Закрытая дверь

Надежда Скрипкина

Закрытая дверь

Глава 1

ГЛАВА 1

На экране компьютера мелькнуло приветливое лицо… и, словно в сказке, внезапно исчезло. Я задумалась: «Снова сбой связи?» Глубоко вздохнув, подумала, что, может быть, онлайн-консультация – это плохая идея. На душе стало неуютно, мысль о том, что всё может пойти не так, лишь усиливала мою тревогу. Но вдруг приветливое лицо снова появилось в кадре, и голос её звучал мелодично: «Добрый вечер. Меня зовут Юлия Рыльская, я ваш психолог-консультант. Как я могу к вам обращаться?»

Так началось наше знакомство с Юлией. В этот вечер, сидя за экранами в разных уголках города, я ощутила особую близость, которую не ожидала. Мои сомнения, как кучевые облака, рассеялись в воздухе, уступив место надежде.

– Я – Светлана. Мне тридцать два года, и я не знаю, что такое настоящая любовь, – выдохнула я, словно сбрасывая тяжелый камень с души.

– А у вас были мужчины? – спросила Юлия, и её заинтересованный взгляд казался искренним.

– И были, и есть, – ответила я, всё еще чувствуя некоторую неловкость.

– Расскажите мне о них, – просьба прозвучала, как приглашение в непознанный мир.

– С кого начать? – растерянно переспросила я, и в воздухе повисла короткая пауза.

– С ваших первых отношений. Какие они были? – наконец спросила Юлия.

– Знаете, как-то первые сейчас не вспоминаются. Я бы хотела рассказать вам о том, что меня беспокоит сегодня, – призналась я, чувствуя, как меня охватывает волнение.

– Рассказывайте! – уверенно кивнула Юлия, и я решилась.

– Вы знаете, в интернете я читала о «токсичных отношениях». Так вот, кажется, у меня все отношения такие… – я вытерла пот со лба носовым платком, ощутив, как меня охватывает лёгкая паника. Руки и губы тряслись, и мне стало не по себе.

– Светлана, не торопитесь так это называть. Просто расскажите о них, – мягко успокоила меня Юлия. Её голос внезапно стал для меня якорем, на который я могла опереться в бурном море эмоций.

Я глубоко вдохнула, пытаясь собраться с мыслями. Этот вечер, хоть и начинался с волнений, открывал новую главу в моём понимании не только себя, но и моей любви.

– Уже почти три года у меня отношения с женатым мужчиной, —сжимая ладони в кулак произнесла я, – и он – мой начальник. Я работаю в фирме, специализирующейся на проектировании общественных, промышленных зданий, офисных и бизнес помещений. Виктор Сергеевич – архитектор, он женат и у него есть ребенок. И ещё, он на двенадцать лет старше меня, – тяжело вздохнула я, словно сбросила с себя груз, который носила всю жизнь.

– А как начинались ваши отношения? Кто был инициатором? – спросила Юлия, её голос звучал мягко, приглашая меня к доверительной беседе.

– Я долго искала работу, подавала резюме в десятки компаний, а тут, наконец, собеседование. Я буквально летела туда, и, ура, меня берут на работу!

– Кто проводил с вами собеседование? – чуть наклонилась к экрану Юлия, настраиваясь на волну моих воспоминаний.

– Нет! Не он, – ответила я, растерянно помотав головой. – Собеседование проводил начальник отдела кадров.

– Тогда рассказывайте, как вы познакомились с Виктором. Будем так его называть, без отчества, – настаивала Юлия, предоставляя мне пространство для рассказа.

– Это произошло в день защиты моего первого проекта. К тому времени я проработала в фирме уже два месяца, но ни разу не видела директора. Я лишь слышала о нем от коллег и видела его фотографию на доске почета. Он не заходил к нам в отдел, все указания мы получали через начальника – Любовь Петровну.

– В тот день я встала на час раньше, хотела быть уверенной, что всё успею. Я собиралась на работу так быстро, что даже не заметила, как пролетело время. За тридцать пять минут до начала я уже была на рабочем месте. Защита первого проекта – это вам не шутка, особенно когда выступаешь одна за весь отдел. Я готовилась основательно. Сердце билось в груди от одной мысли о том, что на защите все будут смотреть на меня…

Юля заметила, как Светлана замерла, и в её глазах отразились те эмоции, которые, наверное, она испытывала в тот момент. Это было как объявление войны, где на кону стояло всё: и её профессиональное достоинство, и её личные чувства.

– Как же вы себя чувствовали, когда он появился? – заинтересованно спросила Юлия, понимая, что Светлана всё больше погружается в свои воспоминания.

– Честно? Я чувствовала, будто весь мир вокруг затих, и остались лишь он и я. Его взгляд был таким… внимательным, что я еле сдержалась, чтобы не запнуться. Это было странное чувство – одновременно восхищение и страх.

Юлия слушала с затаённым дыханием, потому что такая история, история о любви, скрытой от всех – это всегда цепляло за живое, и Светлана была на грани откровения.

Оставалось всего двадцать минут до начала встречи, и меня вдруг охватила легкая тревога. Я решила убедиться, что все готово: загрузили ли на рабочий ноутбук все презентации проекта, проветрили ли помещение. Конечно, есть люди, которые занимаются этим, но мне на месте не сиделось.

Я быстро шагнула по коридору в сторону конференц-зала, потихоньку настраиваясь на предстоящую защиту. Волосы были аккуратно собраны, легкий макияж придавал лицу свежести, а деловой стиль в виде белой блузки, подчеркивающей фигуру, вселял уверенность. Черная обтягивающая юбка до середины колена и высокий каблук придавали осанке достоинства и грации.

Когда я подошла к конференц-залу, дверь была немного приоткрыта. Я, решительно распахнув её, сделала уверенный шаг вперед и, неожиданно, врезалась в мужчину в черном деловом костюме, высокого роста. От него исходил тонкий, но стойкий аромат дорогого парфюма, который мгновенно окутал меня.

– Ой, извините! – вырвалось у меня, мгновенно. Я быстро подняла голову и с удивлением уставилась на него. «Это же наш директор!». Моя мысль метнулась по кругу, как заяц, удирающий от волка.

– Простите ещё раз, – запинаясь проговорила я, – я просто хотела убедиться, что всё готово к презентации. Выступаю от нашего отдела.

– Это похвально, что вы проявляете заботу о деловой репутации компании, – произнес он бархатным голосом.

– Да, безусловно… – тихо ответила я, чувствуя, как у меня замирает сердце.

– Я вам не буду мешать, – добавил он, делая шаг в сторону, чтобы освободить мне путь. – Прошу, – указал он рукой вперед, как будто приглашая меня в этот мир. Я почувствовала себя как участница величественного балета, где каждый жест и взгляд важен. – Мы с вами обсудим все детали чуть позже, – мягко добавил он, словно выводя в свет звезду, которую все должны оценить.

В его манере было что-то необычное, и я в тот момент подумала, как же он тактичен. Улыбка на моих губах распустилась, а затем я рванула проверять презентации, внезапно осознав, что моё волнение улетучилось. Вместо этого в меня вселилась новая уверенность. Словно он придал мне сил, словно его убедительность зажгла во мне искру уверенности. Сохраняя моменты нашей первой встречи, я поспешила вернуться к своим задачам, уже искренне надеясь, что всё с выступлением у меня получится…

Светлана рассказывала так, словно боялась, что её остановят, и она не успеет сказать самое главное. Улыбка не сходила с её лица. Юля отметила для себя её ироничное повествование и подумала: «А у этой девушки всё в порядке с юмором».

– Но самое интересное, скажу я Вам – это то, что произошло на следующий день после защиты проекта! Директор впервые заглянул в наш отдел. Я не могла поверить своим глазам, когда он, уверенно переступив порог, произнес:

– Доброе утро, коллеги! Хочу поблагодарить вас за отличную работу. Проект оказался действительно впечатляющим.

Чувствуя, как гордость переполняет меня, я заметила, как директор обводит взглядом весь коллектив, а затем, приближаясь ко мне, добавляет:

– А у вас, Светлана, большое будущее в нашей компании… если и дальше вы будете так работать.

На последних словах его взгляд задержался на мне, и, казалось, он оценивал не только мой интеллект, но и фигуру. Внутри меня всё сжалось от волнения, мне показалось, что я слегка покраснела.

– Все мужчины одинаковы, – мелькнула у меня мысль после его взгляда. Но вслух я произнесла:

– Спасибо! Я высоко ценю вашу поддержку.

На следующий день, когда я, как всегда, работала в отделе за своим столом, внезапно подошла ко мне моя начальница – Любовь Петровна, и объявила, что меня ждут в кабинете директора.

Сердце забилось быстрее, когда я вошла в его кабинет. Он держал в руках папку с документами и, увидев меня, отложил ее в сторону.

– Этот проект очень ценен для компании, и мне хотелось бы погрузиться в его детали, – начал он, слегка прищурившись. – Времени, как всегда, не хватает, поэтому мне было бы интересно обсудить его за обедом. Как вы на это смотрите?

– Как вам удобнее, – ответила я, пытаясь скрыть волнение, которое накрывало меня с каждым его словом.

– Замечательно! – обрадовался он, и его лицо осветила улыбка. – Водитель вам позвонит, когда будет время выезжать. До встречи.

Пока я шла от кабинета до своего отдела, в голове вихрем крутились мысли. «Что это значит? Я ему понравилась? Нет… он был очень серьезен. Хотя…» Я вспомнила, как он постоянно касался своего лица во время разговора. «Да… я ему нравлюсь!»

– И встреча состоялась? – прервала меня Юлия, которая ждала, когда я доберусь до финиша.

– Да. Водитель позвонил и довез меня до ресторана, где уже ожидал Виктор, – подтвердила я и увидела, как Юлия потянулась к экрану, готовая слушать.

– Расскажите о вашем разговоре подробнее, – попросила она, искренне заинтригованная.

Я кивнула и, углубившись в воспоминания, начала рассказывать о том, как проходило наше обсуждение. В то время как звуки ресторана и разговоры посетителей сливались в единое целое, я ощущала, как канва нашей встречи выливалась в нечто большее, чем просто деловую беседу…

– Я бы хотел узнать вас поближе, – начал он разговор, его голос звучал уверенно и привлекательно. – Вы мне показались страстной во время защиты проекта. Видно, что вы горите делом!

Я приподняла брови, настороженно изучая его лицо.

– Таким людям нужно помогать. Как вы смотрите на то, чтобы возглавить отдел? – уверенно спросил он.

– А как же Любовь Петровна? – задала я вопрос, пытаясь скрыть растерянность.

– Не беспокойтесь, с ней все будет в порядке. Она возглавит отдел в нашем новом офисе, который откроем уже в этом месяце, – произнес он, старательно и мягко подбирая слова, будто успокаивая ребенка.

Неожиданно его рука легла на мои пальцы, и это мгновение стало неотъемлемой частью разговора.

– Вы очень трогательны, – продолжил Виктор, его тепло словно окутало меня, прикосновение заставило сердце колотиться. Моё дыхание стало более глубоким, как будто время на мгновение остановилось.

– Мне нравятся трогательные женщины, – произнес он, полностью накрыв мою ладонь своей. В этот момент весь мир вокруг исчез, осталась лишь его милая улыбка и тепло рук.

– Все! Решено! Завтра подписываем приказ о вашем руководстве отделом, – сообщил он, вставая из-за стола с таким энтузиазмом, что я не знала, как реагировать.

– Простите. Мне пора идти. А вы можете оставшуюся часть рабочего дня отдохнуть, – добавил он, и на его губах заиграла легкая улыбка. – Я вас отпускаю домой. До завтра!

Он ушел, а я осталась сидеть, обдумывая, что только что произошло. Внутри меня зародилось новое чувство, и я наконец-то смогла подобрать определение к состоянию, которое испытывала в конце нашего совместного обеда. Это было влечение. Да, я испытывала к нему влечение!

– И как дальше развивались ваши отношения? – перебила меня Юлия, ее глаза сияли любопытством.

– Ну, отношений-то как таковых еще не было, – ответила я с теплой улыбкой, вспоминая те мгновения.

– На следующий день я расписалась в приказе, и с начала месяца приступила к новым обязанностям начальника отдела. Весь день у меня в голове крутились мысли о нашем разговоре, и я понимала: это только начало чего-то особенного…

Примерно через две недели после нашего обеда, во вторник, вначале рабочего дня, он позвонил мне. Звонок был неожиданным и от этого ещё более тревожным.

– Расскажите о разговоре подробнее, пожалуйста, – настойчиво попросила Юлия, и её интерес ещё больше подогревал моё волнение.

– Светлана Андреевна, зайдите сегодня ко мне после обеда, – услышала я в трубку рабочего телефона знакомый голос Виктора.

– Хорошо, Виктор Сергеевич, – ответила я, вешая трубку служебного телефона. Внутри меня возникло смутное беспокойство. Зачем он меня вызывает? Неужели собирается уволить? Но тут же саму себя переубедила: а чего это сразу уволить!

В голове крутились разные мысли: может, он хочет обсудить новый проект, который мне поручили? Я мучилась ожиданием и мыслями до самого обеда. Когда пришло время поесть, я просто не могла заставить себя сосредоточиться – еле-еле втолкала в себя тарелку супа.

Наконец, я оказалась в кабинете начальника. Виктор Сергеевич выглядел взволнованным и теребил левой рукой правую. Это нервное движение лишь подогревало моё беспокойство.

– В Краснодаре, в конце этой недели, будет симпозиум, посвященный новинкам в строительстве и дизайне. Вы едете со мной. Вся организаторская часть ложится на меня. Ваша задача – собраться и завтра в двенадцать быть готовой, за вами заедет машина. Возьмите с собой документы. Мы едем на два дня.

Я вышла из кабинета, а сердце стучало так, что, казалось, отдавалось в каждой клеточке моего тела. «Почему он выбрал именно меня? Почему?»

Юлия, посмотрев на часы, прервала мои размышления:

– О, простите, Светлана, но время консультации подошло к концу. Вам нужна следующая консультация?

– Да, очень! – воскликнула я, стараясь скрыть своё внутреннее волнение.

– Тогда во вторник в 20:00, ссылка та же, – несколько устало произнесла Юлия.

– Отлично! Спасибо вам, – поблагодарила я, и улыбнулась в экран компьютера, полная свежих надежд и ожиданий.

– Да, и вам к следующей консультации небольшое задание: проанализировать ваши отношения с мужчинами, если их много, то хотя бы с частью из них, и ответить себе, кого из них вы любили и кто, на ваш взгляд, любил вас. До встречи! – и Юлия пропала с экрана ноутбука. А я еще некоторое время смотрела в пустое окно монитора. Вроде ничего особенного не произошло, а как-то легче стало на душе.

Наступило следующее утро. Ослепительный луч солнца, пробивавшийся сквозь занавески, нежно коснулся моего лица и разбудил меня от сладких грез. Вдохнув весенний воздух, я ощутила, как в голове эхом раздалось: «выходной, выходной, выходной». Это звучало как настоящая симфония свободы, и, не раздумывая, я вскочила с постели.

Я стремительно направилась в ванную, но не успела сделать и нескольких шагов, как мой пушистый спутник, кот, уже терся о мои ноги, настойчиво мурлыча. Его глаза светились любопытством: он явно просил то ли внимания, то ли еды, а может быть, и того, и другого. Я наклонилась, погладила его мягкую шерсть, и, словно друзья, мы вместе зашагали на кухню.

Я приучила себя плотно завтракать и сегодня мой выбор пал на овсяную кашу, к которой я добавила щепотку ягод и ложечку меда. Насытившись, я наслаждалась ароматным, сваренным в турке кофе, который будто щекотал мои вкусовые рецепторы.

Решив немного развлечься, я щелкнула по каналам и случайно наткнулась на передачу о похудении. Методично просматривая каждую минуту, удивилась, узнав, что молоко и молочные продукты могут помочь снизить вес, выводя жиры из организма. «Надо же», – подумала я, допивая кофе и пытаясь понять, как же я раньше не знала об этом. Параллельно в голове возникло другое: «Ах, задание, которое мне дала Юлия». Неожиданно вспомнила о своем обещании. «Ну что ж, пора начинать», – решила я и подошла к столу.

Я достала свой дневник, который помнил меня с самой юности. Открыла страницу, испещренную старыми записями, и, взяв в руки ручку, написала в центре листа: «Коля – мой одноклассник и моя первая школьная любовь». В этот момент тепло воспоминаний окутало меня, и я почувствовала, как сердце затрепетало, напоминанием о тех беззаботных днях, полных наивности и надежд. Спокойно усевшись за стол, я погрузилась в размышления, вспоминая каждую мелочь, его улыбку, каждую волнительную встречу, и понимала: это всего лишь начало долгого пути, который я собиралась заново пройти, шаг за шагом освежая память о своих первых отношениях.

Школьные годы чудесные, говорят? Возможно. Но когда я сама училась в школе, эти слова казались далекими, будто бы из сказки. Частенько я вставала утром с нежеланием идти на занятия, открытая форточка стеклянного окна позволяла мне мечтательно высунуть голову на улицу, где в снежные зимние дни блестел холодный, как лед, воздух. В такие моменты я надеялась, что, глотнув эту морозную свежесть, заболит горло, и мама вызовет врача. Врач, в свою очередь, выпишет справку, и я, как по волшебству, окажусь на свободе от этих угнетающих школьных стен. «Ура!» – восторг переполнял меня, словно я только что выиграла в лотерею.

В то же время не все предметы доставляли мне радость. Некоторые из них были настоящим испытанием, и не только потому, что они мне давались с трудом. Отчасти причина заключалась в том, как их преподавали. Каждый учитель был для меня отдельным миром, и не каждый из этих миров мне нравился. Но мама всегда твердила мне, что без учебы – никуда, что грамотный человек всегда найдет свое место в жизни. Я слушала ее, старалась преодолевать трудности, впитывая знания, как губка.

В итоге, стоя на пороге выпускного, я могла гордиться: аттестат, сверкающий «хорошими» и «отличными» оценками, словно символизировал труд моих лет. Мама в ту минуту светилась от счастья, не уставала рассказывать всем знакомым, что ее дочь окончила школу, и, что главное, без единой тройки. Эти награды были ее гордостью, а для меня – мечтой, реализовавшейся на глазах.

Начальная школа осталась в моих воспоминаниях как неясный калейдоскоп образов, рассеянный по страницам жизни. Учителя менялись, и только третья учительница, с трепетом и слезами на глазах, вывела нас в четвертый класс. Слёзы, как я теперь понимаю, были вызваны не только заботой о нас, но еще и нашей непослушной натурой. Мы, как маленькие нотки в музыкальном произведении, сползали к хаотичному «разболтанному» щебету, истощая терпение учителя и стуча по всем дисциплинарным граням. С каждой неделей становилось все сложнее сохранить порядок в классе, и я всё чаще вспоминала, как трудно было удержать внимание в этом галдящем мире, когда учитель чувствовал себя капитаном затонувшего корабля, а весь класс – его неуправляемые матросы.

В один из обычных учебных дней, когда раннее солнце обрамляло класс легкой дымкой утреннего света, произошел случай, который оставил в моей памяти яркий след. Мой одноклассник, неудачно шутя, без предупреждения стукнул меня портфелем по голове. Удар пришелся прямо на место крепления заколки, и в тот миг я почувствовала, как теплая струйка крови окутывает мою шею, пока голова кружилась, и мир вокруг начинал размазываться в тумане. Вскоре я потеряла сознание и очнулась уже в спокойной обстановке кабинета врача, где запах антисептика смешивался с тревожным шепотом взрослых.

Словно гром среди ясного неба, слова моей мамы нарушили тишину, когда после встречи с учителем она вошла в кабинет врача с отчаянием на лице. «Это, дочь, он тебя любя стукнул!» – воскликнула она с негодованием, как будто пыталась превратить инцидент в забавную историю. Ну вот, так я впервые узнала, что нравлюсь одному мальчику. Немного странно, не так ли? Любовь, начинается с удара…

Однако гораздо более яркими остаются воспоминания о моих приключениях в старших классах. Изнурительная борьба с алгеброй и геометрией становилась настоящим испытанием. Я порой ощущала себя как шахматная фигура на доске: двигаюсь, но в любую секунду могу оказаться в ловушке. Но с каждой неудачей приходила решимость: я часами сидела за домашним заданием, погружаясь в мир формул и теорем, как исследователь, стремящийся разгадать таинственные секреты вселенной. И постепенно, подобно пробуждению солнца после долгой ночи, эти науки начали поддаваться мне. Страх перед вызовом к доске стал утихать, а волнение уступило место уверенности.

Секрет такой настойчивости заключался в моем учителе – Николае Васильевиче. Его поддержка оказывала на меня магическое воздействие. Каждый раз, когда он, с уважением в голосе, называл меня «труженицей», во мне загорался огонь желания. Я хотела не только подтверждать его похвалу, но и вдохновляться ею, стремясь к новым вершинам. Спустя годы я понимаю, какую невероятную силу имеет поддержка учителя. Это была не просто мотивация; это были крылья, которые помогали мне преодолевать любые преграды.

Пожалуй, за все годы учебы в школе уроки не всегда были источником вдохновения. Были и такие учителя, которые порой подрывали нашу уверенность, унижая нас своими резкими высказываниями. В такие моменты в голове звучала одна простая фраза: «Забей!» Она избавляла от тяжести, словно бальзам на душу. Этот прием я освоила еще в детстве, когда, семилетняя, столкнулась с первой травлей.

Тогда всё началось с того, что старший дворовый мальчишка подставил мне подножку, и я со всего размаху упала в грязь. Я помню, как он засмеялся, и это было так унизительно. В панике я убежала и спряталась в нашем старом дровянике – невысоком строении с деревянными стенами, наполненном инструментами и сухими поленьями. Это было моё укрытие, где мир вокруг чуть замедлял свой бег. Я села на корточки, мое выцветшее ситцевое платье сильно испачкалось, а слезы и грязь смешались на моем лице.

В руке у меня оказалась старая деревяшка, и в тот момент, когда я стала с силой вбивать в нее гвоздь, словно вымещая свою обиду, я почувствовала, как гнев уходит вместе с каждым ударом. Когда шляпка гвоздя, наконец сравнялась с поверхностью деревяшки, я отложила молоток и ощутила невероятное облегчение. В ту же минуту, без всяких размышлений о том, что я что-то поняла, мне стало ясно, что старший мальчишка уже не имеет власти надо мной. Обида, от которой я так страдала, словно растворилась в воздухе. Я встала и побежала домой умываться, оставляя за спиной ту бесполезную злость.

Этот самый простой способ справляться с обидами стал верным спутником в моем взрослом мире. Со временем я поняла, что тот момент в дровянике стал не только уроком, но и основополагающим принципом: «Забей, девочка, и иди дальше!» Я применяла этот подход не раз, когда жизнь подкидывала свои тяжелые испытания, даже когда у меня не было под рукой ни деревяшки, ни гвоздя, ни дровяника. Но этот принцип работал безотказно, как надежное средство для защиты от грызущего негатива.

И вот, размышляя о том, как я перешла от детских обид к своим школьным годам, я вдруг поняла, что снова отклонилась от темы отношений. Они, безусловно, оставляют свои следы – как положительные, так и отрицательные, но именно этот принятый мной на заре осознания жизни подход помогал преодолевать преграды, сбрасывая лишний груз.

И вот она пришла – первая любовь! В тот тревожный и радостный миг внутри меня бушевало море эмоций, и мне казалось, что ничто не сможет успокоить этот хоровод чувств. Приходя из школы, как только дверь комнаты закрывалась за мной, я включала музыку, наполняя пространство звуками, которые отражали все переживания: «Судьба нас в неравном свела поединке, который зовётся несчастной любовью. Глаза у тебя – равнодушные льдинки, а я задыхаюсь от счастья и боли…»

Мне хотелось кричать от восторга и одновременно замереть в ностальгической печали. Я мечтала увидеть его прямо здесь, в своей комнате, но в то же время хотелось исчезнуть, убежать в далекие края, где не будет ни его, ни этого сумасшедшего чувства. Это была первая любовь – такая наивная, такая незабываемая.

И вдруг выяснилось, что Коля тоже испытывает ко мне симпатию. Это признание случилось как-то неожиданно. Он, несмелый и неуверенный, написал на ластике наши инициалы, и, словно обрывая неловкость момента, скрепил их знаком плюс, а затем добавил «Л», чем придал всему этому особую значимость. Прижав раскрашенный ластик к листу моей тетради, он как будто утверждал, что наше чувство – это не просто игра. Наивные жесты советской юности, наполненные чистотой, были запечатлены в том ластике, а для современных детей это, возможно, покажется нелепым. Они, спешащие вырасти и взять на себя груз взрослых проблем, вряд ли смогут понять ту искренность и трепет, под которыми зреет первая любовь.

Тогда это была скорее платоническая любовь, очень невинная. Он старался защитить меня, заслоняя своим телом на уроке физкультуры, вообще стараясь сделать все, чтобы я была в безопасности. Он накидывал свою куртку на мое пальто в раздевалке, словно готовясь сражаться за меня всерьез. В столовой он занимал для меня место, как будто твердо знал, что никто, кроме него, не имеет права на это. Он делал всё, чтобы помочь мне: давал списывать «домашку» по физике, а я, в свою очередь, «отплачивала» ему, делая его задания по немецкому языку.