Заставь меня влюбиться

– Я написала тебе сообщение.

– Нет, Сабрина, не было такого. И я терпеть не могу лжецов, – он осуждающе покачал головой.

Лжецов?

Я никогда не забуду тот период. В те дни я чувствовала постоянную сонливость и усталость. Сидя на крышке унитаза в квартире, где мы тогда проживали с дедушкой, я вдруг поняла, что у меня задержка. Паря на грани нервного срыва, я купила тест на беременность, он был положительным. Тогда я купила еще пять тестов разных фирм. Ни одного отрицательного. Я была в ужасе.

Беременность стала шоком для меня. Ребенок никак не вписывался в мою жизнь, и дело было вовсе не в моем желании или нежелании иметь ребенка. Я работала на износ, брала больше смен, ведь на мне висели огромные счета за медицинские услуги и кредит за обучение. Но даже это не было тем, что разлагало меня. Болезнь дедушки прогрессировала, прогнозы были неутешительны. Приговор, который вынес ему врач, совсем подкосил меня: год. Это был максимум.

Я хотела сделать аборт. Назначила прием, пришла к врачу. Но так и не смогла довести дело до конца. Моя нерешительность никак не была связанна с любовью к детям. Это скорее было проявлением эгоизма. Я вдруг поняла, что и так вот-вот останусь одна, кроме дедушки у меня никого не было. Мне нужен был этот ребенок, чтобы не чувствовать себя одинокой. Тогда я еще не осознавала, что оставить Аврору станет моим лучшим решением, сейчас я не представляла своей жизни без нее. Моя дочь – часть меня. Это тяжело объяснить и невозможно ни с чем сравнить. Такой связи не бывает ни с кем другим.

После нелегкого решения оставить ребенка, я захотела рассказать все Конраду, и не собиралась скрывать, что мне нужны деньги и помощь. Я нашла записку с его номером, ту самую, что он сунул в карман моего форменного фартука в клубе. Но что сказать человеку, которого я обокрала?

Пересилив себя – свой страх, я принялась звонить ему, два, три раза. Трубку не брали. Тогда я оставила голосовое сообщение, призналась, что беременна. Но этого мне показалось мало, и я отправила еще и сообщение. В ответ ничего. При следующей попытке позвонить ему, мой вызов сбрасывался, а это значит, что он просто заблокировал меня. Поэтому его слова так сильно злили меня сейчас, я не была лгуньей.

– Но я посылала. Ты просто занес мой номер в черный список.

– Абсурд, я не страдаю провалами в памяти, – сердито возразил он.

– Проверь, – пожала плечами я, а затем продиктовала свой номер.

Он шумно выдохнул сквозь сжатые зубы и небрежно достал телефон из кармана джинсов. Осознание того, что я права, грело меня изнутри. Он точно заблокировал меня.

– Я повторю номер…

– Не нужно, я запомнил, – отмахнулся он.

Я следила за ним, подмечая малейшие детали. И когда он нашел, что искал, то на его лице отразилось сильное удивление, а затем он нахмурился, явно сбитый с толку. Однако я склонялась больше к тому, что он прекрасный актер. Чертов Конрад Хэтфилд заслуживал Оскара больше самого Лео ДиКаприо.

– Здесь есть этот номер. Он заблокирован. Но я не помню, чтобы делал это.

Я победно улыбнулась:

– Плохая память или филигранная ложь?

Конрад бросил на меня сердитый взгляд, который повелевал мне замолчать. Я поежилась, моя победная улыбка превратилась в уродливую гримасу. За ней я прятала разочарование. Он все же заблокировал меня. Дочь ему не нужна была, и я не нужна. Почему тогда сейчас он ведет себя как мировой папаша?

– Я разберусь с этим. Не мог номер попасть сюда просто так, – небрежно бросил он.

– Просто не стоит делать громких заявлений. Аврора не нужна была тебе тогда, с чего бы ты нуждался в ней сейчас?

Он был на взводе, словно полыхающий костер, а я тонкой струйкой подливала бензин.

Да, останавливаться не в моих правилах.

– Я уже сказал, что не знаю, как так получилось.

– Конечно.

Конрад сделал глубокий вдох, его ноздри затрепетали от гнева.

– В любом случае, ты не посмеешь мешать мне.

– Мешать? И что это еще за тон? Думаешь, я здесь злодейка? Ты увез меня из Нью-Йорка, из моей уютной квартирки, а я даже не стала сопротивляться. Мы в небе, на пути… Да я даже не знаю, куда ты везешь нас!

– Я говорю о том, что если ты решила побыть покорной и усыпить мою бдительность, а затем в подходящий по твоему мнению момент сбежать, то ничего не выйдет. Я последую за тобой, куда бы ты ни пошла. Я найду тебя и Аврору где угодно: в Зимбабве, в Тувалу, на Северном полюсе.

Я не смогла сдержать порыв и улыбнулась. Конрада это ошеломило, он взглянул на меня как на пациентку психиатрической больницы.

– Что тебя так развеселило?

– Ты смешон, – резко прекратив улыбаться, бросила я. – Ты действительно думаешь, что я попытаюсь сбежать с маленьким ребенком, находясь в незнакомом мне городе и без денег? Если так, то из тебя выйдет отвратительный родитель.

Конрад дернул подбородком, глаза его, потемневшие, какое-то время изучали мое лицо. Затем он поджал губы и, не проронив ни слова, вернулся к своему планшету.

Кажется, своей фразой я задела его сильнее, чем предполагала. До конца полета он ни разу не взглянул на меня, тем более не разговаривал.

Глава 8

Сабрина

Конрад жил в огромном доме. Такие дома я видела только в фильмах о богатой и роскошной жизни. Большой двор был огорожен забором, который в свою очередь выполнял скорее декоративную функцию, нежели защитную. В доме было два этажа, каменные стены, окрашенные в белый, и слишком много панорамных окон. Территория была выстлана темно-серой крупной плиткой, кое-где виднелись участки зеленого газона и местная растительность, вроде низкорослых пальм. Слева располагался гараж, рассчитанный на две машины, рядом с гаражом стоял черный мотоцикл.

– Брюс, не гадить на газон! – крикнул Конрад псу, который после долгого путешествия стал радостно бегать по двору.

Дом мистера Хэтфилда находился на западе Лос-Анджелесского округа, в Малибу. Я еще никогда не бывала на Западном побережье. Казалось, здесь даже воздух пахнет по-другому.

Прижимая к себе дочь, которая на удивление проспала большую часть пути, я кивнула в сторону гаражей.

– Прикольный велосипед.

Конрад проследил за моим взглядом и поморщился.

– Это байк.

– Ага, знаю. – Я подошла к багажнику автомобиля, чтобы забрать чемодан, но Конрад остановил меня.

– Все доставят в твою комнату, пойдем, я покажу тебе дом. – После этих слов в кармане его джинсов зазвонил телефон. Конрад вынул его, и даже не взглянув на меня, ответил на звонок.

Солнце светило так сильно, что мне без конца приходилось жмуриться. Здесь было куда жарче, чем в Нью-Йорке. Удивительно, ведь сейчас конец января, а температура по моим ощущения была не ниже двадцати пяти градусов тепла. В отдалении слышался странный шум, он то накатывал, то стихал. Над домом пролетела чайка, сопровождая полет громким криком.

– Ма-ма, – сказала Аврора, указывая пальцем на чайку.

– Да, это чайка, детка. Хочешь взглянуть, куда она полетела?

Одной рукой Аврора ухватилась за мою шею и уткнулась лбом в мою щеку, пальцем другой руки указала на крышу дома, за которой скрылась чайка.

Между домом и гаражами был проход, и я направилась именно туда.

Конрад все еще разговаривал по телефону, он не замечал нас, но это ничуть не задело меня. Случалось бы это чаще, представить не могу, каково будет жить с ним в четырех стенах.

Я вышла на задний двор и обомлела. Здесь располагалось крытое патио дома. По центру раскинулся бассейн. Рядом были три шезлонга. Но даже это не произвело на меня столь сильного впечатления, как лестница за стеклянной оградой, ведущая к пляжу.

Скинув старые «конверсы», я босиком направилась к пляжу. Песок был горячим, но очень приятно ощущался под ногами. Морской ветер подхватывал выпавшие из хвоста пряди волос, непослушные, они хлестали по лицу, заставляя меня иногда закрывать глаза, однако с моих губ не сходила умиротворенная улыбка. Это место было потрясающим, жаль, что обстоятельства были далеки от того, чтобы назвать их столь же прекрасными.

Крики чаек усиливались, как и шум волн. Синяя вода бликовала, отражая солнечные лучи. Мы подошли ближе к океану. Я освободила Аврору от желтых башмачков, кинула на песок свою джинсовую куртку и посадила на нее дочь, сама села рядом. Песок был влажным, и Аврора, издав вопль полной детской радости, принялась играть с ним, пачкая руки, лицо и свою одежду.

Я знала, что на Западном побережье практически не купаются. Вода здесь холодная. Даже температура воздуха в тридцать-сорок градусов не способна прогреть толщу воды. А еще здесь огромные волны. В Нью-Йорке другие пляжи, теплые и спокойные. Однако нам с Авророй так ни разу и не удалось погулять по песчаному берегу. Сначала она была слишком мала, а когда подросла, я не могла найти свободной минуты для такой прогулки.

– Я думал, ты сбежала. – Из-за шума волн я решила, что мне почудилось.

Прикрывая глаза рукой от солнца, я взглянула на Конрада. Он стоял позади нас, руки его были спрятаны в карманы джинсов. Ветер трепал края его черной футболки. Иногда он подхватывал ткань и лишь на секунду открывал вид на загорелый и накачанный живот. Я помнила, как он выглядел без футболки, будто переспали мы с ним не два года назад, а вчера. Да и футболка, которая была ему свободна, не могла скрыть крепких мышц.

– По воде? И куда я, по-твоему, направлюсь, в Японию? – фыркнула я, поворачивая голову к океану и малышке, играющей на песке.

– Возможно. В конце девятнадцатого века японцы бежали от разрухи в стране и селились на Западном побережье, – деловито выдал он.

Надо же, какой умник.

– И что же они здесь делали?

– Кто-то отправлялся на Гавайи, кто-то в Орегон, плантации сахарного тростника, строительство железных дорог…

– Это был риторический вопрос.

Вдоль береговой линии пляжа было очень мало людей, в пятистах метрах справа и слева от дома Конрада располагались другие дома, все они были выполнены в едином стиле, полагаю, это было сочетание минимализма и хай-тека.

Спиной я ощущала его взгляд. Видела на песке крупную тень его фигуры и начинала раздражаться. Какого черта он стоит над нами? Так теперь будет всегда? Конрад посадит меня на цепь, чтобы я не увезла Аврору?

Я встала, отряхнулась от песка и взяла дочь на руки.

– Мы переехали, как ты хотел, что дальше? Будешь примерным отцом? Есть какие-то правила? – холодно спросила я.

Конрад молчал, тяжелым взглядом прожигая мое лицо. Он смог увезти нас, но если думает, что я буду жить строго по его правилам, то вынуждена разочаровать.

– Аврора будет расти под моим присмотром. Наши с тобой жизни не меняются.

Его тон был строгим и ровным, словно Конрад разговаривал не с матерью своего ребенка, а с бизнес-партнером, который нарушал один из пунктов договора.

Он не знает. И это частое заблуждение, свойственное мужчинам. Правда в том, что если ты ответственный родитель, то с появлением ребенка твоя жизнь в любом случае изменится.

– Хорошо, только я хочу, чтобы ты не водил сюда других женщин, – прямо сказала я.

В его глазах промелькнуло удивление, затем он перевел взгляд за мою спину, явно недовольный такой смелой просьбой.

– Ты, видимо, чего-то не понимаешь, это мой дом, Сабрина, и это я буду решать, кого сюда водить.

Я кивнула и нежно отстранила руку Авроры, которой та сжимала и тянула в сторону пряди из моего хвоста.

– Пока в этом доме живет моя дочь, ты не будешь никого сюда водить. Я прекрасно понимаю, каков твой стиль жизни, за время работы на тебя я успела сделать некоторые выводы, но если ты хочешь быть хорошим отцом, то держи всю грязь как можно дальше от Авроры.

Он поджал губы, но задумался, в синих глазах отразилось понимание и это едва не выбило почву из-под моих ног. Конрад Хэтфилд согласился со мной?

Я уверяла себя, что моя просьба была продиктована банальным желанием защитить дочь, но лгала самой себе. В этом было что-то иное. Дом у Конрада огромный, мы могли бы провести неделю в нем и даже не встретиться, поэтому присутствие его женщин не было бы проблемой, пока моя малышка маленькая и ничего не понимает. Но почему-то сама мысль о том, что он приведет кого-то домой и будет с этим кем-то забавляться, отзывалась неприятной тяжестью в ребрах.

– Принимается. Все мои контакты будут на стороне, – пообещал он.

Контакты. Много ли у него таких контактов? Даже думать не хотелось.

– Отлично. Мои контакты так же останутся на стороне, – зачем-то ответила я, хотя никаких контактов у меня не было уже два года. Конрад был последним мужчиной, с которым у меня был секс. Но ему об этом знать не обязательно.

– Твои контакты? – переспросил он так, словно не мог поверить в мои слова.

Его взгляд медленно скользнул к моим губам, а затем пробежался по всему телу, Конрад сглотнул, на его лице отразилось раздражение. Если я так сильно раздражаю его, то зачем он забрал нас?

– Ну да, или ты думаешь, что только у тебя есть потребности? – вскидывая бровь, спросила я.

– Но у тебя же дочь, – с небольшой долей растерянности выпалил он.

От столь нелепого аргумента мне хотелось рассмеяться ему в лицо и пнуть в коленную чашечку.

– У тебя тоже. И неужели тебя заботят мои контакты?

– Ни капли, – отмахнулся он. – Просто говори мне заранее, когда соберешься заняться сексом с кем-нибудь, я останусь с ребенком, – слишком нервно для человека, которого ни капли не заботят мои контакты, выдал он.

И снова я была поражена его наивностью. Будто бы Конрад знал, что такое «остаться с ребенком». Он выглядел так самоуверенно, ронял громкие фразы, но совершенно в этом не разбирался. Аврору я с ним все равно не оставлю. Я ему не доверяю, да и как можно поверить человеку, у которого в голове одни лишь «контакты»?

– Она любит играть в песке, – заметил Хэтфилд, пока я пропадала в мыслях.

– Она любит играть со многими вещами, потому что она маленькая девочка, – огрызнулась я.

Конрад проигнорировал этот выпад, улыбнулся Авроре и коснулся ее грязной ладошки.

– Должно быть, это весело, – сказал он, поглаживая ее пальцы.

Аврора пристально смотрела на него большими синими глазами, затем немного наклонила голову и улыбнулась одной из своих сражающих наповал улыбок. Конрад тихо рассмеялся.

О нет. Лучше бы он этого не делал.

От звонкого смеха я почувствовала, как по моим рукам побежали мурашки, приподнимая каждый маленький волосок на коже. Поймав себя на том, что хочу улыбнуться, я с силой сжала губы, проклиная Вселенную за то, что не наградила Хэтфилда внешним уродством.

– Пойдем, я покажу вашу комнату.

Дом Конрада был пустым, обезличенным. Капсула, ничем не заполненная, в которой пахло лишь новой мебелью, солнцем и деревом. Конрад был здесь не хозяином, а постояльцем. Никаких фотографий или картин, которые характеризовали бы его чувство стиля. Не было небрежно оставленных книг, забытой ручки или записной книжки. Дом выглядел так, словно в нем не жили. Возможно, в его спальне все иначе, но об этом я могла лишь догадываться.

Наша с Авророй комната находилась на втором этаже. Окна ее выходили на пляж и океан. Спальня была симпатичной, дизайн выполнен в теплых светлых тонах, пространство утопало в солнечном свете. Личная уборная также была в нашем распоряжении.

– Раньше это была гостевая, теперь она ваша. Клининг приходит два-три раза в неделю. Пять раз в неделю приходит Мария – она покупает продукты и готовит еду. Обычно она готовит то, что в моем вкусе, так что тебе стоит сообщить ей, что предпочитаете есть ты и Аврора.

Все то время, пока Конрад говорил, я находилась в ванной и мыла руки дочери.

– Аврора без ума от омаров в винном соусе и тарталеток с белужьей икрой, – решила пошутить я и через зеркало, висевшее над раковиной, заметила, что Конрад кивнул.

Черт возьми, он просто кивнул, он был серьезен.

– Отлично, Мария очень вкусно готовит, ей под силу любое блюдо.

Хэтфилд думал, что моя годовалая дочь ест омаров. С ума сойти! Вот насколько он был далек от того, чтобы быть родителем.

– Это шутка? – спросила я.

– Почему ты считаешь, что я шучу? Аврора будет есть то, что привыкла есть, – уверенно начал он, но после задумался, и на его лице отразилось непонимание. – Погоди, вы жили в доме с клопами и питались омарами и белужьей икрой?

Мне потребовалась вся выдержка, чтобы не закатить глаза, и пока он напрягал свои элитные извилины, я посадила Аврору на кровать и достала из чемодана ее любимую игрушку – плюшевого кузнечика.

– Во-первых, в нашем доме не было клопов, во-вторых, Аврора слишком мала для омаров и икры. И если бы ты спросил, то знал бы, что она пьет искусственное молоко, которое продается в сухом виде в детских магазинах, еще я варю ей овощные пюре или покупаю подобные пюре уже готовые, опять же, в детских магазинах. Она также любит каши. Разве ты не заметил, чем я кормила ее в самолете? – Не заметил, потому что почти сразу пересел в другое кресло, у которого был стол, и где можно было расположить планшет и съемную клавиатуру к нему.

Конрад не ответил на мой последний вопрос, его интересовало другое.

– Почему она пьет порошковое молоко? Разве твоя грудь не должна давать молоко? – Его тон был несколько обвиняющим, возможно, мне только показалось, ведь таким тоном он разговаривал практически всегда, но я вспылила.

– Моя грудь должна давать молоко? Я корова, по-твоему?

Его глаза расширились.

– Я не это имел в виду.

– Из-за стресса молоко пропало почти сразу. Когда я родила Аврору, то была практически одна, спасибо Розе, что не дала мне уйти в депрессию. На восьмом месяце беременности я похоронила дедушку, который вырастил меня, поэтому, да, Аврора пьет порошковое молоко, уж прости, другого у меня нет. Но можешь не переживать, оно практически ничем не уступает грудному молоку, ученые об этом хорошо позаботились. А сейчас, пожалуйста, оставь нас, Авроре нужно отдохнуть, – строго сказала я.

Иисусе! Как же сильно он раздражал меня. Мы были из разных миров, и между нами стояла стена, каждый раз я больно билась носом об эту стену. Лучше бы он не знал об Авроре, лучше бы я никогда не встречала его во второй раз.

Конрад был зол, он выпрямился и подошел ко мне, протягивая что-то.

Карточка.

– Здесь нет лимита, завтра мой водитель отвезет вас в детский магазин в городе. Бери все, что пожелаешь, и все, что нужно Авроре.

– А если я пожелаю взять билет на самолет до Нью-Йорка? – вскинув голову, спросила я.

Подбородок Конрада дернулся.

– Тогда полетишь назад. Одна.

Он развернулся и вышел из комнаты, закрывая за собой дверь.

Я устало опустилась на кровать рядом с Авророй, которая, схватившись за плюшевый ус, крутила кузнечика в руках.

***

Утром следующего дня на подъездной дорожке дома нас ждал водитель Конрада. Это был молодой мужчина лет тридцати, высокий и широкий в плечах. Должно быть, помимо работы водителя он выполнял обязанности охранника или телохранителя.

Мужчина открыл перед нами дверь черного джипа.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Вуайеризм – сексуальная девиация, характеризуемая побуждением подглядывать за людьми, занимающимися сексом или «интимными» процессами: раздевание, принятие ванны или душа.

2

Сантерия – синкретическая религия, зародившаяся в Африке, позже была распространена на Кубе и в Бразилии. Сочетает в себе верования народа йоруба, элементы католицизма, практики Вуду и другие африканские синкретические направления.

3

Горо – персонаж из вселенной Mortal Kombat.

4

Отсылка к главному герою фильма «Дом большой мамочки», вышедшего в 2000 году.