Старухи у подъезда

Данил Данченко

Старухи у подъезда

1. ДОМ НА ОКРАИНЕ

Наш пятиэтажный дом №7 по улице Ленина стоял на самом краю города, где асфальт сменялся разбитой грунтовкой, а за пустырём уже начинались колхозные поля. Типичная хрущёвка середины 60-х – серые стены, кривые подъезды с вечно разбитыми лампочками, ржавые почтовые ящики. В нашем подъезде пахло дешёвым табаком, тушёнкой и чем-то затхлым – как будто из подвала тянуло сыростью десятилетней давности. Я, Виктор Сергеевич Малышев, 42 года, старший инженер завода "Красный Октябрь", жил здесь с 1975 года. После того как жена уехала к матери в Воронеж ("В этом доме что-то не так, Витя!"), моя жизнь свелась к работе, редким посиделкам с соседом Николаем и… наблюдениям за ними

2. ТРИО У ПОДЪЕЗДА

Они сидели на покосившейся деревянной лавочке каждый день с ранней весны до поздней осени. Даже в дождь. Даже в первый снег. Три фигуры в поношенных платках и ватных фуфайках: **Баба Тоня** – худая как скелет, с кожей жёлтого пергаментного цвета. Её длинные пальцы с ногтями, похожими на когти, вечно перебирали чётки из косточек (от слив? от груш? я боялся думать). Когда кто-то проходил мимо, её ноздри раздувались, будто она… нюхала человека. **Баба Шура** – массивная, с лицом цвета несвежей говядины. Её смех звучал как скрип несмазанных петель. Особенно меня пугали её зубы – неестественно острые, будто подточенные, и странно белые для её возраста. Она всегда что-то жевала, даже когда во рту ничего не было. **Баба Глаша** – самая молчаливая. Её чёрные, как маслины, глаза никогда не моргали. Она просто сидела и смотрела. Смотрела на всех. Особенно на детей."Доброго здоровья, Виктор Сергеич!" – хором скрипели они, когда я возвращался с работы. Их голоса звучали неестественно сладко, как прокисший компот.