Ну держитесь, инопланетяне… Книга 1

– Нужно снять одежду, зайти в центр этого круга и нажать вот эту кнопку, объяснил Старх.

– Ты не уходи, вдруг у меня не получится, – сказала Аполлинария Ивановна.

Старх кивнул, присел на табурет, потом поднялся, подошел к пищевой нише и заказал еду. Через несколько минут раздался визг, Аполлинария Ивановна выскочила голая из очистительной комнаты покрытая царапинами, из них начала сочится кровь. Старх схватил ее на руки и бегом понес в медкомнату. Аполлинария потеряла сознание, обмякла на его руках.

Юран

Юран расслабленно сидел в медкомнате и не мог выбросить из головы мысли об инопланетной женщине, какая она странная, мягкая и почему-то притягательная. Она напомнила ему женщину, которая растила его. Нет, не мать. А няню. Женщины, которые не смогли завести потомство или специально не рожали в течении ста лет, принудительно отправлялись в колонии, где растили чужих детей. А те, что родили, отдавали ребенка в колонию и продолжали наслаждаться жизнью. Если даже женщина родила одного ребенка, то она ценилась и до часа Пси была обожаема мужчинами. Когда наступал час Пси, она приходила в медицинскую комнату, ей вводили средство со снотворным, и она уплывала в небытие. Потом тело отправляли в утилизатор. Также заканчивали свою жизнь и все мужчины планеты. Час Пси для женщин и мужчин наступал в сто пятьдесят лет. Некоторые мужчины так за всю жизнь и не познали лона женщины.

Мужчины к детям относились по-другому. Они отслеживали их жизнь, в свободное от работы время находились рядом. Мальчиков брали с собой и обучали всему, что умели сами, а девочек баловали, покупали наряды, возили в развлекательные детские центры. Перед глазами Юрана встал облик его отца. Он был медиком. Улетел в составе экипажа на поиск планеты и других разумных существ. Их корабль до сих пор не вернулся, прошло уже много лет. А образ матери Юран не вспоминал, он знал ее, если бы захотел, то мог к ней слетать. Женщина родила, отдала в колонию и забыла о нем. Он знал, что эта женщина живет в своё удовольствие. Юран ничего не испытывал к ней.

Вдруг дверь распахнулась и вбежал Старх, на руках у него была Аполлинария Ивановна. Она была вся в мелких царапинах, они кровоточили. Женщина была без сознания.

– Что случилось Старх?

– Она зашла в очистительную комнату, а оттуда выскочила такая, я не знаю, что случилось. Пока я ее нес, она потеряла сознание.

Они бережно уложили Аполлинарию Ивановну на лежак и Юран снова поставил капельницу с восстанавливающей жидкостью. Через час она пришла в себя. Ранки затянулись, но тело еще было покрыто царапинами.

– Миленький, почему я снова в этой комнате?

Юран, с тревогой смотрел на женщину. «Она память потеряла?!» -подумал он, стал задавать вопросы.

– А ты помнишь, что тебя Старх проводил в комнату? Ты пошла очиститься, а потом что случилось?

– А, ну да, я зашла, разделась, встала в круг и вдруг со всех сторон меня что-то стало царапать, я еле выскочила. А что это было, миленький?

Юран задумчиво посмотрел на женщину и все ему стало понятно. Мягкое тело не выдержало прикосновения щетинок хрюка. Они просто поцарапали женщину.

Зашел Старх, он спросил, как чувствует себя Аполлинария Ивановна.

– Хорошо уже родненький, мне надо идти в свою комнату или лучше на участок в свой домик, проводишь меня?

– Нет, полежи еще. Сейчас принесу еду и одежду.

Аполлинария Ивановна вспомнила, что она снова без одежды и прикрылась руками. Что же это такое, эти мужчины все время видят её голой. С другой стороны, может они и не мужчины.

– Родненький, я не буду есть, у меня же ягодки есть и огурчики в комнате. А на участке может холодильник подключили, продукты надо в него сложить.

Но в этот раз мужчины проявили характер и не повели Аполлинарию Ивановну пока она не поест.

Еда была безвкусной, но хрустела как огурец при жевании, немного напоминала капусту. Аполлинария без аппетита поела, снова стала проситься на участок, но ее не отпустили. Юран вколол ей снотворное, и она уснула до утра спокойным сном.

Зурах

Утром в медкомнату постучали, вошел еще более стрекозоглазый инопланетянин и представился:

– Меня зовут Зурах, я повар, я пойду с тобой под купол, чтобы проверить что ты потребляешь в пищу, возьму образцы и сравню, какая наша еда тебе подходит.

Когда они втроём пришли под купол, Аполлинария Ивановна в первую очередь пошла проверить холодильник. Но вместо холодильника стоял шкаф, она туда заглянула и поняла, что это тоже холодильник. Там были разложены ее сохранившиеся продукты. Зурах объяснил, что в этом шкафу-холодильнике могут храниться все продукты. Потому что можно настраивать любой температурный режим, от минус двадцати пяти до плюс двадцати пяти. Причем для каждой полки отдельно. Тут же Зурах стал брать небольшие образцы от всех продуктов и записывать их названия в блокнот. Так же он стал интересоваться как это можно применять в пищу, Аполлинария Ивановна начала рассказывать:

– Это вот мука, нужно взять замесить тесто, а потом хоть жарить можно, хоть испечь пирожки или хлеб, булочки. А еще мои внуки очень любят вареники с картошечкой, а правнучек так наворачивает, что за ушами пищит. – Она подняла глаза на Зураха, горько вздохнула и продолжила. – А это вот рис, можно в суп положить, можно кашу рисовую сварить, плов опять же. А сноха у меня еще и в салат с крабовыми палочками рис кладет.

Зурах с изумлением смотрел на чужепланетное существо. Было столько непонятного в ее рассказе. Зурах попросил, чтобы она приготовила что-то самое быстрое.

Аполлинария Ивановна поставила на газовую плиту воду в кастрюле и принялась варить макароны. Что еще может быть быстрее? У нее вдруг проснулся дикий голод. Зурах внимательно наблюдал за действиями женщины. А она постоянно рассказывала и рассказывала, что да как она делает. Постепенно Зурах привык к ее речи и видимо лингопереводчик тоже стал более адаптирован к незнакомым словам. Речь становилась понятнее. Но объем просто не укладывался в голове.

На их планете не было разнообразия пищи. Из животных в пищу годились только хрюки. Они были покрыты щетиной. Мясо хрюков было деликатесом, щетина применялась для щеточек в очистительной комнате. Мясо хрюков подавали к столу только по большим праздникам или событиям. Растения пригодные в пищу тоже были не многочисленными. В пищу шли растения зеленого и синего цвета, остальные нужно было подвергать долгой обработке, их тоже редко ели. А растения красного цвета содержали ядовитое вещество, которое при потреблении в пищу сначала давало очень приятное утоление голода, а потом становилось ядом в крови и медленно убивало.

Пока Аполлинария Ивановна рассказывала, как готовить макароны, она еще накрошила салат из огурцов и зелени. Положила в тарелки и поставила перед Стархом и Зурахом.

– Ешьте пока горяченькое, приятного аппетита.

Села за стол сама и с удовольствием стала кушать. Глядя на нее, осторожно попробовали еду мужчины. Удивительное сочетание, но было вкусно, они с удовольствием все съели.

Затем Аполлинария Ивановна пошла на участок. Снова Зурах ходил хвостом и записывал, как готовить каждое растение. Аполлинария Ивановна без умолку рассказывала и в то же время выдергивала сорняки, поливала, рыхлила, собирала в ёмкости созревшие ягоды и овощи. Так прошел весь день.

– Аполлинария Ивановна, нам пора возвращаться в твою комнату – сказал Старх.

– Нет, родненький, я тут останусь на даче, баньку топить не буду, не переживай, но водичкой ополоснусь и посплю на своей кровати. У вас все мне непривычное.

Старх не стал спорить, кивнул и они с Зурахом ушли.

Старх

Старх пошел к главнокомандующему, чтобы спросить, как поступить, настоять, чтобы женщина вернулась или пусть живет на своем участке, «на даче», как говорила женщина.

Главнокомандующий принял Старха в своей комнате, он тоже уже готовился к отдыху. Когда Старх изложил вопрос, главнокомандующий сказал:

– Мы установили визорные глазки, увидим, чем занимается существо. Не переживай, наблюдение круглосуточное. Если хочешь пойдем посмотрим в аппаратную, чем она занята.

Они зашли в аппаратную и их взгляд приковался к экрану. Аполлинария Ивановна стояла раздетая у постройки «банька» и поливала себя водой из бочки. Тело женщины изящно изгибалось и светилось от потока светодиодных ламп, которые были установлены под куполом.

«Красивая женщина, глаза только все портят, были бы побольше, как у наших женщин. Тело очень светлое, без загара» – подумал главнокомандующий, но вслух ничего не сказал.

В отсутствие инопланетянки хорошо поработали роботы-электронщики. Теперь, если женщина выходила из домика, то даже в темное время суток сразу загорался блеклый свет. А днем будто светило солнце. Температура поддерживалась двадцать три градуса по Цельсию круглосуточно.

Аполлинария Ивановна зашла в домик, визорный глазок сразу активировался в домике. Женщина переоделась и легла спать. Немного полежала с закрытыми глазами и вдруг резко встала, пошла на участок.

Мужчины уже собирались уйти, но снова пристально стали наблюдать за женщиной. Она обошла свой участок, находя себе работу. «Как же она не устает?!» – думали они.

Главнокомандующий сказал, чтобы Старх шел отдыхать, а перед визорным экраном посадил оператора, приказал в случае непонятных действий или опасности для существа разбудить его и Старха.

Аполлинария Ивановна

Аполлинария Ивановна осталась одна и облегченно вздохнула, устала она от присутствия этих стрекозоглазых. Вроде бы и мужики, но такие странные. При прикосновении к рукам она поняла, что у них очень жесткое тело будто грубой кожей для мебели обтянуто. Аполлинария подошла к бане, огляделась, никто ее не видит. Сняла одежду и с удовольствием стала обливаться водой. «Эх, в баньке бы попарится, с веничком – подумала она. – Не попаришься, топить нельзя, в прошлый раз дым весь вышел на участок, видимо некуда ему уходить. Хорошо, что нашли меня тогда, а то бы отравилась дымом. Да-а, странные эти стрекозоглазые, не обижают и то хорошо».

Аполлинария зашла в домик, переоделась в свою старенькую пижаму и легла спать. Полежала с закрытыми глазами, сон никак не шел. Она встала и пошла снова на участок. «А чего это я буду валяться, раз не спится. Лучше еще посмотрю, что сделать можно. Вон трава растет сорная, надо выдернуть, вот еще подрыхлю грядку с морковкой. Странное тут место, поливать сильно не нужно, почва не сухая». Так размышляя, Аполлинария отдалась своему любимому делу. Уже прошло много времени, прежде чем она распрямилась и пошла ложиться, отдыхать все же нужно. Она легла, закрыла глаза и снова мысли не давали ей спать. «Как там мои роднулечки? Хоть бы одним глазком посмотреть на них. Чем они занимаются? Не навредила ли им та гроза тоже?»

Аполлинария не заметила, как её сморил сон. Перед пробуждением, приснилось ей, что она в гостях у внучки. Они пьют чай с пиццей, а Аполлинария Ивановна рассказывает им, что она на инопланетном корабле, снова стала молодой, выглядит, как в тридцать лет. На корабле летят мужчины, у них глаза огромные и немного навыкате, как у стрекоз. Так ей показалось вначале. На самом деле просто навыкате, огромные яркие. Такого цвета глаз на земле она не встречала. Что они добрые, носят ее на руках, лечат, кормят, все расспрашивают.

Аполлинария проснулась, огляделась. Она находится в домике на даче, кругом все как раньше, стоит и лежит на своих местах.

– Фу-ух, что только не присниться. Какие инопланетяне?!

Она посмотрела на руки и ноги, поняла, что все-таки сном было, то, что она пила чай с пиццей. Аполлинария села на кровати, закрыла лицо руками и стала раскачиваться из стороны в сторону. Непроизвольно от горьких мыслей она заплакала, даже не просто заплакала, а стала тихонько подвывать.

– Что же это такое, я всех родных потеряла, остались внучки, да правнуки. Что же это мне за наказание? За что? Как они там без меня? Как я без них? Ох, горюшко горькое.

Старх

Оператор, наблюдающий за существом с другой планеты, сорвался с места и побежал разыскивать Старха и главнокомандующего.

– Главнокомандующий, Старх, там существо воет, – сказал он, забегая в рабочее помещение.

– Как воет? – в голос спросили мужчины.

Они побежали в аппаратную и увидели, что женщина плачет и горестно что-то приговаривает. Слов было не разобрать.

– Срочно отправьте Юрана к ней, – сказал Старх, а сам, даже не обратив внимания на недовольно изогнутую бровь главнокомандующего, побежал к лифту.

Когда Старх зашел под купол, увидел, что Аполлинария Ивановна уже успокоилась, сидит за столом, пьет из чашки что-то ароматное. Она его увидела и позвала:

– Доброе утро, присоединяйся мой родненький, я сейчас тебе чайку налью. Заварила с мятой, мелиссой и смородиновыми листочками. Попробуй чай, душистый, вкусный.

Старх не успел ответить, как следом за ним забежал Юран. Он обеспокоенно рассматривал Аполлинарию Ивановну. Не увидев ничего страшного, тоже подошел ближе.

– И ты присоединяйся, миленький. Тебе тоже налью чайку.

Аполлинария Ивановна хлопотала, поставила на стол сахарницу и варенье, налила чай. Она все свои действия сопровождала бормотанием. Несмотря на то, что она выглядела на тридцать лет, её мозг работал в том же режиме, что и в восемьдесят пять. Она ощущала себя старенькой женщиной. Про себя она думала, что ее запасы закончатся и ей придется есть непривычную еду. Еще теперь придется кормить стрекозоглазых, им ведь понравилась ее стряпня. Значит нужно больше запасов сделать, солений, варений. Потом она решила не переживать раньше времени.

Пришел Зурах, принес контейнер с едой и предложил женщине попробовать, сказал, что по составу это растение такое же, как на ее грядке – репа. Он растение обработал, превратил в пюре. Аполлинария Ивановна посмотрела на пюре, попробовала, сплюнула и сказала:

– Нет уж, не буду я есть эту гадость. Иди, я тебе чайку налью. Вот варенье из груши попробуй.

Так шли дни за днями. Дачный сезон у Аполлинарии Ивановны не заканчивался, все росло и благоухало. Она была рада заниматься хозяйством. Старалась не думать о родных, оставшихся на далекой родной планете, чтобы не расстраиваться. Теперь уже жизнь на голубой планете, казалась ей не реальной.

Старх наблюдал за Аполлинарией Ивановной, ему все больше хотелось быть рядом с ней, жить как с женщиной.

Глава 3 Планета Розетта

Аполлинария Ивановна

Аполлинария Ивановна выходила на чужую планету с опаской. Непривычные глазу здания закручивались по спирали, не было привычных улиц. Растений тоже не было, но дышалось легко. Ее сопровождали Старх, Юран, Зурах и Линд. Ей сказали, что правительство решило, они будут жить вместе. Тем более, что они вошли в ее милый круг и она их кроме как «миленький», «родненький», «солнышко» не называла. А Аполлинарии было даже лучше, ведь она уже привыкла к этим мужчинам. Правда до сих пор не понимала про «милый круг».

На платформах, похожих на плоские круглые блины, в диаметре около двух метров, инопланетяне скользили над домами. Аполлинария Ивановна стояла в центре такого блина и держалась за Старха и Юрана. Она сначала боялась, но потом поняла, что не упадет и с любопытством оглядывалась по сторонам.

Их блин пролетел над городом, свернул резко направо, пролетел над растениями еще минут тридцать и приземлился перед участком Аполлинарии Ивановны. Она не верила своим глазам. Все ее постройки и грядки снова были в ее распоряжении. Она забежала в домик и в первую очередь проверила шкаф-холодильник:

– Работает, – радостно сказала она мужчинам, которые стояли у ворот и не заходили на участок. – Вы чего там застыли, заходите. Сейчас чайку попьем, а то в горле пересохло, а потом я займусь обедом, а вы делайте свои дела, кто что хочет.

Но после чая «кто что хочет» делать у мужчин не получилось.

Аполлинария Ивановна вдруг вспомнила, что ей нужно пересадить яблоньку и они дружно выкорчевывали растение.

Потом перетащить мебель в домике, так как их теперь пятеро и всем нужно спальное место. Четыре односпальные кровати поставили на втором этаже дачного домика, вот там и постелила она мужчинам.

Потом нужно было выхлопать коврики.

Приготовить кушать, на пятерых.

Одна она не справлялась. К вечеру мужчины валились с ног, а Аполлинария Ивановна была по-прежнему бодра.

– Теперь можно и баньку протопить, – сказала Аполлинария Ивановна и шустро пошла готовить дровишки.

Впервые в своей жизни они мылись в бане, Аполлинария Ивановна парила их по очереди веничком, терла мочалкой и приговаривала, что именно из-за того, что они не моются, у них такая грубая кожа.

Она видела, что мужчинам понравилось мыться в баньке, ведь у них было принято очищаться только щетиной хрюка. А тут их разморило от жары, каждый еле доплелся до своей кровати.

Аполлинария Ивановна парила, терла мочалкой бока и видела, что у стрекозоглазых есть половой орган, очень похожий на обычный мужской, только он был как будто завернут в кожаный чехол. Юран принимал ее прикосновения с негой и его орган не реагировал на Аполлинарию. У Линда тоже не было никакой реакции на прикосновения Аполлинарии. А вот у Старха и Зураха он немного увеличивался в размере и из-под слоя кожи появлялся розоватый кончик. Когда она это заметила, то окатила их холодной водой и отправила спать.

«Еще будут они мне тут свои концы показывать» – думала старушка. Аполлинария Ивановна всю жизнь прожила с одним мужем, была ему верна. А вот он погуливал, даже у него на стороне родилась дочь.

«Хотя я сейчас молодая женщина – вдруг подумала она и смутилась. – Чего же это я с мужиками в баню пошла»?!

Линд

Юран спал спокойным крепким сном. Старх и Зурах спали тоже, но им снилась Аполлинария. И сны были похожими, каждому снилось, что он притрагивается к мягкой коже женщины и ласкает ее. Поэтому временами оба сладко стонали. Линд же после баньки уснул, но проснулся буквально через несколько минут. Он стал думать, что его час Пси приближается, осталось совсем немного и ему нужно будет идти заканчивать свой путь. Он прожил спокойную жизнь. Никогда не входил ни в чей милый круг. Работал с растениями, изучал их, размножал пригодные для пищи и уничтожал ядовитые. По странному стечению обстоятельств, женщина с чужой планеты вдруг приняла его в милый круг. Он не познал лона женщины за свою жизнь ни разу. Сегодня, когда Аполлинария его парила и мыла спину и бока, он большим усилием воли сдерживал свой половой орган от позора. Так он считал. Нельзя хотеть женщину перед часом Пси. А он хотел, так сильно хотел, что не мог сейчас спокойно спать.

Линд прислушался, почему так долго нет из баньки женщины? Или она уже спит. Он решил спустится со второго этажа и посмотреть. Вдруг ей снова стало плохо. Ее спальное место было пусто. Линд вышел на участок. И тут тихо, уже темно. «Надо попросить, чтобы электронщики светодиоды сделали по периметру и заграждение тоже не помешает» – подумал Линд и пошел к баньке. Там он услышал, что Аполлинария Ивановна что-то делает. «Неужели она все еще моется?» – подумал Линд и осторожно приоткрыл дверь.

– Кто тут? – испуганно спросила женщина.

– Линд.

– Что случилось, солнышко? Или еще захотел попариться? Так пар закончился и воду я уже на постирушки извела.

– Нет, я просто хотел узнать почему ты так долго.

– Бельишко стираю, а то все грязное ведь стало уже. Я сейчас уже.

Вдруг Линд осмелел, зашел в баньку, закрыл дверь и прерывающимся голосом сказал:

– Аполлинария Ивановна, у меня приближается час Пси, скоро меня не станет, а я никогда не прикасался к женскому телу, разреши потрогать твою кожу.

Аполлинария растерянно смотрела на стрекозоглазого мужчину. Потом взяла мокрое полотенце и замахнулась на него.

– Ну-ка иди прочь, то же мне трогальщик.

– Не гони, – в больших стрекозиных глазах была тоска, при чем жуткая. – Мне не нужно многого, я только прикоснуться к телу прошу разрешить.

Аполлинария Ивановна вдруг вспомнила, а ведь она всех их трогала, терла мыла, а они ни один не прикоснулись к ней.

– Ну потрогай, – разрешила она и устало опустилась на банную лавочку. Он встал перед ней на колени и несмело прикоснулся к руке, провел от кисти к плечу, легко невесомо. Коснулся плеча, провел рукой по спине. Спустился к бедру, по изгибу бедра до колена, от колена до щиколотки. Потрогал пальцы на ногах. Стал двигаться по внутренней стороне ноги выше. Перед лоном остановился, вопросительно посмотрел на Аполлинарию. Она отрицательно мотнула головой. Тогда он дотронулся до шеи, и скользящим движением спустился к груди, снова вопросительно посмотрел на женщину. Она тоже пристально смотрела на него. Он легко коснулся груди. Женщина застонала. Он сжал горошину соска и вдруг сильно напрягся. Снова поднял на нее свои стрекозиные глаза. Наклонился и лизнул сосок. Аполлинария снова застонала. Тогда он стал целовать ее тело, уже не разбирая: груди, ноги, живот, не заметил, как коснулся бугорка у входа в лоно. Женщина мелко задрожала и прижала его голову сильнее к лону. Он понял, что она возбуждена, как и он. Линд уже не скрывал своего возбуждения, его половой орган давно вышел из кожаного чехла и теперь был увеличен в размерах. Аполлинария стала тоже гладить его тело руками и дотронулась до его органа. В это время он ввел язык в ее лоно и стал производить поступательные движения. Женщина затрепетала, выгнулась и сжала его орган сильнее, он толкнулся в ее руку, они одновременно достигли оргазма. Линд излился на пол баньки, но продолжал ласкать женщину. Аполлинария все еще сотрясалась в сладких судорогах. Когда она затихла, Линд отстранился от нее. Он не мог поверить в случившееся. Аполлинария тоже смотрела на него испуганно. Ведь в ее жизни уже давным-давно не было мужчины.

– Спасибо, Аполлинария Ивановна, теперь я спокойно буду ждать часа Пси. Я теперь знаю, что такое быть с женщиной. Хоть я и не познал лона, но я знаю, что такое оргазм.

– Что такое час Пси? Вы часто о нем говорите, но ни разу не объяснили мне, что это значит.

– Час Пси для женщин и мужчин наступает в сто пятьдесят лет. Мы приходим в медицинскую комнату, вводят в вену средство со снотворным, и мы уплываем в небытие. Потом тело отправляют в утилизатор. Так заканчивают свою жизнь все жители планеты.

– Тебе уже скоро сто пятьдесят лет?!

– Да, мне осталось семь лет.

Аполлинария Ивановна с интересом стала рассматривать мужчину, он не выглядел старым.

– Ты же не старый – озвучила она свои мысли.

– У нас такой закон, никто не живет дольше. А сколько лет живут на твоей планете?

– У нас по-разному. Мой старший сын умер в семнадцать лет. Второй сын умер в тридцать восемь лет. У старшей внучки сынишка прожил всего восемь месяцев. Мне уже восемьдесят пять, я старая.

– Нет, ты не старая, ты очень молодая, у тебя такая нежная кожа, мягкая. У нас нет с такой кожей никого. А почему все умирают в разное время?

– У нас умирают от болезней, от несчастных случаев, от травм и от старости.

– У нас нет болезней. Медики изобрели восстанавливающий раствор, который полностью излечивает организм и поддерживает его на уровне возраста, примерно, тридцать – сорок лет. Поэтому был введен час Пси.

– Иди, – встрепенулась Аполлинария. – Пора спать. Завтра много дел.

Линд вернулся в домик, лег на свою кровать, он чувствовал себя опустошенным и в то же время абсолютно счастливым, так с улыбкой он провалился в сон.

Аполлинария Ивановна помыла тазики, прибралась, развешала сушиться одежду. Приоткрыла дверь, чтобы зашел свежий воздух и задумалась. Странно устроен этот мир, но ей нужно привыкать жить тут. Она вздохнула и пошла в домик. Улеглась на кровать, но уснуть не могла, мысли лезли в голову. «Что же это я как развратная женщина с чужим мужиком сексом занялась? Ох, надо будет узнать, как тут у них женятся». Еще немного повертевшись, она все же заснула.

Утром мужчины проснулись первыми, они аккуратно спустились вниз, вышли на участок и Линд первым начал разговор.

– Я думаю нам нужно определиться, кто из нас будет в милом круге.

– Линд, у тебя ведь близок час Пси, – сказал Старх, посмотрел на Юрана, – А ты слишком молод, только вышел от няни и закончил медицинское образование. Поэтому в ближайшем круге буду я и Зурах.

– Я не согласен, я молод, а не стар, значит могу быть с женщиной. Она меня ведь называет «миленький», значит приняла в милый круг.

– Я стар, но мне до часа Пси еще семь лет, я тоже хочу быть с женщиной.

Они так заспорили что не заметили, как дверь домика открылась и вышла Аполлинария Ивановна.

– Что за шум, а драки нет? – весело спросила она.

Мужчины с недоумением посмотрели на Аполлинарию. У них не принято было драться. Драка считалась унизительным действием. Все споры решались даже без повышения голоса.