Аколит в крови по локоть

– Новоявленным аколитам собственное величие в голову почище рома бьёт, по себе знаю. Из-за того мрут они как мухи. Не надо так.

– А как надо?

Червень пожал плечами.

– Развивай ядро, учись по щелчку пальцев ставить полноценные магические щиты, выучи приказы вульгарного предвидения, постоянного действия и принудительной активации. И самое главное – не лезь на рожон.

Нарываться на неприятности я не собирался и сам, да и об упомянутых служебных приказах уже был наслышан, но вот относительно магических щитов слова собеседника всерьёз не воспринял и фыркнул:

– Да нормально я барьеры ставлю!

– С отторжением у тебя проблем нет, – признал Червень. – С приказом остановки тоже. А вот навык работы с полноценными щитами никуда не годится. Если колдун не способен одномоментно вложить достаточно энергии в защитный аркан, ему никакое предвидение не поможет. – Он указал на дыру в моей кирасе и спросил: – Понимаешь, о чём я?

Пришлось кивнуть. Я и в самом деле не сумел должным образом уплотнить барьер, именно поэтому атакующее заклинание того драного кадавра его и пробило. И на идеально отработанное отторжение тут уповать не приходилось: оно мало того, что годилось лишь для отражения пуль, стрел и самых простеньких чар, так ещё и требовало полнейшей сосредоточенности, а отвлечёшься и – пропал.

В итоге весь остаток пути я проделал в напряжённых раздумьях, от недавнего воодушевления не осталось и следа. Прежде чем выйти на площадь, Червень помаячил рукой приглядывавшему за округой уряднику, к пирамиде двинулся лишь после ответного сигнала. Я поплёлся следом. К этому времени уже сумел совладать с раздражением и свыкнуться с мыслью, что никакой я не чёртов гений, а обычный проныра. Быть может, адептом и был не хуже прочих, но вот как аколит пока ничего собой не представляю. Придётся из кожи вон вывернуться, дабы не сгинуть. Впрочем – не впервой. Справлюсь! Выгребу!

Да и не всё так плохо. И атрибут у меня не самый пропащий, и аспект не из худших. С порчей опять же в разы легче работать стало…

Я остановился на очередной ступени и озадаченно хмыкнул.

Не только с порчей же! Со всеми арканами пурпурного и схожих аспектов!

Стараясь не переусердствовать, я втянул в себя некоторое количество небесной силы и задействовал последовательность приказов для активации огненной плети, только вместо воспламенения использовал малую печать воздаяния. Раскручивать энергию по оправе не стал, лишь надавил своей волей, и тотчас из левой ладони проклюнулось остриё кровавого гарпуна.

И – никакой боли! Никакой раны!

Просто и даже легко!

Полностью высвободился зазубренный клинок, следом потянулась пурпурная жила, и теперь я ощущал аркан продолжением руки, контролировал его как собственную конечность.

Красота!

– Боярин, ты там уснул? – долетел сверху крик Червеня.

– Иду! – отозвался я, развеял заклинание и поспешил по лестнице.

Хорошо! Ну хорошо же, чёрт меня дери!

К слову, Седмень полагал ровно так же. Стоило только подняться на пирамиду, и он сказал:

– Хорошо!

– Хорошо-хорошо, да не очень-то! – фыркнул Червень и направился прямиком к телу обезглавленного демоном ученика школы Извечного полдня. – Боярин, тащи сюда свою кирасу!

Я тяжко вздохнул и поплёлся вслед за рыжеусым пластуном.

– Погребальный обряд проводить собираетесь? – спросил тайнознатец у товарищей погибшего.

– Собираемся! – с вызовом ответил старший из них. – И что с того?

– От казённого имущества тело освободите! – потребовал Червень.

Парни переглянулись, после уставились на пластуна.

– Кирасу с него снять?

– Именно!

Так вот и вышло, что очень скоро мне достался доспех мертвеца, а мой собственный отложили в сторонку, чтобы впоследствии сдать интендантам и не нарушать отчётность.

Дарьян до сих пор не пришёл в себя, а Огничу поручили приглядывать за подходами к пирамиде с западной стороны, и я отвлекать фургонщика от несения караульной службы не стал, воспользовался передышкой и уселся на разогретые солнцем каменные плиты, погрузился в медитацию.

Металлический привкус крови, плеск тяжёлых капель, упругое сопротивление выдернутого из распоротой грудной клетки сердца…

Теперь я куда отчётливей прежнего воспринимал проявления магии крови, эманации бессчётных жертвоприношений беспокоили и мешали сосредоточиться, но мало-помалу удалось отрешиться от них, тогда взялся приводить в порядок взбаламученный формированием ядра дух, а после стал понемногу прорабатывать абрис. Жар в груди унялся и почти прошло ощущение сосущей пустоты, я вновь стал чувствовать оправу, но нагружать её не решился. И без того было паршивей некуда.

Погребальный обряд школы Извечного полдня превратил погибшего юнца в облачко золотистого сияния – то какое-то время сохраняло форму его тела, а затем потускнело и развеялось. Тогда я отвлёкся и проверил мастеров мёртвых дел, но в дополнительном вмешательстве не возникло нужды, зато закашлялся Дарьян. Он перевалился на бок и неуверенно встал на четвереньки, ну а после его начало рвать.

Полоскало книжника никак не меньше пяти минут, я даже забеспокоился, как бы он не окочурился, но обошлось.

– Хреново-то как, – прохрипел Дарьян, чуть отдышавшись, и глянул на меня налитыми кровью глазами. – Вода есть?

Я как-то даже с ответом замешкался. Если белки глаз книжника налились кровью из-за полопавшихся сосудов, то радужки окрасились непередаваемым серо-бледно-алым оттенком отнюдь не по этой причине.

– Лучезар! – прохрипел книжник. – Пить!

– Молодёжь! – с осуждением протянул изрядно поднабравшийся Клюв, подошёл и сунул Дарьяну фляжку. – Хлебни!

Тот сделал глоток и закашлялся.

– Гадость!

– Да с чего бы? – удивился Огнич, которого сменил на посту Червень. – Пил же ром нормально, ещё и нахваливал!

– Гадость! – повторил Дарьян, возвращая фляжку духолову.

Клюв и сам приложился к ней, после утёр тыльной стороной ладони губы и заявил:

– Одержимость! – с таким видом, будто это объясняло решительно всё. – Поди теперь разберись, какие желания собственные были, а какие хозяина мертвослова.

Книжника заколотила дрожь, он стиснул ладонями виски и простонал:

– Ну точно! Та пакость!

– Так ты помнишь? – удивился я.

– Как в омут углубились – всё обрывками, будто вусмерть напился, – поведал нам Дарьян и обхватил себя руками. – Страшно даже подумать, сколько лет с этой поганью в душе прожил…

Клюв вновь хлебнул и махнул рукой.

– Забудь! Спал он всё это время, а не тобой управлял. А как абрис развился в достаточной мере, так и попытался тело захватить. Тебе ещё повезло, что костяной аргумент принял и от чистой призрачной формы ушёл. В нематериальном обличье мы бы тебя ни в жисть не словили.

Дарьян во все глаза уставился на духолова.

– Да как же – спал? А как он тогда на меня влиял? Он ведь влиял! Меня с рома воротит, а раньше нравился!

– Он спал и видел сны, – беспечно пожал плечами благоухавший свежим перегаром Клюв. – Не о том тебе сейчас беспокоиться нужно! Совсем не о том!

– Да как же не о том? – Книжник вскочил на ноги и покачнулся, но устоял. – А если вся моя жизнь, все мои устремления и привычки – лишь чаяния и желания того выродка?! Как мне теперь в этом разобраться?

Я только усмехнулся.

– Опытным путём, как ещё! – И продемонстрировал стянутый у товарища портсигар. – Тоже не твоё?

Но стоило только замахнуться, и Дарьян спешно крикнул:

– Верни!

Трясущимися руками он сунул в рот сигару, закурил и расплылся в блаженной улыбке.

– Пивка бы… – протянул мечтательно, округлил глаза и указал на меня. – О! Заморский светлый эль – это моё!

Огнич ухмыльнулся.

– Пивка и бабу? – Он подмигнул. – И бабу ведь, да?

Дарьян на миг задумался, затем с явственным облегчением перевёл дух.

– Ага!

Фургонщик хлопнул его по плечу.

– Ну вот, а ты боялся!

Клюв откашлялся, прочищая горло, и повторил:

– Не о том беспокоишься!

Книжник уставился на морщинистого дядьку с нескрываемым пренебрежением.

– А о чём мне ещё беспокоиться-то?

– О том, что ядро ты сформировал за счёт энергии жертвенных душ, которые не чисто белые были, а с примесью багрянца!

Дарьян захлопал глазами.

– Что я сделал? Ядро сформировал? Бред!

Духолов каким-то неуловимо-змеиным движением вытянул руку и влепил книжнику леща.

– За языком следи, молодой! – потребовал он. – Сказал, что сформировал, значит – сформировал! Только азимут у твоего атрибута стал паршивей не придумаешь. Сказать по правде, он теперь попросту ни на что не годен!

О моём-то собственном атрибуте Червень и то мягче высказался, я не удержался и присвистнул. А вот книжник духолову не поверил.

– С чего бы это? – буркнул он, вытянул руку в сторону и сосредоточился, но в итоге лишь болезненно скривился. – Не понимаю!

Клюв покачал головой.

– Ты ж не родился одарённым, у тебя всё на приобретённые способности завязано, сиречь аспект, абрис и атрибут, которые передал мертвослов. Сначала ты господином приблудных духов был, затем костяным клинком чуток в телесную плоскость способности сместил, а теперь ещё и багрянца до кучи хлебнул. Ну и кто ты после этого? Алая кость – курам на смех!

Дарьян так растерялся, что даже сигару, до конца не докурив, под ноги кинул и подошвой ботинка растёр.

– И что теперь делать?

– Вторым коленом у тебя призрачный облик шёл, ничего не путаю? С костяным аспектом ты бы мог в облако праха перекидываться, а так – шиш! Только если попробовать ещё один костяной аргумент дополнительно навесить.

– Много ты понимаешь, пьянчуга! – влезла вдруг в разговор Кукла. – Не слушай его, молодой! Алую кость ничего не стоит в телесный аспект сместить. Но сначала – да, сначала в любом случае костяной аргумент принять нужно. Кость к кости, так ты оба колена свяжешь. Иначе основа хлипковатой получится.

Клюв обернулся к чернокожей ведьме и упёр руки в боки.

– Ну так а я о чём? – зло выдал духолов. – Сначала костяной, затем багряный и дело в шляпе! – А после он с презрительной ухмылкой добавил: – Ну или второй костяной аргумент примет и кем-то вроде тебя станет, только с удом, яйцами и белым!

– За языком следи, козёл старый! – не осталась в долгу Кукла.

Дарьян уселся и обхватил руками голову.

– Кошмар!

Огнич опустился рядом и толкнул его в плечо, между ними проскочила искра.

– Ох ты чёрт! – Фургонщик вскочил и потряс рукой, после вновь обратился к Дарьяну. – Чего нос-то повесил? Ты ж забесплатно ядро сформировал! На сэкономленные деньги запросто два аргумента не из последних купишь, и ещё останется!

– И на аспект повлиять можешь, – поддакнул я. – Всем бы так!

Книжник сунул в рот новую сигару, закурил и кивнул.

– Так-то да. Ещё бы с аргументом определиться.

– Вот! Это по-нашему! – оживился Клюв, уселся обок и сунул Дарьяну фляжку. – Есть предложение… – Духолов поднял голову и помахал рукой.

– Идите-идите! Нечего уши греть!

Настроен он был серьёзней некуда, пришлось отойти. Огнич поглядел на приложившегося к фляжке Дарьяна и вздохнул.

– Везёт некоторым!

– Не-не-не! – покачал я головой. – Мне такая призрачная дрянь внутри и даром не сдалась!

Фургонщик склонил голову набок, потом признал.

– Ну да, хорошего мало. – Он вытянул перед собой руку и сказал: – Слушай, Боярин, когда из него хозяина мертвослова вышибло, меня крепенько молнией тряхнуло. И я тут подумал: а чего б и самому так не попробовать? Может, в баню этот огонь?

Мигнуло, над ладонью Огнича заискрился шар размером с некрупное яблоко – было непонятно, что именно наполняет его: призрачно-голубое пламя или скованная отторжением молния.

– Обалдеть! – охнул фургонщик и отбросил боевой аркан прочь.

Сверкнуло и хлопнуло, немедленно ругнулся урядник.

– Заняться нечем, умники? – вызверился он. – Ну-ка шагом марш оружие чистить!

Пришлось исполнять.

– Ты как это сделал? – спросил я Огнича, с рук которого продолжали время от времени срываться едва заметные при дневном свете искорки.

Тот пожал плечами.

– Да чуток аспект огненного репья сместил. Искристости добавил, ага. И ты видал, как шибануло?

– Лихо, – признал я. – Сильнее, чем ты обычно бьёшь.

– Именно!

Вновь рыкнул урядник, и мы сосредоточились на чистке карабинов, а чуть позже к нам присоединился и задумчивый, не сказать – озадаченный Дарьян. Приставать к нему с расспросами не стали. Захочет – сам расскажет, чего ему Клюв насоветовал. Ну а нет, так – нет. Не очень-то и хотелось.

13-3

Дохлый попугай прилетел, когда солнце уже начало понемногу клониться к закату.

Успевший не только опустошить фляжку, но и протрезветь, а потому хмурый и злой Клюв вытянул руку, и птица опустилась на его предплечье – долго на нём не просидела и почти сразу вновь взмыла в небо.

– Полчаса на сборы! – хрипло объявил духолов, но какие там сборы?

В приготовлениях не было никакой нужды – всего-то и оставалось, что спустить вниз раненых, а с этим торопиться не стоило.

После Клюв подошёл к Дарьяну, встал напротив и мрачно глянул сверху вниз.

– Ну и? Надумал чего?

Книжник поднялся, враз став выше духолова на голову, и кивнул.

– Надумал! По рукам!

Клюв с довольной улыбкой повернулся к чернокожей ведьме.

– Кукла! – крикнул он. – Мальчик дозрел! Треть моя!

Та фыркнула и подошла, невесть откуда выудила костяную иглу самое меньшее в пядь длиной.

– Руку! – потребовала она у чуток подавшегося назад Дарьяна.

Седмень разом всполошился.

– Отставить! – скомандовал он. – Вы что ещё удумали?

Клюв небрежно от него отмахнулся.

– Не лезь! Просто аргумент на второе колено навесим.

– А это обязательно прямо сейчас делать? – засомневался урядник, с нескрываемым подозрением глядя на зловещую иглу в руке ведьмы. – Не скопытится он?

– Не скопытится! – отрезала Кукла. – А если даже скопытится – уж лучше сейчас, чем в бою и насовсем!

Дарьяна это заявление нисколько не воодушевило, и он сделал ещё один шажок назад, но чернокожая ведьма вмиг оказалась рядом, ухватила его за руку и одним уверенным движением воткнула иглу в вену, а после ещё и загнала её под кожу на всю длину. Книжник даже не дёрнулся – как стоял, так навзничь и завалился. Костей бы не собрал, не подхвати под руки предусмотрительно вставший у него за спиной Клюв.

– Вот вы черти! – только и ругнулся урядник, когда Дарьян затрясся в судорогах, а из уголка его рта потекла тоненькая струйка слюны.

Кукла ушла, Клюв махнул рукой.

– Да очухается до подхода наших, не сомневайся даже!

Седмень покачал головой и спросил:

– Что хоть за аргумент вы ему втюхали?

– Хороший аргумент! – рассмеялся духолов. – Такой, что воедино дух, кости, плоть и кровь свяжет! Для него – лучше не придумаешь. Ни в одной школе ничего подобного не продадут!

– Ясно дело, не продадут! Учеников, чай, не на помойке находят!

– Что б ты ещё понимал! – огрызнулся Клюв.

Дарьяна начало крутить, но только мы с Огничем подошли, и духолов предупредил:

– Не трогайте его! Сам справится!

Ну мы вмешиваться и не стали. Разве что Огнич поскрёб затылок и полюбопытствовал:

– Да как же это: аргумент – иглой? Их же в алхимические пилюли помещают!

Клюв фыркнул.

– Вместилище значения не имеет! Можно даже и вовсе без него обойтись.

Я припомнил обстоятельства, при которых ко мне прикипела малая печать воздаяния, и всё же уточнил:

– Это как?

– А чего непонятного? – скривился духолов. – Можно по обоюдному согласию, а можно и без оного обойтись. Всякое случается.

Вернувшийся к пирамиде попугай заложил над нами круг, Клюв на миг зажмурился и объявил:

– Пять минут!

– Ты же говорил – полчаса! – напомнил урядник.

– Разведка вперёд выдвинулась.

Но – нет, прискакал к пирамиде не конный разъезд, а наш ротный и седой капитан из штаба; их сопровождали десяток верховых стрельцов и полдюжины тайнознатцев. Седмень велел всем ждать команды, а сам поспешил вниз в сопровождении старшего из ревнителей солнца.

– Отдохнули, называется! – вздохнул Огнич и кивком указал на книжника: – Замучаемся его по лестнице спускать.

– Да прям! – рассмеялся я. – Вот поднимать его было – это да. Чуть не надорвался.

– Спускаться всегда сложнее, – заупрямился фургонщик, и мы бы точно побились об заклад, не очнись Дарьян до команды отправляться в путь.

Какое-то время он молча сидел, зажимая ладонями виски, затем влил в себя всю остававшуюся во фляжке воду и с шумом перевёл дух.

– Скажи мне кто на рассвете, что я одержим и сегодня из меня изгонят хозяина мертвослова, а ещё получится сформировать ядро и сместить аспект… – Он выдержал паузу и покачал головой. – Да нет, мог бы и поверить. Но вот заяви кто, что соглашусь заплатить за аргумент три сотни целковых, точно бы в лицо рассмеялся!

– Сколько?! – охнул фургонщик. – Триста целковых?! С ума сойти!

Дарьян вздохнул и поднялся на ноги.

– Так-то нормальный аркан и дороже стоить может. Просто не по моим доходам! – Он стиснул кулак, и тот враз оказался оплетён костяными терниями. – Ещё б теперь с этим всем разобраться…

Я сразу узнал проявление заклинания, коим ведьма приложила демонопоклонника, и не удержался, присвистнул. От чего-то такого, только в пурпурном аспекте, не отказался бы, пожалуй, и сам. Хоть за три сотни, хоть за все пять. Очень уж запали в душу слова Червеня о том, что в поединке с серьёзным противником от моего атрибута толку не будет.

– Не прибедняйся! Аколитам полторы сотни в месяц в Мёртвой пехоте капает! – напомнил Огнич и полюбопытствовал: – Даря, а ты ядро чувствуешь?

Клюв разлепил припухшие веки и посоветовал:

– Больше десятой части таланта по первой не набирай, Книжник, а то надорвёшься.

После он перевёл взгляд на меня, но ничего не сказал и лишь махнул рукой. Зато отвлёкся от подгонки ремней своей кирасы Червень.

– Боярин, тебя это тоже касается. Не напрягайся лишний раз! Пока твой предел – пятая часть таланта.

У Огнича при этих словах глаза что твои блюдца стали.

– И ты тоже? – охнул он. – Да как так-то?!

– Ну вот так! – Я пожал плечами и усмехнулся. – Позаимствовал чуток энергии у ревнителей.

– Во дела! – выдал Огнич. – А чего молчал?

– Да просто к слову не пришлось, – развёл я руками и пихнул в бок огорошенного неожиданным известием Дарьяна. – Ну-ка скажи, что у нас, аколитов, там дальше!

– В смысле? – не понял книжник, но сразу протянул: – А-а-а! Ты про этапы возвышения! Ну там… – Он задумался было и тут же осёкся, а после взорвался: – Да что ты нам головы морочишь, Лучезар! Как бы ты энергию солнечного аспекта под свой пурпур подогнал, а?!

Я придал себе важный вид.

– Прикинул требуемый азимут, рассчитал ритуал и провёл преломление. Сложно разве?

На сей раз Клюв даже глаз открывать не стал.

– Лапшу он вам на уши вешает! – заявил духолов.

– Вот даже нисколько не сомневаюсь! – буркнул Дарьян и обиженно надулся. – Ритуал он рассчитал!

– Не рассчитал? – выжидающе уставился на него Огнич.

– Нет, конечно! – взорвался книжник. – Какой ещё, к чертям собачьим, ритуал?!

– Ну не рассчитал, на глазок прикинул и сделал, – признал я. – Так что с этапами?

Дарьян шумно фыркнул, но всё же соизволил ответить:

– Научиться удерживать небесную силу, не прилагая к тому осознанных усилий. Протянуть к ядру входящие меридианы. Начать расходовать энергию одновременно по всем примыкающим к ядру узлам. Завершить формирование абриса. Довести объём ядра до одного таланта. И всё, дальше уже преломление.

– Ну ничего себе! – покачал головой Огнич. – Это ж на сколько лет всё затянется?

Книжник пожал плечами.

– От человека зависит. Так-то ничего сложного тут нет, если абрис в расчёт не принимать. Да и с ним просто возни много. Это у адептов каждая ступень – прорыв, а здесь лишь идёт укрепление фундамента. Вот преломление – это серьёзно.

– И прям весь абрис до последнего узла сформировать надо?

– Ну ты же профессора Сивера слышал! – усмехнулся в ответ Дарьян. – Если срезать угол, это потом боком выйдет. Да и с преломлением проблемы могут случиться. Чем лучше абрис проработан, тем меньше риск осложнений при прорыве в аспиранты.

– До преломления ещё дожить надо! – тяжко вздохнул Огнич. – Мне и аколитом стать за счастье!

Снизу донёсся свист, Червень отвернулся от края площадки и скомандовал:

– Спускаемся!

Мастеров мёртвых дел и ревнителей солнца сразу отправили в основной лагерь, а вот всем остальным так не свезло, нам пришлось грузиться в повозки и катить на войну.

Как оказалось, основные силы южноморских стрельцов обошли заброшенный город антиподов стороной и двинулись напрямик через омут, намереваясь не просто ударить банкирским наймитам во фланг, но и отрезать их от владений в глубине континента, дабы взять в клещи и окружить. И пусть златогорцы наверняка уже всполошились и таким уж внезапным наш бросок не станет, подготовить за несколько часов полноценную линию обороны им было попросту не по силам. Сомнём!

Другое дело, что воевать мне нисколько не хотелось. Огничу – тоже.

– Командир! – обратился он к Седменю. – А нам разве отдых не полагается?

– На том свете отдохнём! – зло буркнул в ответ урядник.

Фургонщик трижды сплюнул через левое плечо и на рожон не полез, умолк.

– А что насчёт меня? – уточнил Дарьян. – Я с вами?

– Как колонну догоним, к своим переберёшься.

– Повезло, считай! – усмехнулся я.

Книжник растерянно пожал плечами.

– Да вот даже не знаю, сколько теперь духов под контролем удержать смогу. Атрибут-то здорово перекроило!

– Справишься! – отмахнулся Огнич. – Всё лучше мертвецов в бой гнать, чем самому в первых рядах на штурм идти!

Седмень оглянулся и резко бросил:

– Да угомонись ты уже, Конокрад! В первых рядах даже штурмовиков не погонят, а нас и подавно! Мы ж пластуны! На нас охранение флангов и тылов!

Фургонщик раскаянно покивал, а под нос себе едва слышно пробурчал:

– Ну да, ну да…

Повозки добрались до окраин города, и там пришлось искать дорогу в объезд завалов, но даже так и получаса не прошло, как мы настигли колонну стрельцов туземного полка и покатили по обочине, обгоняя аборигенов и наёмников из Поднебесья, подводы с боеприпасами и тяжеловозов, тянувших артиллерийские орудия. Время от времени до нас доносились отзвуки заполошной стрельбы – это вступали в бой с разведчиками противника передовые разъезды. Ну а мы как ехали, так и ехали.

Пользуясь случаем, я погрузился в медитацию и сосредоточился на обосновавшейся внутри меня пустоте, постарался совладать с ней и наполнить небесной силой, наконец-то уже обрести полноценное ядро. Совладать – совладал, а вот наловчиться удерживать в себе энергию оказалось задачей несравненно более сложной. Дух до сих пор так и не стабилизировался, и никак не получалось взять под контроль новые элементы абриса, приходилось действовать едва ли не наугад. Мало того, что наполнял ядро в час по чайной ложке, так небесная сила ещё и беспрестанно из него утекала. Только отвлечёшься – и нет её!

Черти драные, как же это бесит!

Некоторое время спустя мы нагнали колонну ходячих мертвецов, и Дарьян перепрыгнул на повозку к своим коллегам. Дальше возница гнать не стал и чуток придержал лошадей, заставил тех плестись в общем темпе. Надо понимать, направлять в головное охранение нас покуда не собирались, и это обстоятельство меня несказанно порадовало. Дело было даже не в усталости и нежелании в очередной раз рисковать собственной шкурой, просто я так толком и не совладал с ядром.

Втянуть, удержать. Втянуть, удержать. Втянуть, удержать, не позволить рассеяться.

Небесная сила мало-помалу заполоняла сосущую пустоту внутри меня и оборачивалась согревающим теплом, но как же медленно и неохотно это происходило!

Стрельба не утихала, летучие отряды златогорцев наскакивали то с одной стороны, то с другой, их перехватывали и отгоняли наши кавалеристы, а иной раз принимались бить установленные на задках повозок картечницы. К серьёзным потерям беспокоящие обстрелы не приводили, обычно даже не приходилось замедляться – куда больше проблем доставляли овраги и заболоченные низины. Где-то спешно наводились мосты, где-то укладывали гать, а в самых сложных случаях помогали представители школы Расколотой тверди.

Дорога была разведана заранее, никто не суетился и не отправлял людей в срочном порядке валить деревья или искать обходной путь, не перебрасывал стрельцов из охранения с одного фланга на другой. Всё шло по плану.

Пластунам велели готовиться к бою, лишь когда впереди замаячила стена деревьев. Окружившая заброшенный город пустошь большей частью осталась позади, и теперь нам предстоял бросок через джунгли, с чем могли возникнуть известного рода сложности. Дороги напрямик попросту не было, зато с избытком хватало засевших в чащобе златогорских стрельцов. Стоило только голове колонны приблизиться на расстояние прицельного выстрела, и на опушке засверкали дульные вспышки. Я ругнулся, но почти сразу в лесу мигнули отблески боевых чар, начали падать деревья, повалил густой дым.