Стану твоей проблемой

– Ничего не хочешь мне рассказать? – все же спрашиваю я.

Даша даже не поворачивается, лишь едва заметно пожимает плечами.

– Нет. А должна?

– Конечно нет. Зачем?

Мой смех звучит хрипло, но с издевкой. Надеюсь, она понимает сарказм.

– От кого ты так удирала вчера вечером?

Дарья наконец поворачивается в мою сторону, ее взгляд цепкий, но в нем отчетливо просвечивает усталость. Сил у это малышки явно осталось не много. Надо бы дожать уже.

– От бывшего любовника, – с усмешкой отвечает она, идеально вписываясь в мою игру. – Не хотел отпускать.

– Такая любовь, что теперь твой фейс расклеен по всей Москве? – вопросительно дергаю бровью и провокационно ухмыляюсь.

– Что ты имеешь в виду? – хмурится Даша, а я чувствую в груди всполохи триумфа. Попалась девочка, теперь ей некуда деваться, придется рассказывать, как есть.

Одной рукой держу руль, второй достаю из внутреннего кармана сложенный лист бумаги и швыряю ей на колени.

Дарья разворачивает, видит себя и ее лицо меняется. Она берет картинку, пальцы дрожат, но взгляд становится настороженным.

– Что это?

– Фоторобот, Даша, – хмыкаю довольно. – Не узнать тебя сложно, согласись?

– Но как…

Задницей об косяк!

– Самое время рассказать, что ты делала в офисе Громова, – говорю прямо и холодно, сразу давая понять, что шутки кончились. – Особенно интересна дырка в его башке.

Дарья бледнеет и судорожно втягивает воздух. Проводит ладонью по лицу и обнимает свои плечи руками, словно не может согреться.

– Это не я. Я его не убивала, – шепчет она торопливо и взволнованно кусает губы.

Не могу сказать, что я ей не верю. Интуиция меня редко подводит, а эта девушка не сильно похожа на хладнокровного убийцу.

– Вот теперь постарайся быть максимально откровенной и расскажи мне все, как есть. А потом я решу, что с тобой делать.

Дарья сжимает листок в руках, ее взгляд мечется между мной и дорогой за окном. Когда она наконец говори, голос становится ровным, но в нем все еще звенит напряженность.

– Я пришла в офис Громова вчера вечером. Мне нужно было с ним поговорить.

– О чем?

– О работе, – она неуверенно запинается, хотя и без этого я понимаю, что врет. Профессиональное чутье не подводит.

– В такое время?

Дарья лишь пожимает плечами. Не верю. Ни единому слову. Но зачем ей скрывать правду? Ради чего? Может и правда закрыть ее на несколько дней, глядишь мозг и прояснится.

– Я говорю правду! – голос срывается. – Я пришла, к времени, которое мне назначили. Но когда я вошла в кабинет, там уже был кто-то еще. Мужчины. Они спорили, кричали. Один из них достал пистолет. Я испугалась и спряталась. Потом выстрел. Громов упал. А я побежала. Я не убивала его. Это правда!

Дарья говорит все громче и почти переходит на крик. Смотрю на нее, прищурившись.

– Почему ты молчала раньше? – давлю на каждое слово.

– Я боюсь. Боюсь их. Боюсь тебя. Я не знаю, кому доверять! – голос срывается, и я вижу, как слезы подступают к ее глазам, но она быстро их проглатывает. – Ты же полицейский. Ты должен помочь.

– Как полицейский, я должен отвезти тебя в Управление на допрос, как единственную подозреваемую, – произношу с сарказмом, не отрывая взгляда от ее лица. Все-таки красивая.

Дарья стискивает руки на коленях, ее глаза сверкают гневом.

– Это шантаж!

– Это факты.

В зеркале замечаю машину, которая слишком близко садится на хвост. Черный внедорожник едет за нами очень долго и почти не сбавляет скорости. Сердце пропускает удар, но голос остается спокойным.

– Пристегнись, – бросаю я, не поворачивая головы.

– Что? Зачем? – глаза Дарьи недовольно расширяются, и она поворачивается ко мне.

– Можно просто сделать, что тебе говорят, не задавая тупых вопросов? – рявкаю и резко жму на газ.

Машина ревет, вырываясь вперед. Дарья врезается в спинку сидения, судорожно тянется к ремню безопасности, пристегивается, ее руки все еще дрожат, но во взгляде появляется стальная решимость.

– Кто это? – спрашивает она нервно, но уже без истерики.

– Любовник твой, бывший, – хмыкаю, издеваясь.

– Не смешно.

– Не смешно будет, если они нас догонят. А пока все это крайне забавно, – ловко лавирую в плотном потоке машин и беру в руки телефон.

– Кому ты звонишь? – в голосе Даши отчетливо слышится паника.

Не бойся, девочка, я так просто не сдамся. Еще повоюем.

– Группе поддержки, – набираю Демида. Трубку берет сразу, словно только и ждал моего звонка. – Пробейте номера черного внедорожника. Срочно.

Сзади машина начинает перестраиваться, пытаясь обогнать. В зеркале вижу, как они ускоряются. Я кручу руль, блокируя их маневр. Дарья цепляется за дверцу, но держится, только ее дыхание выдает, как сильно она боится.

– Итак, Даша, – говорю, чуть повернув голову к ней. – Что-то мне подсказывает, ты рассказала не всю правду. Как насчет второго раунда?

Глава 10 Дарья

Моя голова гудит от напряжения. Все происходящее кажется кошмаром, из которого я никак не могу проснуться. Смотрю на дорогу, но вижу лишь бесконечный тупик. Бежать некуда, а тот, кто сидит за рулем, кажется безразличным к моему страху. Но выбора у меня нет. Марат единственный, кто может помочь. А главное хочет. Надеюсь на это. Я втягиваю воздух носом, ощущая, как дрожь пробегает по телу, и решаю все же рискнуть.

– Хорошо, – выдыхаю я, голос предательски вибрирует от волнения. – Я расскажу…

Но тут у Марата звонит телефон. Он смотрит на экран и поднимает руку, жестом прося меня замолчать.

– Зафиксируй эту мысль, – поясняет коротко и двигает по экрану зеленую трубку. – Чуть позже вернемся.

Я раздраженно отворачиваюсь к окну, слушая, как капитан разговаривает. Ничего не понятно, но очень интересно.

– Да. Понял. Минут через десять встречайте, – его голос звучит ровно и спокойно, словно за нами нет погони. Марату совсем не страшно? Мне же становится не по себе.

Пытаюсь сообразить, что происходит, но внутри все сжимается, когда в зеркале заднего вида снова появляется черный джип, стремительно догоняющий нас. Сердце проваливается куда-то в живот, руки автоматически сжимаются в кулаки.

Марат невозмутимо кидает телефон на приборную панель, сжимает руль крепче и резко уводит машину вправо. Бэха беспрекословно слушает хозяина и четко выполняет все приказы, даже когда он сворачивает на убитую дорогу, какой-то промзоны.

– Что ты делаешь? Там же тупик! – вскрикиваю я, увидев соответствующий знак.

Марат не отвечает. Напряженно смотрит в зеркало и что-то бормочет себе под нос.

– Марат, ты слышишь? – пытаюсь вразумить его. – Там не проехать.

– Сколько будет 35647 умножить на 854? – бросает он равнодушно, даже не взглянув на меня.

Я зависаю на пару мгновений, пытаясь в уме посчитать, но быстро понимаю, что это просто способ отвлечь меня.

– Хочешь, чтобы я заткнулась? Мог бы так и сказать, – фыркаю я, но голос все равно дрожит.

– Обидеть не хотел, – хмыкает Марат, бросая взгляд в зеркало заднего вида, и тут же резко сворачивает влево.

– Какой ты безобидный, – иронично поджимаю губы и съеживаюсь, чувствуя, что впереди нас ждет что-то ужасное.

Складываю руки на груди, чтобы хоть немного согреться и смотрю в зеркало, как за нами по ямам прыгает все тот же внедорожник.

– Только не говори, что я тебе не нравлюсь, – коварная улыбка растягивает его губы, делая лицо по мальчишески озорным.

Качаю головой. Сейчас совсем не время выяснять симпатии, нас могут убить в каждую минуту. Но Марат на удивление хорошо держится, или уверенно скрывает страх.

Джип продолжает преследование. Марат ведет машину в только ему одному понятном направлении, его лицо остается непроницаемым. Эта его спокойная самоуверенность пугает еще сильнее.

– Прекрати так делать! – вырывается у меня, когда нервы не выдерживают. – Ты ведешь себя так, будто все под контролем!

Он бросает на меня строгий взгляд и едва заметно прищуривается.

– А что, есть сомнения? – легкая насмешка появляется на его губах. – Я люблю, когда у меня все идет по плану.

Марат проезжает еще несколько сотен метров, сворачивает за бетонное здание и резко тормозит. Я впиваюсь в ремень безопасности, сердце стучит так, что вот-вот вырвется наружу.

– Закройся и, что бы ни происходило, из машины не выходи, – Марат приказывает таким тоном, что ослушаться даже мысли не возникает. Он достает из-под сидения, видимо, левый ствол и снимает предохранитель.

– Поняла? – переспрашивает строго, глядя на меня своими холодными, как лед, глазами.

– Д-да, – выдавливаю из себя, чувствуя, как слезы подступают к горлу.

– Умница, девочка, – хмыкает он, улыбаясь одними глазами, и откидывается на спинку. – Держи себя в руках, принцесса. Шоу начинается.

Время словно замедляется. Единственное, что я слышу, – это стук собственного сердца. Он гулко отдается в ушах, заглушая все звуки вокруг. Черный внедорожник выруливает из-за поворота и останавливается за нашей машиной. Мое тело сковывает паника, каждая клеточка кричит о том, что нужно бежать, но я не могу даже пошевелиться. Я словно прикована к креслу не только ремнем безопасности, но и взглядом капитана.

– Марат, – шепчу я, инстинктивно сжимая его ладонь. – Они тебя убьют.

– Они ж не смертники капитана УгРо валить, – отвечает он с дерзкой усмешкой. Его взгляд на мгновение становится почти добрым. – Спокойно. Я тут, чтобы спасать и впечатлять.

Дерзко подмигивает мне, будто вся эта ситуация – шутка, и выходит из машины, словно идет на прогулку.

Я блокирую двери, мои руки дрожат, дыхание становится частым и прерывистым. Смотрю через окно, как Марата окружают. Люди с оружием. Их жесты резкие, голоса агрессивные. Мое сердце готово разорваться. А он стоит слишком спокойно, будто у него все под контролем. Но это ведь не так, правда? Никакой уверенности в этом у меня нет.

– Мамочки… – судорожно вырывается у меня. Я зажимаю рот ладонью, чтобы не закричать. Гул голосов снаружи становится громче, а внутри все разрывается на куски. Мне хочется закрыть глаза и исчезнуть, но я не могу оторваться от окна. Все внутри сжимается, когда я понимаю, что это конец. Никто нас не спасет.

Глава 11 Марат

Холодный воздух бьет в лицо, как только я выхожу из машины. Один короткий вдох – и весь мир вокруг становится резче, как после пощечины. Внедорожник стоит в нескольких метрах от меня. Фары неприятно моргают и тухнут, а дверцы распахиваются. Из машины выходят четверо. Массивные, в кожаных куртках, будто их только что вытащили из дешевого боевика. Один держит руку на поясе, видимо, у него там ствол. Остальные не скрывают оружия и смотрят на меня, как волки на добычу. "Интересно, кто в этой стае альфа?" – мелькает у меня в голове, и кривая усмешка появляется на губах.

– Ну и что дальше? – бросаю я, скрестив руки на груди. Даже не двигаюсь, просто жду, будто все это спектакль, который давно приелся.

Главный – высокий мужик с шрамом на щеке – выходит вперед. Голос низкий, как раскат грома, но в нем нет уверенности. Он здесь для показухи, и это видно сразу.

– Отдай нам девку и разойдемся мирно, – он кивает на мою машину, а я лишь усмехаюсь. Медленно оглядываю их, будто оцениваю товар на рынке. И что, это лучшее, что вы смогли найти?

– Девку? – тяну я с ленивой усмешкой. – Ты, наверное, не в курсе, но она моя. И она остается со мной.

Лицо главного кривится, как будто я только что наступил ему на ногу. Он делает шаг ближе, теперь между нами пара метров. Остальные начинают медленно обходить меня по кругу. Примитивная тактика – сдавить и запугать. Я уже почти зеваю от скуки.

– Ты, кажется, не понимаешь, с кем связался, капитан, – шипит он. – Если не хочешь неприятностей, будь умнее, уйди с дороги.

– А если хочу? – хмыкаю дерзко и мажу небрежным взглядом по циферблату на запястье. – У вас есть ровно две минуты, чтобы свалить нахрен, – спокойно говорю я, на секунду поднимая глаза. – Иначе пожалеете, что вообще ввязались в эту историю.

Они начинают ржать. Смех звучит грубо, почти истерично. Один даже наклоняется, упираясь руками в колени, будто услышал лучший анекдот. Какие же идиоты. Мне очень хочется узнать на кого они работают. И я это обязательно сделаю, но не сейчас.

– Ты серьезно? Две минуты? – хохочет тот, что с оружием. – Ты совсем больной, капитан?

Я не отвечаю. Просто стою, неподвижно наблюдая за ними. Сердце бьется ровно, мысли холодные и четкие. Они думают, что меня можно сломить напором. Глупцы. Так и хочется закатить глаза.

Смех обрывается резко, когда сзади раздается гул двигателей. Из-за зданий появляется черный микроавтобус. Двери распахиваются, и оттуда выходят люди в балаклавах. Черная форма, перчатки, оружие – все это создает нешуточное впечатление. Автоматы Калашникова блестят под солнцем.

– Я предупреждал, – спокойно говорю я, кивая в сторону новоприбывших. – Теперь у вас ровно десять секунд, чтобы исчезнуть. Время пошло.

Их лица меняются. Напряжение в воздухе нарастает, как перед грозой. Один из них делает шаг назад, другой судорожно оборачивается к своему внедорожнику. Главный все еще стоит, пытаясь сохранить лицо, но я вижу, как его уверенность утекает с каждой секундой.

– Ну, что скажешь? – спрашиваю я, наклоняя голову чуть вбок. – Мирно разойтись уже не выйдет?

Они еще пару секунд стоят, словно оценивают шансы, но потом начинают двигаться к машине. Их оружие уже опущено, а шаги нервные. Парни из смежной структуры быстро обезвреживают эту борзоту и утыкают мордами в колючий грязный снег.

– Ты пожалеешь об этом, – цедит главный сквозь зубы, но голос звучит сдавленно.

– Уже боюсь, – хмыкаю я, убираю ствол за пояс и иду обратно к машине. Но перед тем, как сесть, останавливаюсь у одного из микроавтобусов. Дверь приоткрыта, и оттуда выглядывает знакомое лицо.

– Спасибо, парни, – киваю я, бросая короткий взгляд на людей в балаклавах. – Без вас было бы не так весело.

– Должен будешь, Мажор, – отвечает один из них. Его голос глухой, но я слышу в нем улыбку.

– Сочтемся, – ухмыляюсь и хлопаю по дверце.

Бандитов грузят, как мешки с картошкой. Придумают им увлекательную легенду и промурыжат в каком-нибудь отделе несколько суток до выяснения личностей. А может и найдут за что притянуть серьезнее. Мне в принципе без разницы.

Микроавтобус скрывается за поворотом, оставляя после себя лишь следы протектора.

Все же изнутри немного потряхивает от волнения. Хоть риск был и минимален. Прикуриваю сигарету и опираюсь на капот. Прикрываю глаза и крепко затягиваюсь. Дым стремительно заполняет легкие, вызывая легкое головокружение.

– Ты… это… всегда так? – из машины выбирается Дарья. Бледная, как бумага, но взгляд взволнованный.

– Всегда, – жадно затягиваюсь и выдуваю вверх сизую струю дыма. – Тебя не впечатлило?

– Было страшно, – признается она, стараясь говорит ровно, но голос все равно дрожит. – Я думала, тебя убьют.

– Не дождешься, – усмехаюсь я и откидываю окурок в сторону. – Ну что, поехали дальше?

– Куда? – Даша растерянно хлопает ресницами.

Вот сейчас она совсем не похожа ну ту фурию, что недавно на меня огрызалась. А уж скорее на маленькую девочку, которой очень нужна защита. И эта защита – я. Однозначно. Вот только я не уверен, что готов ради нее рисковать всем, что имею. По голове за сегодняшний спектакль явно не погладят, а дальше, судя по всему, приключений только прибавится. Но не бросать же ее одну в этом треше?

Поступить по закону никогда не поздно, – наставляет внутренний голос. А я лишь закатываю глаза. Какой же он скучный иногда.

– Есть у меня одна идея…

Глава 12 Дарья

Машина мчится по пустой трассе, и тишина, которая раньше казалась спасением, теперь давит, как тяжелое одеяло. Марат сидит неподвижно, его руки крепко сжимают руль, взгляд прикован к дороге. Спокойный, уверенный и невозмутимый. Словно не он несколько минут назад стоял в окружении людей с оружием.

Я не могу больше сидеть молча. Делаю глубокий вдох, собираясь с духом, и, не отрывая взгляда от окна, спрашиваю:

– Почему ты вообще мне помогаешь? Это часть твоей работы или что-то еще?

Марат мажет по мне невозмутимым взглядом. Трудно разобрать эмоции, но его реакция мгновенная.

– Меньше знаешь – крепче спишь, – бросает он с легкой усмешкой, снова возвращаясь к дороге. – А тебе точно нужно отдохнуть.

Я сжимаю руки в кулаки, чувствуя, как раздражение поднимается внутри, как горячая волна.

– Ты издеваешься? – резко поворачиваюсь к нему. – Ты помогаешь мне, рискуешь своей жизнью, а теперь делаешь вид, что это все пустяки? Я не могу просто сидеть здесь и притворяться, что это нормально!

Он молчит. Его лицо остается непроницаемым, как камень. Это сводит с ума.

– Марат, я серьезно! – почти кричу я. – Я должна знать, почему ты это делаешь. Потому что, если у тебя есть какой-то скрытый мотив, я хочу об этом знать сейчас, а не потом.

Он вздыхает, словно это разговор, которого хотелось избежать. Его пальцы чуть сильнее сжимают руль, но взгляд по-прежнему прикован к дороге.

– Почему? – повторяет медленно, словно пробует слово на вкус. – Потому что я ненавижу, когда все идет наперекосяк. Вот и все.

Я моргаю, мои мысли спутываются и зудят сильнее.

– Наперекосяк? – переспрашиваю я возмущенно. – Ты считаешь мою жизнь просто неудобным обстоятельством?

Марат фыркает, чуть усмехаясь. Но в этой усмешке нет ни грамма тепла.

– Знаешь, Даша, иногда проще просто делать свою работу и не задавать лишних вопросов, – произносит он. – Если это поможет тебе спать лучше, можешь считать, что я просто играю в героя.

Как-то совсем неприятно звучит. А может просто моя нервная система сбоит. Ибо слезы подступают к глазам, но я глотаю их, не давая пролиться.

– А если я не хочу спать лучше? – мой голос срывается на хрип. – Если я хочу знать, кто ты на самом деле? Почему ты здесь? Почему ты не оставил меня?

Марат качает головой, его усмешка становится чуть шире, но в ней больше горечи, чем веселья.

– Ты не хочешь знать, кто я, – говорит он тихо, почти шепотом. – Поверь мне, ты не хочешь.

Эти слова звучат как предупреждение. Его глаза на мгновение становятся серьезными, слишком серьезными. Я чувствую, что он говорит правду, но от этого становится только хуже. Я отворачиваюсь, кусая губу, пытаясь справиться с нахлынувшими эмоциями.

– Знаешь, – начинаю я, несмотря на ком в горле, – ты можешь быть циничным сколько угодно, но, если тебе все равно, зачем я вообще здесь?

Марат поворачивает голову, его взгляд пронзительный, холодный, как зимний ветер.

– Сколько лишних вопросов, – вздыхает он раздраженно.

Я открываю рот, чтобы что-то сказать, но слова застревают в горле. Я отворачиваюсь к окну. Не могу понять свои эмоции. Обида? Разочарование? Огорчение? Всего понемногу

– Просто сиди тихо, Даш. Не отсвечивай, – внезапно говорит Марат, но уже чуть мягче. – Доверься мне. Пока что это единственное, что ты можешь сделать.

Я сжимаю зубы, но киваю. Тишина снова наполняет машину, но теперь она звенит, как натянутая струна. Его цинизм ранит, но в глубине души я чувствую, что он заботится – пусть и по-своему.

Лицо Марата холодное, будто высеченное из камня. Он кажется таким уверенным, таким недосягаемым, что это злит сильнее всего.

– Я… – начинаю, но голос срывается, застревает где-то в горле.

– Если собираешься что-то сказать, сделай это громче. Я не читаю мысли, – бросает он сухо, даже не поворачивая головы.

Слова обжигают, как резкий порыв ветра и мгновенно приводят в тонус. Я вдыхаю глубже, сжимаю руки на коленях, чтобы не выдать дрожь. Если я не скажу ничего сейчас, шанса может не быть.

– Я была у Громова в тот вечер, – произношу, глядя на свое отражение в окне. – Там был еще кто-то. Мужчина. Я не знаю его имени, но я его видела.

Марат хмыкает, его пальцы на руле чуть напрягаются, но он не отвечает. Молчание давит сильнее, чем любой крик, заставляя меня продолжать.

– Он… он был высокий. Костюм дорогой, явно не простой человек. Они спорили. Я слышала только часть разговора. Что-то про "удар всей системы" и… – я замолкаю, пытаясь вспомнить, но слова застревают. – И еще про "чистые деньги ".

Теперь Марат поворачивает голову. Его взгляд тяжелый, изучающий, как прожектор, выхватывающий из темноты самые сокровенные мысли. В нем нет ни капли мягкости, только холодный расчет.

– И это все, что ты слышала? – делант акцент на каждом слове. Его тон такой, будто он уже знает, что я вру.

– Да, – бросаю я, но мой голос звучит так неубедительно, что сама бы себе не поверила.

Марат усмехается, качает головой. Его усмешка острая, как бритва, разрезает мою жалкую попытку спрятаться за словами.

– Я не специалист по психологии, – произносит с язвительной насмешкой, – но врать в таких делах – плохая идея.

Мое лицо заливает краской стыда, я отворачиваюсь к окну, стиснув зубы. Конечно, он догадался. Но как мне сказать все, что я знаю? Как?

– Там был еще кто-то, – тихо добавляю я, избегая его взгляда. – Кто-то, кто… важен для меня.

Марат не перебивает, но я чувствую, как он полностью сосредоточен на мне. Его молчание словно вытягивает из меня слова, даже если я не готова их произнести.

– Я не могу рассказать всего, – выдыхаю я, чувствуя, как глаза начинают жечь слезы. – Если я это сделаю, они… они убьют ее.

Его взгляд становится жестче, глаза холодные, как зимний лед. Он медленно вдыхает, а затем выдыхает, будто сдерживая раздражение.

– Твое "не могу" может стоить нам жизни, – бросает зло, снова возвращая взгляд к дороге. – И, если хочешь, чтобы я помог, придется быть честной. Полностью.

– Ладно, – говорю я почти шепотом, но слова застревают в горле. – Но… ты должен пообещать, что защитишь ее. Если они узнают…

– Я ничего не обещаю, – перебивает резко и даже жестоко. – Я просто делаю свою работу.

Мои плечи опускаются, но я знаю, что молчать дальше нельзя. Если я не скажу, все станет только хуже.

– Это моя сестра, – слезы все-таки катятся по щекам. – Она… она случайно увидела что-то, что не должна была. А потом пропала. Я пошла к Громову, чтобы попытаться узнать что-то о ней. Возможно договориться…

Слова рваные, как мой дыхание. Я вытираю лицо ладонью, но слезы текут снова. Марат не отвечает сразу, но я замечаю, как его пальцы ритмично барабанят по рулю.

– Значит, это еще не все, что ты знаешь, – произносит он тихо, в его голосе звучит сталь.

Я киваю, чувствуя, как внутри что-то ломается. Назад дороги уже нет. Я рассказала, но легче не становится. Это только начало, и мне страшно до чертиков, что будет дальше.

Глава 13 Дарья

Я украдкой смотрю на Марата, пытаясь понять, о чем он думает. Почему он так уверен, что знает, что делает? Почему ему так легко не показывать ни страха, ни сомнений? Ответов у меня нет, только догадки. И эти догадки сводят с ума.

Тень мелькает на дороге, и Марат резко давит на тормоз. Машина визжит, как раненое животное, нас обоих бросает вперед. Я вскрикиваю, инстинктивно хватаюсь за дверцу, ощущая, как ремень безопасности врезается в грудь.

– Ты что творишь?! – кричу я, даже не понимая, на кого направлена эта истерика – на него или на себя.

Марат, как ни в чем не бывало, крепко держит руль и смотрит вперед. На дороге стоит собака, облезлая, тощая, с застывшим взглядом. Она моргает, дергает лапой и, видимо, решив, что жить ей пока хочется, убегает обратно.

– Собака, – бросает Марат спокойно, отпуская педаль тормоза. – Не думал, что ты так боишься животных.

Эта его невозмутимость действует, как спичка, поднесенная к бензину. Меня буквально захлестывает волна ярости.

– Бояться?! Ты чуть нас не убил! – шиплю возмущенно. – Ты вообще понимаешь, что творишь?!

Он медленно переводит на меня взгляд. Спокойный, ледяной, но в то же время обжигающий.

– Если бы я не понимал, мы бы уже лежали в кювете, – отвечает он так, будто говорит о чем-то обыденном.

Моя злость нарастает. Этот человек – он будто из камня! Я сжимаю кулаки так, что ногти впиваются в кожу.

– Ты такой… такой безразличный! – бросаю я, голос срывается. – Тебе вообще плевать, что с нами может случиться!

На его лице мелькает усмешка, едва заметная, но от нее становится еще хуже. Он возвращает взгляд на дорогу, заводит машину, но не трогается с места.

– Если бы мне было плевать, – говорит медленно, отчетливо, – я бы тебя давно сдал. Или оставил там, где нашел.

Вот сейчас отчего-то было очень обидно. Я открываю рот, чтобы ответить, но не нахожу слов. Марат говорит правду, и от этого мне становится еще больнее.

– Ну и оставил бы, – бормочу себе под нос, глядя на свои руки. Они все еще дрожат.