физической работы делать никакой не хотелось. Но хотелось горячего чаю. На часах 8.30, до открытия магазина можно успеть попить.

– Да, зима! – произнес Максим, поднимая роллет на окнах и двери. Вообще, по-хорошему, ему ещё надо бы убрать снег у входа. Но туда выходить больше не хочется, да и смысл его убирать? Всё равно метёт, а после 11 часов ездит трактор и сгребает. Часам к 11 всё утихнет, по крайней мере раньше так и было. Чайник закипел, можно заливать воду в чашку. Коморка, где обедает персонал – единственное теплое место в магазине. Только там не получилось перекрыть подачу тепла в батареи. Поэтому, если он был на смене один, то всё свободное от посетителей время он проводил там. А сегодня, ввиду погоды, он проведет в коморке почти весь день.

– Не думаю, что кто-то придёт. Нет, кто-то обязательно придёт, идиотов хватает, но не сильно много, не как обычно.

Пока чай остывает, Максим включил компьютер и запустил кассовый аппарат. Стандартные утренние процедуры. Ровно, как и дома, тут тоже свой алгоритм действий, хоть и не такой строгий. Когда все формальности соблюдены, можно и выпить чай, который был, казалось, намного вкуснее чая дома, хотя это был один и тот же чай. После первого глотка тело тут же наполнилось приятным теплом и горло стало першить меньше. Ещё и выпитая дома таблетка подействовала, голова вроде прошла, но всё ещё все было как в тумане. Максим очень боялся в таком состоянии оставаться на смене один. Больше всего его пугало ошибиться на кассе или обсчитать человека. Не так выдать сдачу. Надо быть ещё более внимательным чем обычно. Но ему сегодня было очень сложно напрягать голову. Время подходило к 9.00. Максим до последней минуты не открывал дверь, ибо люди привыкли идти напролом в любые незапертые помещения. И в 8.59 он все-таки повернул ключ. Дверь резко дёрнуло порывом ветра и занесло немного снега на ноги. Непогода, казалось, разбушевалась ещё сильнее. Всё это в совокупности с темнотой за окном и искусственным светом в помещении создавало атмосферу оторванности, изоляции от всего внешнего мира. Как будто он полярник на далёкой арктической станции, а всё вокруг объект исследования. В какой-то мере Максим и любил такую погоду, потому что людей почти не было и работы, соответственно, тоже. Зато потом приходили все, кто не смог прийти в метель и тогда становилось совсем не весело. Но пока что можно расслабиться и просто посидеть в тишине. Так прошли два часа спокойствия. Как и предсказывал Максим, к 11 часам всё закончилось и трактор проехал по тротуарам, убирая снег и грязь. И тут же повалили все и сразу. Первый зашёл краснолицый полулысый мужик в комуфляжном бушлате. Не поздоровавшись, он сразу двинулся к стеллажу с монтажной пеной.

– Дайте мне баллон вот этой пены, – скомандовал он.

– Как вы все меня достали! Он прямо перед тобой! На кой чёрт мне вставать, чтобы просто взять то, что ты и сам в состоянии принести на кассу? – со злобой думал Максим. Оно и правда так бывало: станут возле товара и ждут пока им принесут тех 10 шурупов или гаек. Сами не хотят, не их обязанность. Порой создавалось впечатление, что просто издеваются, хотят, чтобы им прислужили. Видимо в жизни своей они люди жалкие и никчёмные. Много комплексов или жена стерва. А быть может начальник тиран. Иногда приходили настолько противные люди, что Максиму казалось, что у них это всё в совокупности. Вот они и отыгрываются на персонале в сфере услуг. “Каждый раб мечтает о своих рабах” – это выражение как нельзя кстати описывало таких людей.

– Берите пену, – спокойно произнёс Максим, выглядывая из-за монитора.

– Отсюда брать? – с недовольным видом спросил краснолицый.

– Нет, домой ко мне приди, возьми стульчик и на верхней полке в бабушкином шкафу возьми, идиот, – продолжал у себя в голове негодовать Максим.

– Да-да, можете брать, – уже напряжённым тоном произнёс он.

– А мне там ещё саморезиков надо……, – не успел договорить лысый, как в голове Максима взорвалась бомба негодования.

– А сразу нельзя сказать? Я бы уже их насчитал, упаковал, пробил и сидел бы дальше, – думал Максим, но говорил, конечно же другое.

– Каких вам?

– Ну я не знаю, небольших. Вот таких, – мужик показал указательным и большим пальцем сантиметров пять.

– Выбирайте!

Максим подвёл его к стенду с саморезами. Мужик с очень глупым лицом и пустыми глазами напрягал последние извилины мозга чтобы понять на что он вообще смотрит. Только сейчас Максим учуял от мужика последствия вчерашнего веселья.

– Что они пьют? От чего такая вонь может быть? -думал он и понемногу отходил из зоны действия отравляющего газа.

– Дайте вот таких, – указал мужик на шурупы размера 4х50 мм.

– Сколько, – уже с явно недовольным видом спросил Максим.

– Ну….так, немного, – промычал мужик.

– Немного. Немного это не число. И даже не мера весов. Немного пить надо было, – подумал Максим и стал считать саморезы.

– Ну всё, хватит, – остановил его мужик на пятидесяти трёх штуках.

Максим молча всё положил в пакет и посчитал сумму.

– Это всё или что-то ещё будете брать?

– Всё, сколько с меня?

– 19 рублей 53копейки.

Мужик положил, почти кинул, на стол смятую купюру в 20 рублей

– Мелочь искать? – спросил красный.

– Нет, не надо, сдачу найду, – ответил Максим считая копейки. Вообще, обычно он просит мелочи, но в этот раз хотелось, чтоб краснолицый скорее ушёл и не отравлял воздух вокруг.

– Вот, ваша сдача, – Максим положил монеты в большую мозолистую руку.

Мужик отошёл от кассы, осмотрелся и пошёл на второй заход.

– А скажи, есть у тебя уголки металлические?

Внутри Максим вновь вскипел. Он больше всего не любил панибратства и вот такого “тыканья”. Мы не друзья и не товарищи, а возраст не имеет никакого значения в этой ситуации – я продавец – ты покупатель. Это говорит о бескультурье и отсутствии самых базовых манер общения в обществе. Подойди к милиционеру на улице и начни ему “тыкать” – уедешь сразу на 15 суток. В лучшем случае. А тут я прислуга, тут всё можно. Ещё чуть-чуть и будут давать пинок, чтоб пошевеливался.

– Да, уголки во втором зале, пройдите туда, справа на стене будут висеть, – ответил Максим.

Краснолицый скрылся за углом второго зала и в дверь вошёл еще один клиент. Молодой парень, довольно высокий, в толстом пуховике и большой меховой шапке

– Здравствуйте, а подскажите пожалуйста, чем можно прикрепить кронштейн от телевизора к стене?

Такие клиенты Максиму больше нравились-вежливые и не переходящие границы. Максим за год пребывания здесь уже не раз замечал, что молодое поколение более вежливое и тактичное, нежели советское. Если они чего-то не знают или не понимают – они так и скажут, и последуют твоему совету, в отличии от стариков, которые займут уйму времени на консультацию и всё равно сделают по-своему. Максим узнал у парня важные для себя подробности и подобрал самый оптимальный вариант крепления. Постепенно магазин стал наполняться людьми. В такие моменты Максим начинал работать медленнее, аргументируя самому себе это тем, что если спешить, то можно ошибиться, а люди подождут, ибо нечего толпами ходить.

Из другого зала послышался зов краснолицего мужика, но Максим игнорировал его, делая вид что не слышит его, работая с другим клиентом.

– Я там выбрал уголок, можете достать? – из-за угла высунулся он.

– Сейчас я закончу с людьми и подойду к вам, – спокойно и немного издевательски улыбаясь ответил Максим. Его бесила и эта черта людей – лезть без очереди. Свой товар он купил до этого, на вопрос “Что ещё?” ответил, что больше ему ничего не надо. Ну так и жди своей очереди, другие люди есть.

Отпустив всех клиентов, Максим сел на стул и стал привычно для себя думать – как ему всё надоело и как он устал от всего. Это уже перешло в разряд увлечений – самопоедание через безысходность. Так будет продолжаться пока не зайдёт кто-нибудь ещё, кого он будет ненавидеть уже с порога за то, что тот просто пришёл. Причём головой он тоже понимал, что люди приходят за товаром, они идут в магазин не задумываясь о том, что тебе тяжело или ты не успел пообедать. Есть график работы магазина, которому они следуют. Сам Максим никогда не задумывается над такими вещами, когда идёт в магазин. Он просто идёт за тем, что ему надо и никогда не думает, что мешает кому-то или бесит. Просто покупает и уходит. Иногда, если видит, что продавец курит, он не пойдёт туда, подождёт, покурит сам и, увидев, что человек готов приступить к работе, идёт за покупкой. Так было и до устройства сюда на работу. Да так было всегда. Всегда он старался никому не мешать, соблюдать определённые рамки. И, казалось, так делают все. Но нет, не все, далеко не все.

Долго ждать не пришлось – зашёл один из постоянных клиентов-Василий. Василий-молодой парень, лет 28, высокий с прической а-ля молодые Битлз. Работает снабженцем в одной конторе. Директор этой конторы весьма неприятный тип. Максим с ним лично пересекался по другим вопросам и надо сказать впечатление тот произвёл очень и очень мерзкое. Все его работники негативно отзывались о Петре Владимировиче-именно так звали директора конторы СтройСам, которая так же имела не очень хорошую репутацию. Василий же был дружелюбным молодым человеком, который сам не понимал, как оказался в подчинении такого человека. Да и Василием его называли в шутку, этакий официально-деловой-саркастический тон. Все понимали, что не вырос он ещё до Василия, вот и подначивали его. Но парень хороший. Немного, конечно, с придурью, но не плохой.

– Привет работникам сферы услуг, – широко улыбнувшись протянул руку Василий.

– Привет. Зачастил ты к нам. Вчера был, позавчера был, а до этого так и месяц не было.

– Да вот объект новый взяли, зимой-это ж додуматься надо, зимой строить что-то! – покрутив пальцем у виска саркастически выдал Василий.

– Ну понятно, весело у вас там, – устало сказал Максим.

– Что-то ты какой-то не веселый. Случилось что?

– А чему радоваться? Надоело всё! Я вообще с людьми работать не люблю, общаться и прочее. А тут работа только в этом и состоит, -недовольно ответил Максим и отвёл взгляд куда-то на стену.

– Так, а чего ты сюда тогда устроился? Раз так уж не любишь, – уже без улыбки спросил Василий.

– Да вот устроился и устроился. Ты брать-то что будешь?

– Да мне 5 кг гвоздей сотых, изоленту и ленту малярную. Запиши на СтройСам.

Максим выдал товар, распрощался с Василием и опять погрузился в свои мысли.

День прошёл быстро. Набил 43 чека. Касса, конечно, вышла не очень большая, но всё равно утомило. Ровно в 15.00 Максим закрыл двери магазина и отправился привычным для себя маршрутом. Мороз на улице немного ослаб, ветер стих, но было всё равно очень холодно. Небо было серым и неприветливым, как и всё вокруг. Пятиэтажки казались ещё более мрачным на контрасте от белого снега вокруг. Казалось, что они сами тебе не рады и пытаются оттолкнуть от себя всем своим мрачным видом. К таким пейзажам Максим привык и даже полюбил их. В этом всем он находил спокойствие и умиротворение. Может быть это ностальгия по детству и сериалам 2000-х, которые смотрели взрослые, а может и стокгольмский сидром – сочувствие и некая симпатия к своему мучителю. Ответ на этот вопрос он не мог найти, но очень хотел. Яркая солнечная погода его бесила. А такое состояние природы – очень успокаивало. В такую погоду можно никуда не выходить из дома и не придумывать отговорок, чтобы никуда не идти. Вид из окна был таким же серым и скучным, но нисколько не удручающим. Мокрый двор, скамейки и одинокие детские качели, как и он сам, были в безмятежном спокойствии. Никто не сидел, не бегал вокруг горки. И пустота внутри как будто была частью этой общей пустоты, которая ближе к ночи, завоёвывала всё большие территории вокруг себя. Особая эстетика – фонари с оранжевым светом. Всё больше и больше в городе стали менять освещение на белое люминесцентное. А во дворах остались ещё те, оранжевые фонари, как в детстве. От них исходило какое-то особое тепло. Как будто их основная функция не освещать улицы – освещать душу. Осветить эту пустоту внутри себя. Ты там ничего не увидишь, но зато убедишься, что там точно ничего нет и не стоит ничего искать.

День заканчивается точно так же, как и начинается – чаем. И вот, когда он допит до конца, в комнате гаснет свет и ты остаёшься наедине с самим собой. Максим ложился спать не потому, что хотел, а потому что так надо. Он ложился в 11, но все равно не засыпал. И так каждый день. Он просто боялся нарушать этот распорядок дабы ничего не поломать в этой хрупкой системе. Самое тяжёлое для него было – невысыпание. Он так и не смог привыкнуть за 3 года ранних подъёмов. Это, казалось, самой худшей пыткой – вставать рано. Он знал, что и завтра не выспится. Потому что сейчас не уснёт. А не уснёт, потому что сам того не хочет. Хочется пожить подольше. Ведь всё, что он видит в течении дня – это работа, ужин и чай. Нет времени на свои собственные мысли, идеи. Поэтому он ворует это время у своего сна. Понимает, что это неправильно, но ничего сделать с этим не может.

И сегодня его мучает мысль о том, как вообще он мог оказаться на этой работе. Он действительно не любил много общаться с людьми и даже после окончания школы завёл всего 2-3 новых знакомства. Но зато хороших, как он сам считает. А сейчас ему приходится выслушивать по 40 человек в день и, что самое тяжёлое, отвечать им, поддерживать диалог и самому что-то спрашивать у них. И так последний год. Куда-то пропали и мечты, и цели и просто желания. Хотя одна мечта осталась.

Он всё время мечтал вернуть прошлую осень, в которую он не работал. После увольнения с большого завода, где он проходил отработку инженером-технологом, ему отдали зарплату, отпускные и компенсацию за не потраченный отпуск. А платили там не мало. С такими деньгами можно было бы и на машину накопить и квартиру в кредит купить. На вопрос, почему не остался там работать и уволился, Максим всё время отшучивался, потому что реальную причину не понял бы ни один здравомыслящий человек. Дело в том, что ему просто невыносимо было ежедневно созерцать унылые полуразвалины старого постсоветского завода, коих по Беларуси было очень много. Большие машиностроительные заводы отличаются постоянным шумом, выхлопами, и бесконечным количеством самой разной скучной работы. Порой, выходя в курилку, ему хотелось то ли выть, то ли кричать из-за невыносимости нахождения там. Все “нормальные” люди мечтают о такой работе и держатся за неё обеими руками и ногами, а многие даже и зубами. Но не Максим. Он потерял всякий смысл и радость в жизни. Деньги, которые он зарабатывал на этой работе, он откладывал почти все, ибо некуда было тратить. Каждый день он мечтал о моменте, когда перешагнёт проходную в последний раз и больше сюда не вернётся. Пропали все эмоции и чувства, каждый день превратился в набор скучных ритуалов, которые следовало соблюдать по настоянию начальства. От этого он начал употреблять алкоголь. Сначала понемногу – раз в месяц, после зарплаты. Потом каждые выходные или по пятницам. А после и вовсе каждый день. Максим был человек, конечно, ответственный и не брал лишнего. Пил так, чтобы и на утро нормально встать, и трубка чтоб не выявило наличие промилле алкоголя в организме. Конечно, так жить было нельзя. Поэтому, за две недели до конца контракта, Максим написал заявление на увольнение и первого августа последний раз переступил порог данного заведения. Следующие полгода были невероятно счастливыми и в то же время невероятно тяжёлыми. С одной стороны – никакой работы, можно заняться интересными для себя вещами, сходить туда, куда давно хотел, посвятить больше времени творчеству или науке. Да, в конце концов, просто наслаждаться тем, что завтра никуда не надо. С другой стороны, его внутри мучало чувство того, что на работу всё равно однажды нужно выйти и главное выбрать правильный путь. Каждый день приближал его к новой работе, и каждый день было всё страшнее открывать сайты с вакансиями. Ему хотелось какой-то лёгкой работы, простой. Где был бы нормальный график, не было бы ранних подъёмов и хорошее место расположение. Например, в центре города. Чтобы было видно улицы, людей, проезжающий мимо транспорт. На заводе ему не хватало чего-то живого, человеческого. Такие заводы находятся немного за городом и всё, что было видно из окон -или территория завода с грязью, облупившимися стенами цехом и клубами дыма или пустырь, который выводил через пару километров к трассе Гомель-Минск. Поэтому, когда Максим наткнулся на объявление о вакансии в строительный магазин, то тут же откликнулся на неё. В его голове не могло быть и лучше работы. Стой да продавай. Ну, выучи ассортимент, а что, не получится? В университете и не столько учили. Магазин в центре города, видно улицу, постоянное общение с живыми людьми, а не полумёртвыми заводчанами. Красота! Не учёл одного-противное начальство, которое везде и всегда плохое и много разных людей, как приятных, так и напротив-очень и очень мерзких.