Жена по вызову с другой планеты

– Никто, просто эльтонийка.

– Уродина, что ли? Бракованная? – протянул друг озадаченно.

– Нет, – быстро ответил я.

Последовала выразительная немая пауза, после которой Давид буквально взорвался:

– Вейлор, ты с какой метеоритной станции рухнул? Долго летел? Резонаторы совсем бо-бо и отказали? Все чистокровные эльтонийки – блудницы, алчные мошенницы и обманщицы! Да эти бестии найдут, как тебя обокрасть, даже с брачным контрактом…

Давид что-то пыхтел и ругался дальше, но по ментальному фону от Габи пришло такое волнение, что я тут же обрубил связь.

– Прости.

– Да… ничего, – немного странным, будто охрипшим голосом ответила Габриэлла. – Это твой друг, получается, да?

– Да, Давид, и мне за него ужасно стыдно. Обычно он ведёт себя существенно приличнее, – пробормотал я, скрипнув зубами.

– Ничего. – На удивление, Габи отреагировала спокойно.

Будь на её месте женщина моей расы, то уже давно бы закатила истерику… Цваргини привыкли, что с ними обращаются как с королевами. Впрочем, чистокровные эльтонийки тоже… Видимо, мне действительно повезло с женой.

– Похоже, он за тебя искренне беспокоится.

– Любопытство у него с ожирением, сквозь проём двери пролезать скоро не будет, а не беспокойство, – проворчал я, в глубине души всё ещё поражённый, что девушка так легко восприняла оскорбление в свой адрес и не требует в ультимативной форме разорвать любые отношения с Давидом.

Вновь скрипнуло сиденье напротив.

– А почему ты не сказал… Ну, что я с браком?

И снова напряжение и тревога проступили в ментальном фоне, но даже эти бета-колебания отчётливо отдают сладкой ватой и ванилью. Забавно, жена так сильно переживает о внешности, хотя очевидно же, что мне на это совершенно плевать. Я даже не вижу её!

– Потому что ты моя жена, а значит, идеальна, и точка.

И снова в салоне запахло радостью. Откуда такая смена настроения? Чему она рада?

Глава 3. Квартира слепого цварга

Габриэлла

«Ты моя жена, а значит, идеальна, и точка», – эта фраза крутилась в голове до конца поездки. Вроде ерунда, да, жена я фиктивная, мы сразу об этом договорились, но всё равно стоит вспомнить, с каким безапелляционным выражением лица произнёс это Вейлор, и становится ужасно приятно.

Не было у меня никаких жутких дефектов во внешности, наоборот, будучи подростком, я подрабатывала моделью в свободное время, а уж про укороченный хвост и вовсе выдумала, но то, что супруг не стал выдавать мою «тайну» о бракованности, удивило.

Цварг, представившийся личным секретарём мужа, помог поднять чемоданы до квартиры. Мы с фиктивным мужем заранее не договаривались, где я буду жить. Я предполагала, что придётся тратиться на гостиницу, но супруг отмёл этот вариант.

– Габи, буду честен. Мне тоже надо, чтобы ты сыграла свою роль перед моими друзьями и родственниками нормально. Мне надо хоть что-то о тебе узнать, так что, если ты этот месяц поживёшь в моей квартире, для нас обоих будет лучше, – сказал он, когда мы уже парковались у высоченного небоскрёба бизнес-класса. – Опять же, Персиваль, если что, подтвердит, что мы живём вместе, тебе на Эльтоне будет проще… Ты, кажется, что-то говорила про психологические тесты?

Я закивала и одёрнула себя. Шварх, надо учиться говорить вслух, он же не видит…

– Да, всё верно. Я и не против.

Квартира де Бьёна вызвала эстетический оргазм. Мало того что она была огромной и с шикарным видом на восхитительное озеро, она была совершенной. Признаться, когда мы поднимались на лифте, мелькнула мыслишка, что сейчас меня приведут в помещение с каким-нибудь вырвиглазным сочетанием цветов и стилей – хозяин-то слепой, – но нет.

Мой внутренний эстет, художник и ценитель прекрасного замер с восхищённо открытым ртом. Всё, абсолютно всё было идеальным, продуманным до мелочей, потрясающим: огромный овальный стол в кухне-столовой с изящным вырезом по центру столешницы для зарядок компьютеров и гаджетов. Все провода по задумке дизайнера уходили прямо в пол и не мешались на столешнице. Да-да, в этой квартире оказались розетки, вмонтированные в пол, в изящных коробочках цвет в цвет с паркетом из молочного ясеня. Дверцы на белоснежной кухне автоматически открывались от лёгкого нажатия и так же закрывались, а освещение в туалетах включалось по хлопку. В гостиной – ярко-бирюзовый диван, как будто ты оказался на море. Садишься на такой, и тебя действительно уносит куда-то в жаркие страны. Встроенные в стены стеллажи, отделанные натуральным ореховым шпоном, очень высокие потолки и окна в пол, широкие проходы между комнатами, эргономичная мебель, ничего лишнего, что захламляло бы пространство. Это была квартира мечты.

Неслабо заинтриговало, как Вейлор убирает всё это великолепие, но спрашивать я побоялась, чтобы не задеть его, а потому дождалась, когда цварг сам всё покажет. Оказалось, он действительно всё грамотно организовал: здесь была встроена система «Умный Дом», которая отслеживала состояние комнат, сама включала роботов-уборщиков, следила за заказом продуктов и гигиенических мелочей. Если Вейлору хотелось на ужин чего-то особенного, то он делал заказ через электронного помощника в коммуникаторе, а если вдруг проливалось что-то на пол или разбивалась посуда, то голосовой командой через браслет супруг включал автоматику для уборки.

Всё идеально настроено.

Всё работает как атомные часы.

Стиральную машину и режимы в ней Вейлор использовал на ощупь и по памяти, как и кофемашину, плиту и даже вафельницу. О да, этот мужчина, оказывается, ещё и время от времени готовил вафли.

– А кто работал над дизайном квартиры? – наивно уточнила, планируя, что можно было бы перехватить контакт специалиста. Конечно, у меня на Эльтоне не такая большая площадь и средств на ремонт поменьше, но если дизайнер настолько талантливый, то уж сообразим чего-нибудь.

– Я.

Я так и замерла с глупым вопросом «а как?» на устах.

– Когда гуманоид теряет один из органов чувств, у него развиваются остальные. У меня хорошее осязание и память, я трогаю материалы, а шагами могу мерить расстояние и прикидывать, что для меня удобно, что нет. Тут даже зрение многим порой мешает… К примеру, общепринято, что журнальные столики должны быть очень низкими – по колено, но я для себя понял, что со стандартной высоты постоянно случайно смахиваю кружки на пол, и мой столик в гостиной на десять сантиметров выше.

– О-о-о, – только и протянула я потрясённо. – А цвета?

– С цветовой гаммой, разумеется, сложнее. – Вейлор развёл руками. – Я лишь указал при оформлении заказа, что хочу бирюзовый диван и белые полы, а как на самом деле – не знаю.

– Тут всё отлично сочетается, – уверила хозяина квартиры, мысленно восхищаясь способностями слепого цварга.

Вейлор кивнул, принимая комплимент.

– Вот и вся экскурсия. Здесь две спальни. Слева моя, справа – гостевая, ты можешь её занять. Ужин на столе на кухне. Раскладывай вещи, Габриэлла, больше не буду тебе мешать. Завтра у меня рабочий день, а вот послезавтра выходной. Если хочешь что-то посмотреть на Цварге, говори.

– Спасибо, – всё ещё немного ошеломлённо произнесла я и, очнувшись, тут же добавила: – Вейлор, погоди!

– Да? – Цварг замер и повернулся.

По большому счёту он мог бы этого не делать, в конце концов, он всё равно меня не видел, но такой незначительный жест зажёг тёплый огонёк внутри. Он хотел быть вежливым.

А может, и нормальный у него характер, просто в космопорту вошь под хвост попала?

Я думала спросить, как такая роскошная квартира, флаер-лимузин и шофёр вяжутся с позицией «консультанта», но слова замерли на устах.

– Габи?

Тёмные брови вопросительно приподнялись, а я разглядывала лицо мужчины: прямой нос, высокий лоб, губы – не тонкие и не пухлые, а идеальной пропорции, которые нет-нет, да и складываются в кривую саркастичную ухмылку, делая мимику ещё более выразительной и неожиданно гармоничной, – благородно и легко загоревшие скулы и мужественный подбородок. Всё это я уже успела рассмотреть во флаере и по голоконференции, но половину лица закрывали тёмные очки. До зуда в кончиках пальцев хотелось узнать, какого цвета глаза у этого мужчины.

– А зачем ты носишь очки?

– Что? – Теперь на лице Вейлора отражалось полнейшее недоумение.

– Ты можешь снять их? – попросила я. – Тут же твой дом, ты знаешь расположение стен и предметов наизусть, а значит, не ударишься, и ничего точно не попадёт в глаза.

– Да… я обычно снимаю их. – Из уверенного бизнесмена и хозяина элитной жилплощади Вейлор внезапно в одну секунду вдруг превратился в смущённого мальчишку. – Я… хм-м-м… не хотел мешать тебе своим видом. Дело в том, что у меня не получается всё время держать глаза закрытыми, а застывший взгляд пугает окружающих.

– Я не испугаюсь. Мне будет приятно, если ты их снимешь.

Несколько секунд супруг как будто раздумывал, стоит ли снимать защитные стёкла, а затем неожиданно пожал плечами.

– Ладно.

Длинные тонкие пальцы скользнули на узкую переносицу, еле заметно надавили на дужку, и – на свет появились глаза-турмалины – яркие и невозможно зелёные, каёмка тёмно-фиолетовая, словно звёздное небо, и такого же оттенка тонкие мерцающие прожилки. Всё вместе смотрится как драгоценные кристаллы из древних сказаний. Никогда не видела подобных радужек, а неподвижный взгляд до мурашек пронзает душу. Как магия какая-то…

Я заворожённо поднесла руку к лицу Вейлора и тут же отдёрнула, вспомнив о правилах приличий. Муж-жена – неважно, всё-таки трогать чужое лицо без разрешения неприлично.

– Никогда не видела подобного цвета, – тихо призналась я, чтобы хоть как-то объяснить возникшую паузу. – Я думала, что у всех цваргов глаза карие.

Вейлор скривился:

– Далеко не всегда. Чёрные и тёмно-коричневые радужки, конечно же, считают признаком самых древних и аристократических кровей, но на самом деле это случайное переплетение рецессивных аллелей, которое может выстрелить и через несколько поколений.

– О… – пробормотала я. – А ты родился слепым или потерял зрение при жизни?

– При жизни, но много лет назад. Это был несчастный случай, но я ни о чём не жалею.

– О! – повторно вырвалось у меня, стоило подумать, что эти прекрасные зелёные с фиолетовой каёмкой глаза когда-то видели мир.

Внезапно Вейлор резко отшатнулся.

– Я в душ. Ты можешь разбирать вещи, обустраиваться и ужинать без меня.

И с этими словами он практически мгновенно ретировался. Несколько секунд я смотрела в спину цварга, обтянутую дорогим шёлком рубашки, и пыталась понять, что же произошло.

«Я не такой беспомощный, как это кажется. Да, я слепой, но не калека», – всплыли слова в голове, сказанные ещё в космопорту. О чём я думала перед тем, как он резко отстранился?

О том, что когда-то он видел…

«Швархова праматерь! Получается, он уловил мою жалость, и я ею его оскорбила!» – внезапно дошло до меня с предельной ясностью, и вдруг захотелось резко побиться головой об стену. Молодец, Габриэлла, отлично общаешься с мужем, сразу видно понимание…

Пообещав себе лучше контролировать собственные мысли, я развернулась в выделенную спальню и решительно принялась раскладывать вещи. Хорошо, что у Вейлора завтра рабочий день, смогу съездить в Серебряный Дом и подать заявление на поиски того цварга…

И душ тоже надо принять после перелёта, здорово, что при спальне для гостей есть отдельный.

Глава 4. Инцидент

Вейлор де Бьён

Я жёстко растирал тело мочалкой и думал о том, почему так задела жалость Габриэллы.

Бред какой-то! С самого начала мы договорились о взаимовыгодных партнёрских отношениях, она чётко указала, что ей нужен пресловутый штамп о замужестве ради выплат на Эльтоне, а тут вдруг первым звоночком мне понравился аромат её эмоций, вторым – я разозлился на жалость в мой адрес… Да мне должно быть плевать на это! Она фиктивная жена!

Фик-тив-на-я!

Надо что-то с этим делать. Меня не должно волновать, как она пахнет и что думает! Месяц пролетит незаметно, покажу родителям, познакомлю с друзьями и посажу на обратный рейс на Эльтон.

Всё.

Я открутил вентили посильнее и погорячее, стараясь смыть не только грязь с тела, но и дурацкое ощущение, что я крупно влип. В бизнесе партнёры всегда доверяли моему чутью, но похожее предчувствие касательно личной жизни обеспокоило не на шутку. Я так увлёкся намыливанием, что не сразу расслышал звонок входной двери.

– Шварх-шварх-шварх! – выругался я, стремительно споласкивая голову.

Кого там принесло на ночь глядя? Неужели Габриэлла что-то забыла во флаере, а Персиваль, вместо того чтобы вернуть вещь утром, заявился сейчас? Если это так, то я ему хвост откручу… Не секретарь, а одно расстройство в последнее время.

Я стремительно вытер голову полотенцем, поискал на ощупь халат, повторно помянул всю космическую напасть, сообразив по звуку отжима барабана, что халат внутри стиралки, а та заблокирована, и так и вышел в коридор, повязав одно лишь полотенце на бёдра. Направо, пять шагов, снова направо и десять. Плевать на лужи на полу, потом роботы вытрут.

– Да, он сейчас моется… – объяснял звонкий женский голос.

Эмоции – удивление и лёгкая неловкость с оттенком сахарной ваты и ванили. Определённо Габриэллу я скоро смогу определять за парсек в любом состоянии.

– Эм-м-м… а мне нельзя остаться и подождать в гостиной?

– Мне кажется, что это не очень удобно. Я не знаю, сколько он ещё будет мыться, да и поздно уже. Давайте вы завтра зайдёте?

– И всё же… я хотел бы поговорить с Вейлором.

Наглый голос друга детства я тоже распознал мгновенно, а вот его эмоции, в которых явно прострелило карри и острым кайенским перцем, – взбесили. Перец в любом его виде – это похоть. Физическое вожделение. Пускай Габриэлла и фиктивная жена, но она моя жена.

Какой нестабильной сингулярности здесь происходит? Примерно это я и озвучил:

– Давид, какой чёрной дыры?!

– О, Вейло-о-ор!

Он внезапно предпринял попытку прикрыть фонящие жгучим карри эмоции, но я их уже учуял. Поздно.

– Так я же сразу сказал, что умру от любопытства, пока не познакомлюсь…

– Познакомился? – оборвал Давида, резонаторами чуя, что что-то здесь не так. Но вот только что? Какого космоса он себе позволяет? Давид – тот ещё бесстыжий тип, но выходка не лезет ни в какие шлюзы даже по его меркам. – А теперь выметайся. Завтра в офисе поговорим!

– Ладно-ладно, прости, я же не знал, что вы тут заняты… – пробормотал он и испарился. Хлопнула входная дверь.

– Фух, спасибо. Ну и настырные у тебя друзья, оказывается, – произнесла Габи с явным облегчением, а затем, судя по шороху, повернулась и замерла. Видимо, до сих пор стояла спиной и только сейчас меня увидела.

В ментальном фоне тоже проступил какой-то странный отклик – слишком бурный коктейль чувств, эмоции такие разноплановые, что сложно выудить конкретные: суп, каша и фруктовый салат в одном флаконе. Я помнил, что в не очень приличном виде, но ведь передо мной не уроженка Цварга, а прожжённая эльтонийка с прагматичным подходом к жизни, которая не так давно настаивала на «пробном сексе».

– Габриэлла, всё в порядке?

– Д-да-а…

Откуда эти заикания?

Я сделал шаг ближе, прислушиваясь к ментальному фону. Габи вдруг резко дёрнулась, но почему-то начала падать – это чётко ударило мгновенной яркой вспышкой испуга по резонаторам. Вселенная! Тут же мраморная плитка! Голову же разобьёт!

Я вскинул руки, схватил, прижал и…

Не сразу до меня дошло, что это не я мокрый, я-то успел вытереться, это она мокрая и с её волос течёт вода на пол.

Влажная кожа. Длинные прилипшие к моему плечу локоны. Тёплое дыхание на моей шее.

– Я бы сказал, что не подглядываю, но боюсь, это будет лишним.

Фраза задумывалась как саркастичная, вот только собственный голос оказался предательски хриплым.

– Ага.

Последовал короткий полувздох.

Я даже почувствовал, как она моргнула. Пушистые реснички щекотно прошлись по моей ключице. А её мягкая грудь тёрлась о мою. Всей своей хвалёной и улучшенной по сравнению с не-слепыми гуманоидами осязаемостью я чувствовал её тёплую нежную кожу и острый сосочек, собравшийся в твёрдую горошину. И сладко так, дурманяще… как шоколадные конфеты с ликёром. Интересно, как будут пахнуть эмоции этой девушки, если её лизнуть? Мгновенно потяжелело и потвердело в паху.

Я сглотнул. Не стоит об этом думать.

Не думать. Не думать.

Шварх!

Я-то не думал, а вот он – очень даже да. Ладно, другая тактика.

– Габи.

– М-м-м?

– Скажи, пожалуйста, что на тебе что-то надето и ты не вышла встречать Давида обнажённой.

– Нет, разумеется! – тут же возмутилась жена и добавила уже чуть тише: – Я полотенце нацепила, и вообще, я думала, что это курьер, схвачу пакет через приоткрытую дверь, и всё… Я мороженое заказала.

Через приоткрытую дверь, ага. То есть курьерам можно показываться голой? Это всё раскаяние?! Почему мне захотелось наорать на одну эльтонийку?

Вдох-выдох, Вейлор. Ты само спокойствие. Сейчас не происходит ничего особенного. Просто офигительно вкусная мокрая голая девушка с возбуждёнными сосками прижимается к тебе всем телом. Так бывает.

Правда, не со слепыми. И в таком случае любой джентльмен прикинется слепым. Как слепому прикинуться слепым? Тьфу, блин!

– Ясно. Габи, уточни, пожалуйста, а где сейчас твоё полотенце?

Эльтонийка завозилась в моих руках, ярко обдавая сладко-пряными эмоциями стыда и смущения. Ну хотя бы не я один чувствовал себя неловко!

Судя по ощущениям, воды натекло на пол конкретно, потому что ноги у моей милой супруги пару раз разъехались и она очаровательно вцепилась в предплечье всеми своими ноготками и обвила хвостом голень. Второй раз она зацепилась уже за моё полотенце, и я повторно сглотнул, отчаянно надеясь, что узел выдержит, потому что если не выдержит… Это будет вот прямо совсем фиаско.

Напоследок эта невозможная женщина определённо решила свести меня с ума, потому что, подбирая полотенце, она попой опёрлась на моё бедро…

Нет, я, конечно, слепой, но всё же понимаю, чем меня касаются.

Если бы между нами не было несчастного куска ткани…

И шелковистой кисточкой хвоста задела мой пупок.

Вселенная, дай мне сил выдержать это испытание.

Наконец, подобрав упавшее полотенце с пола, Габи поблагодарила за помощь и по стеночке, чтобы вновь не поскользнуться, быстро скрылась в своей спальне.

Я постоял в прихожей, пытаясь немного прийти в себя, сжимая и разжимая кулаки. Кровь в венах кипела, в паху болезненно тянуло, дыхание – как после часовой пробежки. Не жена, а исчадье ада какое-то. Наверное, она очень страшненькая, раз не смогла найти себе мужа просто так… С такой-то попой.

Глава 5. Серебряный Дом

Габриэлла

Я проснулась рано утром, но позорно не выползала из выделенной комнаты до тех пор, пока не услышала хлопка входной двери.

Вселенная!

Так стыдно мне не было… никогда.

Вчера вечером я заказала мороженое и, забыв о курьере, пошла мыться, выпрыгнула на звонок, а дальше… Комедия фарса и положений. Этот противный Давид, увидевший меня в одном полотенце, нахально поставил ногу в дверной проём и совершенно не хотел убираться из квартиры Вейлора. И ведь я прекрасно понимала, что не нужен ему никакой срочный разговор с другом, он на меня пришёл посмотреть! Словно на представление в цирке!

К счастью, Вейлор выгнал Давида взашей, но не тут-то было… Нет, я, конечно, осознавала, что мой муж очень хорош собой в одежде, но без неё…

Воплощение мужественной красоты, эталон и олицетворение идеала совершенного мужчины.

Я увлекалась рисованием и пару лет назад ходила в кружок, где мы писали тела с натуры, но такого тела-искусства не видела ещё ни разу. Каждая линия тела цварга напоминала шедевр скульптора-гения: выпуклые грудные мышцы, но не перекачанные, как у бодибилдеров, тоннами поглощающих пищевые добавки, а идеально эстетично объёмные; руки – воплощение силы и гибкости, под стать груди – рельефные, но не чрезмерно. Каменный пресс из восьми симметричных кубиков и чёткая линия подвздошной борозды, уходящая равнобедренным треугольником к паху под край полотенца. Из-под последнего торчали мускулистые, но при этом очень длинные ноги с аккуратными ступнями.

Хорошо, хоть инфаркт не случился.

И тем обиднее было увидеть поджатые губы Вейлора и услышать ехидно-саркастичное: «Я бы сказал, что не подглядываю, но боюсь, это будет лишним».

Я просто не ожидала…

Да, упало у меня полотенце. Да, я неаккуратная…

«Уклюжесть» – моё второе имя. С самого детства. Если мама просила слить воду из кастрюли с картошкой, то крышка соскакивала идеально в последний момент, и варёные овощи нагло убегали в раковину. Если я надевала тонкие шпильки, то обязательно за день попадала в какую-нибудь трещину в асфальте. Если каталась на велосипеде – ловила в шины гвозди с ближайшей стройки. Да-да… я вот даже ни разу не удивилась, что поскользнулась на воде, которая натекла с меня самой же.

Вейлор стоял как скала… Восхитительно красивая скала из цельного мрамора, ни единый мускул не дрогнул. Он даже не попытался меня потрогать или облапать, что сделал бы любой нормальный мужчина на его месте. Чистые и яркие турмалиновые глаза… неподвижные, но… всё равно по моей самооценке будто трактором проехались. Помню-помню, я непривлекательная, хвост укороченный, и что-то там ещё… но неужели я настолько отталкивающая?

Блин, не надо было говорить про «пробный секс». Тогда, возможно, у меня был бы шанс.

«Шанс на что, Габи? – возмутился внутренний голос. Кстати, самый разумный из нас двоих. – На качественный разовый секс? Внешность мужчины вообще ничего не говорит о его талантах в постели, а судя по отрешённо-застывшему виду, этот индивид – импотент. Это во-первых, а во-вторых, ты на Цварг не за сексом и даже не за мужем прилетела. Вставай с постели, ноги в руки, хвост в зубы – и побежала!»

Ну я и побежала.

Найти Серебряный Дом было несложно – как-никак это место называли визитной карточкой Цварга, и здесь работали самые влиятельные гуманоиды планеты, а также решалось множество вопросов национального масштаба. Да уж, тот, кто назвал это сооружение «домом», явно страдал или гигантоманией, или был скромником на цваргский манер. Огромное, будоражащее фантазию сооружение возвышалось среди городских небоскрёбов и стремилось ввысь к облакам: полупрозрачные соединения, множество мостов для выносных парковок, обтекаемые кривые линии, переходящие в острые шпили, причудливые, но удивительно гармоничные геометрические формы. Вычурный, состоящий из серебряных металлов, стекла и зеркал дворец непостижимым образом идеально вписывался в архитектуру планеты и отражал её природу – высокие шпили горных хребтов, прозрачных как слёзы муассанитов и тысячи чистейших озёр.

Внутрь меня пустили сразу же, как показала документы на Габриэллу де Бьён, жену Вейлора де Бьёна. Охрана по периметру самого важного здания на Цварге провожала меня задумчивыми взглядами, но стоило обратиться за помощью, как меня моментально отправили в нужное крыло и сообщили, в какой именно отдел канцелярии при Аппарате Управления Цваргом обращаются в случае поиска пропавших.

– Список всех цваргов на лайнере рейса ГХ-157 пятнадцатилетней давности? А больше вам ничего, милочка, не надо?! – возмутился старикан, выслушав мою просьбу.

– Я хочу отблагодарить мужчину, который спас мне жизнь. Я тогда была маленькой десятилетней девочкой, если бы он не поделился своим кислородным шлемом, то я бы умерла. Он сделал это бескорыстно.

– Ну да, так я и поверю, что ты пятнадцать лет только сидела и думала о том, как отблагодарить того цварга. Ага, – съехидничал сотрудник канцелярии. – Что же пятнадцать лет-то ждала? Почему раньше заявку на поиск не прислала?

– Во-первых, совершеннолетие и на Эльтоне, и на Цварге лишь в двадцать один год.

– Вам двадцать пять, дорогуша, – вставил собеседник, многозначительно поигрывая бровями.

– Во-вторых, – продолжила я, опершись ладонями на столешницу и нависая над этим неприятным типом. – Я работала и копила деньги, чтобы при встрече и знакомстве перевести на его счёт. Жизнь стоит дорого. Я скопила несколько тысяч кредитов, мне не хотелось благодарить с пустыми руками.

Старикан презрительно дёрнул уголком рта, не веря мне ни на грамм. Признаю, я была ужасно сердита на его дурацкую упёртость, а потому мои текущие эмоции злости несколько не соотносились с изначальными благостными намерениями в адрес спасителя.

– В-третьих, – произнесла я, уже шипя от гнева, – у вас идиотская система на планете, по которой информацию о гражданине можно получить, лишь обратившись лично в АУЦ. Я не так давно вышла замуж за цварга, прилетела на планету и только-только получила возможность явиться в Серебряный Дом.