Поцелованная тьмой

nevresurse ya

Поцелованная тьмой

Обращение к тем, кто осмелился открыть эту историю

Я не знаю твоего имени. Не знаю, в какой час ты найдёшь эти строки – на изломе ночи или в зареве последней зари. Но раз ты здесь, значит, ты ищешь. Не свет, не истину, не прощение. Ты ищешь себя в тенях чужих историй. Ищешь то, что когда-то потерял между ночью и рассветом, в сломанных молитвах, в горьком вине на дне хрустального бокала, в чужих ладонях, что так и не смогли удержать.

«Поцелованная тьмой» – это не книга. Это голос. Древний, как иссохшие корни под песками, как имена, что давно стерлись со стен гробниц. Это история для тех, кто утратил право на покой. Это о сломленных. О тех, кто умеет красиво тонуть. О тех, кто смотрит в бездну и слышит в ответ своё имя. Здесь нет света. Здесь есть шелест шёлковых занавесей, запах крови в полутьме и души, обмотанные старыми клятвами. Это не просто книга – это обитель заблудших. Ты откроешь эти страницы, и, возможно, впервые увидишь себя настоящего. Не того, кем привык казаться миру. А того, кто плачет беззвучно. Кто ждал. Кто предавал. Кто обнимал свою тьму, когда никого больше не осталось.Если ты найдёшь здесь строчку, которая станет твоей – значит, я писала эту книгу для тебя..

Ты не найдёшь здесь спасения. Но, быть может, отыщешь в этих словах то, чего тебе всегда не хватало. Тьму, которая не убивает, а обнимает. Боль, что напоминает – ты ещё жив. И беззвучное "я понимаю", вложенное между строк, в пустых местах, где нет слов.

Если после этой дороги ты останешься прежним – значит, не для тебя были эти страницы.

А если изменишься – помни моё безымянное имя.

Я ждал тебя здесь.

nevresurse

Пролог

Я с детства жадно глотала сказки о принцессах и, украдкой от родителей, смотрела старенькие мультфильмы на крохотном экране. Мои сестры боготворили Жасмин, Покахонтас, Ариэль – сильных, дерзких, непокорных. А я… я любила Фиону. Потому что, в каком-то странном смысле, мы были похожи.

 Нет, я не превращаюсь в огра по ночам. Но я живу в высоком замке, укрытом от мира, охраняемом не одним, а множеством драконов. И, как она, я жду своего принца. Того, кто однажды возьмёт меня за руку и увезёт далеко отсюда.

Вот только наши с ней истории разнятся в деталях. Я живу в этом замке счастливо, окружённая заботой и любовью своей семьи. Особенно отца. У меня даже есть принц – жених, которого выбрал для меня он сам. Однажды я тайком пробралась в его потайную комнату, созданную для чрезвычайных ситуаций, и увидела его. Красивый. Богатый. Совершенный.

Хочу ли я стать его женой? Не знаю. Это трудный вопрос. Я ведь знала любовь только по тому старенькому телевизору, который тайком подарил мне верный слуга Керасим. Моя вера не дозволяет мне любить до брака. И я благодарна Всевышнему за то, что в сердце моём к нему живёт лишь лёгкая, детская симпатия.

Сегодня мне исполняется девятнадцать. Отец устроил в мою честь праздник, пригласив лучших музыкантов и танцовщиц Аравии.

Я почти готова. На запястье поблёскивает тонкий золотой браслет. Чёрные, мягкие локоны струятся по спине. Я поправляю белоснежное платье с тонкими, струящимися рукавами и разрезами, приоткрывающими мои бледные руки.

– Лола! Мы ждём твоего танца! – без стука врывается Наида, моя сестра. Я улыбаюсь. Все здесь обожают мои танцы. В детстве, когда сестры гуляли в саду, я из скуки выучила танец живота. Моей наставницей была лучшая танцовщица Востока – я сама попросилась к ней на уроки.

– Тогда не стану вас томить! – смеясь, хватаю сестру за запястье и выбегаю из покоев.

За дверями льётся живая музыка. Тело само начинает плавно двигаться в такт. Я поднимаю руки, иду, покачивая бёдрами, спускаюсь по лестнице, ловлю на себе тёплые взгляды женщин. Звонко смеюсь, мои движения становятся быстрее, пояс с монетками на бёдрах звенит, словно серебряный дождь. Я танцую, приближаясь к отцу. Его взгляд – наполненный нежностью, любовью, бесконечной заботой. Я целую его руку, кружась на месте.

В зале – роскошные шали, струящиеся с колонн. Слева – музыканты. Танцовщицы окружают меня, улыбаясь. Женщины и евнухи сидят за низкими столиками. Мужчинам сюда нельзя. Они веселятся в другом крыле дворца.

Я делаю глубокий вдох. Сердце ликует – здесь моя семья. Они счастливы. Они со мной.

Отец подходит, обнимает меня за плечи.

– Моя хабибти… Тебе нравится праздник? – спрашивает он, кружась со мной в танце.

– Папа… Это лучший день! Спасибо! – я останавливаюсь, прижимаюсь к нему, – Пожалуйста… Исполни мою мечту.

Я смотрю прямо в его глаза. Момент – и его лицо меняется. Он мрачнеет. Я знала, что услышу отказ, но надеялась: может быть, в этот особенный день он сделает для меня исключение.

– Лола… Сколько раз я говорил: нельзя покидать дворец. Нельзя показывать лицо чужим. И нельзя говорить в их присутствии, – голос его становится жёстким. – Ты выросла в безопасности и не знаешь, что скрывается за этими стенами. Там… зло. И ты – не такая, как все. Ты – особенная. Если о тебе узнают… начнётся война. Ты этого хочешь?

– Я самая обычная, папа… Почему ты всё это говоришь? – нахмурилась я. Мне никогда не рассказывали правду.

Да, все знали, что у короля есть старшая дочь. Но никто меня не видел. Люди шептались, будто отец прячет во дворце уродину. Но я ведь здорова…

– Посмотри на себя… Твоя красота… Она – проклятие. Таких, как ты, рождают раз в несколько веков. За такими охотятся. А твой голос… Он погубит любого, кто осмелится встать на пути. Ты – сокровище. И враги не пощадят тебя, Лола.

– Папа… Ты опять утрируешь, – смущённо улыбнулась я.

И в этот момент в зал ворвался евнух, бледный, как полотно.

– Господин Асад, беда!

Отец напрягся. В его взгляде – тревога. Евнух что-то быстро шепнул ему. Гнев и страх исказили лицо отца.

– Музыку остановить! Всем в туннели! – приказал он.

У меня похолодело в жилах.

– Лола, быстро надень платок. Спрячь лицо. Никому не показывайся. Не выходи из туннеля. Обещай, – он оттолкнул меня к служанке.

Повсюду закричали. Люди метались, сбивая друг друга. Меня тянули за руку, на ходу надевая чёрное платье и длинный платок. По обрывкам криков я поняла: на дворец напали.

Выстрелы. Крики. Запах крови. Я едва держалась на ногах.

Служанка открыла тайную дверь. Я дрожала. Всевышний, спаси нас…

И тут – жалобное мяуканье.

– Там кот! Они его убьют! – закричала я, рванулась, но служанка вцепилась в мой локоть.

– Госпожа… Не рискуйте ради зверя!

Зверя?.. Он такой же живой, как я.

Я вырвалась и кинулась в коридор. Увидела комочек серой шерсти, дрожащий в углу. Обняла его, прижимая к груди.

– Не бойся, малыш. Мы сбежим.

Но не успела я подняться – спиной почувствовала холодный металл.

– Лицом ко мне! Быстро!

Отвратительный, мерзкий голос. Я поднялась, закрыв лицо, и медленно обернулась.

– Шевельнись – и пуля в сердце. Поняла меня? – прошипел он, прижимая дуло к моей ключице. Я кивнула. Дыхание сбилось. Пот стекал по спине.

Всевышний… Папа… Спаси…

Слёзы жгли глаза. Я сжала котёнка крепче.

Нас вели по коридору. По лестнице. На полу – тела. Стражники. Душа кричала. Тошнота подкатила к горлу.

– А ты что, решил угоститься арабским мясом? – противный голос. Перед нами встал толстяк с автоматом. За ним – ещё десятки.

– Её к Бобу. Завтра продадим вместе с остальным товаром. Когда узнают, из какого дворца – озолотимся, – ухмыльнулся.

Харам… Как он посмел? Мои ладони вспотели. Как я могла так глупо попасть в ловушку…

 Во дворе впервые увидела дворец снаружи. Зелень, фонтаны, деревья…Опустив кота на землю, я затаила дыхание, но в этот момент меня силком затолкали в фургон, набитый женщинами.

Я всегда мечтала, чтобы меня спас принц. Никогда не желала, чтобы пришёл злой огр. Но сейчас…

О Всевышний… Пошли мне огра, чтобы спасти от этих людей.

Глава 1

Животный страх. Он сковал тело ледяными цепями, стянул грудь невидимой петлёй. Страх перед неизвестностью. Страх перед смертью, которая, казалось, притаилась за каждой тенью.

Чего я добивалась? Почему ослушалась свою служанку?

Отец всегда говорил, что моё сердце слишком доброе и слишком большое для этого мира. Возможно, именно поэтому сейчас я стою на краю гибели – и не знаю, как выбраться.

Нас с девушками привели в огромный, сырой подвал. Пахло плесенью, гнилью и чужим страхом. Бросили туда, как ненужный скот – без воды, без еды, без права на надежду. Плач разносился эхом, сливаясь с истериками. Несколько из нас пытались сопротивляться, за что получали звонкие пощёчины и удары под дых. Я дрожала. Мне было страшно. До судорог в пальцах. До слёз в глазах.

Куда нас привезли? Зачем?

Тысячи вопросов роились в голове, а ответов не было. Девушки сторонились меня, скрытой в парандже. Бандиты обходили меня стороной, шепча, что я, возможно, больна. И я, к стыду своему, радовалась этой мерзкой реплике:

– Не трогайте её. Пусть сначала врач посмотрит, может быть, эта дрянь чем-то заражена.

Обидно? Конечно. Но что по сравнению с унижениями, что мы слышали без конца.

Я потеряла счёт времени в этой вонючей темнице без окон, без солнца. И каждый раз вздрагивала, как только скрипела массивная металлическая дверь. Сегодня её распахнул низкорослый, плотный мужчина, за которым вошли люди в масках с пистолетами.

– К вашему несчастью, теперь вы – мои, мои драгоценные шлюхи. – его голос разрезал тишину, словно хлыст. – С этого момента у вас нет имен, нет прошлого. Вы – товар. И очень скоро вас разберут новые хозяева.

Мои колени подогнулись. Нет… Это ошибка. Я принцесса Аравии. Так не должно быть.

Что же делать?

– Мои клиенты – люди влиятельные. Им не нужны проблемы. Любой писк – и будете наказаны так, что сами захотите умереть.

Его взгляд скользнул по девичьим лицам, на мгновение задержавшись на мне. Я опустила глаза, боясь выдать свой страх.

– А что с той, что в парандже? – спросил он у ближайшего к нему.

– Не подходили. Говорят, больна. Врач ещё не осмотрел.

Мужчина смерил меня взглядом, от которого по коже побежали мурашки, и, ничего не сказав, ушёл.

– Я надеюсь, они хотя бы будут симпатичными… – пробормотала высокая блондинка.

– Мы должны бежать, пока можем. – Я прошептала, и все удивлённо посмотрели на меня. Кто-то снова заплакал.

– Как, по-твоему? Тут одни стены и железная дверь! – горько заметила девушка с каре. Я опустила глаза. Они правы… Но нельзя сдаваться.

– Кто-то должен начать драку, отвлечь их. Остальное – на мне. Адреналин рвёт изнутри. Не знаю, что делаю, но… надо. Либо мы умрём от рук их клиентов, либо от пуль.

– У тебя красивый голос. – произнесла одна из девушек, подходя ко мне. – Мои уши в раю.

Я отступила, не понимая её намерений, но тут блондинка с размаху ударила её в челюсть. Я ахнула, прижимая руку к груди. Как я могла попросить их быть жестокими к самим себе?

– Помогите! Драка! Убивают! – завопила девушка. Всё. Сейчас или никогда.

Я метнулась к двери, прижалась к стене. Скрип замка, мужчина в маске вошёл, размахивая пистолетом. Я заметила у него на бедре кинжал.

«Давай, Лола…» – отозвался голос в голове.

Я резко бросилась вперёд, ухватилась за рукоять и с силой вонзила клинок ему в шею. Густая, горячая кровь хлынула мне на руки. Желчь подступила к горлу. Я убила. Я. Убила. Человека.

Руки дрожат, но нет времени на рыдания.

– Тихо, за мной. – Я сняла с его пояса пистолет. Спасибо Саддику, моему наставнику по борьбе.. Сколько раз он смеялся над моими приёмами. Сколько раз уверял, что мне не грозит опасность. Как же он ошибался.

Мы двинулись по сырому, тёмному коридору. Кто-то всхлипывал. Кто-то молился.

За поворотом услышала голоса:

– Дон Риччи прибудет. Пусть товар будет послушным.

От этих слов подкатила тошнота. Я остановила девушек. Перед нами три коридора. Только один – к спасению. Я закрыла глаза, вслушиваясь в каждый звук. И вот – отчётливый скрип люка. Да. Это путь.

– Я спасу вас. Обещаю. – Я жестом велела оставаться. Платок прилип к лбу. Подняла пистолет.

Лестница, шаг за шагом. Свежий воздух бил в лицо. Я выглянула – лес. Запасной выход. Мы свободны!

– Быстро! Вылезайте! – Тихо шепчу. Одну за другой я тяну их из подвала.

– Убегайте. Не оглядывайтесь,– В их глазах я вижу благодарность.

– Спасибо. Я – Кая. Всю жизнь буду в долгу у тебя.

– Лола, – киваю, – Плати мне своим счастьем. Все вы.

Они долго всматривались в мои глаза, затем убегая, скрылись кто-куда. А я – на север. Сердце стучит, как барабан. Уши закладывает лай гончих. Чёрт. Надо бежать.

Вдруг я слышу женский крик.

«Нет, Лола, уходи!» —кричит мне разум, но я не могу. Шаг вперёд. Второй крик. Бегу на звук. Всего за пару мгновений я оказываюсь у опушки леса, недалеко от которого замечаю девушку.

Она лежит, зажав окровавленную руку. Над ней низкий ублюдок из подвала.

– Где они?! Говори, сука!

Девушка молчит. Его ярость растёт. Он ломает ей руку, и я слышу хруст. Тошнота подкатывает. Он берёт нож и отрубает ей палец. Кровь бьет фонтаном. Я зажимаю рот.

– Дальше – рука, ноги, язык, глаза. Говори!

Я поднимаю пистолет. Иду. Это была глупая выходка, здесь их слишком много.

– Вот и появилась наша прокаженная!,– весело усмехнулся Боб.

Трое направляют оружие на меня. Я прижалась к дереву, замирая от страха. Воздух наполнился запахом пороха и свежей крови. Шаги. Медленные, отмеренные, тяжёлые.

Выхода нет…

– Где товар, Боб? – раздался низкий, бархатистый голос. Его тембр был таким спокойным, что от этого становилось ещё страшнее.

Боб вздрогнул, быстро отступая в сторону.

– Босс… я… это…

Из глубины леса появился высокий мужчина. Его присутствие давило. Тёмный костюм сидел на нём безупречно, взгляд холодный, безжалостный, как у хищника, что уже выбрал жертву. Волосы цвета воронова крыла, подбородок покрыт лёгкой щетиной. Он остановился, оценивающе оглядывая происходящее.

– Почему она так одета? – спросил он, указывая на меня.

– Её поймали при осаде дворца… возможно, больна, никто ее не трогал… – залебезил Боб.

Я замерла, не отводя взгляда. Мужчина подошёл ближе. Я ощущала его запах – древесный, с примесью дорогого табака и стали. Его пальцы лёгким движением сорвали с меня паранджу, обнажив лицо. Несколько мгновений он изучал меня, не моргая, не говоря ни слова.

Густая тишина опустилась на лес.

Я сжала пистолет. Моё сердце стучало в висках.

«Выстрелить… сейчас…»

Но внезапно его рука оказалась на стволе. Одним движением он выбил оружие из моей дрожащей ладони. Хватка, как железо.

– Господин Риччи, она не продается,– вдруг пискнул Боб. Мужчина оглядел его презрительным взглядом, словно участь его уже известна.

– Ты знаешь, кто я? – прошептал он, устремляя взгляд на меня.

– Прошу… отпустите… домой… – выдавила я, ощущая, как слёзы предательски подступают к глазам.

Он усмехнулся краем губ.

– Запомни это имя. Я – Домиано Риччи. А ты теперь моя собственность.

Я захлебнулась рыданиями, качая головой. Пытаюсь вырваться, но его люди подоспели, схватили меня за руки. Боль вспыхнула в плечах. Я пыталась отбиться, била ногами, царапалась, но это лишь развлекало их.

– Усыпите её. – приказал Риччи.

Я увидела приближающийся шприц.

– Нет… прошу… – голос дрожал. Я снова посмотрела в его глаза. Там не было жалости.

Укол. Ледяное жжение разлилось по вене. Всё поплыло. Шумы стали глухими, словно из-под воды.

Последнее, что я видела, – это как голова Боба откинулась назад, а на лбу расплывается тёмное пятно.

Выстрел. Пустота. Темнота.

***

Я пришла в себя от резкой, оглушающей боли в голове. Глаза будто налились свинцом – я не могла их открыть, а язык прилип к небу, пересохшее горло не слушалось. Где я? Куда меня притащил этот зверь?

Ответ мог знать только он.

Вторая попытка открыть глаза оказалась удачнее. Я моргнула, пытаясь сфокусироваться на тусклой, мигающей лампочке, что висела в центре потолка, словно последняя надежда этого забытого Богом места.

Медленно осмотрела помещение. Пусто.

Гулкие серые стены, сырой бетонный пол, тяжелый запах плесени и затхлости.

Я судорожно втянула воздух, и по телу пробежала дрожь.

Боже… куда я попала? Что со мной будут делать?

Взглянув на себя, я облегчённо вздохнула. Одежда на месте. Платок с головы никто не сорвал. Но мочевой пузырь уже неумолимо умолял о пощаде, а желудок скручивало от голода.

Наверное, впервые в жизни я поняла, что значит голодать по-настоящему. Слёзы сами выступили на глазах. Совсем недавно я танцевала со своими сёстрами, под одобрительные хлопки отца, а теперь – сижу на холодном полу, как выброшенная вещь, одна, в незнакомом месте, без семьи, без тепла.

Я невольно вспомнила принцессу Фиону и взбесилась на себя. Какого чёрта я тогда мечтала о свободе, о том, чтобы кто-то спас меня от той жизни, где мне, по сути, было хорошо? Где теперь мой жених? Почему отец не рвёт горы, не ищет меня?

О, Всевышний, сердце отца, наверное, разрывается сейчас…

Вдруг дверь скрипнула, и я вжалась в угол, обхватив колени. Повернуть голову на звук было страшно, но я всё же посмотрела – и увидела его. Дона Домиано Риччи. Высокий, как скала, с холодным, хищным взглядом.

Он подошёл ближе, от него веяло сталью и смертью.

– Снимай одежду, – его голос резанул по нервам, словно ножом по живому.

Я раскрыла глаза, губы задрожали, но я крепко их сжала. Медленно мотнула головой.

Его лицо исказилось.

– Или ты сейчас же раздеваешься, или я сам это сделаю. И поверь… мне плевать, как ты будешь орать.

Я вздёрнула подбородок, силясь казаться храбрее, чем была.

– Я… дочь короля Асада, – пискнула я, когда его лицо оказалось всего в паре сантиметров от моего. От жара его тела щеки вспыхнули. Домиано ухмыльнулся.

– У Асада три дочери. Наида, Аида, Фатима… и ещё одна, убогая, которую он держал взаперти, как срам. Так значит, ты – та самая, да?

Его глаза впились в меня, как лезвия. Я опустила взгляд, чувствуя, как внутри всё сжимается.

– Пожалуйста… отпустите меня к отцу. Он… он заплатит. Любую сумму, в любой валюте.

Я старалась говорить спокойно, но голос срывался. Он насмешливо хмыкнул.

– Дочь Асада, значит? – Домиано скривил губы. – А как зовут нашу драгоценную принцессу?

– Лола… – почти шёпотом.

– Лола… – он повторил моё имя, как бы пробуя его на вкус. – Что ж, принцесса, ты сильно облажалась, раз попала ко мне.

Он резко подошёл, и я ударилась спиной о стену, стараясь держать дистанцию, но он только сократил её.

– Думаешь, я боюсь твоего папаши, м? – его голос хрипел от ярости. – Я уже держу в кулаке всю Италию. Испания вот-вот ляжет под меня. Мировые крысы вылизывают подошву моих ботинок, боясь меня, как смерти. А ваш арабский хлам… мешает мне, как гниль на пути.

– Не смей так говорить! – выкрикнула я, вскипев, – Мой отец сильнее тебя и могущественнее любого дона!

Его пальцы вцепились в моё плечо так, что я едва сдержала стон.

– Не прикасайся ко мне! – прошипела я, дёргаясь.

– Не настолько он могущественен, раз я так легко держу его сокровище в руках, – усмехнулся Домиано. – Где же твой всесильный папаша сейчас, а? Видишь? Нету его.

Слёзы защипали глаза, а он, довольный этим зрелищем, достал телефон.

– Адриано. Позвони этим поганым арабам. Передай – их принцесса теперь моя.

Я в ужасе уставилась на него.

– Пока новости дойдут, я буду задавать тебе вопросы. И либо ты отвечаешь – либо я буду задавать их, снимая с тебя тряпки. Все поняла?

Я сглотнула, судорожно кивнув. Он ухмыльнулся.

– Почему Асад прятал тебя от мира?

– Я… не знаю. Он… всегда держал меня во дворце. Даже в сад не выпускал,– сказала я, задумавшись,–  Говорил, что я особенная… что мои лицо и голос могут обернуться оружием для врагов.

Домиано фыркнул.

– Хм. Знаешь… голос у тебя и правда стоящий. Но куда больше мне интересно, что ты под этими тряпками прячешь?– он оскалился, но тут же снова натянул свою ледяную маску. – Зачем это всё?

– Я оберегаю себя, – отрезала я. – В нашем мире слишком много грязных мужчин. Я ревную своё тело и волосы. Я сама выберу того, кто будет достоин увидеть меня всю.

Его глаза вспыхнули чем-то тревожным. Я почувствовала, как по коже побежали мурашки.

– Придётся снять это для меня, – процедил он.

– Ты этого не заслуживаешь. Ты… ничто!

Он вскинул брови, его лицо перекосилось от злости.

– Ты смеешь так со мной говорить? Ты, маленькая дрянь! Я мог бы сжечь твоё имя к утру, и никто даже не вспомнил бы тебя.

Я раскрыла рот, чтобы что-то возразить, но раздался звонок. Домиано ответил, не отводя от меня взгляда.

– Говори. – Он помолчал, а потом усмехнулся. – Вот как? Папаша твой слег.. Говорят, инсульт хватил. Какая… досада,–  его спокойный голос прошелся по мне, словно острое лезвие.

Я вцепилась руками в рот, чтобы не разреветься.

– Отпусти… меня… к нему… – выдавила я, не надеясь ни на что.

– Ты теперь моя, Лола. Если Асад отдаст мне кусок Аравии – получит тебя обратно. Если же нет – никто и никогда тебя не найдёт. А как надоешь мне  – вывезу в Стамбул и брошу в Босфор. Символично будет. Лола означает тюльпан… А там их ценят.

Колени предательски подогнулись, я вжалась в стену.

– Не бойся, куколка, сегодня я тебя не раздену. Хочу, чтобы ты ещё погадала, каково это будет,– черные глаза без доли усмешки оглядели меня.

– Я… останусь здесь? – с трудом выговорила я, осматривая комнату.

– Нет, принцесса должна жить как принцесса..

Он жестом пригласил меня к выходу. Я не поверила ему ни на грош, но всё-таки встала. Мы вышли в коридор, где я успела разглядеть обстановку. Красиво, богато, но мёртвое всё. Холодно, без души. Мы поднялись наверх.

– Я попросил приготовить для тебя комнату. Будут пожелания? – как плевок, бросил он.

– Домой… – прошептала я.

– Исключено.

В комнате я ахнула. Большая кровать с чистой постелью; балкон, который явно откроет прекрасный вид его особняка. Я чуть не заплакала от слабости, так хотелось быстрее лечь в кровать и забыть холодный пол. Мой взгляд зацепили две двери. Одна  – ванная, похожая на бассейн. Другая – пустая гардеробная.

– Я… хочу одежду… такую же, как на мне, – тихо прошептала я.

– Как скажешь, – устало пробормотал Домиано и вышел.

Я бы могла сбежать, но понимала – глупо. Этот дом кишит охраной.

В дверях появилась женщина, казалось бы мать Дона.

– Здравствуйте, мисс. Я Долорес. Босс приказал присматривать за вами.

Я удивленно кивнула.

– Можно мне в ванную и спать?

– Конечно.

Она подошла снять с меня одежду. Я остановила её, сама развязала платок. Чёрные волосы упали на плечи спустя долгое время. Долорес ахнула.

– Мисс… вы как с небес сошли.

Я слабо улыбнулась ее комплименту. В ванной я сбросила остальное, погружаясь в горячую воду с лепестками роз. Долорес ушла за едой и закрыла дверь на ключ.

А я знала… совсем скоро она сорвётся.

Всевышний… дай мне сил победить этого монстра…

Глава 2

Ночь забрала остатки адреналина. Будто очнулась от дурного сна – только теперь я по-настоящему поняла, что произошло за эти два дня. Я убила. Холодно. Без пощады.

Позволила себе разрыдаться так, что за дверью раздался испуганный голос Долорес, просящей впустить её. Мне было плевать, слышит ли это Домиано. Плевать, что увидит мою слабость, мой страх.

Мой поступок, моя безрассудная дерзость стоили отцу инсульта. Боже, как же я хотела увидеть его, обнять, сказать, что его любимая принцесса жива. Что не сдастся. Я должна быть сильной ради семьи. Должна сбежать. Вернуться к ним. А Домиано не вправе удерживать меня. Я не наложница. Не рабыня.

Только к рассвету, вымотанная слезами, я провалилась в чёрную бездну сна.

Разбудил меня щелчок замка. Сердце сжалось. Я в одном белье. Что, если это он?.. Торопливо натягиваю одеяло до самых бровей. Дверь открылась.

– О Всевышний… Долорес… – прохрипела я, узнавая её. – Чуть в гроб не вогнала.

Она вошла, держа в руках несколько пакетов.

– Простите, миледи… Я боялась, что… что вы с собой что-нибудь… А уже полдень, а вы всё ещё…

Она виновато опустила голову.

– Ничего страшного, хабибти, – я села на кровати по-турецки и попыталась улыбнуться. Долорес казалась женщиной доброй, с тёмно-голубыми глазами и лёгкими морщинками у губ. Высокая, с оливковой кожей, волосы собранные в аккуратный пучок.