Эхо чужих сердец

Dart AI

Эхо чужих сердец

Предисловие: "Сердцевина Яблока"

(Текст написан от лица неназванного наблюдателя, возможно, будущего историка или диссидента)

Представьте яблоко. Идеально круглое, глянцево-красное, без единого изъяна. Такое яблоко лежит на витрине "Фруктовых Эдемов Киберталы" в квартале "Солнечный Венец". Его сфотографируют для рекламы "Природной Гармонии", им восхитятся, его купят за недельный паек-балл. Его съедят, соблюдая диет-протокол. И никто не задумается, что под этой безупречной кожурой – червоточина.

*"Новый Рассвет" – такое яблоко. Город-спутник, сияющий бирюзой стеклянных башен под куполом климат-контроля. Здесь трава всегда зелена (сорт G-7 "Вечная Свежесть"), воздух стерилен (фильтры класса "Атмосфера-Премиум"), а улыбки резидентов откалиброваны системой "Гармония" на оптимальные 42% открытости зубов. Социальный рейтинг (ПИБ – Персональный Индекс Благонадежности) определяет твою квартиру, рацион, образование, право на размножение. Высокий ПИБ – доступ к "Премиум-Кластерам" с виртуальными океанами. Низкий – обязательная "Эмоциональная Коррекция" и сервисные тоннели вместо лифтов.*

Но под фасадом, в старых вентшахтах и заброшенных секторах стройки, гниет истина. Здесь пахнет плесенью, пылью и отчаянием. Здесь торгуют запрещенными нейротриггерами, стирающими тоску. Здесь исчезают те, чьи ПИБы упали ниже "точки невозврата". Здесь шепчутся о "Проекте Эхо" – эксперименте Киберталы по коррекции не просто поведения, а самих чувств. Идея была благая: искоренить страдание. Итог? Червоточина в сердцевине.

Эта история – о червоточине. О Кирилле, который стал ее носителем. О цене сияния. И о том, что даже в самом контролируемом раю найдется место для отчаяния, которое не стереть никаким ПИБом. Потому что человек – не яблоко. Его гниль светится в темноте.

Глава 1: Серый Шум

Холодный пластик кресла въелся в спину Кирилла. Он сглотнул, пытаясь протолкнуть комок, застрявший где-то между гортанью и грудиной. Школа №17 «Квантовый Рост» дышала принудительной гармонией: стерильный воздух с легким запахом озона и синтетической хвои (ароматизатор «Сосновый Бор В2»), немерцающий свет панелей, приглушенный гул вентиляции. Учитель биологии, мистер Дронов, монотонно вещал о фотосинтезе через аудио-импланты класса «Стандарт», вживленные ученикам за счет муниципалитета. Лица вокруг были спокойными масками с легкой, разрешенной «Гармонией» улыбкой. Оптимум одобрения – 42% зубов. Кирилл знал статистику. Его ПИБ (68) висел невидимым клеймом, отгораживая его стеклянной стеной.

Смотри вперед. Не двигайся слишком часто. Дыши ровно. Он мысленно повторял инструкции из «Курса Социальной Адаптации для Резидентов с ПИБ <70». Но его руки предательски дрожали под столом. Внутри бушевал хаос неопознанных ощущений: сжимающая пустота в груди, резкий холод в пальцах, жар в ушах, когда взгляд соседа по парте, Глеба, скользнул по нему с едва заметным презрением. Страх? Стыд? Просто сбой в системе? Диагноз «алекситимия» – неспособность распознавать и выражать эмоции – был лишь ярлыком. Не объяснением. Приговором к вечному «несоответствию».

Звонок прозвучал нежно, как пение стеклянных колокольчиков. «Мягкая навигация», как гласили правила «Киберталы». Кирилл вскочил, стараясь слиться с потоком учеников, текущим к дверям плавно, без толкотни. Его движения были резкими, угловатыми – марионетка с перепутанными нитями среди отлаженных механизмов.

– Кирилл, подожди секунду!

Голос, звонкий и четкий, пронзил шум в его голове. Алина Соколова. Она стояла у своей парты, поправляя темно-русую косу, выбившуюся из предписанного «аккуратного пучка». Ее униформа сидела чуть небрежнее, чем у других, а в глазах светился острый, не усыпленный «Гармонией» ум. Она вела колонку в школьном нейронет-журнале «Пульс», что-то вечно расследуя. Для Кирилла она была недосягаемым солнцем в сером небе «Нового Рассвета». И самым страшным судом.

– Ты… ты меня звал? – выдавил он, уставившись на безупречно чистый пол. Ком в горле стал размером с кулак.

– Да. Не видела мой репортер? – Она кивнула на парту. Маленький диктофон-клипса «Кибертала Аудио-Стандарт» лежал на углу. Кирилл протянул руку. Пальцы предательски дрожали. – Вот… вот он.

Их пальцы едва коснулись. Искра. Чужое тепло. Оно обожгло. Внутри что-ко кольнуло – остро, незнакомо.

– Спасибо! – Алина улыбнулась. Настоящей улыбкой, шире разрешенных 42%, с искоркой в карих глазах. Кирилл почувствовал, как его лицевые мышцы дергаются в попытке ответить. Получилась гримаса. Он резко дернул головой, роняя:

– П-пожалуйста.

Он развернулся и почти побежал, чувствуя на спине ее взгляд и сдавленные смешки Глеба и Степана из его подсектора. Их шепот долетел сквозь гул в ушах:

– …смотри, как дергается, ПИБ-отброс…

– …как его еще в общие классы пускают? Заразный дефект…

– …Соколова из жалости. Хорошо, «Гармония» следит. Скоро и его на коррекцию…

Кирилл вжал голову в плечи, ускоряя шаг. Широкий коридор с зеркальными панелями множил его жалкую фигуру. Черные зрачки камер в потолке следили за ним. Он чувствовал их холодный взгляд, воображая электронный голос системы: *«Резидент KR-7345-K: Ускоренная локомоция, мышечный тремор. Минус 0.3 ПИБ. Рекомендована внеплановая диагностика в Центре Эмоциональной Гармонии»*. Центр. Белые кабинеты. Улыбающиеся, как манекены, психотехники. Карточки с лицами: «Вот радость. Воспроизведи». Его попытки – кривые гримасы. Их раздражение, скрытое за сладкими голосами. Шепот медсестры отцу: «Бедный папаша, с таким балластом…». Больше он туда не вернется. Не позволит.

Лифт плавно умчал его вверх, в модуль 7G-42. Дверь открылась беззвучно. Холодный, непахнущий воздух пустой квартиры обнял его. Отец, ученый средней руки из «Киберталы», как всегда, задержался в Исследовательском Кластере. Кирилл бросил сумку, не включая света. Серая мгла была его спасением. Здесь не нужно было притворяться. Здесь можно было просто быть никем. Сгустком неопознанного страха.

Он подошел к панорамному окну. «Новый Рассвет» сиял внизу. Идеальные кварталы, парящие трассы, вертикальные сады с голубой подсветкой. Рекламные голограммы пели о «Гармонии», «Безопасности», «Прогрессе». Город-мечта. Город-ловушка. Где за твой ПИБ можно купить виртуальный закат на пляже Премиум-кластера или потерять право на живого питомца.

Его взгляд упал на старый нейротерминал в углу – подарок отца на 14 лет, уже устаревшая модель. Экран вспыхнул тускло. Он автоматически открыл одобренный «Гармонией» портал «Рассвет-Нет». Лента пестрела постами: «Восхищен эффективностью новых фильтров воздуха! ПИБ+0.1!» (Глеб); «Одобряю эстетику новых скамеек в Парке Синтеза!» (Степан); реклама Центра Эмоциональной Гармонии: «Ваш дискомфорт – наша задача! Вернем ПИБ в зеленую зону!». Все гладко. Все фальшиво. Как улыбка на карточке из Центра.

В пальцах заныла старая боль – следствие нервного тика. Он вспомнил тепло Алининых пальцев. Миг, когда он не был пустотой. Миг, когда что-то внутри отозвалось. Но что? Он не знал. Не мог назвать. И это безымянное что-то разрывало его изнутра сильнее страха.

Пальцы, будто сами собой, набрали сложный адрес в зашифрованном браузере. Форум «Тени Рассвета». Темное подбрюшье сияющего города. Здесь жаловались на сбои вентиляции, сплетничали о начальстве, торговали контрабандными сладостями из Старого Города. И шептались о вещах опаснее.

В личке горел новый ответ. Никнейм: Поставщик.

Поставщик: KR_Anon. Слышал, ищешь выход из серой зоны? Чувствуешь, как стены сжимаются?

Поставщик: У меня есть ключ. Нелегальный. Дорогой. Опасно. Но он открывает дверь. Не в Премиум-кластер. Внутрь. Туда, где бьется настоящее. Где нет этой пластиковой гармонии и ПИБов.

Поставщик: Один раз – и ты узнаешь, что чувствовал, когда та девчонка коснулась тебя. Не гадай. Почувствуй. Гарантия анонимности. Цена обсудим. Выбор за тобой: вечный серый шум или один яркий аккорд. Даже если он порвет струны.

Кирилл уставился на строки. В висках застучало. Опасно. Нелегально. Порвет струны. Страх сжал горло ледяным обручем. Он боялся теней в сервисных тоннелях. Боялся громких звуков сирен Центра Безопасности. Боялся камер «Гармонии». Боялся собственного отражения в зеркальных стенах.

Но под страхом, глубже пустоты, шевельнулось другое. Голод. Ненасытный, рвущий изнутри голод по чему-то. По теплу. По тому мигу с Алиной. По возможности просто быть и не чувствовать себя ошибкой системы.

Он вдохнул. Воздух обжег легкие. Пальцы дрогнули, коснулись клавиш.

KR_Anon: Я слушаю. Что за ключ? И… цена?

Сообщение ушло в цифровую бездну. Кирилл откинулся на спинку кресла. Холодный пот стекал по позвоночнику. Он только что шагнул за край. Не знал, что там – пропасть или спасение. Знакомый серый шум в голове вдруг стих, сменившись оглушительной тишиной ожидания.

За окном «Новый Рассвет» сиял, холодный и безупречный. Идеальная клетка. В его темной комнате поселился страх. И первая, крошечная искра безумной надежды, ярче всех рекламных голограмм.

Глава 2: Первый Глоток Яда

Ответ Поставщика пришел через час. Адрес был координатой в сервисном секторе G-7 – кишках города, куда не проникал сияющий свет "Премиум-кластеров". Время: 22:30. Точка входа: Люк Вентиляционного Колодца №42, помеченный тремя вертикальными царапинами. Оплата: не кристаллы, а старые микросхемы – "электронный хлам" эпохи до "Киберталы". Кирилл выковырял их из отцовского "музея устаревших технологий" на балконе, руки дрожали. Каждая микросхема пахла пылью и озоном забвения.

22:25. Он стоял перед лифтом в немарком темном худи, лицо скрыто дешевой карнавальной маской "Минималист" (одобренной "Гармонией" для локальных праздников). Датчики в стенах шипели, сканируя его ПИБ (68 – "низкая социальная активность, рекомендована диагностика"). Он молился, чтобы алгоритмы пропустили его как аномалию низкого приоритета.

Сектор G-7 встретил его гудящей темнотой и запахом машинного масла, смешанного с кислотной сыростью. Воздух вибрировал от работы гигантских вентиляторов – легких города, скрытых под бетоном. Здесь не было зеркальных панелей, только грубая серая штукатурка, покрытая граффити-шифрами: "ПИБ = Цепь", "Гармония – Галлюцинация". Под ногами хлюпала маслянистая лужа. Реальность "Нового Рассвета" под фасадом.

Люк №42. Три царапины, глубокие, как шрамы. Кирилл постучал: два коротких, длинный, короткий. Металл заскрежетал, открывшись. Из черноты протянулась рука в черной тактической перчатке без опознавательных знаков.

– Микросхемы, – голос за маской был механическим, искаженным вокодером.

Кирилл протянул трясущийся пакет. Руда исчезла. Послышалось шуршание, лязг. Затем рука вернулась, сжимая маленький холодный объект – черный картридж с выгравированным кодом: E-07.

– Порт за правым ухом. Справа. Активация – автоматическая. Длительность – 45 минут. Побочки: сухость во рту, тремор. Не снимать до конца цикла. Частота – не чаще раза в неделю. Слил инфу – найдут. Не в Центре. В морге. Удачи, ПИБ-отброс. Надеюсь, почувствуешь больше, чем страх. – Люк захлопнулся с финальным скрежетом.

Кирилл стоял один в полумраке, сжимая E-07. Слово "морг" висело в масляном воздухе. Но в руке был ключ. Он бежал домой, сердце колотилось о ребра, как птица в клетке.

В своей комнате, приглушив свет, он нашел крошечный порт за правым ухом – рудимент для будущих апгрейдов "Гармонии". Картридж вошел с тихим щелчком. Секунда пустоты. Разочарование, горькое, как желчь. Обман…

Волна. Теплая. Мягкая. Как солнечный свет после вечной ночи. Она разлилась от виска, смывая ледяные зажимы в плечах, растворяя ком в горле. Кирилл ахнул. Воздух ворвался в легкие – чистый, свежий, пахнущий… цитрусом и мятой? Он не знал, но запах был живым. Сердцебиение успокоилось, обретя мощный, ровный ритм. Он выпрямился. Сутулость – его тень – исчезла. В зеркале мелькнуло отражение: уверенный парень. Нормальный.

Внутри зажглись огни. Радость. Он узнал ее! Теплый шар света в груди, головокружение, улыбка, рвущаяся наружу. Он улыбнулся – широко, свободно. Не гримаса. Настоящее. За ней пришло спокойствие. Тишина в голове, где раньше визжали сирены тревоги. Мир стал четким. Пылинка на экране, складка на покрывале – все обрело значение. Он чувствовал ткань худи – мягкую, уютную. Слышал тиканье старых часов отца – ритмичное, успокаивающее. Присутствие. Он был здесь.

Он засмеялся. Звонко. Звук собственного смеха поразил его. Уверенность накатила новой волной. Завтра в школе… Глеб? Степан? Пусть попробуют. Он посмотрит им в глаза. Скажет… слова найдутся. А Алина… Он подойдет. Улыбнется. Спросит о ее расследовании. Легко.

Он подошел к окну. "Новый Рассвет" сиял, но теперь это сияние не давило. Оно было достижением. Порядком. Он понимал ПИБы, "Гармонию". Они защищали это чудо от хаоса. От таких, как он был. Но он больше не был таким! Он был целым. Впервые.

Прошло 20 минут. Эйфория чуть схлынула, оставив ясное тепло. Он сел за учебник. Сложные формулы нейрофизиологии обрели логику, красоту. Он понимал! Интерес. Еще одно имя чувства.

Так вот каково быть человеком… Мысль пронеслась ясно. И за ней – чужая рябь: "…стоило рискнуть…" Кирилл нахмурился. Его мысль? Звучало… иначе. Как эхо. Он потрогал картридж. Теплый. Пульсирующий.

Он отмахнулся. Побочка. Сухость во рту. Он выпил воды – она была невероятно вкусной.

Через 40 минут эффект ослаб. Уверенность потускнела, спокойствие сменилось расслабленностью. Но тревога не вернулась. Он посмотрел в зеркало. В глазах – покой. Глубина. Он улыбнулся отражению. Себе.

Сон пришел мгновенно – глубокий, без кошмаров. Впервые за годы.

Утро. Его разбудил свет, а не тревога. Легкая тяжесть в голове – ничто. Он спрятал картридж в потайной отсек терминала. E-07. Ключ.

В школе он шел уверенно. Глеб и Степан шептались у шкафчиков. Раньше он бы сжался. Сейчас – прошел мимо, встретив их взгляды. Спокойно. На их лицах – удивление. Раздражение. Кирилл едва усмехнулся. Пусть.

На социодинамике он поднял руку. Вопрос о балансе ПИБ и свободы.

– Система эффективна для порядка, – голос звенел без дрожи, – но ее критерии… слишком узки. Они душат спектр человеческого потенциала за пределами "благонадежности". Ограничение – стагнация.

Тишина. Учительница смотрела удивленно. Глеб фыркнул. Алина повернулась. Ее карие глаза изучали его с интересом. Не жалость.

– Минус 0.1 ПИБ за несогласие с моделью, – сказала учительница. – Но плюс 0.3 за аргументированность. Продолжайте.

Гордость. Своя, не украденная. Он сделал это.

На перемене Алина выбирала сок у автомата. Он подошел.

– "Антистресс" – обман, – сказал он. Ее слова о "жалости" горели, но страх утонул в волне уверенности. – 70% "Блайсса" и "Лаванда-Имитация". "Витаминный" чуть лучше. Но настоящий – в Старом Городе.

Она повернулась, бровь вверх. Полуулыбка.

– Знаток контрабанды, Кирилл?

– Знаток фальши, – улыбнулся он. Легко. – Состав вчера читал. Заскучал.

Она рассмеялась. Настоящим смехом. Теплым.

– Честно. Редкость. Ты сегодня… другой. Интересно.

– Проснулся, – соврал он, чувствуя укол вины. Но сильнее было удовольствие. Ее внимание. Интерес.

– Ладно, Знаток Фальши, – она взяла "Витаминный". – Найдешь настоящий апельсиновый – сообщи. Для статьи. И… для меня.

Она ушла. Солнечный луч золотил ее косу. Он почувствовал восхищение. Яркое. Свое? Или эхо вчерашней радости?

В виске кольнуло. Слабо. Звон в ушах. Он поморщился. Побочка. Ничего.

Он купил "Антистресс". Сладкая химия "Блайсса" ударила по нёбу. Фальшь. Яркая. Как его улыбка в зеркале. Настоящая? Или скопированная?

Тень скользнула по спокойствию. Он отогнал ее. Оно того стоило. Каждый миг. Искру в глазах Алины. Даже этот мерзкий сок.

Он выбросил пачку. E-07 в потайном отсеке пульсировал теплым обещанием. Цифра счастья. Цифра обмана. Цифра начала конца.

Глава 3: Эхо Чужого Страха

Пять дней. Пять дней Кирилл держался. Пять дней он был почти нормальным. Пять дней он ловил на себе взгляд Алины – уже не жалостливый, а заинтересованный, оценивающий. Он отвечал на уроках, спорил с Глебом (и получал штрафы ПИБ, но и бонусы за аргументы!), даже усмехался в ответ на его колкости. Уверенность, подаренная E-07, была липкой пленкой, натянутой над пропастью, но она держала. Держала до субботы.

Суббота. Пустая квартира. Отец снова в Кластере. Серый свет «Нового Рассвета» лился через окно, окрашивая все в тоскливую металлическую гамму. Тишина гудела в ушах – не спокойствием, а пустотой