Одуванчики поют

Есения Есенина

Одуванчики поют

Это был первый день лета. Солнце озаряло своим тёплым светом Солнечную улицу, что приводило её жителей в небывалое удивление. На самом деле Солнечная улица была самой пасмурной улицей в городе! В дни, когда Подберёзовка утопала в жарком золоте и пела под звон гитары «Тёплое небо», Солнечная улица хандрила в тени огромной серой тучи. Эту хандру полностью поддерживал мистер Шортер, низенький старичок из двенадцатого дома, который уж очень сильно любил скрипеть на своей старенькой скрипке (свой великий скрипачий долг мистер Шортер исполнял неустанно каждодневно!). Стенания несчастной были слышны на всей Солнечной. А это, в свою очередь, вводило людей в ещё большее уныние.

Но в этот славный летний день небо над пасмурной Солнечной наконец прояснилось. Даже скрипка мистера Шортера наконец перестала стонать во весь свой скрипучий голос. По серой, искусанной местами тротуарной плитке блуждали лучи солнца и двое детей. Алиса – девчонка, очень похожая на лето – тараторила какую-то историю, из которой можно было выудить «принцесса», «путешествие», «сражение с волкосовой» и вроде как «поцелуй истинной любви». Рядом с Алисой шагал долговязый Том. Кудрявые волосы мальчика создавали на его голове пышный куст. Волосы торчали во все стороны и всё время лезли на глаза. Мальчик уткнулся в «Энциклопедию юных географов» и слушал подругу вполуха, иногда только поднимая на неё голову, чтобы сделать вид внимательного слушателя. Когда Алиса смолкла, он поспешил поделиться интересным фактом из книги, не отрывая взгляда от цветастых страниц:

– Представляешь, в Марокко козы свободно лазают по деревьям.

Ответа не последовало. Том остановился, поднял голову и понял: Алиса затерялась где-то позади. Ну конечно, разве могла она так внезапно «смолкнуть»?

Мальчик обернулся назад. Его подруга стояла у высокого фонаря, разглядывая висящую на нём рекламную вывеску. С вывески на девочку смотрела большими голубыми глазами куколка. У неё были длинные волнистые волосы, цветом напоминающие пшеничное поле под светлым голубым небосводом. Чем-то куколка была похожа на саму Алису. Макушка куколки скрывалась под элегантной дамской шляпкой, украшенной ленточками и бантиками. Нынче, говорят, ленты у девушек в почёте.

Том шагнул к подруге навстречу, но под ноги ему внезапно прилетел бумажный самолётик. Поблизости не было никого, кто мог бы кинуть его. Том решил, что самолётик занесло к нему ветром, и забрал его с собой, закинув в сумку.

– Том, смотри, какая прелесть!

Алиса восторженно сложила ладони на груди. Том, однако, не сильно разделял её восторга. Он смотрел очень серьёзными глазами, будто уставший выслушивать капризы своего ребёнка взрослый.

– Ты разве не выросла из детских игрушек?

Мальчик многозначительно пробежался пальцами по уголкам своей «Энциклопедии юных географов». Алиса вскинула брови. В её голубых глазах вспыхнули недобрые искры. Розовые губки растянулись в тонкую полоску, которая слегка задрожала, будто старалась удержать рвущееся изнутри горячее пламя. Том поёжился, но лицо его оставалось таким же беспристрастным.

Страшных действий от подруги не последовало. Она по-детски обиженно высунула кончик языка, но Том ощутил, что, кажется, был задет этой дерзостью. На этот невинно детский жест у него не нашлось слов. Он упрямо молчал и незаметно кусал губы, не желая выдавать своего поражения.

Алиса смерила его быстрым снисходительным взглядом и ещё раз взглянула на куклу, по-доброму смотрящую на неё с вывески.

– Успеешь вырасти, Том, – мягко улыбнулась девочка. – А пока мы дети. На Солнечной первое июня, и у нас с тобой, детей, впереди ещё целое лето. Детство! Надо успеть вобрать в себя от него всё, пока она не утекло вместе с летом.

Том поморщился от странного сравнения. Его подруга достала из кармана юбки шоколадный батончик, стянула с него шуршащую обёртку и располовинила сладость – одна её часть оказалась в руках «юного географа».

– Пойдём уже на фонтаны. Я так и не дорассказала тебе историю про волкосову.

В воздухе что-то стремительно свистнуло. На секунду перед глазами показалось что-то маленькое и пушистое. Алиса ахнула – шоколадка пропала из её рук! А высоко над её головой взметнулось «что-то» – это был воробей. Птица крепко обхватила своими лапками шоколадку, цепляясь за неё своими маленькими, но чрезвычайно острыми, как иголка, коготками.

– Ого! Разве птицы едят шоколад?

Том посмотрел на подругу, но той рядом не было. Она уже погналась за птицей.

– Стой, воришка! Тебя что, совсем манерам не учили!?

Надо отметить, что Солнечная улица была известна не только своей пасмурностью, но и своей благодатной тишиной (не говоря, конечно, о печальных завываниях скрипки мистера Шортера). Всеобщее пасмурное настроение, хмурой тучей нависшей над городом, делало жителей Солнечной скучными и меланхоличными. Кто бы мог подумать, что в один из таких меланхоличных, скучных дней будет происходить нечто такое: двое детей несутся по улице за воробьём-воришкой шоколада?

Маленькая пташка слетела вниз по склону Солнечной. Это был её конец. Отсюда брала начало Туманная. Но на линии границы двух улиц воробей внезапно взял вправо, залетая в тёмный переулок.

Дети вместе удивились: «Откуда этот переулок здесь взялся?». Мысль эта была вполне справедлива, ведь за двенадцать лет, что Том и Алиса здесь жили, таинственных мрачных переулков им встречать не доводилось.

Закоулок оказался настолько узким, что через него едва ли мог пройти один ребёнок. Алиса бежала впереди Тома и раздосадованно пыхтела, пробираясь через неудобный проход. Том немного отставал. Он то и дело путался в своих длинных ногах-спичках. Двое детей уже порядком взлохматились и покрылись толстым слоем серой закоулочной пыли, которая пропитала собой весь воздух. От пыли беспрестанно хотелось чихать.

– Алиса! – пропыхтел мальчик. – Может… Ну её! Эту птицу! И шоколад! А?

Алиса была сосредоточена на погоне. А Том…ну а что Том? Разве мог он бросить подругу?

Конец переулка представлял собой вовсе не тупик-стену, как это обычно показывают в фильмах. Дети совершенно внезапно наткнулись на высокий дубовый забор, так внезапно выросший перед их глазами! Птичка прошмыгнула вместе со своей добычей над его острыми концами и скрылась в пышной зелени деревьев, накрывающих забор, как снежные шапки холодной зимой.

Девочка испуганно ахнула и завалилась на забор, словно пытаясь снести его со своей дороги. Она упёрлась маленькими ладошками в деревянную поверхность и нетерпеливо затопала сандалиями по пыльной земле. От её топота воздух наполнился густым пыльным облаком. Том чихнул.

– Какая невоспитанная птичка! – ругалась Алиса, совершенно не обращая внимания на пыльные облака, окружившие её со всех сторон.

Том закашлялся. Он считал глупым всю эту затею с погоней за воробьём. Сейчас ему оставалось только чихать и терпеливо ждать, пока ярый пыл его подруги утихнет. Они были ровесниками, но иногда Тому казалось, что он намного старше Алисы. Он гордился своей начитанной из книжек мудростью и считал себя уже достаточно взрослым.

– Смотри, тут в заборе проём снизу! Лезем скорее, может, успеем ещё нагнать!

К несчастью для Тома, Алиса сумела найти лазейку, и их странному приключению был дан шанс на продолжение. Том состроил страдальческую гримасу: лицо его было совершенно несчастным. Тем не менее, другого выбора не было. Алиса уже ничком пролезала под забором, отодвигая одной рукой в сторону деревянный столб.

Несчастный полез следом.

– Слушай, – кряхтел мальчик, морщась от земельной пыли, – тут же не просто так этот забор поставили. Скорее всего, это частная территория…и мы с тобой…нарушаем чьё-то личное пространство. Мы с тобой прямо как преступники! Что, если нас посадят за решётку?

Том испугался своих же слов. Хорошие умные взрослые за решёткой точно не сидят!

Мальчик с ужасом представил себя в полосатой одежде за решёткой в кругу взрослых дяденек с бородами и татуировками. Может, эти большие страшные дяденьки тоже когда-то давным-давно, будучи мальчишками, пролезали под чужой забор, – и теперь обречены всю жизнь сидеть в серой комнате, носить полосатые одежды, есть манку с комочками и играть заунывную музыку на губной гармошке…

Впрочем, Алисе не было дела до манки и гармошки. Она ухватила застрявшего в проёме друга за плечи и потянула как репку.

– Мы с тобой скорее не преступники, а полицейские! Нам надо поймать наглющего воробья и…и…

Девочка не знала, что должны делать полицейские после «и», поэтому оставила свою фразу незавершённой. Она вытянула друга из проёма и схватила за локоть, поднимая на ноги.

Местность, открывшаяся им за забором, на удивление, оказалась густым лесом. Пышная листва деревьев сияла в лучах солнца ярче изумруда, под небосводом летали птицы, заливаясь звонкой, весёлой трелью, воздух пропитался запахом нагретой солнцем листвы, душистым ароматом ягод, цветов и грибов. От забора вглубь леса вела золотистая тропинка, поросшая травами и засыпанная опавшими сухими ветками.

– Что-то я не припоминаю рядом с городом никакого леса.

Том поправил на носу очки, которые лишь чудом не слетели с него во время бега и пролезания под забором. Он удивлённо осмотрелся по сторонам, недоумевая, каким образом, в конце концов, пыльный переулок привёл их к изумрудному лесу, точно не отмеченный на картах Подберёзовки. Алиса, однако, о логике не особо задумывалась. Раз они оказалась в этом лесу, значит, он был здесь всегда, просто раньше никто не обращал на него внимания. Вот и всё.

– Так…и где же этот мелкий прохвост?

Том беспомощно вздохнул. Он опять же огляделся по сторонам и на этот раз внезапно услышал, как что-то чирикнуло над его головой. Воробей! Мальчик поднял голову: на ветке прямо над ними действительно сидел пушистый комочек, всё также сжимающий лапками половинку шоколадного батончика. Пташка наклоняла голову то вправо, то влево, выпячивала вперёд свою пушистую грудку и хитренько моргала маленькими чёрными глазками. Кажется, она была полностью довольна своей шалостью и даже позволяла себе насмехаться над двумя детишками.

Алиса возмущённо ахнула. Она затопала ногами по земле и надула щёки. В её голубых глазах блеснул рыжий огонёк.

– Ну, держись у меня!

Воробей вновь весело чирикнул, хлопнул крыльями и вспорхнул с ветки, полетев над золотистой тропинкой в самую чащу леса. Алиса, не задумываясь, метнулась следом за ним.

– Алиса! – крикнул Том, всё ещё безуспешно пытающийся достучаться до здравомыслия подруги. – Потеряемся ведь!

Но его уже не слышали. И что ему оставалось делать? Правильно – бежать следом.

С каждым новым шагом заросли становилась всё гуще, и дорога всё меньше и меньше начинала походить на тропинку. Она становилась труднопроходимее, и Том уже собирался начать уговаривать подругу свернуть назад, как внезапно за сплошной листвой показалось деревянное сооружение, напоминающее отдалённо маленький домик. Воробей задорно прочирикал и исчез в этом небольшом сооружении.

«Что это такое?» – в недоумении подумал Том.

Как только они выбежали к домику, сразу стало ясно, что это был вовсе не дом, а старенькая лавка. Поросшая мхом вывеска над дверью гласила: «Лавка чудес Мистера Мура». Брусья заросли мхом, местами на пороге даже росли полевые цветы, на витрине подле входа стояли всякие скляночки и баночки с разноцветными жидкостями, были сложены засохшие, пожелтевшие растения и травы, запылившиеся книжки с газетными листами, пропахшие старостью (книги выглядели до того хрупкими, что ни Алиса, ни Том не решались взять их в руки – вдруг рассыпятся), в углу на нижней полке сидел лохматый плюшевый медвежонок, добрыми глазами глядящий на детей.