Я не играю по правилам

– Что это? – Она поднимает на меня взгляд усталых глаз.

– Открой.

Но вместо этого Вика берет в ладони букет и едва заметно вдыхает его аромат.

– Ромашки… зимой… – бормочет себе под нос. – Мир, ты совсем меня не слышишь, – тут же собирается, вытягивается в струнку и убирает цветы в сторону.

– Я слышу. Просто открой конверт. Пожалуйста. – Давлю на нее.

– Хорошо. – Вздохнув, она вынимает красочные билеты с главными героями спектакля по одному из краев.

– Я не собираюсь идти туда с тобой, – поясняю, пока Вика ищет, что мне сказать. – Ты можешь хорошо провести время с подругой или мужем. Приятного вечера, Виктория Андреевна.

С усмешкой склоняю голову и сваливаю из ее кабинета, слыша в ответ лишь возмущенное сопение:

– Третьяков…

Глава 7**

Мирослав

Глянув на часы, собираюсь на вечернюю пробежку. Отличный способ, чтобы перед сном немного прочистить мозги от всяких идиотских мыслей. Разминаюсь, накидываю толстовку и спускаюсь на улицу. Ставлю на браслете режим «бег» и плавно набираю скорость. Погода к вечеру наладилась. Из минусов только чавкающая слякоть под подошвами моих кроссовок. В наушниках играет ритмичный трек, помогающий мне поддерживать ритм. Я не чувствую нагрузки, мне нравится бегать. Наверное, еще поэтому я выбрал футбол. А в голове действительно проясняется, остается только образ Вики в водолазке. Не понимаю, почему так зацепился именно за него, тысячи людей на планете носят водолазки, и ей даже идет, но…

Вечно это «Но», с которого и начинаются все проблемы!

Я же обещал себе, что здесь их не будет. У меня нет права просрать свой шанс выстроить нормальную карьеру в футболе. Я, конечно, нес всякую хрень сегодня в кабинете психолога про запасные планы и прочее, только я не хочу, чтобы они мне пригодились. Я хочу закрепиться здесь. Это цель. Причем тут проклятая водолазка?

Меня цепляет что-то еще. Никак не могу уловить и добавляю скорости, пробегая несколько домов. Поворачиваю голову и смеюсь, как полнейший дебил. Я выбежал прямиком ко Дворцу спорта. Квартиры иногородним снимают в ближайших районах, но я не планировал снова попасть сюда сегодня.

Сейчас малышня закончит. Родители уже толпятся на крыльце в ожидании своих маленьких чемпионов. Каждый наверняка думает, что именно его сын попадет в основной состав команды и будет играть как второй Криро. 1 Но пробиться смогут только самые смелые и упрямые, а те, кто удовлетворяет чужие амбиции, так и останутся никем.

Дети высыпают на улицу вместе с тренером, а следом за ними выходит Вика, поправляя воротник своего пальто. У нее в руках букет моих ромашек. И это греет меня почему-то.

«Она замужем» – напоминаю себе. – «Не мой вариант. И я ничего о ней не знаю. Она только злится на мое внимание, а я еще даже не старался.»

Спускается по ступенькам, прижимая к себе цветы. Оглядывается по сторонам, будто ищет кого-то. Может, такси снова ждет? Я тоже жду. Сейчас уедет и побегу домой. Мне нужен горячий душ и витамины, чтобы не заболеть.

Вика смотрит на экран мобильного. Он подсвечивает ее лицо, а я жадно скольжу по мягким чертам. Скриплю зубами, а сам все равно смотрю. Ну не идиот ли?

Она растирает замерзшие пальцы. Вздохнув, жду, когда на дороге станет свободно, и перебегаю на другую сторону. Вика вздрагивает от неожиданности и еще крепче прижимает к себе букет, словно пытаясь защититься с его помощью. Мне становится приятно, что именно цветы от меня вдруг стали для нее щитом. Правда от меня же, но это уже мелочи.

– Держи, – стаскиваю со своих рук спортивные перчатки и отдаю ей.

– Ты как здесь? – приходит в себя Вика.

– Бегаю, – показываю ей данные браслета. Там указаны пульс, расстояние, скорость. – Перчатки возьми, они еще теплые, быстро согреешься.

– Спасибо. – Принимает и даже не ругается на меня. Странно. – Ты раздетый, простынешь, – спохватывается доктор.

– Ты же меня потом вылечишь, – улыбаюсь ей.

– Будто у меня есть выбор, – она мягко улыбается в ответ. – А если серьезно, Мир, тебе не стоит рисковать своим здоровьем. У вас матч на носу.

– Я помню. Проводить тебя или ты кого-то ждешь? – Засовываю руки в карманы штанов.

– Такси. В городе все еще пробки, – она показывает мне красную полосу дороги на карте.

Мы стоим молча и теперь ждем ее такси вместе. Я стараюсь не провоцировать очередную перепалку между нами. Вика к вечеру перестала быть такой колючей, и я отчетливо чувствую ее теплую энергетику, а она перчатки не надела. Так и сжимает их покрасневшими пальцами.

– Дай сюда, – забираю их из ее рук. Беру за запястье, ощущая грубыми пальцами нежную, холодную кожу.

Психуя, натягиваю свои перчатки сначала на одну ладонь, затем на другую. Поднимаю взгляд и ошарашенно смотрю в ее большие глаза, наполненные слезами.

Я ожидал чего угодно, только не женских слез!

Капля повисает на густых ресницах, едва подкрашенных тушью. Смешивается с ней, падает вниз, оставляя серый след на розовой щеке.

Вика встряхивается. Резким движением вытирает влагу с лица и смотрит на меня уже совсем иначе.

– У тебя что-то случилось?

– Нет. Это от холода, – уверенно отвечает она.

Ее телефон звонит. Смотрит на экран, сбрасывает. Мобильник снова настойчиво трезвонит. Вика выключает звук, гасит экран и убирает телефон в карман пальто, но это не помогает и, разозлившись, она все же принимает вызов:

– Что ты хочешь от меня, Егоров? – хрипло спрашивает Вика. – Да, я видела ваш новый статус. Нет, я не слежу за тобой. У нас остались общие знакомые, прислали. Поздравить? Ты звонишь мне весь вечер, чтобы я тебя поздравила? Боже, какой ты идиот, Егоров! С чем я тебя и поздравляю. Оставь меня уже в покое, мы почти развелись.

Мое сердце так неожиданно делает сальто в груди, что я не успеваю среагировать и теряю контроль над собственным дыханием. Делаю глубокий вдох и улыбаюсь. Значит, там нет семьи?

Я подумаю об этом немного позже. Больше меня волнуют ее слезы. Их виновник явно сейчас продолжает трепать ей нервы, а она почему-то никак не положит трубку. Меня это бесит. Подхожу, выдергиваю телефон из ее руки, сбрасываю звонок и отправляю абонента в ЧС. Только после всех манипуляций трубка возвращается к хозяйке.

– Легче? – рассматриваю ее бледное лицо, обрамленное мягкими даже на вид, светлыми волосами.

– Спасибо, – она шмыгает носом и вдруг улыбается. – Извини, за эту сцену. И не распространяйся в команде.

– Я похож на трепло? – вырывается у меня. – Слушай, если у тебя проблемы с этим типом…

– Свои проблемы я решу сама, – перебивает Вика.

– Окей, – поднимаю ладони вверх и делаю шаг назад. – Тогда давай я снова куплю тебе чай.

– Нет, Мир, – она качает головой. – Даже одного раза было много. И цветы, театр… Мне приятно, но не надо всего этого. Играй в футбол. Ты ведь за этим сюда приехал.

«Тебе может и не надо, а мне, похоже, как раз наоборот, надо», – проносится бегущая строка в моей голове. Объяснение этому найду потом. Сейчас у меня есть необходимость заботиться об этой женщине. Она в этом явно нуждается.

Глава 8**

Виктория

Переступаю порог своей квартиры, закрываю дверь и, не включая свет, прислоняюсь к ней спиной, чтобы пять минут побыть в тишине и отдышаться. Я не понимаю, почему больно. И еще больше не понимаю, почему некоторые мужчины причиняют боль женщинам с таким изощренным удовольствием. Их слова превращаются в хлесткие пощечины, а циничные усмешки в удары под дых. Почему просто не отпустить, если разлюбил? Так случается в жизни, не сложилось, у тебя другая женщина. Хорошо. Я это пережила и решила двигаться дальше. Отпусти меня!

Нет! Он продолжает уничтожать во мне ощущение женщины.

Обнимаю себя руками за плечи и закрываю глаза, чувствуя, как по щекам текут горячие слезы. С детства столько не плакала, сколько за последние два года. Капли текут по подбородку, горечью оседают на губах. Слизываю их и реву уже в голос. Все равно никто не услышит. Сильной я буду завтра. Обязательно. Сегодня у меня почву из-под ног снова выбили.

Делаю вдох поглубже. Кислород в легкие получается протолкнуть лишь частями. Горло, ребра, живот, все сдавило в столь неожиданной истерике. Я оказалась к ней не готова. Но иногда плакать даже полезно, я знаю как врач и как подруга опытного психолога. Разгрузка нервной системы и все такое. А еще пожалеть себя иногда можно, особенно когда больше некому.

«Завтра буду сильной», – вновь обещаю себе. – «И буду улыбаться назло этому идиоту».

Как слепы мы иногда бываем в своей любви. Сейчас меня почему-то очень радует, что, выходя замуж, я оставила свою фамилию. Он Егоров, а я Ковалева.

– Хоть со сменой документов не возиться, – хрипло смеюсь, стирая слезы ладонями.

Но мы ведь были счастливы с ним? Были. А потом начались претензии и неаккуратно брошенные им слова, каждое из которых причиняло все больше обиды и ломало мою самооценку. Такое замечаешь не сразу, просто в какой-то момент начинаешь меньше смотреться в зеркало и в магазине выбирать темные, закрытые вещи.

Когда мы выяснили, что совместных детей у нас быть не может, потому что мой организм отторгает его семя как инородное, уничтожает, словно это вирус. Чертова несовместимость. Так бывает. Егоров стал попрекать меня тем, что я хреновый врач, раз не могу решить эту проблему. Ему дети вот прямо сейчас резко нужны, а я не рожаю.

Кто виноват? Правильно, женщина.

Тогда я не выдержала и объявила о разводе, еще думая, что люблю его. Так странно устроена наша психика… Тут же узнала, что у него давно есть любовница. При этом почему-то идея с разводом сначала ему не понравилась, и он продолжал трепать мне нервы. А я поняла, что любви больше нет. Есть усталость от всего происходящего. От вечного копания в себе с вопросом: «Что со мной не так?». Потом подумала, что «не так», наверное, с ним. Или с нами обоими. Черт его знает. В этом у нас хорошо разбирается Катя.

Было обидно, что все наши знакомые, оказывается, были в курсе его отношений на стороне. Потом и обида прошла, осталась лишь пустота и та самая надломленная женщина, которая продолжает носить закрытую одежду и редко смотрится в зеркало.

И вроде нет у меня проблем с мужским вниманием. С учетом того, где я работаю, его иногда даже с избытком, но починиться пока не выходит. Да и как, если бывший муж звонит, чтобы с издевкой сообщить о том, что его любовница беременна? Я бы пожелала им счастья, если бы он не пытался снова дать мне ментальную пощечину. Мирослав сделал такой простой шаг с добавлением этого придурка в черный список. Почему сама так не поступила?

Потому что в очередной раз дура!

Просто не отошла еще от всего случившегося. Я ведь не была такой…

– Все, хватит ныть! – Шмыгнув носом, поднимаю подбородок выше.

Встаю с пола, подхожу к зеркалу и снимаю водолазку, разглядывая свои ключицы, родинки, простое белье с блестящей капелькой в центре и светлые волосы, упавшие на плечи, и размышляю о том, как неправильный мужчина рядом может уничтожить в женщине саму женщину. Поразительно!

Принимаю душ, закутываюсь в махровый халат, завариваю чай с сушеной смородиной и сажусь на кухне за ноутбук, чтобы немного поработать. Ставлю одну ступню на табуретку, подтянув к себе колено. Проверяю назначения парням, корректирую, смотрю и анализирую данные с браслетов, все чаще зевая.

Когда телефон на столе начинает вибрировать при входящем звонке, вздрагиваю, сбившись со вдоха.

– Привет. Ты чего? – удивленно спрашиваю у Кати.

– Дверь мне открой, – просит она.

Удивленно моргнув, торопливо иду в прихожую. Открываю и снова удивленно моргаю.

– Доставка эндорфинов – подруга демонстрирует мне бумажные пакеты.

Улыбнувшись, отхожу в сторону, пропуская ее в квартиру. На поздний ужин у нас роллы, шоколадный мусс и две бутылки белого полусухого.

– Завтра на работу, – напоминаю ей, разбирая на столе, чтобы все уместилось.

– Пф! В первый раз что ли? – Закатывает она глаза. – Я к тебе сегодня как подруга, ни как психолог.

– Это радует, – честно отзываюсь, снимая прозрачные крышечки с упаковок роллов, а Катя открывает вино.

Моя кухня наполняется запахом праздника и настроение постепенно растет. Мы пьем и болтаем, ругая мужиков, обсуждая видео с другими мужиками из одной запрещенной социальной сети. Там они кажутся идеальными. Сами же над собой смеемся. Глупости это все, но ужасно весело.

Иногда в Кате все же включается психолог, а во мне спортивный врач и мы даже немного спорим, а потом снова смеемся и пьем.

– Хочешь, расскажу тебе большой-большой секрет? – Шепчет подруга.

– Очень большой? – Так же шепотом спрашиваю я, подавшись вперед.

– А-га, – кивает она. – На самом деле он и не просил меня молчать, так что… – загадочно улыбается она.

– Он? – Настороженно уточняю, даже немного трезвея. – И почему тогда секрет?

– Для интриги, – подмигивает Катя. – Мне написал Мирослав.

– Боже, – Зажмуриваюсь, а затем делаю большой глоток вина.

– Ты покраснела, – смеется подруга. – Он тебе нравится?

– С ума сошла?! – едва не роняю бокал из рук. – Зачем он тебе написал?

– Сказал, ты уехала от Дворца расстроенная и тебе нужна поддержка.

– И? – сильнее подаюсь вперед.

– И все, – пожимает она плечами. – Он не слишком разговорчивый парень. Просто поставил меня перед фактом и исчез. Ты расскажешь мне, что у вас происходит?

– Ничего не происходит, Кать, – неожиданно злюсь. Тут же одергиваю себя и занимаю рот «Филадельфией».

Злость быстро сменяется теплом, растекающимся в груди. От поступка Мирослава так и веет заботой, причем не навязчивой, а какой-то естественной, и это еще больше греет, вместе с тем вызывая протест. Мне двадцать семь, ему восемнадцать. Даже если бы я позволила, если бы захотела… Нет, это не тот случай.

Я все же делюсь с подругой звонком от бывшего мужа и даже показываю его новый статус в социальной сети. Она кроет его матом и зовет меня гулять.

Два часа ночи! Две взрослые пьяные девочки!

К черту все!

Собираемся и отправляемся на улицу. Держимся под руки, дышим свежим воздухом и наслаждаемся чуть притихшим городом. Так хорошо, что моя недавняя истерика начинает казаться всего лишь страшным кошмаром, и я снова мыслями возвращаюсь к Мирославу и тому, что он сегодня для меня сделал.

«Спасибо тебе, Волчонок» – отсылаю в космос и улыбаюсь.

Глава 9**

Мирослав

В раздевалке шумные разговоры, громкий смех и обсуждение предстоящего матча. Бросаю сумку у своего шкафчика, стягиваю футболку, чтобы после переодеться в форму, и слышу, как от двери раздается раздраженный голос нашего центрального нападающего.

– Сань, да какого хрена Леший вообще его слушает? Он кто?

– Член нашей команды, – спокойно отвечает вратарь и капитан. – Не пыли. Лучше настраивайся на матч, он будет сложным.

– Я просто не пойму, – продолжает разоряться Исаев, видимо привыкший к тому, что после тренера и Сани, тут его слово имеет вес. – Какого все-таки хрена этот малолетний выскочка сует свое авторитетное мнение главному?

– А ты сильно старше, да? – смеется Саня.

– Да причем тут…

– Раз ни при чем, закрыли тему. Леший решает сам, кого ему спрашивать и кого слушать. Раз он задал вопрос Дикому, значит ему это было необходимо. Решения тренера не обсуждаются. Переодевайся, – командует капитан, и они с Артемом появляются в поле нашего зрения.

Мне достается напряженный взгляд, наполненный неприкрытой злостью. Затем Исаев бросает взгляд на Саню, который все еще наблюдает за ним, и уходит к своему шкафчику.

– Как дела? – Капитан бросает свою сумку недалеко от меня. Пожимаю плечами в ответ.

Нормально у меня дела, только есть подозрение, что на поле могут быть проблемы, если наш центральный нападающий захочет самоутвердиться. Я его, конечно, обломаю, но не хотелось бы слить матч из-за личного конфликта. Тащить на поле тупые обиды…

Угу. Подумал тот, кто чуть не закопал собственную карьеру совсем недавно.

Ладно, будем разбираться по ходу.

Затыкаю уши наушниками с музыкой, чтобы на несколько минут отключиться от гвалта голосов и все же настроиться на правильную волну. Ночью я посмотрел пару матчей с наших соперников. Играют они действительно агрессивно, все время держась в шаге от нарушения правил. Нельзя позволить им навязать нам такую игру. Мы должны сыграть в свой футбол, тогда, как минимум, мы избежим травмированных игроков. Леший говорил об этом, внимательно изучив их игру, я еще больше с ним согласен.

Саня толкает меня в плечо. Вынимаю наушники и поднимаю взгляд на вошедшего Лешего. Он сосредоточенно осматривает команду. Из-за его спины появляется Вика. Она кажется очень маленькой и хрупкой среди такого количества мужчин.

Такая строгая, что это вызывает у меня короткий смешок. Утром я ее видел, она улыбалась, обнимая обеими ладонями бумажный стаканчик кофе из нашей столовой. Водолазка сегодня голубая, под цвет глаз, и они словно сияют, будто в них застыли снежинки или звезды.

– Парни, жалобы, вопросы есть? – Уверенно спрашивает Вика.

– Нет, – нестройным хором отвечают они. Я молчу, поздно осознав, что не успел вынырнуть из теплоты ее взгляда.

– Мирослав? – Она сама обращается ко мне. В груди растекается что-то очень приятное.

– Все хорошо, Виктория Андреевна, – тихо отвечаю ей.

– Тогда удачи вам, ребят, – она улыбается и уходит, оставив нас с Лешим.

Главный тренер еще раз обводит взглядом команду. Все заметно подбираются, готовясь вникать в каждое его слово.

– Парни, слушаем внимательно, – четко и строго произносит Леший. – Сегодня мы играем от обороны. Это значит, что наша главная задача не дать сопернику даже близко подобраться к нашим воротам. Уже на середине поля вы должны встречать их жестко, прессинговать, заставлять ошибаться. Подкат, отбор, перекрытие пасов. Все это должно работать идеально. Но не забывайте, что мы не играем грязно! Мы не позволяем сопернику вывести нас на эмоции и совершить ошибку. Никаких глупых фолов, которые могут подставить команду! Я потом лично каждому, кто накосячит, выпишу штраф. Эмоции – это хорошо, это прекрасно. Пустите их в дело, пусть ваши эмоции работают на общую победу. Кэп, Саша, сегодня ты главный голос на поле. Все ориентируются на тебя. Если капитан сказал, значит так и делаем. Без споров и сомнений. Помним, он видит поле лучше вас. Сегодня каждый ваш шаг должен быть слаженным. Ошибок я не прощу. Дикий, – его взгляд задерживается на мне, – ты закрываешь свой фланг полностью. Если получил мяч, первым делом ищи опорника для короткого паса, а дальше уже по ситуации. Если есть возможность прорваться по флангу, рвешься до самой линии и подаешь в штрафную. Не жадничаешь, не тащишь все на себе. Ты теперь часть этой команды, не забывай об этом. И последнее, парни, – чуть мягче произносит Леший. —Никто в одиночку игру не вытащит. Мы сегодня будем выгрызать победу все вместе. Только так! Каждый важен! Каждая секунда важна. Все собрались, – хлопает он в ладоши. – Выдохнули.

– Добавлю от себя, – вступает Палыч, второй тренер. Его голос тише, спокойнее, но каждое слово цепляется за нервы. – Я слишком давно в этой игре, чтобы не понимать, как решаются такие матчи. Сегодня не будет красивых комбинаций и изящных финтов. Сегодня будет борьба. Шаг за шагом, минута за минутой. И самое главное, никто из вас не должен прятаться. Каждый делает свою работу. Каждый берет ответственность. Если где-то не успел, закрой зону за партнера. Если потерял мяч, верни его зубами, если надо. Помните, парни, футбол – это не про одиночек. Это про тех, кто научился слышать рядом дыхание своих. И сегодня мы либо докажем, что мы команда, либо сдохнем поодиночке на этом поле. Другого не дано. Поняли меня? – Все кивают. – Вот и хорошо.

– Я согласен с Павлом Ильичом. Все, парни. Погнали! – Леший снова хлопает в ладоши, и команда поднимается со своих мест, как единый механизм, который только что грамотно настроили.

На поле выходим, думая лишь о победе. Перестреливаемся взглядами с Исаевым.

«Ну не дебил же ты, правда?» – Думаю я.

Скоро узнаем…

Свисток врывается в голову, как выстрел стартового пистолета. Я сразу же срываюсь с места, вжимаюсь в фланг, ощущая под ногами упругий газон.

Игра начинается.

Соперник сразу забирает центр. Их полузащита жесткая, кость в кость. Они не боятся фолов, лезут вперед как бешеные, и наша оборона начинает трещать по швам. Я бегу так быстро, как умею, но они не дают ни метра свободного пространства. Меня встречают сразу двое. Один перекрывает фланг, второй поджимает из центра. Делаю ложный финт, убираю мяч в сторону. Вроде бы прокатило, но меня тут же хватают за футболку. Судья молчит.

Даже так?

Окей. Играем дальше.

Мы держим соперника до двадцатой минуты, а потом наш защитник, Дима Сергеев, не успевает за их форвардом.

Прострел с фланга, и мяч в сетке. Первый гол в наши ворота.

0:1.

Черт!

Сжимаю кулаки, но нет времени злиться. Мяч в центре. Наши пытаются раскрутить свою атаку, но соперники душат нас прессингом. Мы просто не успеваем дышать. Я стараюсь уйти по флангу, хотя бы создать момент, но опять двойная опека. Я это чувствую, нас тоже изучали, к моей игре готовились, они знают, кто сейчас самый быстрый.

На тридцать пятой минуте я все-таки вырываюсь. Первый ложный финт, прокат. Второго обхожу на скорости, выскакиваю на линию штрафной. Резко останавливаюсь, ловлю корпусом мяч, прокатываю себе на левую. Вижу, как Макс Руднев открывается под дальнюю штангу. Пас в касание идеально в ногу. Макс принимает, и в одно касание вкладывает мяч в ближний угол.

1:1. Мы возвращаемся в игру.

Но долго держать паритет не получается. Соперник усиливает давление. Их тактика душить, выбивать нас из равновесия. На перерыв уходим при счете 1:2. Нам снова забили, на этот раз после стандарта: угловой, прострел, рикошет и мяч за спиной у Саши Воробья.

Вратарь орет на защиту, но все понимают, это был коллективный провал.

Во втором тайме мы держимся из последних сил. Вцепились в поле зубами. Каждый метр дается как последний. Я пытаюсь тащить фланг, но каждый раз, как только мяч у меня, меня сразу накрывают двое.

Где-то в середине второго тайма мне все-таки удается вырваться. Ложное движение, резкий уход в центр, обыгрываю одного, второго, и вот уже лечу к воротам. Чувствую, как горят легкие, но я не останавливаюсь. Второго шанса не будет.

Бью под правую штангу. Вратарь касается кончиками пальцев, но не вытаскивает. Мяч в сетке.

2:2.

Я почти не слышу трибуны, потому что сердце колотится так, будто вылетит прямо сейчас.

Быстро оглядываюсь. Вижу Вику. Она стоит у кромки поля, сжимает руки в кулаки и улыбается. На мгновение я ловлю ее взгляд и это мгновение едва не стоит нам всей игры. Вика отворачивается, а я возвращаюсь мыслями на поле.

Артем Исаев, наш центральный нападающий, уже пару раз за игру смотрел на меня не как на партнера, а как на конкурента. Его раздражает, что мяч идет через меня, что я постоянно в игре. И вот момент. Я врываюсь по флангу, а Исаев должен открываться в центре. Вместо этого он вдруг делает резкий рывок мне навстречу, перегородив коридор. Я едва успеваю среагировать. Ловлю его движение, резко меняю направление и ухожу еще глубже, ближе к углу поля. Артем театрально машет руками, будто это я его не заметил, хотя он отлично знал, что мешает. Я кидаю на него уничтожающий взгляд и не останавливаюсь, продолжаю свою атаку, игнорируя его игру в подставы.

– Исаев, следи за своими зонами! – Орет с бровки Леший, показывая, что он все прекрасно видит. В раздевалке нас ждут большие проблемы.

Сороковая минута второго тайма. Контратака. Наши не успевают перекрыть центр. Опорник выдвигается вперед, а защитники не успевают. Форвард соперника выскакивает один на один. Саша бросается, пытается закрыть угол, но удар идеальный, низом в ближний.

2:3. Финальный свисток.

Мы падаем на газон. Кто-то орет от злости, кто-то молчит, вжимая лицо в траву. Я стою на коленях, вытираю пот с лица и ловлю каждую секунду этого поражения. Оно жжет внутри, но я знаю, что выложился до конца. Мы все выложились. Сегодня не было виноватых. Мы держались как команда, бились до последнего, если не считать выходки Исаева.

Все равно слили…

Поднимаюсь, чувствую, как кто-то хлопает меня по плечу. Поворачиваюсь, Саша Воробей устало улыбается, пытаясь меня поддержать.

– Это не твой косяк, Дикий. Ты отыграл очень достойно. Мы еще возьмем свое.

Я киваю. Горло сжимает. Проигрывать всегда больно, но сегодня эта боль чистая, без стыда, без обиды. Только ярость на себя и жажда все исправить.