Весеннее счастье

– Я тебя всегда жду, сын.

Гошка засопел и, буркнув что-то неразборчивое, положил трубку.

Вот и поговорили. Впервые за полгода!

«Надо было не так ему сказать. Мягче! Нельзя было давить на него!»

Я привычно начала упрекать себя за всё, себя за выбор, который сделала не я, приписывая себе все ошибки из возможных.

И вздрогнула всем телом от неожиданности, когда прохладные, чуть шершавые ладони коснулись моих рук!

Десятая глава

Я и забыла, что в квартире не одна.

Марк сидел передо мной на корточках. Свет из приоткрытой входной двери падал тонкой полосой на его лицо, расчерчивая, ярко выделяя полные теплоты и сочувствия глаза, и оставляя в темноте всё остальное.

И от этого складывалось впечатление, что нет ничего больше на земле, кроме этих глаз напротив.

– Как давно он ушёл от тебя? – хрипло прозвучал голос Марка, взламывая тишину между нами и разбивая волшебство.

– Полгода.

– И всё ещё не нажился с новой мачехой? Упёртый, – хмыкнул и продолжил неожиданно: – Так дай ему время. Так понимаю, молодая не рада пасынку? Вот и не вмешивайся. Пусть парень почувствует собственной шкурой ответственность за свой выбор. Ему интересно и весело в другой семье? Так отпусти ситуацию. Ты ничего не можешь противопоставить кроме своей любви.

Я резко встала, отбрасывая от себя руки парня, которые, между прочим, нежно и невесомо поглаживали мои дрожащие пальцы. Пошарив в обувном отделении, нашла себе сухие тапки и, пыхтя, потопала на кухню.

Что этот мальчишка может понимать в детях?

Поставила на стол несколько случайно попавших в мой дом свечей и попыталась их зажечь, но меня мягко отодвинули, отбирая из дрожащих рук зажигалку и поджигая разнокалиберный арсенал.

– Марк! Он завалит ЕГЭ! – со стоном выдохнула, когда возмущение перекипело, и сформулировалось в приличное. В то, что можно озвучить.

Парень пожал плечами, придвинул меня и обнял, обвил длинными ручищами. Словно плюшевую игрушку. Пожамкал и усадил себе на колени, устраиваясь за столом на Женькином месте.

– У тебя нет рычагов давления на сына сейчас. Потерпи. Дай отношениям в той семье проявить себя, – проговорил мне в волосы, фыркнул и продолжил, – Не стой под стрелой!

Я хотела встать, вскочить от переполнявших меня эмоций, но руки держали надёжно.

– Марк! Но это мой сын! Понимаешь? – проговорила, сдаваясь и прекращая вырываться. Вздохнула и добавила, дрогнув голосом: – Он себе сейчас портит всю жизнь! А я ничего не могу сделать!

– Он ушёл из-под твоего контроля? И делает ошибки? Тебе страшно за него? – задавал мне вопросы парень, а я сжималась от каждого, вздрагивая.

Марк прижал меня крепче к себе и проговорил уверенно:

– Твой сын сейчас получает самый важный урок в своей жизни. И если сможет пройти это испытание, то всё остальное сложится само собой. А ЕГЭ, если что, можно сдать и после. И учиться, если надо, можно до старости, – а после добавил, целуя в волосы, – не паникуй!

Он тихонько покачивал меня, оплетая руками и согревая своим теплом. Дышал размеренно в волосы. А я слышала, прислонясь к сильному плечу, как бухает в груди его сердце. Размеренно. Уверенно. Гулко.

Как же давно меня не утешал никто! Не дарил тепла и простого человеческого сочувствия. Ком в моей груди постепенно таял, становилось легче дышать.

Свечи потрескивали на столе, рождая причудливые тени на стенах. Сыто жужжал холодильник. Где-то за окном, приглушённая стеклопакетом, проквакала сирена скорой помощи. Жизнь текла своим чередом, обтекая меня.

– Спасибо тебе, – прошептала и положила ладошку на грудь Марка прямо напротив сердца и невольно улыбнулась, когда оно дёрнулось сильнее под моими пальцами.

– Отчего, ты думаешь, я такой умный? – фыркнул мне в макушку Марк, и, втянув воздух, продолжил. – Оттого, что в своё время наделал море ошибок.

Он ещё немного помолчал, покачивая меня как маленькую. Я почувствовала, как завибрировал его телефон под моим боком. Марк зашевелился, вытащил аппарат, а потом спросил, разворачивая меня так, чтобы видеть мои глаза:

– Знаешь, у меня предложение! Раз уж так получилось, давай устроим маленький праздник? Как раз подъехали ребята из клининга.

И, приподняв за талию, поставил меня на ноги.

– Давай! – он потеребил меня, чуть встряхивая. – Одевайся удобно, чтобы без проблем бегать, и приседать, и прыгать. Мы поедем в одно офигенное место! Тебе понравится!

– Пойдём!

Марк за плечи чуть приобнял меня и немножко подтолкнул в сторону комнаты.

– Я сейчас сгоняю домой, определю фронт работ для ребят и договорюсь с ключами. Через десять минут буду в экипировке! – бодро проговорил он и, чмокнув меня в нос, не удержался и вновь немного приподнял.

Откуда эта манера чуть что таскать меня на руках? Переставлять, передвигать, решать за меня? Я засопела возмущённо, но, продолжив логическую цепочку, сдулась. Это забота, Лиза! Ты просто немного подзабыла её проявления!

Пока я пыхтела, Марк убежал. А я потопталась на месте, да и пошла в комнату. Переодеваться.

Что он задумал? Впрочем, что бы ни было, это по-любому будет повеселее, чем мои слёзы в подушку!

Любимые разношенные джинсы под ремень, водолазка, резинка для волос. Много времени мои сборы не заняли, и когда я вернулась на кухню, Марка ещё не было.

Свечи догорали на столе. Странные, тревожные тени метались по стенам.

Что я делаю? Куда меня несёт река событий? И где я окажусь, не сопротивляясь этому течению? Что скажут люди? Как отреагирует на мою связь с юнцом мама? А Женя?

Ведь ещё не поздно остановиться! Отказаться. Вернуться в привычную рутину.

– Скажи, тебе не хотелось бывшего хоть раз ударить? Или наорать от души? – раздался голос Марка за моей спиной, и я вздрогнула от неожиданности.

Странно, но я не в первый раз подпускаю Марка так близко, не замечая этого. Не воспринимая его, как опасность.

– Хотелось же, сознайся! – продолжал тем временем предмет моих раздумий, подходя совсем близко и обнимая меня за плечи, прислоняя спиной к своей горячей груди и продолжая: – И ты сдерживалась. Проявляла цивилизованность. Да?

Я невольно кивнула, соглашаясь с его словами. Конечно, хотелось!

– Тогда вперёд! Оторвёмся сегодня ночью! – развернул меня Марк и коротко, остро и жгуче поцеловал в губы!

Одиннадцатая глава

Буквально пара секунд.

Но меня за это короткое время опалило жаром так, будто я резко вошла в перетопленную сауну. Когда перехватывает дыхание, и не понимаешь, как выдохнуть. Как вообще можно дышать!

Сердце подпрыгнуло к горлу и забилось в нём, разгоняя жар по венам…

Но Марк быстро отстранился, развернул меня и вывел из квартиры. Свет в общем коридоре показался настолько ярким, что резанул по глазам.

На мгновение зажмурилась и улыбнулась. Закрывая двери ключом, чувствовала давно забытое томление в груди. Щекотку. Приключения! Ждите меня!

Пока ехали в лифте, переглядывались и улыбались с Марком словно заговорщики. Я никогда не сбегала с уроков и не прогуливала лекции. Я не понимала: зачем. Но, вероятно, именно это чувство эйфории, что захватило меня сейчас, этот вольный ветер, что не коснулся меня в юности, и заставлял моих одногруппников гулять вместо пар.

На улице было прохладно, и в машину к Марку мы прыгнули очень быстро, улыбаясь и посмеиваясь. Радуясь теплу из печки.

Воскресным вечером дорога на удивление не была забита. Фонари сияли, огоньки мерцали, и непередаваемое ощущение праздника пузырилось в крови. Мы добирались недолго. Молча. Только переглядывались заговорщицки и улыбались друг другу.

Марк привёз меня к Горбушке. Рядом. Остановился на стоянке и не спешил выходить.

– Давай подождём немного в машине, – сказал он, глянув в мою сторону сверкнувшими отражённым светом в темноте глазами.

Я молча смотрела на него. Любовалась.

– Через минут пять подъедут мои друзья, и мы зайдём внутрь здания, – продолжил он.

– Зачем? – спросила прежде, чем успела сформулировать внятно вопрос.

Но Марк, на удивление меня понял верно, и стал объяснять:

– Слышала что-нибудь о лазертаге? Нет? Не страшно. Там всё просто. Это командная игра по типу страйкбола, но только без экипировки и с более лёгким оружием. Абсолютно не травматичная. Ружья лазерные. Бывают совсем облегчённые. У игрока на лбу повязка, подающая сигнал, если в тебя попали.

– Больно?

– Нет! Вовсе нет! Многие приходят с детьми! – ответил Марк и, увидев мои чуть испуганные глаза, добавил. – От шести лет, Лиза!

– Такие мелкие? Наравне со взрослыми?

– Поиграть в войнушку всем иногда в кайф! Это весело! Честно! – улыбнулся мне Марк.

– А твои друзья… – тихонечко протянула я с сомнением.

– Они классные. Не бойся! Тебя никто не обидит! – уверенно ответил мне Марк и оживлённо взмахнул в сторону подъехавшей машины:

– А вот, кстати, и они. Но не все. Пойдём! Пока будем знакомиться, как раз все и съедутся!

За то время, что мы выгружались из машины Марка, из соседней высыпались словно горошины из банки семь человек. Причём двое – подростки. Мальчишка, вероятно, на год младше моего Егора и девчонка. Серьёзная. Смотрит на брата немного свысока. Скорее всего – старшая сестра.

Я даже не пыталась запоминать имена друзей Марка. Только сильно удивилась, увидев среди них женщину в возрасте моей родительницы. Может быть, немного моложе. Вот её имя я запомнила: Мария Леонидовна.

– Просто Мария, мама вот этих оболтусов, и бабушка вот этих – представилась она и улыбнулась, сверкнув зубами и став при этом невероятно обаятельной.

– А ещё моя тётя, – отозвался Марк и поцеловал её в щеку, – а эти двое мои племянники.

В общем, я запуталась сразу. Двое детей, двое их родителей, одна бабушка и парень с девушкой неизвестной родственной принадлежности.

– А вот и наши молодожёны! – Марк первым заметил подъехавший джип и махнул рукой.

Из него вышла молодая пара и с ними ещё двое.

Всей толпой мы ввалились в помещение, и попали в заботливые руки работников центра. Нас разделили на команды.

Провели инструктаж и выдали оборудование.

Я покрутила странное детское ружьё. Пластиковое. Лёгкое. Поправила повязку. Убрала волосы. Внимательно постаралась запомнить членов моей команды. Марк не отходил от меня.

Мы зашли в тёмный коридор, и…

И началась игра!

Огромное помещение, залитое флуоресцентным переливающимся светом, и заставленное щитами с «окнами». Большое количество поворотов, переходов, коридоров. Где-то там впереди есть «Флаг», который нужно захватить одной из команд.

В первом раунде меня подстрелили довольно быстро. Я, пока осваивалась и крутила головой, успела пульнуть лишь пару раз, и лёгкая вибрация сообщила мне, что всё. Я выпадаю из игры.

В следующем раунде я продержалась дольше и даже успела подстрелить кого-то. Уклониться от атаки и сообразить, что, если выглядывает в окно, то лучше это делать с расстояния, а не сразу из-за угла. Но я больше пряталась, чем бегала, и это моя основная ошибка!

Ага!

В третий раз я уже сама неслась в бой, профессионально пригнувшись, выглядывала из-за поворотов и стреляла на любое подозрительное движение вправо-влево!

Азарт зашкаливал!

Адреналин бил по нервам и придавал происходящему неповторимое впечатление! Кровь стучала в висках. Свет, музыка, звуки, запахи – всё это создавало атмосферу компьютерной игры. Будто ты внутри монитора!

А когда я добежала первой до флажка, то не сдержалась и с воплем победителя исполнила победный танец мумбо-юмбо, высоко подпрыгивая, размахивая руками и подкидывая колени!

Восторга моего не испортило и то, что по мне попали! Ерунда! Я смогла!

Я – лучшая!

Двенадцатая глава

Мы отыграли ещё один раунд и после собрались в зоне отдыха за столом, возбуждённо и бурно обсуждая игру. Ведущая, очень милая девушка, что всю игру была рядом, вручила нам награды и шикарные фотографии. Мне особо понравилась одна, там, где я счастливо улыбаюсь в победном жесте, выбрасывая руку вверх. Такая свободная и молодая, что даже не сразу себя узнала.

Девочка, племянница Марка, буквально заставила сделать селфи со мной и спросила разрешения выложить фото у себя на страничке. Почему бы нет?

Марк всё время оберегал меня и был неподалёку. Но не давил. Давал мне возможность действовать самостоятельно. В общем, не напрягал присутствием. Наоборот, его поддержка вдохновляла меня и дарила уверенность.

Мария Леонидовна поглядывала на нас с улыбкой, но ничего не говорила. Только попросила обращаться к ней без отчества. Да и в целом, после совместной игры я чувствовала себя членом команды, как это ни странно.

И это чувство было для меня новым и непривычным.

Наверное, ещё час мы просидели, вместе обсуждая игру, подшучивая и подкалывая друг друга. Но время позднее, пора и по домам.

По дороге обратно, хотя она и была вроде бы недолгой, но я прогрелась и расслабилась. Адреналин схлынул, и мой организм решительно требовал отдыха. Уже в лифте я клевала носом и с благодарностью опиралась на плечо Марка.

Посмеиваясь, он завёл меня в квартиру и, чмокнув на прощание в нос, оставил. Только настойчиво попросил перезвонить утром. Обязательно перед тем, как я покину дом.

Я готова была пообещать ему всё, что угодно, в этот момент абсолютно не понимая, что от меня хотят, и, стоило Марку покинуть квартиру, как я со стоном упала на кровать.

Лежала звездой и улыбалась, глядя в потолок.

Затем со стоном поднялась, мобилизуя оставшуюся силу воли, и, кряхтя, словно бабуся, разделась. Мышцы подрагивали от непривычных нагрузок. И если я сегодня не прогрею их хотя бы под душем, завтра меня ждёт неприятный сюрприз.

Как я после ванной дошла до кровати и уснула, уже не помнила. Такое чувство, что сон настиг пеня по пути.

Зато утром проснулась бодрая и с улыбкой. Такого не было уже много лет.

Даже хмарь ранней московской весны за окном не раздражала. Щёлкнула чайником и вздрогнула. Нечасто в моей квартире звучит звук входного звонка.

За дверью обнаружился улыбающийся Марк с подносом под два стаканчика кофе и бумажным пакетом из булочной неподалёку.

– Разрешишь? – спросил, поведя правой бровью.

Я распахнула дверь пошире и отошла в сторону:

– Проходи, я сейчас.

– Секунду! – Марк широко шагнул и, отставив руку с кофе и пакетом в сторону, другой рукой прижал меня к себе и закопался носом в мои волосы:

– Ты такая сладкая утр-р-ром… – промурчал словно большой кот, и вибрация отражалась дрожью в его груди.

Я замерла, ошарашенная своей реакцией на этого парня. Мне хотелось, как кошке потереться о его щетину и пожамкать его спину.

Странная реакция.

– Выпей со мной кофе, – попросил Марк, отстраняясь, и добавил, – пожалуйста!

Я хлопнула глазами, неловко дёрнулась и согласилась, приглашая его на кухню.

Утром всё произошедшее вчера казалось сном. Странным, ярким, завораживающим, но нереальным. От этого появление Марка и его поведение меня немного смутило. Выбило из накатанной за долгое время колеи. Я чувствовала неловкость.

Но капучино был превосходным, крошечные творожные кексики божественны, а шутки Марка и, главное, его восторженный, жаждущий взгляд сгладили моё неудобство.

Фиг с ними, с пожелтевшими обоями и начинающими отставать панелями кухонной мебели! Это всё такая ерунда, когда на вас смотрят такими глазами!

Марк попросил у меня ключи от квартиры, чтобы клининговая компания могла ликвидировать последствия вчерашнего потопа, и я их отдала.

На работу добиралась с улыбкой на губах. Таксист попался молчаливый и не мешал мне ни музыкой, ни разговорами.

Я работаю помощником инженера в большой компании, занимающейся дорожным строительством. Невероятно скучная и до последнего чиха регламентированная работа. Ни шага вправо-влево. Всё по инструкциям. Всё по распоряжениям.

Может быть, кому-то это было сложно, но мне удобно. Я не люблю проявлять инициативу и в условиях жёстких рамок чувствую себя комфортно.

Начальник нашего отдела, внушительный лысый мужчина ближе к шестидесяти, меня ценил. Всегда относился с пониманием и не обижал меня никогда. Он ходит постоянно в чёрных костюмах и в целом производит впечатление крота из древнего мультика про Дюймовочку. То ли из-за коротких ручек, которыми вечно что-то перебирает, то ли из-за очков с толстыми линзами в тяжёлой немодной роговой оправе. Смешной и в целом безобидный, он, встретив меня нынче у входа, как то странно оглядел с ног до головы и спросил, стоило оказаться с ним в лифте вдвоём:

– Елизавета Андреевна, голубушка, а вы ведь в разводе, я верно помню?

– Да, вы правильно запомнили. Я уже четыре года, как разведена, – ответила, чуть дёрнув плечом.

– Прелестно! Психологи уверяют, что именно такой срок нужен, чтобы забыть бывшего мужа. Я узнавал, – закивал с довольным видом наш крот.

И замолчал. К чему это он?

А, когда мы вышли из лифта на нашем этаже, продолжил:

– Милейшая Елизавета Андреевна! Зайдите ко мне перед обеденным перерывом. У меня к вам будет личный разговор.

Упс.

Я согласно махнула головой и поторопилась на своё рабочее место судорожно размышляя, что же от меня понадобилось? Уволит? Где я ошиблась?

Вот уж нежданчик!

Тринадцатая глава

Может быть, для кого-то моя работа покажется скучной, неинтересной и кропотливой. Возможно, не всем в жизни нравится следовать чётко прописанной инструкции, но мне эта деятельность приносила успокоение и чувство хорошо выполненного дела. Мне комфортно и хорошо было в офисе с моими циферками. Я отдыхала душой. Пять раз в неделю восемь часов в день.

Пускай за эту работу я и получала небольшие деньги, но моё пребывание там, моё занятие полностью оправдывало затраты.

Мне кажется, что только благодаря моей работе я пережила ад развода и усмирила горечь обиды.

Пусть это смотрится как побег от действительности, как закапывание в песок моей головы, но это способ выжить. И мне он подходит.

Поэтому угроза увольнения меня напугала и вывела из равновесия. Я не хочу перемен! Не умею с ними справляться…

И ещё мне нравится наш коллектив. Я давно и прочно заняла в нём определённое место и могу теперь сосуществовать вполне комфортно. Тихо сидеть хоть весь день за своим столом. И никто не тревожит меня. Не пристаёт с болтовнёй и ненужными мне подробностями своей личной жизни.

Дело в том, что одна из дам, Галина Васильевна, считала себе старшей над остальными и ревностно следила за тем, чтобы во время работы сотрудники не отвлекались. И чтобы не попасть под её звуковую волну, способную, похоже, смести с лица земли всё лишнее, все остальные предпочитали не связываться. Очень уж впечатляюще она вопила.

Я до обеда еле высидела. На работе сосредоточиться было очень сложно, поэтому я провела полдня, разбирая свои завалы и раскладывая бумаги, приводя всё в порядок.

Если меня увольняют, то нужно быть готовой к этому.

Обед прошёл нервно. Спустилась в столовую с коллегами, стараясь вести себя естественно. Делала всё, как обычно. Но когда за нашим столом повисла гнетущая тишина, я подняла глаза от тарелки и поняла, что все смотрят на меня.

– Лиз, у тебя всё нормально? – спросила одна из девочек, глядя на меня с подозрением, – ты вообще не отвечаешь ни на один вопрос. Что случилось?

– Крот вызывает после обеда. Волнуюсь. – ответила и встала из-за стола.

Как ни оттягивай неизбежное, а идти нужно.

В миру нашего начальника звали Вениамин Борисович Шульц, о чём всем сообщала латунная полированная табличка перед дверями его кабинета.

Вдохнула поглубже, послала всех к чёрту и вошла, предварительно стукнув в дверь.

Крот сидел за столом. Перед ним стоял здоровенный старинный письменный прибор из зелёного камня с прожилками. Малахит, наверное, впрочем, это неважно.

Когда я вошла, начальник приветственно кивнул, затем сделал движение привстать, но остановился на полпути и сел обратно в своё кресло.

– Рад вас видеть, Елизавета Андреевна, – произнёс он ласково и блеснул стёклами очков.

– Вы просили меня зайти, – стараясь говорить ровно, произнесла и замолчала.

Пусть он сам скажет. Сам озвучит причину моего увольнения.

– Да, да, спасибо, что согласились! Видите ли, в чём дело… – начал Крот и смутился.

Он помялся немного, пожевал губами и продолжил:

– У меня к вам дело сугубо личное.

Вениамин Борисович замолчал, а я глупо хлопнула ресницами и с трудом удержала вспотевшие руки на коленях. Очень хотелось вытереть их о юбку на бёдрах.

– Я давно присматриваюсь к вам, – вновь заговорил начальник, облизывая губы, – и вы мне очень нравитесь. Вы сдержаны, экономны. Вы очень спокойная и уравновешенная женщина, Елизавета Андреевна. Я следил за вами. И знаю, у вас есть три или четыре юбки, которые вы разбавляете несколькими блузками все семь лет, что работаете у меня, не позволяя себе транжирить деньги на ерунду. И мне это очень нравится.

Я наблюдал за вами во время развода и ни разу не заметил нервных срывов за вами. И это мне тоже очень нравится!

Начальник замолчал, а я сидела сама не своя и боялась дышать. О чём это он? Мамочки!

– Лизонька, позвольте мне вас так называть, – произнёс Вениамин Борисович, вновь облизывая свои и без того мокрые губы, и продолжил: – я предлагаю вам скрасить остаток моих лет! Будьте моей женой, Елизавета Алексеевна!

Если бы меня ударили из-за угла чем-то большим и звенящим, то, вероятно, эффект от предложения Крота был бы всё равно более впечатляющим.

Я смотрела на некрасивое толстое лицо мужчины, сидящего за столом напротив меня, и не могла отвести взгляда. Не понимала, что такое говорят эти мокрые губы? О чём он вообще?

Он считает, что раз я такая экономная и молчаливая, то достойна стать его женой? Женой старого крота? Зачем? Скрасить ему старость? Я?

– Понимаю, что моё предложение несколько неожиданно для тебя. Ты ведь уже немолода, Лизонька. Подумай. Не торопись в своём решении. Нам будет хорошо вместе, я это чувствую. Ты не будешь ни в чём нуждаться, – говорил тем временем Вениамин Борисович.

А я всё хлопала ресницами. Пыталась уложить в голове услышанное. Это я немолода? Да мне всего тридцать пять, и буквально вчера вечером я ощущала себя на восемнадцать-двадцать!

– Мне скоро шестьдесят пять лет и пора уходить на пенсию. Думаю, тебе некогда будет работать, если мы станем жить вместе, то у тебя появится много приятных обязанностей. Я ведь вижу, какая ты отзывчивая, добрая и заботливая женщина. И ценю это очень высоко, – продолжал говорить Крот.

Сейчас я вела себя как обычно. Как в любой непонятной для меня ситуации застывала испуганным кроликом и ждала, может, как-нибудь без меня, моего вмешательства само рассосётся.

Так. Если я сию секунду не оттаю и не проявлю свою реакцию, то окажусь замужем за старым, страшным и жадным мужиком помимо своей воли!

Лиза! Очнись уже! Пора!

Четырнадцатая глава

– Вениамин Борисович, – начала я тихим и неуверенным голосом, но начальник, взмахнув ухоженной рукой, перебил меня:

– Конечно, Лизонька, конечно, тебе нужно время, чтобы осознать и принять моё предложение. Я понимаю. Не торопись. Можешь подумать пару дней. Я подожду!

Он подождёт? Пару дней! Что ждать? Бежать нужно. Мне нужно бежать! Со всех ног!

– Хочу написать заявление об увольнении, – проблеяла я и закашлялась, подавившись воздухом.

Да что же это такое! Лиза! Очень решительно у тебя получилось, ага! Возьми себя в руки, тряпка! Что ты блеешь, словно овца! Откуда такой тон! Ругала я сама себя, но по-прежнему сидела на стуле, сжавшись в комочек.

– Выпей, милая, – недалеко от меня появился стакан с водой и рука Вениамина Борисовича, ползущая по столу с этим стаканом.

– Нет! – прорезался у меня звонкий голос. – Я не хочу! Спасибо!

Рука остановилась, и я с облегчением прикрыла глаза. Нужно как-то прекратить всё это. Завершить.

Как бы я ни относилась к Вениамину Борисовичу, но обижать его мне не хотелось. За всё время моей работы под его руководством он не сделал мне ничего плохого. Ни разу не обидел и не наорал. Всегда был вежливым и корректным. А то, что я произвожу впечатление бесхребетной амёбы, так это моя вина.

Господи! Лиза! Ты ещё не наелась своим конформизмом? Встряхнись, кулёма!

– Это очень хорошо, Лизонька, что ты приняла такое верное решение! – говорил, пока я занималась самобичеванием Вениамин Борисович, – не волнуйся, милая! Ты не будешь нуждаться рядом со мной. Я собираюсь выделять тебе на женские штучки тысячу в неделю. Или этого мало? Может, две?

И он улыбнулся. Сверкнули стёкла очков, отражая уличный свет.

Меня передёрнуло. Буквально. И я попыталась понять, что Крот мне говорит. К чему это всё? Я же… Вот чёрт! Он решил, что я согласилась на замужество! Поздравляю тебя, Лиза, ты идиотка!