Северус. Глубочайшее исследование фигуры наизагадочнейшего зельевара Хогвартса

– А что вы двое делаете здесь? – спросил Снейп, резко остановившись и переводя взгляд с одного на другого. – Странное место для встречи…

К крайнему беспокойству Гарри, Снейп смерил взглядом сначала двери по обе стороны коридора, а затем – одноглазую ведьму.

– У нас тут… не встреча, – сказал Гарри. – Мы просто… столкнулились.

– Неужели? – переспросил Снейп. – У вас, Поттер, есть свойство возникать в неожиданных местах, и вы крайне редко оказываетесь там без причины… (ГП/УА)

Пусть знания Снейпа не точны, однако его подозрения насчет Гарри пугающе верны: мантия-невидимка и Карта мародеров присутствовали в его жизни дольше, чем в жизни Гарри. Читателю может быть и грустно, и смешно оттого, как сильно Снейп ошибается насчет простодушного Невилла, который пусть звезд с неба не хватает, однако во всем остальном не имеет ничего общего с Питером Петтигрю. Возможно, любой, кто обращался со своим учеником так же плохо, как Снейп с Невиллом, лелеет порожденную чувством вины тайную надежду однажды узнать, что этот человек далеко не безупречен.

ЗАДАНИЕ СНЕЙПА

Через месяц Гарри с ужасом узнает, что Снейп заменяет захворавшего Люпина на уроках Защиты от Темных искусств. Проигнорировав (и злостно раскритиковав) первоначальный план занятий, Снейп уходит намного дальше по учебнику и задает классу вопросы об оборотнях. Ответов не знает никто, кроме Гермионы, на которую он не обращает внимания.

– Дааа, никогда не думал, что увижу целый третий курс, который не в состоянии опознать оборотня. Я проинформирую профессора Дамблдора, как сильно вы отстали…

– Сэр, позвольте мне, – сказала Гермиона, так и не опустив руку, – оборотень отличается от настоящего волка очень немногим. Нос оборотня…

– Мисс Грейнджер, вы уже второй раз отвечаете с места, когда вас не спрашивали, – холодно сказал Снейп. – Еще минус пять очков Гриффиндору за то, что вы такая невыносимая всезнайка.

Гермиона густо покраснела, опустила руку и потупила взгляд, в ее глазах стояли слезы. (ГП/УА)

Снейп задает классу реферат на два пергаментных свитка, «где вы опишете, как опознать и убить оборотня» (ГП/УА, курсив мой. – Л. К.). На следующей неделе Люпин отменяет задание.

– Не волнуйтесь. Я поговорю с профессором Снейпом. Реферат можете не писать.

– Ну вот, – искренне огорчилась Гермиона. – Я его уже закончила! (ГП/УА)

Интересно, как прошла эта беседа. Скорее всего, Люпин и Снейп расходятся во мнении насчет того, следует ли включать оборотней в программу для третьего курса.

Снейп то игнорирует Гермиону, то обзывает ее. Почему она, в отличие от однокурсников, решила выполнить его задание? Почему она до сих пор не обозлилась на Снейпа? Между презрением Снейпа к академическим стандартам Люпина и его равнодушием к знаниям девочки, которая зубрит учебники наизусть, можно заметить, что как бы Снейп и Гермиона ни конфликтовали, у них похожий, научный склад ума. Учитель вроде Люпина, который нацелен на средний уровень класса, дает задания, которые слишком просты для такой любознательной и усидчивой ученицы. Задание Снейпа, взятое из конца учебника, соответствует его мнению о том, чем должны заниматься третьекурсники, и Гермиона оказывается единственной, кому подобная программа близка. В Хогвартсе полным-полно замечательных людей, которые полагают, что Гермиона должна учиться в изнурительном темпе: более двадцати четырех часов в сутки. Когда учитель считает, что все остальные должны учиться наравне с Гермионой, ей это приятно или как минимум в новинку, неважно, оскорбляют ее при этом или нет. И поэтому вдвойне обидно, что Снейп в очередной раз не узнает, что она собиралась сказать.

Когда Снейп со встревоженным видом вышел из кабинета Люпина спиной вперед, чего он боялся? В тот вечер Гарри обратил внимание, что «Снейп слишком часто поглядывал на Люпина» (ГП/УА), а после ужина все узнали, что Сириус Блэк изрезал портрет Полной Дамы, когда она не пустила его в башню Гриффиндора. Снейп не только подозревает Люпина в сговоре с Сириусом, но еще и думает, что он может дружить с Гарри и втираться к нему в доверие, чтобы заманить Гарри к преступнику, который его убьет. Эта кошмарная версия настолько далека от истинных чувств Люпина, что читателю страшно даже подумать об этом, однако, как мы узнаем из следующей книги, «Гарри Поттер и Кубок огня», у Снейпа есть основания опасаться, что Гарри могут похитить.

Если Люпин и в самом деле в сговоре с преступником, который хочет убить Гарри, то, возможно, они планируют напасть в тот момент, когда Люпин обратится. Если Снейп опасается чего-то подобного, то вполне логично, что он хочет научить детей, как распознать и убить оборотня. В конце концов, в прошлом году такое скрытое обучение Защите сработало на примере заклятия Экспеллиармус. И даже если Поттер ничего не усвоит, то хотя бы Грейнджер во всем разберется и поможет ему. Эта схема сработала два года назад, когда нужно было разгадать загадку с зельями. После всех придирок Снейпа Гарри не станет его слушать, но есть и другие способы достучаться до младшего Поттера.

Даже немного странно оглядываться назад и вспоминать, что Снейп хотел научить детей убивать оборотней. Это уже крайность, разве нет? Но читатели не всегда задумываются о том, как выглядела вся эта ситуация со стороны Снейпа. То, как в школьные годы над ним «подшутили» Мародеры, мы узнаем буквально перед тем, как выясним, что Сириус не повинен в предательстве и убийстве. Читатель слишком захвачен водоворотом событий, чтобы остановиться и подумать, что должен был чувствовать юный Снейп, когда увидел оборотня в конце узкого туннеля, куда заманили его школьные недруги. С тех самых пор, как Люпин и Сириус вторглись в его рабочее пространство, Снейп боролся с воспоминаниями о том страшном моменте. Насколько Снейпу известно, мальчик, который когда-то пытался его убить и не видел ничего страшного в том, чтобы сделать своего собственного друга-оборотня убийцей, вполне мог стать закоренелым преступником.

А оборотень, который остался закадычным другом Сириуса после тех событий, вполне может быть с ним в сговоре и обманывать Дамблдора. У Снейпа нет причин верить в лучшее в Сириусе и Люпине, зато у него достаточно доказательств тому, что оба могут представлять опасность.

Когда Сириус пробирается в башню Гриффиндора и Рон видит его над своей кроватью с ножом в руке (ГП/УА), Снейп думает, что начинает сбываться его самый жуткий кошмар. Пусть он не выносит Гарри, однако он не считает, что мальчик заслуживает смерти от руки Сириуса Блэка. Он убежден, что Гарри надо спасать, даже если сам Гарри ни во что не ставит подобные стремления и сбегает в Хогсмид, несмотря на то, что за ним охотится серийный убийца. Снейпа, должно быть, поражает отсутствие у Гарри элементарной благодарности: когда сам Снейп учился в Хогвартсе, Блэк попытался убить его, и всем было наплевать. Теперь, когда весь волшебный мир наконец-то разделяет мнение Снейпа о Сириусе, Снейп-учитель – подавляя личную неприязнь к Поттеру – пытается предоставить Гарри защиту, которой сам был лишен. Весь Хогвартс, Министерство Магии и даже дементоры выслеживают Сириуса. А потом Снейп узнает, что Гарри, наплевав на все указания, убежал в Хогсмид под мантией-невидимкой и бросался грязью в Драко Малфоя. Гарри был уверен, что он весь из себя такой смелый и неуловимый, пока мантия не соскользнула. Упс.

Снейп искренне шокирован безрассудным поступком Гарри, но сам ведет себя так, что не оставляет мальчику шанса это понять. На фоне того, что Снейп постоянно провоцирует конфликты между Гриффиндором и Слизерином, Гарри уверен, что он хочет только прищучить его за издевательство над Малфоем, и даже не пытается слушать. Гарри уже настолько привык защищаться от постоянных нападок Снейпа, что ему и в голову не приходит, что сейчас Снейп беспокоится по действительно серьезному поводу. Фирменная язвительность, в которую Снейп облекает свою тревогу, также делу не помогает:

Все вокруг, вплоть до самого министра магии, пытаются защитить знаменитого Гарри Поттера от Сириуса Блэка. Но знаменитому Гарри Поттеру закон не писан. Пусть обычные люди беспокоятся о его безопасности! Знаменитый Гарри Поттер ходит туда, куда ему вздумается, не утруждая себя заботой о последствиях. (ГП/УА)

В кои-то веки действия Снейпа абсолютно прозрачны и не под покровом тайны. Его беспокоит именно то, о чем он говорит. Он с ума сходит из-за смертельной угрозы, которую наводит на Хогвартс Сириус Блэк, и это перевешивает любые другие замыслы, которые он мог бы питать в тот момент. Снейп ошибочно полагает, будто Гарри тщеславен и считает себя выше закона, но он зол, потому что Гарри ни во что не ставит те усилия, которые правительство и школа прилагают для его защиты. Кажется, что обеспечение безопасности Гарри Поттера – это абсолютно неблагодарное занятие.

– Просто поразительно, как вы похожи на отца, Поттер, – вдруг сказал Снейп, сверкнув глазами. – Тот тоже был исключительно самодоволен. Небольшие успехи на поле для квиддича дали ему основание думать, что все остальные ему не чета. Ему нравилось слоняться по школе, задрав нос, в окружении друзей и поклонников… Да, потрясающее сходство.

– Мой отец не задирал нос, – невольно вырвалось у Гарри. – И я тоже. (ГП/УА)

К несчастью для Гарри, подобное заявление он сделал меньше чем через неделю после того, как он вместе со своим «почетным караулом» торжественно явился в Большой зал с новой «Молнией» в руках; слизеринцы были «точно громом поражены» (ГП/УА) при виде такого невероятного подарка от таинственного благодетеля Гарри.

– Я сказал, чтобы вы замолчали! – заорал Гарри. – Я знаю правду, ясно вам? Мой отец спас вам жизнь! Дамблдор рассказал мне! Вас бы вообще здесь не было, если бы не мой отец!

Желтоватое лицо Снейпа приобрело цвет скисшего молока.

– А директор рассказал вам, при каких обстоятельствах ваш отец спас мне жизнь? – прошептал он. – Или он решил, что подробности будут слишком болезненны для нежных ушек драгоценного Поттера? (ГП/УА)

В течение всей книги Гарри жаждет узнать больше об отце, который был так популярен в школе и на которого он, по словам других, очень похож.

Из того немногого, что Гарри слышал о Джеймсе, загадочнее всего звучит «мечтательная» реплика Дамблдора, когда еще на первом курсе он рассказывает Гарри, что его отец спас жизнь Снейпу: «Забавно, как порой работает человеческий ум, верно? Быть в долгу перед твоим отцом – профессор Снейп не мог этого вынести… Я уверен: он так усердно старался защитить тебя в этом году, потому что считал, что таким образом может свести с ним счеты. Чтобы потом уже спокойно ненавидеть память о нем…». (ГП/ ФК) Дамблдор между делом сообщает этот шокирующий факт уже под конец первого семестра, и до третьего курса нам ничего более конкретного не сообщают, вплоть до того момента, когда Гарри срывается на Снейпа в ответ на провокацию.

Но никто никогда не рассказывал Гарри о том, что во вселенной Роулинг есть место разным долгам жизни, которые выплачиваются также по-разному. И теперь пришло время немного расширить его знания.

О ДОЛГЕ ЖИЗНИ

– Я не потерплю, чтобы вы и дальше жили с неверным представлением о своем отце, Поттер, – сказал Снейп, и его лицо перекосилось от страшной улыбки. – Вы, должно быть, подумали, что он совершил нечто великое и героическое? Тогда позвольте мне внести ясность: ваш праведник-отец и его друзья решили сыграть со мной очень веселую шутку, которая закончилась бы моей смертью, если бы ваш отец в последний момент не одумался. В его поступке не было ни толики героизма. Он спасал свою шкуру вместе с моей. Его бы исключили из Хогвартса, если бы их шутка удалась. (ГП/УА)

Суть «очень веселой шутки» Мародеров в этом пассаже не раскрывается не только потому, что Снейп не знает историю с другой точки зрения, но и потому, что он не вправе разглашать тайну Люпина. Позднее мы узнаем, что версия Люпина не полностью совпадает с версией Снейпа, и в ней будет несколько важных подробностей. Долг жизни, который здесь описывает Снейп, носит довольно унизительный характер. Снейп уверен, что Мародеры все спланировали вместе, а Джеймс в последний момент спохватился. По его мнению, Джеймс рассуждал примерно так: «тебя стоило бы убить, но не такой ценой». Обычно людям свойственно испытывать благодарность, когда их вырывают из когтей смерти, однако в случае Снейпа эмоции настолько отравлены презрением, что он не в состоянии даже помыслить о светлых чувствах.

Гарри еще не знает, но ненависть Снейпа уже направлена не столько на него, сколько на Люпина. Все мысли Снейпа обращены к прошлому. Без помощи всяких вредноскопов он снова почуял, что с Люпином творится что-то подозрительное – или ему так кажется, – но он не знает, что именно. Снейп допрашивает Гарри с целью добыть свидетельство, что Люпин выманивает его из школы. Он находит пустую Карту Мародеров.

– Так-так, – сказал Снейп, раздувая ноздри. – Еще один драгоценный подарок от Уизли? Или… что-то еще? Например, письмо, написанное невидимыми чернилами? Или инструкция, как пробраться в Хогсмид, минуя дементоров?

Гарри моргнул. Глаза Снейпа блеснули. (ГП/УА)

И Гарри, и Снейп делают друг о друге неверные выводы, которые, однако, вполне понятны на общем фоне. Снейп приказывает карте открыть ему содержащуюся в ней информацию.

Слова появились на гладкой поверхности карты, словно написанные невидимой рукой.

«Мистер Лунатик выражает профессору Снейпу свое почтение и нижайше просит его не совать непомерно длинного носа не в свои дела».

Снейп опешил. Гарри в немом изумлении уставился на послание. Однако карта на этом не остановилась. Под первой надписью появились и другие. (ГП/УА)

От имени Бродяги, Сохатого и Хвоста карта проходится по внешности Снейпа, его интеллектуальным данным и сальным волосам. С волнением и ужасом Гарри наблюдает, как на пергаменте появляются слова, которые он сам был бы не прочь сказать Снейпу, и те самые оскорбления, которые Снейп сносил от своих многочисленных школьных врагов. Снейп не знает, что это за клички, однако тон насмешек ему очень хорошо знаком. Наверняка он слышал их в кошмарах в течение последних двадцати лет. И он вызывает Люпина.

Снейп указал на пергамент, на котором все еще красовались послания от господ Лунатика, Бродяги, Сохатого и Хвоста. Лицо Люпина приняло непривычное, отстраненное выражение.

– Ну? – спросил Снейп.

Люпин не отрывал взгляд от пергамента. Гарри показалось, что в этот момент он что-то лихорадочно просчитывает. (ГП/УА)

При виде артефакта своих школьных времен Люпин также уносится мыслями в прошлое. Он начинает изворачиваться и врать, точно школьник. Он высказывает предположение, что Гарри купил пергамент в какой-нибудь лавке розыгрышей, прекрасно зная, что чары карты не позволят Снейпу разоблачить его.

Снейп, разумеется, понимает, что Люпин лжет: «По-вашему, нечто подобное можно купить в лавке розыгрышей? Не думаете ли вы, что Поттер получил пергамент непосредственно от изготовителей?» (ГП/УА).

Люпин знает, что Снейп думает, будто он выманивает Гарри из замка. Но Снейп не может ничего доказать, особенно после того, как Рон врывается в кабинет и врет, что купил этот пергамент для Гарри в «Зонко». Люпин уводит Гарри и Рона от Снейпа, сообщает, что не вернет им карту, и жестоко упрекает Гарри.

– Не жди, что я еще когда-нибудь буду покрывать тебя, Гарри. Я не могу убедить тебя, что Сириус Блэк представляет серьезную опасность. Но я полагал, что тебя заставит задуматься то, что ты слышишь при приближении дементоров.

Гарри, твои родители отдали за тебя жизнь. И ты решил отплатить им, поставив на кон против их великой жертвы плакат с магическими штучками.

Он ушел, а Гарри почувствовал себя намного хуже, чем только что в кабинете Снейпа. (ГП/УА)

Этот упрек вполне логичен, но сформулирован так, что причиняет сильнейшую боль. Подобные ядовитые комментарии люди отпускают в тех случаях, когда сами страдают от чувства вины. Тринадцатилетний ребенок не пытался принизить жертву родителей, и в любом случае их уже нет в живых, он не может их разочаровать. Люпин мог призвать Гарри к ответственности без огульных обвинений.

Но Люпина до глубины души потрясло появление артефакта из прошлого, который у него отняли еще до окончания Хогвартса, – карта внезапно вернулась, чтобы искушать новое поколение учеников. Этот пергамент несет в себе отпечаток его прежней личности. Он живое свидетельство тому, какой неблагодарностью отплатил Люпин Дамблдору, который поверил в него и приложил огромные усилия, чтобы Люпин смог получить образование: он приказал преподавателям молчать о его ликантропии, придумал схему с туннелем и Визжащей хижиной, заказал «крайне ценную» Гремучую Иву (ГП/ТК) и поставил под угрозу свою репутацию, заверив всех причастных, что в Хогвартсе будет абсолютно безопасно с таким учеником. Если бы Дамблдор увидел эту карту, он бы понял, что в школьные годы Люпин в волчьем обличье покидал Визжащую хижину и вместе с друзьями гулял по территории Хогвартса и Хогсмида. Если бы что-то пошло не так, Люпин мог бы наброситься на кого-нибудь, и карьере Дамблдора пришел бы конец.

Позже Люпин скажет Гарри, Рону и Гермионе: «Весь этот год я мучился и задавался вопросом, стоит ли рассказать Дамблдору, что Сириус Блэк анимаг. И я не рассказал. Почему? Потому что я слишком труслив. Это было бы равносильно признанию, что в школе я предал его доверие, что подстрекал друзей нарушать запреты… а доверие Дамблдора для меня бесценно. Он позволил мне учиться в Хогвартсе и дал мне работу, когда меня все чурались и я не мог нигде устроиться просто потому, что я такой, какой есть». (ГП/УА)

Дамблдор нанял Люпина, чтобы тот помог защитить Гарри и остальных учеников от Сириуса Блэка, однако Люпин все равно не сообщил Дамблдору о том, что у Сириуса в распоряжении есть два способа пробраться в Хогвартс в обход дементоров: анимагическая форма и тайный проход. Свой стыд Люпин поставил выше, чем безопасность учеников и доброе имя Дамблдора. Когда он выговаривал Гарри за неуважительное отношение к жертве родителей, им руководили бушующие эмоции. Джеймс и Лили мертвы, но Дамблдора, который на него положился, Люпин видит каждый день. Люпин не может заставить себя рассказать директору Хогвартса о существовании карты.

Тяжелое бремя доверия старшего лежит и на Гермионе. Мы видим это, когда на итоговом экзамене по Защите от Темных искусств она проваливается на задании с боггартом – уроке, который Люпин забыл или не захотел преподать этой одаренной девочке.

Гермиона все сделала безупречно, пока не добралась до дупла с боггартом. Спустя минуту она с пронзительным криком вылетела оттуда.

– Гермиона! – изумленно произнес профессор Люпин. – Что случилось?

– Т-т-там п-п-профессор Макгонагалл! – еле выговорила Гермиона, указывая на дерево. – О-она сказала, что я провалилась по всем предметам! (ГП/УА)

Макгонагалл приложила колоссальные усилия, чтобы выбить для Гермионы маховик времени. Больше всего Гермиона боится, что не оправдает возложенных на нее надежд. Если она воспользуется маховиком времени не для учебных целей, то поставит на кон доверие и репутацию Макгонагалл. Ради чего стоит идти на такой риск?

В свое свободное время, если можно так выразиться, Гермиона в одиночку составляла подробную программу защиты гиппогрифа Клювокрыла, чьей смерти добиваются Малфои в рамках своего протеста против назначения Хагрида преподавателем в Хогвартсе. Конечно, все усилия Гермионы пошли насмарку, поскольку Люциус Малфой подкупил судебную комиссию. Клювокрыла признали виновным.

Гермиона осознает, что приговор более чем далек от справедливости: «Конечно, будет апелляция, ее всегда назначают… Но только я на нее совсем не надеюсь. Ничего не изменится». (ГП/УА)

Предрешенный исход дела Клювокрыла знаменует потерю наивной детской веры в правосудие и общественную систему. Взамен дети приобретают опыт, здоровый скептицизм и мудрость. Ученикам запрещено выходить из замка после наступления темноты, но трое друзей решают нарушить это предписание, чтобы навестить Хагрида перед казнью Клювокрыла, а для этого им нужна мантия-невидимка Гарри.

Гарри рассказал ей, что оставил мантию в туннеле под статуей одноглазой ведьмы.

– …и если Снейп снова увидит меня где-нибудь поблизости, мне несдобровать, – закончил он.

– Это правда, – сказала Гермиона, поднявшись на ноги. – Если он увидит тебя… Повтори еще раз, как открыть горб? (ГП/УА)

К этому моменту Гермиона уже так свыклась с привычкой Снейпа не замечать ее, что смело пользуется ситуацией. Дети остаются с Хагридом до самого прихода палача и выскальзывают через заднюю дверь. Они слышат то, что принимают за казнь Клювокрыла: «…внезапно раздался характерный свист и удар топора». (ГП/УА)

И с этим звуком умирает их вера в справедливую власть. Была апелляция, но комиссия отказалась слушать сторону защиты. Если убить или уничтожить невинное существо – или даже виновное, но совершенно не приняв во внимание его сторону дела, – по причине нежелания выслушивать адвокатов, то подобное зло невозможно искупить. Защитников нужно выслушивать, пока есть возможность. Есть вероятность, что новые факты могут сильно повлиять на общую картину.

Потрясенные дети направляются обратно в замок, когда Сириус в облике пса утаскивает Рона и его крысу (перевоплощенного Питера Питтегрю) в Визжащую хижину. Гарри и Гермиона бросаются ему на помощь и застают Блэка уже в человеческом обличье. Гарри нападает на него и хочет убить, виня Сириуса в смерти Лили и Джеймса.

– Ты должен выслушать меня, – сказал Блэк, и на этот раз в его голосе зазвучали настойчивые нотки. – Ты пожалеешь, если не… если не узнаешь…

Не успел больше никто ничего сказать, как что-то рыжее пронеслось мимо Гарри; Живоглот прыгнул на грудь Блэка и заслонил его собой. (ГП/УА)

Живоглот рискует жизнью ради Блэка, ради того, чтобы его выслушали.

Патовую ситуацию разряжает Люпин, который является в Визжащую хижину, понимает, что предателем был Питер Петтигрю, и возобновляет свою дружбу с Сириусом. Из всех ныне живущих людей он лучше всего знает Сириуса Блэка, и вполне логично, что Люпин продолжал сомневаться, что Сириус – закоренелый преступник. Эти сомнения дорогого стоили: вся школа жила в страхе, а бедный Рон, проснувшись, увидел, что одержимый местью убийца стоит над ним с ножом в руке. Но Люпин понимал, что должен выслушать версию Сириуса, прежде чем вставать на одну сторону с обвинителями; если бы Сириуса поймали, дементоры бы точно применили к нему Поцелуй и не позволили оправдаться.

Гермиона, увидев только, что Сириус и Люпин снова друзья, не зная всей истории, приходит к тем же ошибочным заключениям, что и Снейп. «НЕТ! – кричала Гермиона. – Гарри, не верь ему, это он помогает Сириусу пробираться в замок, это он хочет тебя убить… он оборотень!» (ГП/УА).

Как и Снейп, Гермиона хранила секрет Люпина. Она поступала так, исходя из своих представлений о Люпине.

Люпин замер на месте. А потом, явно сделав над собой усилие, он повернулся к Гермионе и спросил:

– Давно ты знаешь?

– Более чем, – прошептала Гермиона. – С тех пор, как написала сочинение для профессора Снейпа…

– Он будет в восторге, – холодно сказал Люпин. – Он задал то сочинение в надежде, что кто-нибудь догадается, что значат мои симптомы… Ты проследила по лунному календарю, что я заболеваю всегда в полнолуние? Или обратила внимание, что при виде меня боггарт превратился в луну?

– И то и другое, – тихо ответила Гермиона.

Люпин делано рассмеялся.

– Я еще не встречал таких умных волшебниц твоих лет, Гермиона. (ГП/УА)

Очевидно, что Люпин боится Гермионы. Возможно, он мало спрашивал ее на занятиях из опасения, что она узнает его секреты. Эта девочка не хуже Снейпа умеет сопоставлять факты. Все, что Гермиона в этом году узнает на Защите от Темных искусств, она узнает от Снейпа, не от Люпина.

Люпин начинает рассказывать свою историю, когда дверь вдруг со скрипом приоткрывается, но за ней никого нет. Никто не догадывается, что это Снейп явился под мантией Гарри и слушает историю Люпина, в том числе ту ее часть, где Дамблдор предоставляет ему на время полнолуний убежище в Визжащей хижине: «Деревенские жители слышали шум и крики и думали, что это свирепствуют особенно сильные привидения. Дамблдор поддержал этот слух…» (ГП/УА).