90-е: Шоу должно продолжаться – 5

Размышления мои прервал звонок в дверь. Я недоуменно уставился на часы. Половина двенадцатого. Кого там еще принесло?

Закрыл блокнот, пошел открывать.

– Здрасте вам, – за дверью топтался, занимая собой почти весь проем, парень в… блин, сказал бы, в дубленке, но этому типу верхней одежды скорее бы подошло определение «доха» или «тулуп». На румяной жизнерадостной физиономии, торчащей из обширного мехового воротника играла глуповатая приветливая улыбка. – А я Степа! Мы вообще-то завтра должны были приехать, но сегодня мой двоюродный дядя из Валежино в Новокиневск поехал на буханке. И мы, получается, с ним. Зато без пересадок этих дурацких. А вы Владимир Викторович, да?

– Привет, – кивнул я и усмехнулся. – Да что уж там Викторович, можно просто Вова. Заходите.

– Ой, спасибочки! – Степа расплылся в еще более широкой улыбке и махнул рукой еще двум парням на лестничной клетке. – Заваливаем!

Я отступил вглубь прихожей, привалился к косяку и наблюдал за тем, как троица парней разоблачается из своей зимней одежды. Их баулы внезапно загромоздили большую часть немаленькой, прямо скажем, прихожей.

«Так вот, значит, как выглядят в обычной жизни звезды кино для взрослых», – со смешком подумал я, разглядывая новоприбывших. Степа был настоящим великаном. Ростом метра под два, широченные плечи, но лицо при этом простоватое, чуть ли не детское. Но под типично сельским овчиным тулупом обнаружился вполне даже городской прикид. И джинсы, судя по тому, что сидели они на его могучих бедрах как влитые, сшиты вовсе не в подпольном цеху бедными турецкими сиротами, а в настоящих Соединенных Штатах.

– Я Иван, – представился второй и почти церемонно подал мне руку. Он из всех троих был самым мелким. Ну, в смысле, моего роста и лишь немного пошире в плечах. Темноволосый, с быстрым смешливым взглядом. На вид – типичный такой деревенский хитрован. – А вы, Вова, как к этому делу? Если по чуть-чуть и под хорошую закуску?

– Ну что вы с порога сразу угрожаете, – усмехнулся я.

– Не-не-не, Вова, мы честно с завтрашнего дня будем как стекло прозрачнейшее! – тут же вмешался Степа. – Правила знаем, чтим и не нарушаем. Просто у дядьки в буханке отопление через пень-колоду, мы продрогли, пока ехали, как не бывает. Так что чисто символически. Не пьянства ради, здоровья для. Ну и за знакомство, а?

– Ну ежели еще и под закуску хорошую… – хмыкнул я.

– Насчет закуски, ты не сомневайся! – включился в разговор третий. Соломенно-рыжий, лицо в веснушках, верхняя губа чуть задрана к носу, так, что все время видно два зуба, как у зайца. И тоже, как и Степа же, упитанный, но подтянутый. «Иванушки, блин, интернешенл», порно-версия«, – подумал я и чуть не заржал. Забавные такие. Как-то я всегда по-другому себе представлял порно-актеров почему-то.

– Меня Коля Стуков зовут, если что, – сказал рыжий и поволок свой баул в ту комнату, в которой две кровати. И уже оттуда закричал. – Слушай, мне тут с собой столько всего положили, можно будет кое-что в общий холодильник складировать? А то испортится еще…

– И самогонку туда же запрем, слышал, Колян? – Степан уверенно двинул в комнату для одного. – Чтобы как прошлый раз не получилось. «Я только одну стопочку тяпну, а то нервы ни к черту…»

– Да-да, Степа, я и сам хотел это предложить! – отозвался из комнаты рыжий Коля.

– Ну вы располагайтесь пока, – сказал я. – Будете готовы, позовете.

Я ушел к себе в комнату. Дверь прикрывать не стал, завалился на диван и задумчиво слушал, как пустая до этого момента квартира наполнилась новыми голосами. Ребята деловито шуршали, переговаривались, чем-то гремели. Обсуждали какого-то неведомого Проню, и его рассказ, как тот от медведя убег. Степан считал, что он брешет, просто напился в зимовье и обосрался, а медведя выдумал, чтобы не так стыдно было в глаза всем смотреть. Рыжий Коля топил, что все правда. И что мужики из Контопли тоже говорили, что шатуна видели. А Иван был из неопределившихся.

Было заметно, что эта троица в квартире чувствует себя уверенно, никаких вопросов мне не задавали. Кто-то прошлепал босыми ногами в ванную, зашумела вода. Потом раздалось глухое стуканье стеклянных банок. Очевидно, в баулы «добытчикам» положили всяких домашних солений-варений.

Ммм… даже в животе заурчало, как представил все это роскошество!

– Вова, а вы сало любите? – спросил уже из кухни Коля.

– Ну может и не люблю, но уважаю точно, – усмехнулся я.

– Тогда я побольше напластаю! – жизнерадостно отозвался он. – Моя мама так сало солит, за уши не оттащишь!

– Морсику там еще намути, – попросил Иван, высунув голову из ванной. – Там я в прошлый раз трехлитровую банку на верхней полке шкафа поставил. Из смородишного варенья…

– Вот ты еретик! – заржал Степа. – Самогон закусывать надо, а не запивать!

– Да я может просто пить хочу, чего вы? – обиженно проныл Иван. – Жажда у меня, ясно вам, остолопы?

Степа и Коля жизнерадостно заржали. Было слышно, как они деловито накрывают на кухне на стол, подшучивая и перебрасываясь привычными и дежурными фразами. И пока ни единого слова про их род занятий во всем этом трепе не прозвучало.

– Вова, давай к нам! – крикнул Степа. – Еда на столе, и чайник почти закипел уже.

– Ага, иду, – сказал я и поднялся. В этот момент в прихожей затрезвонил телефон.

Какой-то неожиданно активный вечер, так-то я рассчитывал еще полчасика поразмышлять и спать завалиться, потому что утром надо будет маме и Джамиле сказать, что я с рынка увольняюсь, а тут – полный комплект, как говорится.

– Володя, привет, – раздался в трубке взволнованный голос Ирины. – Мне нужно срочно с тобой поговорить. Можно я зайду прямо сейчас?

– Конечно, можно, – сказал я. Блин, с этими шашнями Беса и Кристины я все время чувствую себя как на пороховой бочке. Скорее бы уже Игорь Андреевич свой рекламный ролик забрал, и я бы перестал переживать, что хорошему человеку Ириске по мозгам прилетит. – Что-то плохое случилось?

– Нет-нет, совсем нет! – отозвалась Ирина. – Сейчас приду и все расскажу!

Глава 6

Я нажал отбой и пошел на кухню. Троица моих деревенских подопечных дисциплинированно сидела за накрытым до отказа столом и к трапезе без меня не приступала. Прямо прилежные ученики, рыжий Коля даже руки на коленочки положил. А на столе…

Нда, съестного ребятишкам с собой в город явно не пожалели. В хрустальных вазочках поблескивали тугими пупырчатыми боками солененькие огрурчики и налитые соком помидорки, манили белым изломом соленые груздочки, которые хрустели даже на вид, а сверху на них лежал шмат сметаны, по плотности больше похожей на сливочное масло. Здоровенные ломти ноздреватого хлеба. Сало, бело-розовое, с тонкими прожилками. Сначала Коля явно старался эстетствовать и резать его тоненько, почти прозрачно, но потом ему надоело, и он напластал крупными такими добротными ломтями. Еще какие-то соленья, сочиненные из помидор, кабачков и еще бог знает чего произрастающего явно на экологически чистых огородах дальних задворок цивилизации. На большой круглой тарелке высилась груда белых сдобных плюшек, а в трех маленьких вазочках, специально для сладкоежек – варенье. От запаха клубничного на меня нахлынул ворох полузабытых детских воспоминаний, полных жарких летних холмов, каких-то дальних родственниц, чьи стройные ноги в те далекие годы тогда навевали массу непонятных еще ощущений… И покрытые беловатой патиной крупные ягоды, которые я, не заморачиваясь, лопал вместе с листочками, пока смущавшие меня двоюродные сестрицы, громко хохоча, носились вокруг.

Порно, говорите?

Да уж, это на столе они устроили настоящее порно. Был бы любителем выпить, прямо на месте бы кончил от вида такой разнообразной закуски!

Но с выпивкой сельские ребятишки не обманули. На столе, посреди всего этого изобилия, сиротливо стояла одинокая «чебурашка». Что на четверых мужиков да при таком богатом столе – это, считай что, ничего. Пожалуй, парни и впрямь безо всякого лукавства предложили «чисто для согрева». Держатся значит за источник дохода. Не обижает их Леонид Карлович.

– Ну что, разливаю? – спросил Степа. Без нервного нетерпения, какое бывает у иных алконавтов.

– А давай! – махнул рукой я и уселся на табуретку. – Ребят, я с вами недолго тут посижу, ко мне сейчас придет дама, нам надо срочно по делу пообщаться.

– Даму тоже угостим! – радостно оскалился Коля. – Тут на всех хватит. А не хватит, так еще достанем!

– Ну если не откажется, – хмыкнул я. – Давайте, за знакомство, парни!

Ирина оказалась настолько любезна, что прибежала не вот прямо сразу, а позволила мне хоть чуть-чуть подегустировать расставленные на столе разносолы. Я сжевал пару пластиков волшебно-вкусного сальца, потом не удержался и ухватил еще огурчик, но тут ожил звонок в дверь.

– Привет, – сказала Ирина, практически вбегая в прихожую. – Блин, ты меня сейчас убьешь, наверное… Ой, а чего ты с огурцом?

– Прости, – я засунул оставшуюся половинку огурца в рот и захрустел. – Просто вкусный очень.

– Я тут встречалась с… – Ирина замолчала и бросила взгляд в сторону кухни. – Ой, ты не один разве?

– Ребята приехали на день раньше, – объяснил я. – Снимай пальто, пойдем на кухню. Они из деревни такой вкуснятины привезли, просто ум отъесть можно.

– Ой, да ну, может не надо? – Ирина скинула пальто и наклонилась расстегнуть молнию на сапогах.

– Давай-давай, не пожалеешь, – я подтолкнул девушку к кухне. Три пары бесхитростных деревенских глаз уставились на гостью.

– Ой, барышня, да вы присаживайтесь! – всполошился Степа. – Давайте я табуретку еще одну достану, она вот тут, под столом… Ваня, отодвинь зад, расселся, как барин на поминках!

– А я – Коля! – рыжий «зайка» вскочил и попытался даже изобразить что-то вроде галантного поклона. – Хотите я для вас булочку с вареньем сделаю? И с маслом! Вкуснюще, лучше пирожных… Вова, вы не против, если ваша девушка булочку с маслом съест?

– Ирина, хочешь булочку? – спросил я. С маслом и вареньем?

– Да может… – Ирина набрала в грудь воздуха и замерла, оглядывая стол. – Хорошо. На булочку вы меня соблазнили…

Я сел обратно на свою табуретку и наблюдал, как троица деревенских кавалеров старательно угощает офигевшую от такого напора Ирину. Тут же вспомнили про вскипевший чайник, запарили какой-то крышесносно пахнущий луговыми травами сбор в пузатом чайнике, болтали, не затыкаясь.

И когда я почувствовал, что больше еды в меня попросту уже не влезет, да и Ирина снова начала нетерпеливо ерзать, то встал.

– Так, парни, знакомство, я считаю, удалось. Но у нас с Ирой важный разговор. Так что вы продолжайте тут, а мы пойдем.

Мы с Ириной вышли из кухни. Напоследок услышали сдавленное: «Серьезный разговор, гы-гы. Теперь это так называется?» Кто из них это сказал, я не разобрал. Но возвращаться и разубеждать в чем-то не стал, какая мне вообще разница, что они думают?

– За угощение спасибо! – крикнул я из дверей своей комнаты. – Очень вкусно все.

– Да, очень вкусно! – тоже прокричала Ирина, и я захлопнул дверь.

– Ну давай уже, выкладывай! – сказал я, тяжело плюхаясь в кресло. – С кем ты там встречалась?

– Уф… – Ирина шумно выдохнула. – Симпатичные ребята…

«Работа у них такая», – подумал я.

– Так… Сейчас я снова соберусь с мыслями и все расскажу, – сказала Ирина. – В общем, мы со Стасом сегодня ходили к Игорю Андреевичу. Показывать финальный результат.

– Ого, а Стас шустро работает, – хмыкнул я.

– Стас молодец, прямо находка, – кивнула Ирина. – Но разговор не об этом. В общем, мы приходим, такие, а у Игоря Андреевича сидит Дашков. Стол накрыт, все дела. Я говорю: «Ой, мы невовремя, наверное…» А он, такой: «Нет-нет, Ирочка, все в порядке, заходите!»

– Подожди, Дашков – это же косметический магнат, да? – уточнил я. – «Белая лилия» и сеть косметических…

Я прикусил язык. Сеть косметических клиник у него будет много позже. Сейчас – только несколько ларьков и магазин косметики «Белая лилия». Фигура в городе в своем роде знаковая, сделал себе состояние на кремах-помадах, в интервью рассказывал, что он даже своим одноклассницам косметику доставал. Отец, мол, привозил из загранкомандировок, а он еще пацаном прочухал, что это золотое дно.

– Да-да, я про него же говорила тогда еще… – покивала Ирина. – Ну так вот, Игорь Андреевич говорит: «Показывайте!» Стас ему кассету отдает, и тот ее сразу в видик ставит.

– Ему понравилось? – спросил я.

– Да-да, конечно понравилось, – отмахнулась Ирина. – Я тебе еще денег привезла. Он сразу же все отдал. И еще накинул сверху. Но я не об этом же! В общем, смотрим мы ролик, все хорошо и красиво. Кристина прекрасна, разбойники брутальны. Финал – романтичный. Игорь Андреевич улыбается до ушей, вручает нам со Стасом деньги… Блин, опять отвлекаюсь. Короче, мы выходим, довольные. Стоим на крыльце «Новокиневска». Тут меня за руку хватает Дашков и оттаскивает в сторону. Нависает надо мной угрожающе и говорит: «Мы, Ирина Витальевна, так не договаривались! Я, значит, хочу у вас красивый рекламный ролик заказать, делюсь, можно сказать, творческими мыслями, а вы втихую для „Тельца“ его снимаете, вот, значит, как?!» Я как-то оправдываюсь, и тут он говорит: «Хочу, чтобы у меня была реклама круче, понятно?! Давай, ты по телефону еще до нового года хвасталась, что у тебя полно творческих идей, говори!»

– Ну а ты ему что? – спросил я, уже подозревая, к чему она ведет.

– А я что? – Ирина прикусила губу. – Блин, теперь ты меня убьешь… Я так испугалась, что выложила первое, что пришло в голову. Про рок-концерт, раскрашенные лица и все вот это вот.

– А он? – уточнил я.

– А он говорит: «Зашибись! Вот тебе бабки, снимай!» – пролепетала Ирина. – Только, говорит, чтобы прямо отвал башки все было, поняла?! Чтобы телок наш от зависти удавился!

– Много денег дал? – усмехнулся я.

– Много, я не считала еще, – сказала Ирина сдавленным голосом. – Но там прямо котлета… Я никогда столько не видела раньше. Вова, что теперь делать?

– Как что? – удивился я. – Работать, конечно!

– Слушай, а ребята же не хотят сниматься в таком ролике, – упавшим голосом проговорила Ирина. – Можно, наверное, другую группу найти, за деньги, наверное, кто-то согласится…

– Спокуха, теперь согласятся, – ухмыльнулся я. – У них стимул дополнительный появился. Ну, кроме рекламного ролика для «Золотого тельца»… Я вообще-то на него рассчитывал. Что увидят, как Бес и всякие толкиенутые на голубом экране блистают, станет им завидно, и… Ладно, неважно. В общем, считай, что они уже согласились.

– Фух… – Ирина откинулась на спинку кресла. – Я так боялась, ты не представляешь! Он мне даже времени на подумать не дал, налетел, как… как…

– Ты все правильно сделала, – хохотнул я.

– Блин, а если у нас не получится? – глаза Ирины снова стали испуганными. – Ты не представляешь… Я сейчас шла до тебя от гостиницы, думала от страха умру. Как будто у меня над головой такой неоновый указатель сияет «У НЕЕ КУЧА ДЕНЕГ С СОБОЙ!» Я иду и мне все время мерещится, что за мной уже всякие темные личности толпятся. Я два раза чуть бежать не кинулась, еле себя сдержала. Если бы побежала, обязательно бы кто-то привязался. Из тех, ну, знаешь… Которые на углу все время трутся.

– Понимаю, – хмыкнул я. – Носить деньги – это всегда нервно. Можем их у меня оставить, чтобы действительно все время с собой не таскать.

– Да! Я к этому и веду! – воскликнула Ирина. – Я что-то так перепсиховала, что сейчас вообще не представляю, что нужно делать…

– Расслабиться, – усмехнулся я. – И работать, конечно. Заказчик кинул в нас деньгами, значит нам нужно теперь изо всех сил постараться его не разочаровать.

– Кинул деньгами, хи-хи… – прыснула Ирина. – Ну да, как-то так все и было. Ты понимаешь, я от волнения там наплела такого… Прикинь, рассказала ему идею с рок-группой, он сразу загорелся, а я тут вспомнила, что ребятам не понравилось и попробовала сразу сдать назад. Мол, рокеры такие капризные, у них все время гастроли, в рекламе они сниматься не любят, хрен убедишь… И вот тут он эти деньги достал. Прямо пачку!

– А для начала, давай посчитаем наш бюджет, – предложил я. – И будем ювелирнейше честны. Прямо до копеечки. Дашков может деньгами швыряться, не считая, но мы это сделаем вместо него, поняла?

– Да, – кивнула Ирина.

– Так что каждый шаг, каждую спичку, каждый оплаченный чих заносим в отчетную ведомость, – сказал я. – И при встречах с Дашковым ты будешь эту самую ведомость предъявлять. Мол, вот, Константин Геннадьевич, на производство рекламного ролика вы нам выделили полторы тысячи баксов, обменный курс в банке такого-то числа составил столько-то рублей за доллар, вот справка об обмене. На такую сумму был закуплен реквизит. Вот чек. Поняла?

– Да, – Ирина снова кивнула.

Насколько я знал, Дашков вроде бы в бандитских разборках особо не испачкался. Но во-первых, я так себе специалист по бандитским разборкам девяностых, а во-вторых – сам Дашков может и не был, не замечен, не состоял, но за ним вполне может стоять какая-нибудь крыша. Так что с этими котлетами денег лучше быть предельно аккуратными. Ну, это помимо того, что заказ нужно выполнить идеально и в срок, конечно.

– Все отлично будет, – я подмигнул Ирине. – Мы же отличная команда, давай, ловим тренд и снимаем сливки!

– Что ловим? – переспросила Ирина.

– Волну ловим, – махнул рукой я. – Как серферы на Гавайях.

Я встал с кресла и изобразил руками, что балансирую.

– Доставай деньги, давай считать, – сказал я. – Оценим бюджет, прикинем гонорары, составим список нужного, раскидаем локации пристрельно.

– Да, точно, – Ирина шумно выдохнула. – Давай!

Разговор с Джамилей прошел предсказуемо. На новость о том, что я увольняюсь, она схватилась за голову, заахала, что, мол, бросаю их, несчастных, на произвол судьбы, где же она теперь такого замечательного работника найдет, вот это вот все. Предложила условия получше, мол, к зарплате еще процентик от проданного добавим, может быть? Но в целом, расстались без драм. Я честно пообещал отработать еще недельку, чтобы нового продавца нашли. На том и порешили, в общем. После работы и перед репетицией я заглянул в цех к матери, чтобы ей сообщить о бесславном завершении моей карьеры рыночного торговца. Мама утащила меня в столовую обедать и долго пытала, чем это таким я занялся, что мне больше не требуется зарплата. Я на пальцах объяснил. Она с вполне серьезным видом выслушала. А рекламными роликами так даже и заинтересовалась. Логично, у нее так-то вполне налаженное производство, даже какой-никакой собственный бренд.

– Надо же, какими интересными делами ты занимаешься, оказывается, – мама одобрительно покачала головой. – А я-то думала, что ваши музыкальные фокусы – это просто хобби такое. Молодцы!

– Стараемся, мама, – я чмокнул мать в щеку и встал. – Ладно, помчался я к своим. Про рекламный ролик для одежды подумай. Ну или можно показ моделей устроить, у меня же теперь есть целый, можно сказать, ночной клуб.

– Бывшее овощехранилище, надо же, – усмехнулся мама. – Господи, как мир-то меняется, не уследишь!

– В исторические времена живем, – усмехнулся я. – Все, я побежал!

Кажется, эта заводская столовка все еще держится только за счет того, что мама тут развернула свое производство. На остальной территории завода становилось все пустее. Тут и в самом начале, когда я в первый раз тут оказался, жизнь не кипела, а с началом девяносто второго появилось стойкое ощущение вымирания. Казалось, что даже здания прямо на глазах ветшают…

«Что-то умирает, что-то рождается…» – философски подумал я, сбегая по лестнице в подвал.

«Ангелочки» играли. Что-то забойное и громкое, даже стены тряслись. Пожалуй, с басухой и «поливоксом» даже тупые «сатанинские» песни, с которых меня воротило с самого начала, зазвучали вполне пристойно. Во всяком случае, это уже не звучало как детсадовский утренник в стиле «хэви-метал»…

– Привет, братва, – махнул всем рукой я, когда замолкла протяжная соляга, которой зафиналил песню Кирилл.

– А мы тут новую аранжировку пробуем, скажи, звучит, а?! – проорал Бельфегор. Понятно, почему проорал. От такой громкости и оглохнуть недолго.

– Вы, главное, завод не обрушьте своими децибелами, – хохотнул я. – А то здание старенькое, не выдержит. Кто нас потом из-под завалов вытаскивать будет?

– Слушай, я тут думал насчет денег на билеты до фестиваля… – проговорил Астарот и подошел ко мне. – У матери есть знакомый, он как-то предлагал подработку на погрузке-разгрузке. Если постараемся, то может быть…

– Ага, там у него таких желающих – миллион, – пробурчал Бегемот, выбираясь из-за барабанной установки. – Я слышал, что там целая мафия, и всяким наглым новичками, решившим примазаться к такой жирной подработке, морды с порога бьют.

– Так если знакомый устроит, то с чего бы нас кто-то бить будет? – насупился Астарот.

– Он же нас не на пустое место примет, – ухмыльнулся Бегемот. – Кого-то выгонит, кто там все время работает, а нас возьмет. Думаешь, эти «кто-то» такому повороту событий обрадуются? Подкараулят у выхода и вломят по первое число.

– Ты сам-то что-то предложил вообще? – огрызнулся Астарот.

– Блин, пожрать бы чего… – вздохнул Бегемот. – Вов, у тебя ничего нет случайно?

– Ах да, – усмехнулся я. – Из столовой шел, зачем-то захватил пирожков, подумал, вдруг пригодятся.

– О! А с чем пирожки? – оживился Бельфегор тоже. – А то я примчался прямо с консультации, а утром проспал…

– С начинкой, – хмыкнул я. – Народ, у меня есть одно предложение. Сейчас вы прожуете, и я вам его озвучу.

«Ангелочки» похватали из бумажного пакета пирожки и принялись сосредоточенно их поглощать. Бегемот пытался что-то говорить с набитым ртом, но что именно, было не разобрать.

– Ну что, все пожрали? – уточнил я, заглядывая в опустевший пакет. – Значит так. Для нас есть работа. Она все еще нас дожидается, несмотря на то, что Астароту в свое время она не понравилась. Я помню, что Саня был против съемок в рекламе, но сейчас у нас немного изменились обстоятельства.

Астарот гордо выпрямился, в глазах у него засветился прямо-таки праведный гнев.

– Саня, стоп! – я приложил палец к губам. – Тихо! Прежде чем ты что-то скажешь, посмотри, пожалуйста на вот эту сумму.

И я развернул перед лицом Астарота листочек в клеточку с написанными на нем цифрами.

Глава 7

– Что это? – после продолжительного молчания спросил Астарот.

– Это гонорар, Саша, – елейным голосом ответил я.

– А ты двумя нулями не ошибся? – Астарот продолжал смотреть на бумажку, будто там могло от его взгляда что-то поменяться. Ну, там, на секунду отвернется, и волшебная астрономическая пока что по нашим меркам сумма возьмет и исчезнет.

– Ничего себе… – Астарот мелко заморгал, тряхнул головой, а потом снова уставился на бумажку. – Да быть такого не может!

– Может, Саня, – кивнул я. – Все именно так, никакого подвоха. Это наша с вами поездка в Питер на «Невские берега». С какой-то гостишкой, едой, взносом и даже останется чуть-чуть на проставиться после.

– Астарот, ну пожалуйста! – Бельфегор молитвенно сложил руки. – Снимать будет Стас! Мы же с ним уже работали, он отличный оператор! Все круто будет, честно!

– На вагонах мы точно столько не заработаем… – ошарашенно пробормотал Бегемот, заглядывая Астароту через плечо.

– Это отличное предложение, – осторожно сказал Макс. – У меня был один вариантец, как денег раздобыть, но лучше вот так, потому что… В общем, у меня все неочевидно…

– А нас точно не кинут? – подозрительно спросил Астарот.

– Точно, – усмехнулся я. – Могу даже деньги показать. Даже больше скажу. Если сейчас мы откажемся, то я помчусь кабанчиком в рок-клуб, чтобы найти других желающих покривляться на камеру. Потому что…

– Да все! Все! – Астарот шумно выдохнул. – Ты меня убедил!

– Ура! – Бельфегор подпрыгнул и кинулся обнимать Астарота. – Я сразу говорил, что надо соглашаться! Еще тогда!

– Кстати, внезапно, нет, – ухмыльнулся я. – Если бы Саня тогда дал добро, то мы бы получили сильно меньше. А из-за того, что он уперся, как капризная старлетка, заказчик и швырнул в нас совсем уж неприличной суммой.

– А сценарий тот же? – спросил Бегемот. – Ну, там, сцена, концерт, поклонники… Вот это все?

– Да, это рабочий вариант, – кинвул я.

– Там же тогда сцена нужна нормальная, – задумчиво проговорил Бельфегор. – Наш ДК профсоюзов не подходит… Будет смотреться не как рок-концерт, а… как не знаю что. Даже в «Буревестнике» лучше. Но там со светом проблемы… Можно в театре ночью опять договориться. Если дым-машину запустить, то…

– Снимать будем на «муке», – сказал я.

– Оооо… точно же! – Бельфегор закатил глаза.

«Мука» или, если по-официальному «дом культуры новокиневского мелькомбината» была местом легендарным в своем роде и очень специфическим. Про этот городской феномен я узнал по чистой случайности, еще в своей прошлой жизни, когда учился в седьмом классе, кажется. Ну или около того. Я куда-то ехал, но заблудился. Сел не на тот автобус, он куда-то свернул и завез меня в какой-то дремучий частный сектор на берегу Киневы. И посреди приземистых одноэтажных домиков возвышалась махина новокиневского элеватора. Водитель автобуса поступил со мной жестоко. Доехал до конечно, высадил и умчался в неведомую даль. А я остался посреди вот этого самого «нигде» из одноэтажных домов и бетонного исполина, теоретически заполненного изнутри пшеницей. Я потоптался на остановке, понял, что никакого нового автобуса не предвидится, а тот, что меня привез, вообще, скорее всего, приехал сюда по ошибке. Ноги мои от мороза свело, ветром сдувало шапку, в общем, все семью семь удовольствий в одно лицо. Я сунулся к калитке частного дома, но тут же отпрыгнул, потому что забор затрясся от удара мощных лап сторожевой собаки. Которая высунула над забором свою гигантскую башку и басом залаяла. Делать было нечего, я поплелся искать спасения в эту высотную громадину. Просто она была ближе всех, до остальных многоэтажек, в подъездах которых можно было укрыться от холода, виднелись где-то совсем уж на горизонте.