Принцесса для сводного. Ты разбудила моих демонов

Элли Дрим

Принцесса для сводного. Ты разбудила моих демонов

Глава 1

Майя

– То есть ты вышвырнул маму из своей жизни, чтобы заменить ее на эту шлюху?

– Закрой рот! Твоя мать сама сделала достаточно, чтобы убраться из нашей жизни, Клим! Я говорю тебе первый и последний раз…

– Можешь не говорить, мне плевать!

– Нет, ты выслушаешь! Стой!

Крики, которые доносятся из столовой, заставляют мое сердечко сжаться.

Я знаю, что сегодня должен был приехать Клим. Сын мужа моей мамы, Кирилла. Дядя Кир очень его ждал, рассказывал, что Клим юный гений, что он шарит в компьютерах и технологиях круче, чем Дуров в свое время. Каюсь, я не знала, кто такой Дуров, пришлось загуглить.

Ого! Вот это да! Создатель «В контакте» и «Телеграмм» – реально тот, кто «шарит», как выразился отчим.

Мне было жутко интересно увидеть этого Клима. Ну, как увидеть – именно вживую.

На самом деле я уже видела все фото, которые нашла тут, в особняке и в сети. Их не так много. Впечатление, что этот Клим специально окутывает себя ореолом загадочности. Что стоит одно фото, где виден торс с тату, а лицо укрыто капюшоном? Я разглядывала его, ловила себя на мысли, что мне хочется провести пальцами по татушке, нет, не по татушке, по его коже, по мышцам груди.

Каюсь, я слишком много об этом думала. О том, чтобы потрогать Клима.

Ни об одном другом парне я не размышляла в подобном ключе.

Никогда.

Да, мальчики интересовались мной всегда. Наверное, с детского садика точно.

Я всегда была такой принцессой-принцессой. Мама отлично шьет, и, даже когда мы с ней были на мели, у меня всегда оказывалось самое красивое платьице на празднике. И все мальчики дрались за право встать со мной в пару.

И в школе тоже было так же. Я ничего специально для этого не делала. Девчонки за моей спиной шушукались, обсуждая, что я нарочно строю из себя тихоню и скромную недотрогу. Чтобы завлечь пацанов. Бред какой! Я никого не хотела завлекать! На самом деле я какое-то время панически боялась мужчин.

Причина была в том, кого я считала отцом. К счастью, позже мама объяснила, что моим папой этот человек, Алик, не был. Она просто вышла за него замуж, будучи беременной, надеялась, что Алик будет помогать. Он ей обещал, а потом… Он бил маму, сильно. Один раз избил так, что она попала в больницу, а меня чуть не отправили в детский дом, соседка спасла, забрала в свою квартиру. Алик и на меня руку пытался поднять. Тогда уже мама хорошенько его приложила. А потом собрала вещи, и мы сбежали. Подала на развод, Алик пытался препятствовать, но их развели. Потом мы узнали, что его посадили, какую-то женщину он все-таки убил.

Да, увы, знакомство с мужчинами в моей жизни было не самым веселым.

И когда парни стали подрастать, драться, я панически боялась проявления их агрессии. Сторонилась.

А девчонки посчитали, что я набиваю себе цену.

Подруг у меня было немного.

Я училась в шестом классе, когда мы с мамой переехали в областной центр, она устроилась медсестрой в хорошую платную клинику, мы сняли приличную квартиру, я пошла в хорошую школу.

Пошла с ужасом, уверена была, что меня не примут. Когда ко мне подошла пухленькая девочка Кира, я была очень рада. Оказалось, что Кира – лидер в классе, несмотря на полноту. Никто ее не троллил, попробовали бы! Кирюха была тот еще командир – сама кого хочешь затроллит. Она взялась за меня, а я взялась за нее! Да, да! Попросила маму найти мне книги по эндокринологии – мама же хотела стать врачом, но забеременела мной, пришлось оставить мечту. В справочнике я вычитала, что причиной полноты подруги может быть инсулинорезистентность, буквально заставила ее уговорить родителей пойти по врачам. Итог был, еще какой! Можно сказать, я спасла подругу от диабета. А она меня от одиночества и кучи комплексов.

Правда, с парнями сильно проще не стало. Я уже не боялась их, потому что мы с Кирой пошли на дзюдо, считали, что любого уложим на татами, правда, занимались всего год, но все-таки.

Просто тогда мне было неинтересно с мальчишками. Да и потом.

Может, просто не те парни мне попадались?

Да, они смотрели на меня как на божество. Я ведь отлично выглядела даже в пубертате, когда детки сильно меняются, и даже красотки часто превращаются в гадких утят.

Меня не особенно прельщало восхищение мальчиков, парней, юношей.

Я хотела учиться, думала о медицинском, но, пару раз побывав у мамы в клинике, поняла – это совсем не мое. Мама и Кира считали, что мне нужно в индустрию красоты, я же тоже стала шить, как и мама, и меня даже приглашали несколько раз участвовать в модельных показах. Но эта тема меня тоже не вдохновляла. Мне совсем не зашел закулисный мир модельного бизнеса. Я, конечно, не отказывалась, все-таки это была финансовая поддержка для мамы, но и убиваться, чтобы меня взяли на показ или на фотосессию, была не готова.

Мне нравилось пытаться разобраться в людях, в их проблемах, я часто давала дельные советы той же Кирюшке и одноклассницам.

Кира первая сказала, что из меня выйдет классный психолог, я решила – почему бы и нет? Начала готовиться к поступлению.

А тут как гром среди ясного неба…

Нет, я видела, что с мамочкой что-то происходит. Сначала она стала задумчивой. Грустной. Потом, наоборот, слишком веселой. Как-то раз пришла домой с огромным букетом пионов, просто нереально огромным.

– Мам, у тебя кто-то появился, да?

– Ты против? Если против, то…

– Мамуля, ты что? Я только за! Ты же у меня такая красотка.

Мама на самом деле у меня красивая, мы очень похожи. Она фигуристая, невысокая блондинка, у нее точеное лицо, красивые пухлые губы – свои, родные, огромные голубые глаза. Мужчины на маму всегда делали стойку, но после Алика она долго боялась кого-то к себе близко подпускать. Знаю, что пара романов у нее была, но, видимо, не так серьезно, как в этот раз. Маме было всего тридцать шесть, и она, конечно, имела право на счастье!

Через пару недель мама пригласила его домой. Очень сильно волновалась.

Я увидела ее избранника и реально офигела!

Во-первых, к нашему дому он подъехал на крутом внедорожнике. Дверь ему открыл охранник!

– Мама, он богатый?

– Неприлично, Май, неприлично богатый, – сказала мама, закусив губу. – Я поэтому и боюсь, и волнуюсь. Зачем Кириллу я? Он может взять любую, молоденькую, красивую.

– Мам, ты у меня и молоденькая и красивая!

– Он до меня встречался с моделью двадцатидвухлетней. Ну, как встречался, она была его содержанкой. Майя, если вдруг он будет к тебе приставать, ты же мне скажешь?

– Мамуль, ты что, с ума сошла?

Мама потом извинялась передо мной за эти слова, но она реально боялась.

А мне достаточно было увидеть, как Кирилл на нее смотрит.

Красивый, богатый, умный, с хорошим чувством юмора. Я тогда в шутку спросила, нет ли у него брата помоложе, для меня.

– Есть сын. Уверен, тебе понравится. Но характер у него – не дай боже. Таким куколкам, как ты, Майя, лучше держаться от Клима подальше. Ему подрасти надо, пройдет этот юношеский максимализм, и он будет для кого-то отличным мужем. Как и я.

Мы с мамой знали, что Кирилл в разводе, причины маме были известны, но мне никто не докладывал.

И вот теперь я слышу страшные обвинения, которые бросает этот Клим!

– Стой, я сказал!

– Да пошел ты!

Я застываю в дверях и не успеваю отодвинуться, когда на меня несется огромная фигура в черном, толкает плечом и сбивает с ног.

Вскрикиваю, понимая, что лечу на пол, но сильные руки хватают меня, прижимая, сдавливая что есть мочи.

Поднимаю голову и сталкиваюсь с безумным взглядом его необыкновенных глаз. В полутемном холле кажется, что они светятся желтым огнем, как у тигра.

– Подслушиваешь?

– Нет, я просто хотела зайти.

– Будешь крысятничать, я тебя размажу, поняла, кудряшка?

Он наматывает мой локон на свой палец и неожиданно с силой дергает, так, что у меня слезы брызжут из глаз.

– Ты что?

– Лучше держись от меня подальше, Барби. Я ни хрена не Кен.

Да, он не Кен, я это быстро поняла.

Глава 2

Майя

У меня на глазах невольные слезы, кожу головы саднит от того, как он сильно дернул меня за волосы. За что? Что я ему сделала? Дикарь какой-то.

Откуда такая ненависть? Неуравновешенный дикарь! Мне становится страшно.

Зачем мама связалась с этой семейкой? И мне теперь что, общаться с этим бешеным? Я, по правде сказать, надеялась, что мы… Ну, подружимся – это слишком нереально, но хотя бы будем общаться нормально. Климу же не пятнадцать! В конце-то концов!

Но оказалось как оказалось. Горло дерет от невыплаканных слез, у меня вообще часто слезы близко, могу расплакаться из-за ерунды, но с возрастом научилась сдерживаться. Но тут…

– Майчонок, что случилось? – мама подбегает ко мне, обшаривает сверху-донизу взглядом, видит, что я держусь за голову. – Тебя ударили? – шепчет и порывисто меня обнимает.

– Ударили? – не понимаю, о чем она. С чего такие мысли? – Нет, нет, – кручу головой, – меня никто не ударил.

– Но что случилось?

– Случился мой сын, – Кирилл Дмитриевич выходит из кабинета, взгляд хмурый, но вместе с тем извиняющийся, – извини его, Майя, этот парень… Он…

– Он не рад нам, – смело встречаю взгляд отчима.

– Ерунда, – он сцепляет челюсти и становится похожим на своего отпрыска.

Только Клим мрачнее, жестче, злее.

Интересно, что его сделало таким? Обычно есть причина.

Мы не рождаемся злыми изначально. Должны быть обстоятельства, которые ожесточают, делают бешеным зверем с неконтролируемыми эмоциями.

– Я с ним поговорю. Он не будет обращаться с вами плохо, – заявляет отчим и смотрит на меня прицельно. – Майя, не обращай внимания. Если будут какие-то проблемы, приходи сразу ко мне.

– Давай я провожу тебя в комнату, – щебечет мама, как всегда, умело переключаясь на добрый лад. Она миротворец, и у нее отлично получается сглаживать углы. – Ты мне говори, если что, – шепчет мне, обнимая за плечи, пока мы поднимаемся по шикарной белоснежной лестнице, не побоюсь этого слова, замка. – Клим просто пока не принял нас, еще бы – думает невесть что. Наверное, его можно понять. Что он тебе сказал, милая?

Уже в комнате сажусь на диван и прижимаю к себе подушку, а мама расхаживает по комнате и что-то перекладывает с места на место. Только так я понимаю, насколько она нервничает, хоть и пытается скрыть это. Рассказываю ей про стычку с Климом. Она замирает, от шока глаза ее округляются.

– Прямо угрожал? За волосы дернул? Ну… – растерянно охает. – Я всё же надеюсь, что он успокоится. Но ты постарайся тогда с ним не пересекаться, а я буду держать руку на пульсе. Милая, всё будет хорошо. – Мама присаживается на край моей кровати с, обалдеть, балдахином и гладит меня по щеке. – Ты не злишься на меня?

Вскидываю голову.

– На тебя?

– Это из-за меня всё. Я решила строить свою личную жизнь, и тебе пришлось жить тут.

Я слушаю ее слова, она осознает их, и мы синхронно хихикаем, как две подружки. “Пришлось” – это не про особняк Дементьевых и его шикарную обстановку. Многие бы мне позавидовали. И моей мамочке – тоже. Наверное, нам и правда повезло. Ну а Клим – ложка дегтя в бочке меда. Большая такая ложка. Правда, дело вовсе не в деньгах. Мама никогда не была меркантильной и не стала бы ни с кем встречаться ради денег. Ни за что. Я знаю, что она любит Кирилла, и желаю ей счастья. А она переживает за меня. Обнимаемся снова, она смотрит на меня с сочувствием.

– Давай дадим время Климу. Он привыкнет. Если что, Кирилл с ним поговорит.

– Давай, мам, – улыбаюсь, а у самой на душе сумрачно, плохое предчувствие гложет, под ложечкой сосет.

Мама не видела этот дикий тигриный взгляд, который транслирует ненависть.

Вспоминаю, и табун мурашек несется по коже, и в горле застревает ком.

Так вот какой ты, оказывается. Клим Дементьев.

Настоящий Дементор!

Как я хотела, чтобы всё было иначе!

Глава 3

Майя

Почему-то, глупая овечка, я рассчитывала совсем на другое.

Мне казалось, что начиналось всё неплохо, почему я и думала, что у нас с Климом будет нормальное общение. Наверное, потому, что я ассоциировала Клима с его отцом, с Кириллом, который мне очень понравился.

После того как Кирилл сделал маме предложение, они сыграли милую скромную свадьбу. Мама не захотела банкет на двести персон. Тогда я была уверена, что Клим приедет, – это же свадьба отца! Но его не было, он проигнорировал радостное для отца событие. И сейчас я понимаю почему – скорее всего, он считает, что его родители разошлись из-за моей мамы.

Решаю озвучить ей свою мысль, вот прямо не могу успокоиться, мне хочется разобраться в причинах такой лютой ненависти.

– Мам, так, может, Клим уверен, что его родители развелись из-за тебя?

– Нет, Майчонок, – мама улыбается, – я бы ни за что не стала любовницей. Он уже был разведен до нашего знакомства. Мы в клинике познакомились, когда он приехал туда с травмой. Я делала перевязки, так и познакомились.

Мама мне никогда не рассказывала подробно, как она встретила Кирилла, поэтому я слушаю с большим интересом.

– А что потом? На свидание позвал?

– Если бы, – мама фыркает, но в глазах хитринка, – он мне сделал предложение. Но не руки и сердца, нет, такое, о котором маленькие девочки еще ничего не знают.

Сконфуженно краснею, пытаясь не думать о том, что конкретно предложил Кирилл. Нет, нет, я даже знать не хочу. Я правда еще слишком маленькая для подобного.

Мама продолжает вспоминать, перескакивая с непристойного момента на приличные события:

– Потом я пошла к главврачу, попросила его, чтобы больше я этому пациенту перевязки не делала. Но Кирилл потом меня нашел, извинился, предложил сходить на свидание, я отказала. Не хотела связываться. Но мы продолжали порой встречаться в коридорах клиники. Он видел меня за работой. Знаешь, потом признался, что его впечатлило, как усердно и терпеливо я занимаюсь с пожилыми, капризными пациентами. Сказал потом, что оценил это, начал нормально ухаживать, красиво, – мама мечтательно улыбается, видно, что ей приятно это вспоминать. – Я сначала не хотела, боялась. Не мой уровень вроде как, да и он привык к эскортницам, раз подумал, что можно подкатить к медсестре, – передергивает плечами и крутит обручальное кольцо на пальце. – Но на самом деле всё не так было. Он нормальный, Кирилл, а жена от него сама гулять стала. Он был верный, любил ее, а она к его компаньону в трусы залезла, ну, он ее и выгнал. А сыну она наплела, что всё наоборот, папаша блудил, а она верная.

– Значит, все-таки Клим уверен, что ты увела его отца от матери?

– Выходит, что так. Но думаю, если дело будет плохо, ну, между вами, я попрошу Кирилла не жалеть сына и сказать ему как есть. Пусть знает правду.

Сглатываю ком в горле и натянуто улыбаюсь. Надеюсь, что всё рассосется само собой. Мы же всегда так думаем, верно? Что всё наладится, что люди вокруг добрые, ну или, по крайней мере, они не сделают тебе зла, если добрый ты и к ним хорошо относишься.

Как бы не так! Это правило не работает. У вселенной другие планы.

И у моего сводного брата слова не расходятся с делом.

Как только я выхожу во двор, чтобы подышать вечерней прохладой, как вдруг, откуда ни возьмись, на меня налетают две черные тени. Собаки! Огромные доберманы, похожие на церберов из ада, начинают громко лаять, брызгая слюной, которая летит во все стороны с огромных клыков. Дрожь прокатывается по телу, и меня сшибает с ног, падаю на четвереньки и зажмуриваюсь, не понимая, что делать.

Они же меня разорвут! И не подавятся даже!

И тут я слышу спокойное:

– Ко мне.

И собаки, как милые щеночки, виляя хвостом, подбегают к Климу, тот стоит с довольной улыбкой, похожей на оскал хищника, и держит в руке два огромных куска мяса, дразня своих питомцев.

Боже, какие они жуткие! И бегают без поводков и намордников по двору.

Это вообще нормально?

Во все глаза смотрю на то, как он поднимает шматы ярко-красного мяса, размахивая им, и – естественно, намеренно – дергает рукой, якобы бросая им в меня.

Страх перемалывается злостью, и в сухом остатке остается только она.

Я вспыхиваю как спичка и резко поднимаюсь на ноги.

Он думал, что меня можно напугать? Загнать в угол?

Не хочу ему этого позволять!

Глава 4

Майя

– Боишься? – намеренно тянет слова, издевательски улыбаясь.

Бесячий сводный! Как же он меня бесит!

Напугать решил? Так вот нет, я не покажу тебе страха, Клим!

Стараюсь дышать ровно и небрежно пожимаю плечами, складывая руки на груди. Не так заметно становится, что они дрожат. Да что там, я вся дрожу! Губы похолодели, ноги трясутся, едва сдерживаю порыв бежать отсюда без оглядки.

– С чего мне бояться? Ты же не хочешь, чтобы меня загрызли твои собаки? – выделяю слово “твои”, намекая, что отец его по головке не погладит, если на меня накинутся ручные доберманы новоявленного братца.

Киваю на псов, что притихли рядом с ногой своего хозяина. Клим треплет их по холке, они довольно урчат, я невольно любуюсь этой картинкой – высокий, красивый парень с двумя доберманами. Это достойно постера фильма. Фильма ужасов, в котором монстр насылает на жертву хищных собак…

Да уж, Клим явно не принц из сказки. Как он там сказал? Я не Кен. Держись от меня подальше? Так чего же сам цепляется?

– Чего ты добиваешься? – спрашиваю бесстрашно.

Нет смысла ходить вокруг да около.

– А что, это непонятно? – бросает резко, практически выплевывает.

Он похож на смертоносную пулю, которая готова вылететь из дула пистолета и прошибить твою грудную клетку. Отнять жизнь.

– Зачем ты грубишь? Я просто спросила. Наши родители поженились. Мы с тобой будем ходить в один университет. Зачем нам ругаться?

Прежде чем ответить, Клим кормит мясом своих “милых щеночков”, которые едят с его руки и жалобно скулят, выпрашивая его ласки. Потом отряхивает руки и подходит ко мне, заставляя инстинктивно вздернуть подбородок.

До чего же он огромный. Скала. Отвесная скала, непоколебимая вершина, твердая и опасная.

– Надо же, университет, – тянет он, медленно доставая из кармана влажные салфетки, вытирает руки, убирает пачку обратно и возвращает внимание ко мне, лениво проходясь глазами по моему лицу.

И там, где останавливается его взгляд, я чувствую жжение.

Да что же это такое? Даже губы печет. Никогда я такого не ощущала рядом с мальчиками. Почему из всех парней на свете я так остро реагирую именно на гадкого сводного братца?

Майя, ты же будущий психолог, ты прекрасно знаешь объяснение! Так работают инстинкты самозащиты – все чувства мобилизуются, чтобы не проиграть в битве, в данном случае словесной.

– А что тебя удивляет?

– Может, то, что блондинки считают, что у них есть мозги?

Очень смешно, пытается вывести меня из себя? Ладно. Просто не буду на это реагировать.

– Вообще-то, я хотела быть медиком. Как моя мама.

– Медиком? – он усмехается, а дальше выплевывает очередную гадость: – Ты называешь медиком тупую медсестру, которая меняет утки старикам?

А вот на это не повестись нельзя.

– Медсестры не тупые. И они делают гораздо больше! – бросаюсь на защиту мамы, но снова вижу гадкую издевательскую улыбку.

Он меня спровоцировал. Специально! Снова беру эмоции под контроль.

Вдох – выдох. Дыши, Майя! Ты же не хочешь проиграть.

– Моя мама хотела быть врачом, но не смогла доучиться. Потому что родила меня.

– Ты решила мне рассказать всю свою родословную до пятого колена? – усмехается Клим, стоя в позе, которая отзеркаливает мою. Только его ноги широко расставлены, тогда как я на своих еле стою. Они продолжают дрожать – нелегко отбивать его издевки.

– Я просто разговор поддерживаю, пытаюсь наладить отношения, – выдаю сиплым голосом, который набирает силу. За маму я любого порву! – Мама не виновата, что так вышло!

– А кто виноват? Говорю же, тупая. Какой из нее медик, если она не умеет предохраняться?

– Жаль, что твои родители не предохранялись и родился ты! – выпаливаю, тут же жалея, а Клим словно просыпается.

С него слетает ленивая сонливость, и глаза начинают агрессивно поблескивать.

– Ну да, вашей нищей семейке было бы выгодно, если бы меня тут не было.

Даже не хочу знать, что он имеет в виду! Но контакта – явно не вышло!

– Думай что хочешь, Клим! Не надо судить о людях, которых ты не знаешь! Моя мама замуж собиралась, она не знала, что отец ее ребенка погибнет, – я содрогаюсь от озноба, сотрясающего всё тело, и из глаз текут слезы.

Черт, я не хотела плакать перед ним и показывать слабость.

– Ну-ну, не надо так стараться, Барби, – Клим подходит ближе, пугающе близко, – что ты там пищала про университет? Хотела медиком стать?

От резкой смены тона я теряюсь. Он… Он специально так делает, чтобы дезориентировать противника. Знаю это, но всё равно поддаюсь. Предвестники Стокгольмского синдрома на месте. Когда агрессор выдает крохотную каплю ласки, жертва сразу же реагирует.

– Да. Я… хотела. Только… только я боюсь крови… Поэтому… поэтому я…

Вот зачем я это сказала? Это точно было зря. Зачем я стала откровенничать?

– Медик, который боится крови. Интересно, – снова тянет Клим, – трудно тебе тут будет, принцесса, – улыбается, напоминая жуткого Джокера.

– Почему? – выдавливаю из себя, не в силах оторвать взгляда от его хищной красоты.

Крапинки в тигриных глазах завораживают. И Клим просто потрясающе красивый. Он как звезда, как актер из фильма, или рок-музыкант. Я чувствую себя фанаткой, которая оказалась рядом с кумиром. И это так глупо, и хочется надавать себе по щекам за то, что я как мотылек, который глупо и абсолютно бездумно летит на яркий свет, рискуя спалить себя дотла.

– Потому что я… – Он вдруг заводит руку за спину, заставляя меня непонимающе хлопать ресницами. Что он задумал? – Потому что я-то как раз очень люблю кровь.

Перед моими глазами сверкает лезвие. Это нож. Настоящий кинжал, который Клим вытащил из-за пояса и подносит к своей раскрытой ладони. Взмах – и он проводит по коже. Смотрю во все глаза. На коже проступает кровь. А он – он даже не дергается.

Он вообще человек?! Кто так делает? Куда я попала?

Мне кажется, я сойду с ума – он порезал руку, чтобы напугать меня видом крови?

Глава 5

Майя

– Ты… Ты с ума сошел? – шагаю к нему смело, хватая за запястье.

Он дергается, но руку не вырывает, кровь льется, густая, алая, на улице сумерки уже, но на нас падает свет фонаря.

– Ты же боишься крови?

– Да… – На самом деле боюсь, смотрю на его ладонь, а в глазах туман, и тошнота подкатывает.

– И почему ты не падаешь в обморок? Давай, ну?

– Ты совсем дурак, да? Знаешь, что можешь занести инфекцию? Или столбняк? У тебя прививки есть?

– Ты точно двинутая, ладно, пусти, концерт окончен.

– Нет! – вскрикиваю, когда он пытается оттолкнуть. – Нужно продезинфицировать обязательно и повязку наложить.

– Наложить можно в штаны, детка, мои парни еще здесь, мне их позвать? – он складывает губы, собираясь свистнуть, а я, видимо, схожу с ума от страха настолько, что поднимаю вторую руку и закрываю ему рот.

Мгновение мы стоим, глядя друг на друга не отрываясь, потом Клим дергает головой, сбрасывая мою ладонь.

– Рамсы попутала, кудряшка? Не смей меня трогать.

– Я сказала, что нужно сделать повязку. Хочешь, чтобы я позвала маму или твоего отца?

– Думаешь, я боюсь, глупая?

– Думаю, ты не хочешь выглядеть идиотом. – Ух, я точно, как он сказал, чего-то там попутала. И осмелела. Он ведь на самом деле может позвать своих псов? И оттолкнуть меня. Но у него кровь! Я не могу его просто оставить.

– Делай, – внезапно говорит Клим, а я теряюсь.

– Что?

– Ты точно тугая. Ты сказала, что надо повязку.

– Да, но у меня ничего нет.

– Пошли.

Он разворачивается, хватает меня под локоть и тащит куда-то, точно не ко входу в дом.

– Куда мы идем?

– Много вопросов, кудряшка.

– Это не кудри, это локоны.

– Поебать.

– Не выражайся!

– Слушай, ты… – Он резко тянет меня на себя, и я вскрикиваю, впечатываясь в мощный торс. – Это мой дом, моя территория и мои правила! И я буду выражаться тут как хочу, поняла? Не нравится? Чемодан, вокзал, Зажопинск.

– То, что это твой дом, не дает тебе права материться при мне!

– Заебись! А я буду. И вообще, это ты ко мне прилипла как липучка, пиявка. Мне твоя помощь на хер не сдалась. Просто чисто по приколу. Опять же, не устраивает? Вали. Только помни, что во дворе собаки, и они натасканы нападать на чужаков.