Совсем новая экономика. Как умирает глобализация и что приходит ей на смену

Введение разрушительных для мировой экономики санкций – это экономическое преступление против человечества.

Санкции привели к сокращению объемов или, по крайней мере, дестабилизации поставок российских энергоресурсов и продовольствия на мировые рынки, то есть к ломке сложившихся глобальных цепей снабжения. Для глобализированной экономики ХХI века – это линии жизни. В результате резко подскочили мировые цены, заставив людей по всей планете сокращать потребление. Самый тяжелый удар был нанесен по сотням миллионов, если не миллиардам бедных семей в развивающихся странах, которые зачастую были принуждены сокращать потребление дальше, за пределы критического минимума.

Все это было легко предвидеть, но о глобальных последствиях антироссийских санкций, о том, что будут искалечены сотни миллионов жизней по всей планете, их авторы особенно не задумывались. Им было не до того.

По данным исследования 2022 года Программы Развития ООН, резкий рост цен на энергию и продовольствие поставил под угрозу сползания в нищету более 70 миллионов человек – прежде всего в странах Африки, Каспийского бассейна и Балканского полуострова.

А исследование по 116 странам, проведенное в начале 2023 года учеными из Нидерландов, Британии, Китая и США, привело к выводу о том, что скачок цен на энергию, форсированный в результате украинского кризиса, грозит ввергнуть в состояние крайней нищеты 141 миллион человек по всей планете.

Введение разрушительных для мировой экономики санкций – это экономическое преступление против человечества.

В отличие от энергоносителей, сельскохозяйственная продукция и удобрения впрямую под санкции не попали. Однако это совершенно не означает, что санкции не повлияли на ситуацию с их поставками.

• Во-первых, под санкции попали «олигархи» – в том числе и те, кто занимался поставками сельхозтоваров.

• Во-вторых, связанные с поставками затраты скакнули вверх из-за сложностей с платежами, вызванных санкциями против российских банков, и с транспортировкой, вызванных отказом – опять же под влиянием вводимых санкций – многих транспортных компаний работать с российскими товарами. Страховые же компании нередко отказывались обеспечивать страховку или, по крайней мере, резко увеличивали ее стоимость.

• В-третьих, немало компаний прекратило работу с Россией из-за репутационных рисков и опасений попасть под вторичные санкции.

Любопытно, что власти США и ряда других западных стран даже начали писать так называемые «успокоительные письма» (comfort letters), в которых разъяснялось, что импорт российского продовольствия и удобрений под санкции не попадает и их можно покупать, «ничего не боясь»[1]. Толка, однако, от этого было немного.

По данным специального исследования 88 стран-импортеров российских удобрений и продовольствия, в январе-августе 2022 года физические объемы импорта российской пшеницы уменьшились по сравнению с тем же периодом предыдущего года на 11,3 %, безводного аммиака – на 63,1 %, калийных удобрений – на 16,5 %, азотных – на 41,8 %[2].

В 2022 «санкционном» году, по данным доклада Программы Развития ООН, почти 258 миллионов людей в 58 странах испытывали острую нехватку продуктов питания – то есть бедствовали. По сравнению с 2021 годом – 193 миллиона – это драматическое, а точнее, трагическое увеличение их числа.

При этом те, чьи решения приводят к насилию над экономикой планеты и обрекают на лишения миллиарды людей, сами продолжают жить в большом достатке и в материальном плане ничего не теряют.

Еще один геополитический шок произошел в 2023 году – конфликт между палестинской организацией Хамас и Израилем. По степени воздействия на мировую экономику конфликт в секторе Газа несопоставим с украинским кризисом, но он усилил геополитические риски и еще раз продемонстрировал слабость механизмов глобального управления. Будущее экономики планеты стало еще более непредсказуемым.

Аномальная мировая экономика

Чтобы понять, что происходит с мировой экономикой начала 2020-х годов, воздействие СOVID-19 и геополитических шоков надо рассматривать в комплексе.

Сжатие спроса

Пандемия поставила потребителей планеты в нелепые условия. Главное правило, которому их заставили следовать, – «сиди дома, не гуляй, да людей избегай». В 2020 году запуганный и посаженный под «домашний арест» потребитель резко снизил свою покупательскую активность на рынке контактных услуг.

В результате бизнесы, связанные с транспортом, туризмом, контактной розничной торговлей, общественным питанием, развлекательной и спортивной индустрией, на которые приходится большая часть мирового ВВП и занятого населения, испытали «спросовый шок»: покупателя попросту «не стало». Этот шок привел к потере рабочих мест и снижению доходов предприятий и их работников, что, в свою очередь, потянуло дальше вниз совокупный спрос на услуги и товары.

В 2021 году спрос, найм и доходы в контактных отраслях начали постепенно восстанавливаться. Но ковид установил дополнительный ограничитель спроса на услуги на годы вперед. Многие стали реже ходить в универмаги, рестораны, театры, торговые центры и меньше путешествовать. Причины разные: кто-то по-прежнему боялся ковида, кто-то во время локдауна обнаружил, что образ жизни домоседа ему вполне подходит. Важно и то, что больше людей перешли на удаленный формат работы. Они меньше стали пользоваться транспортом (не надо ехать на службу), обедать в кафе и бургерных и реже ходить в магазины.

Но главная причина – это быстро растущие цены.

Начало 2020-х годов – время раскручивания мировой инфляции, которая возникла из-за искусственной накачки западных экономик пустыми деньгами во время пандемии и ограничила мировой спрос. Стремительный рост цен начала 2020-х годов – это прежде всего «ковидная инфляция».

Геополитический шок 2022 года вызвал новый скачок цен в уже «инфляционной» мировой экономике.

Сжатие спроса и вызванное им снижение уровня занятости и доходов работников в контактных отраслях услуг частично компенсировалось увеличением спроса на услуги в интернете и на товары, что увеличило занятость и доходы. Однако полной компенсации не произошло.

В это же время раскручивался другой сюжет. В США и ряде других развитых стран, восстановление потребительской активности после пандемии шло довольно бодрым темпом. В 2021-м и начале 2022-го потребительский спрос заметно вырос.

Дело в том, что за скачком потребительских расходов на Западе стояли громадные по своим масштабам государственные пособия, ставшие одной из главных мер по борьбе с экономическими последствиями пандемии.

В результате уровень сбережений в семьях пошел резко вверх.

Всего в мире в 2020 году выделили 16,9 триллиона долларов на меры финансовой поддержки для борьбы с пандемией. Основная часть этой суммы пришлась на развитые страны – в первую очередь США. Америка потратила на связанную с пандемией финансовую поддержку сумму, равную 20,4 % ВВП. В Британии эта пропорция составила 12,6 %, в Германии – 10,6 %[3].

Один только байденовский План спасения Америки – the American Rescue Plan – «весил» 1,9 триллиона долларов[4]. На начало 2022 года сбережения американских домохозяйств увеличились по сравнению с предковидным уровнем на 2,8 триллиона долларов.

Безусловно, пособия помогли пережить пандемию, но с их размерами явно переборщили.

Стоило ослабнуть антиковидным ограничениям, потребители бросились тратить. Так возник искусственно созданный потребительский бум. Он изменил ситуацию на рынке труда. Во многих отраслях, особенно связанных с производством и доставкой товаров, не хватало рабочих рук. Получив от своих правителей неожиданно щедрые подарки, многие граждане не горели желанием срочно искать работу. Одновременно восстанавливался спрос на трудовой ресурс в отраслях контактных услуг. Все это вело к росту номинальных зарплат, то есть количества денег, которые поступали на личные банковские счета.

Вот только радость от роста номинальной зарплаты и всплеска спроса длилась недолго. Если бы задача поддержания уровня жизни граждан решалась таким незамысловатым способом, управлять экономикой было бы совсем просто. Но в реальной жизни все сложнее.

Выплаты громадных пособий не за работу, а просто так – это крайне «инфляционное» мероприятие. Даровые деньги начинают искать товар, что неизбежно толкает вверх цены. А украинский кризис еще больше подстегнул рост мировых цен на энергию, сырье, продовольствие, материалы и подбросил вверх транспортные тарифы. Он резко усилил инфляцию, но скачок цен в мире состоялся бы и без него.

Цены начали стремительно расти уже в конце 2021 года. А в июне 2022 года в США они (потребительские цены) оказались на 9,2 % выше, чем были годом ранее.

От такой инфляции развитый мир давно отвык. Она вызвала падение реальных доходов населения, то есть рост номинальных доходов отставал от роста цен. Реальный медианный доход американских семей (медианный означает, что у половины семей доход выше, а у половины ниже) снизился на 0,4 % в 2021 году и на 2,3 % в 2022-м[5].

Таблица 1

Источник: Bureau of Economic Analysis

Реальные потребительские расходы в 2021 году, несмотря на падение реальных доходов, росли. Данные таблицы 1 говорят о том, что прирост номинальных потребительских расходов был намного больше, чем рост потребительских цен. Особо не задумываясь о реальных величинах, потребитель тратил подаренные государством деньги.

Начало 2020-х годов – время раскручивания мировой инфляции, которая возникла из-за искусственной накачки западных экономик пустыми деньгами во время пандемии и ограничила мировой спрос. Стремительный рост цен начала 2020-х годов – это прежде всего «ковидная инфляция».

Однако в 2022 году картина оказалась уже совсем иной: рост реального потребления резко замедлился, потому что его стала блокировать инфляция. Разница в темпах роста номинальных потребительских расходов и потребительских цен стала совсем маленькой. А в августе 2023-го прирост номинальных потребительских расходов, по сравнению с предыдущим годом, оказался даже ниже роста потребительских цен. По данным Бюро экономического анализа американского правительства, в первые восемь месяцев 2023 года рост этих расходов на годовом уровне колебался около 2 %.

В США и других западных странах все еще говорят о быстром росте американского потребительского спроса, но темп роста реальных потребительских расходов очень скромный, хотя и выше, чем в других западных странах. Потребители почувствовали снижение реальных доходов – тем более что подаренные в 2020 году государством деньги они уже по большей части потратили.

Чтобы удовлетворять свои запросы, потребители все больше залезают в долги. А еще из-за инфляции значительное количество состоятельных американцев стало ходить за покупками в магазины низких цен типа Walmart и Dollar General, где покупают главным образом еду и товары первой необходимости. Предметы селективного спроса, будь то электроника, мебель или одежда, раскупаются плохо[6]. Не наблюдается высокой активности и на рынках недвижимости и автомобилей – в том числе из-за высоких процентных ставок по кредитам, без которых не сдержать все ту же инфляцию.

Таблица 2

Источник: Eurostat

В Евросоюзе (таблица 2) поквартальное снижение реальных располагаемых доходов населения наблюдалось дважды в 2020 году и стало фактически непрерывным с третьего квартала 2021-го до конца 2022 года. Для сравнения, с 2013 по 2019 год падения не было ни разу. Что касается реальных потребительских расходов на душу населения, они бодро росли во Ⅱ и Ⅲ кварталах 2021 года, но в дальнейшем их рост замедлился, а в конце 2022 – начале 2023 года произошло снижение. Со Ⅱ квартала 2013 года до конца 2019-го поквартальных снижений не было.

В Японии реальные доходы семей, где работает хотя бы один из супругов, в 2022 году снизились на 1 %, а в августе 2023 года были на целых 6,9 % ниже, чем год назад[7].

Средние реальные потребительские расходы на японскую семью из двух и более человек в 2022 году выросли на 1,2 %, но с ноября, по сравнению с тем же месяцем предыдущего года, падали до августа 2023-го. Всего за два года, с августа 2021 по август 2023 года, реальные потребительские расходы на семью были выше, чем в том же месяце предыдущего года, в январе и июне – октябре 2022-го, а также в феврале 2023 года. В остальные 17 месяцев наблюдалось их снижение. В августе 2023 года в номинальном выражении они были на 1,1 % выше, чем в августе 2022, а вот в реальном – на 2,5 % меньше[8].

В Соединенном Королевстве вошел в оборот термин «кризис стоимости жизни» (cost of living crisis), который прижился и в других странах, и в международных организациях. В 2022/2023 финансовом году[9] реальный располагаемый доход на душу населения упал на 1,9 %[10]. По прогнозу исследовательского центра Office for Budget Responsibility, в 2028 году располагаемый доход на душу населения будет ниже предковидного уровня.

Поскольку богатых это не касается, «большая инфляция» усиливает социальное расслоение.

Из-за высокой инфляции, раскрученной антиковидными мерами и усиленной геополитическим шоком, для западного среднего класса наступила полоса вынужденной экономии на многих товарах и услугах, которые до инфляционной волны покупались в нужном количестве и качестве без колебаний.

Поскольку богатых это не касается, «большая инфляция» усиливает социальное расслоение.

Денежная накачка западной экономики, искусственно подогревшая спрос, подстегнула инфляцию не только на Западе, но и в мире в целом – ведь на западные страны приходится большая часть мирового спроса. Это нанесло удар по экономике развивающихся стран. Сами они поддерживать своих граждан при помощи подобных денежных инъекций не могли.

Пройдя пик в 2022 году, уровни инфляции в мире стали снижаться. Но в 2023 году стало ясно, что для их снижения до целевых уровней, установленных центральными банками, потребуется гораздо больше времени, чем ожидали финансовые власти. Это тормозило снижение процентных ставок по кредитам, необходимое для стимулирования поста экономики. А заоблачные цены, взбитые инфляцией 2021–2022 годов, хоть и стали расти медленнее, все равно сковывают потребление и экономический рост. Расплата за «большую инфляцию» – это движение Запада если не в рецессию, то к сверхмедленному росту своей экономики. Неизбежно и замедление роста глобальной экономики в целом.

Новый спрос

В то же время есть и другая сторона медали. В целом придушив мировой спрос, пандемия в то же время где-то расширила его, а где-то создала новые потребности. Речь не только о вакцинах, масках, комплектах для PCR-тестов и других продуктах, предназначенных непосредственно для борьбы с ковидом.

Во-первых, увеличился спрос на услуги в интернете и на товары, необходимые для его использования. Во-вторых, расширился спрос на услуги, связанные с локализацией жизни.

Интернет-услуги, в том числе связанные с продажей товаров, пришли на смену услугам «лицом к лицу». Это происходило и до «короны», но «корона» быстро и многократно усилила тренд.

Прежде всего, выросли интернет-покупки товаров первой необходимости, особенно продовольственных. Это подбросило вверх прибыли ряда компаний, владеющих интернет-платформами, во главе с Alibaba и Amazon, укрепив позиции их основателей среди гигантов мирового бизнеса.

Более привлекательными и разнообразными стали интернет-услуги, и в дальнейшем потребители будут готовы платить за них больше. Например, увеличится число желающих посещать онлайн в режиме реального времени спортивные матчи, концерты, театральные спектакли, музеи. Прогресс информационных технологий позволит создавать все более полное ощущение физического присутствия. Уже сейчас нет отбоя от предложений совершить, не выходя из дома, виртуальные экскурсии в самые разные уголки планеты: прогуляться по Буэнос-Айресу или по историческим кварталам Венеции или побывать в гостях у фермера в Нормандии, чтобы научиться делать самое вкусное крем-брюле.

Кроме того, расширяются рынки дистанционного образования и медицинского обслуживания. Создавая новые рынки, такие инновации толкают вверх потребительский спрос.

Возникают стимулы и для роста сопряженных отраслей в обрабатывающей промышленности и сфере услуг.

Чтобы пользоваться услугами в интернете на должном уровне, люди будут приобретать все больше электронных устройств и аксессуаров. Популярность виртуального общения резко увеличила потребность в чипах – это хорошая новость для тайваньской TSMC, корейского Samsung и других ведущих производителей этой отрасли. А дефицит полупроводников даже превратился в хроническую проблему мирового народного хозяйства.

Уверенно чувствуют себя на рынке и фирмы, доставляющие товары на дом: спрос в этой области устойчиво растет.

Но как бы ни росла e-commerce, веб-услуги почти всегда обеспечивают меньшие объемы продаж, чем их реальные аналоги.

Чтобы прогуляться по Буэнос-Айресу или Венеции, нужно как минимум потратиться на дорогу и жилье. Далее, в зависимости от бюджета, турист может посещать рестораны, кафе и магазины, перемещаться на такси или общественном транспорте, оставлять чаевые, пользоваться каршерингом и платить за гида гораздо больше, чем за интернет-экскурсию.

Виртуальные услуги дешевле, но до реальной версии они не дотягивают ни по диапазону, ни по качеству. И хотя их объемы растут, они не могут создавать такой же большой спрос, как их реальные аналоги.

Кроме того, свою роль играет психологический фактор. Например, в марте 2020 года Шанхайская неделя моды прошла полностью онлайн в режиме лайфстрима – впервые в истории. Виртуальные посетители могли купить представленные товары со своих смартфонов. Количество просмотров составило примерно 11 миллионов, а объем продаж – около трех миллионов долларов. Это впечатляющий результат, но продаж на обычных неделях моды раз в 10 больше. Это значит, что каким бы привлекательным ни был лайфстрим, в реальном формате люди покупают охотнее. К счастью, с 2022 года Шанхай снова стал проводить эти мероприятия вживую.

Наряду с веб-спросом растет спрос, порожденный локализацией. Из-за пандемии центром активности человека стал его дом. Ковид приучил людей делать дома многое из того, чем они привыкли заниматься за его пределами. Дом заменил офис, фитнес-зал, кинотеатр, бар, игровой центр и стал местом для виртуальных встреч с родными и друзьями. Но в этом случае дом надо обустраивать, покупая технику и предметы домашнего обихода. Это увеличило спрос на многие виды товаров.

Так, в Японии стали активно продаваться домашние хлебопечки: проводя больше времени дома, японцы решили, что они помогут скрасить жизнь в четырех стенах.

В западной литературе это явление получило трогательное название «нестинг» от английского слова nesting, или «обустройство гнездышка». Времена пандемии прошли, люди стали снова больше работать в офисах и развлекаться вне дома, но нестинг продолжается.

По пути локализации пошла и сильно пострадавшая от пандемии сфера туризма.

Например, Таиланд первым объявил о субсидиях из бюджета для стимулирования внутреннего туризма. Такая же переориентация произошла в Японии, где в 2020 году правительство ввело систему государственного субсидирования внутренних туристов Go-to-Travel, или «Поезжай в путешествие». На внутреннего потребителя переориентировалась и туристическая индустрия Евросоюза. Стали популярнее поездки «близкие» и короткие, но интересные по содержанию. Таким образом, пандемия создала предпосылки для формирования нового спроса на туристические услуги внутри стран. Турагентства, отели и их компании-партнеры получили шанс обеспечить для внутренних туристов те удовольствия, за которыми они привыкли ездить в мировые туристические центры.

Это касается и ресторанов, и шопинга, и экскурсий, и пляжного отдыха, и водных развлечений.

В то же время не будем забывать, что до ковида важнейшим двигателем роста мировых потребительских расходов были массовые покупки самого широкого круга товаров и услуг в районах мега-шопинга типа лондонской Oxford Street, парижских Grand Magasin, токийских Синдзюку и Одайба или мадридской Puerto del Sol и что совершали эти покупки по большей части иностранные туристы. Соответственно, восстановление масштабов мирового потребления требует, помимо всего прочего, восстановления полноценного международного туризма.

В 2023 году, по данным Международной Туристической Организации, число международных путешественников, прежде всего туристов (примерно 1,3 миллиарда человек), составило 89 % от доковидного уровня, а в январе-сентябре 2024 года этот уровень был почти восстановлен. Их расходы на покупки товаров и услуг приблизились вплотную к предковидному уровню в 2023-м, а в 2024-м в большинстве ведущих стран-реципиентов были выше[11]. В Европе восстановление в туристическом секторе шло прежде всего благодаря внутриевропейскому туризму.

Чтобы только вернуться к уровню 2019-го, понадобилась пятилетка.

После ковида ограничителем международного туризма стало резкое ухудшение мировой геополитической ситуации. Россиянам стало сложнее ездить в турпоездки на Запад, а жителям западных стран – в Россию. Из-за закрытия воздушных пространств межконтинентальные перелеты требуют больше времени и денег. Те, кто едет в зарубежный тур, чаще предпочитают ближние страны.

Еще одно направление локализации – решоринг: возвращение компаниями производств из-за рубежа в свои страны вместе с переориентацией с иностранных на внутренних поставщиков промежуточных продуктов и услуг.

Это явление мы подробнее разберем в одной из следующих глав. Пока лишь отмечу, что пандемия вместе с геополитическим шоком придали ему новый импульс. Япония в ковидном 2020-м выделила 220 миллиардов иен, или около двух миллиардов долларов, бюджетных средств на поддержку фирм, которые «реорганизуют свою технологическую цепочку», возвращая производство из Китая домой и переориентируясь на внутренних поставщиков[12]. Еще 23,5 миллиарда иен получили компании, которые переносят производство из Китая в третьи страны.

Такая локализация тоже создает новый внутренний спрос, хотя она не всегда экономически эффективна.

Перебои предложения

Ковид нанес удар по цепочкам поставок, поскольку люди, обеспечивающие их функционирование, не могли регулярно выходить на работу. В результате возник дефицит материалов и компонентов, стали возникать огромные заторы в портах и на железных дорогах, а управленческий персонал предприятий разных стран в сложившейся неординарной ситуации нередко допускал ошибки, которые еще больше усиливали общую неразбериху.

Мир начал сползать к экономике дефицитов. Искусственный подогрев спроса на товары в развитых странах увеличивал отставание предложения, которое, в свою очередь, ускоряло инфляцию и в то же время порождало товарные дефициты. Они начали все чаще возникать и в Америке, и в других странах-лидерах рыночной экономики.

Если нет желанного товара, например персонального компьютера или автомобиля, его, конечно, можно заказать, но ждать в очереди придется месяцами.

С прохождением пандемии и окончанием локдаунов работа глобальных систем снабжения начала возвращаться в нормальный режим, но в 2022 году этот процесс прервал геополитический шок. Наступило время дестабилизации мировых поставок широкого круга важнейших видов продукции – прежде всего энергоносителей, продовольствия и материалов. За геополитическим шоком последовал снабженческий из-за разрушения связей между Западом и Россией. Проблемы с логистикой и финансированием создали перебои с поставками товаров, критически важных для жизни людей и функционирования мировой экономики. Из-за этого усилилась «большая мировая инфляция». За первые шесть месяцев после начала украинского кризиса мировые цены на природный газ выросли на 120–130 %, а на уголь на 95–97 %[13].

Четыре основных проявления снабженческого шока выглядели следующим образом:

1. Прекратились поставки из России на Запад и с Запада в Россию товаров, попавших под санкции, включая российскую нефть, нефтепродукты, уголь и западную технологическую продукцию.

2. Сократились поставки из России на Запад и с Запада в Россию и той продукции, которая под санкции не попала, но не может поставляться так же, как раньше. Это произошло из-за курса Запада на свертывание отношений с Москвой и из-за связанных с санкциями сложностей с логистикой, прохождением платежей, страхованием и так называемых репутационных рисков для работающих с Россией компаний. Например, поставки по трубопроводу российского природного газа в Европу в 2022 году сократились по сравнению с предыдущим годом более чем вдвое: со 140 миллиардов до 65 миллиардов кубометров (University of Florida 2023).