Наемницы дьявола

‒ Что у вас? ‒ немного расслабил лицо Корн, но не спешил убирать оружие. Сигнал, который я подал через браслет означал «опасность» и «помощь».

‒ Толпа нечисти на два часа, около пятнадцати минут, ‒ отчитался Эдэм, басистым голосом.

Вся их группа вместе с Корном тут же обернулась в указанном направлении, чтобы не стоять туда спиной.

‒ Мы нашли ее браслеты, ‒ Корн достал из кармана экипировки руку и раскрыл передо мной. ‒ Здесь все, кроме одного.

Я подошел к другу ближе и удержал раскрытую ладонь над потерянными браслетами Киры. Эта способность дает мне увидеть, что происходило с предметом в последний раз. Я зажмурился. Картинка предстала очень мутной и темно-серой, что уже показалось странным. Но я рассмотрел, как Кира сама стянула с себя восемь браслетов и швырнула кучей в сторону, оставив на руке только один. Мой.

Я открыл глаза и красное свечение магии от моей руки быстро померкло.

‒ Что ты увидел? ‒ взволновано спросил Корн и схватил меня за плечи.

‒ Твоя сестра сама их сняла. Рядом никого не было, ‒ произнес я и увидел, как друг снова задышал.

‒ Я нихрена не могу понять. Почему она их сняла?И почему оставила у себя только твой браслет? И зачем? Чертовщина какая-то!

‒ Товарищи! Я не хочу мешать, но чертовщина какая-то на два часа уже здесь, ‒ командным голосом поведал Эдэм. ‒ Всем приготовиться.

Стало темнее. С большим трудом удавалось рассмотреть лишь черный распределившийся в линию поток нечисти, который стремительно сокращал расстояние до нас. Удивительно было то, что они все как один безмолвствовали, только был слышен топот громоздких лап и их хриплое дыхание.

Громкие возгласы являлись неотъемлемой частью нечисти. Они не любят, когда их присутствие совсем не ощущается жертвой, нечисть наоборот довольствуется их диким страхом, надкусывают то там, то тут, доводят до слезных истерик, а потом жрут целиком, подсоленное слезами.

‒ Уже скоро ночь. Нас съедят, если мы не уберемся до темноты, ‒ напомнил всем я, а то вдруг они забыли, что совсем скоро окажутся в невыгодном положении. Я понял, что меня услышали только из-за последующего мата.

‒ Я чувствую, что мы близко к чему-то подобрались, ‒ сказал Корн и поудобнее взял свою секиру, встав в стойку. Остальные уже стояли наготове тоже со своим оружием.

За сто лет стажа следователя у Корнэлиуса уже выработалось не то что чутье, а нюх как на улики, так и на скорое раскрытие того или иного дела.

‒ Тогда кто-нибудь из вас пусть осмотрит все здесь, пока есть время, а мы отвлечем этих уродов, ‒ предложил Эдэм.

‒ Иди, брат. Найди мою сестру, ‒ не успев ничего сказать, решил Корн.

‒ Не оставь никого здесь на ужин, ‒ бросил я напоследок и скрылся в пространственной темноте.

Способность переброса у всех работала по-разному. У меня она действовала быстро, занимая минимум времени, как и у Сьеры. А у Корнэлиуса преимущество значилось в количестве, как и у Катеры.

Я решил обогнуть всю толпу нечисти и поискать прямо за ней, откуда она прибежала. Здесь было небольшое открытое пространство. Моя ладонь загорелась красным свечением, чтобы хоть немного подсветить и не наступить на какие-нибудь неприятности. Я увидел множество вырытых ям. Одни были большие, другие поменьше. Осторожно проходя мимо них, я заглядывал внутрь больших нор. Из одной небольшой норы вылезли поприветствовать меня несколько щенков с еще совсем маленькими демоническими рожками и золотыми глазами. Мы называли их ищейками – это была помесь волка и черного беса. Вырастали такие особи до трех метров в длину и обладали безупречным нюхом. Нескольких нам даже удалось поймать и в каком-то роде приручить. Проворные щенки увязались следом и с высунутыми языками еле поспевали за мной, тоже с интересом заглядывая в большие норы. Неподалеку угадывалась какая-то темная неровность. Оставив щенков, я сделал переброс туда. Это оказался небольшой бугорок, заросший тем же мхом, что и весь лес. Я обошел его и наткнулся на деревянную вполне сносную дверь. За ней была тишина, а вот за мной раздался странный шелест, на который я резко обернулся. В трех метрах от меня стоял черный силуэт человека. Но не успел я сделать и шага, как он дал деру, быстро скрываясь в глубине темного леса. Я сделал переброс ближе к нему, но он вдруг оказался еще дальше. Перебросился еще к нему, и он сделал то же самое. Не может быть… Перебросом владеют не так много моих душ, но они никак не могут быть здесь. Я потер глаза и мельком взглянул на часы. Оставалось хрен да нихрена до полной темноты. Черный силуэт человека вдруг остановился, увидев, что я стою, и скинул капюшон. В такой темноте было сложно распознать лицо, но вот длинные волосы, которые спали на плечи объемной копной, я точно увидел.

‒ Кира, ‒ несмело позвал я черный силуэт девушки.

У нее никогда не было способности переброса, но эта копна волос, этот рост, то, как она бежала, очень напоминало ее. По руке прошла двойная короткая вибрация, исходящая от браслета. Корн уже с остальными были снаружи.

‒ Альямс, ‒ подала голос Кира. ‒ Помоги мне.

‒ Не припомню, чтобы ты умела делать переброс. Кто ты? ‒ грубо отозвался я.

«Уходи оттуда» ‒ зашептал чей-то голос, и я не сразу сообразил, что он прозвучал только в моей голове.

На последних секундах перед полной темнотой я попробовал считать ауру девушки и понять, что она чувствует, но наткнулся на прочную, как скала, стену. Я приказал магии немедленно убрать меня из этого леса, но позади что-то загремело, а в следующую секунду на мою шею накинули цепь и со всей дури потянули на себя. Я ударился о ствол дерева, и всё вокруг резко померкло, как в день передачи магии. Лес погрузился в непроглядную и неспокойную, словно смоль, темноту. Я не мог ничего сказать, не мог видеть, но слышал и ощущал, как меня крепче обматывают огромными цепями к дереву. Цепь на горле потянули еще сильнее, мой кадык издал хрустящий звук и впился в мое же горло. Оно и рот тут же заполнились кровью, и я с отвратительным булькающим звуком начал захлебываться.

‒ Заканчивай, нам ни к чему его мучения, ‒ сказал грубый мужской голос.

Я содрогнулся всем телом, когда почувствовал сильную вибрацию. Меня шандарахнуло будто током, но это был всего лишь сигнал браслета, от которого я немного пришел в себя. Это была Сьера. Я знал это наверняка, хоть и не мог ни взглянуть на руку, ни пощупать, какой это по счету браслет. Они были еще на задании, значит, у них что-то случилось.

Я почувствовал колющее холодное острие кинжала на своем животе, где поддерживала во мне искра жизнь. Мне понадобилась миллисекунда, чтобы снять сразу пять заслонов к магии дьявола. Она вышла, сразу взорвавшись, как огромный красный фейерверк. Его лучи потоками пролетели вдоль земли и осветили каждый участок леса. Те, кто пытался меня убить, отлетели с криком в сторону и врезались в деревья. По их крикам я насчитал четырех человек. Металлические цепи, обмотанные вокруг меня раз двадцать, со скрежетом разорвались и отскочили отдельными звеньями. Они меня больше не держали, поэтому я упал, зная, что прямо сейчас отключусь. Но браслет, как спасительный, снова настойчиво загудел, распространяясь вибрацией по всему телу, и я смог сделать последний рывок из этого проклятого места.

Сьера

Я не могла поверить в то, что Дарио – мой брат. О нем в моей памяти не нашлось ни одного воспоминания. Даже после подтверждения Амбрэллы я находилась в каком-то смятении и неверии. Я предположила, что мальчишка, появляющийся в моих снах, мог быть Дарио. Если так, то весь кошмар тоже мог являться реальностью прошлого.

Моя человеческая плоть умерла двадцать лет назад, значит, Дарио тогда было десять. По словам брата, мы с ним вместе росли и даже жили в одной комнате. Значит, я должна была его помнить. Огромные провалы в памяти вдруг стали словно осязаемы, когда я стала копаться в воспоминаниях о своей человеческой жизни. Ни одной ясной причины в моей голове не возникло, почему я бы могла попросить Альямса стереть брата из своей памяти. В мыслях крутился вихрь из догадок и вопросов. Кто точно знал на них ответы, так это Амбрэлла и Альямс. Для наемницы был открыт доступ в архивы с историями жизни о каждой душе Загробья. К тому же не осталось незамеченным, как Амбрэлла пыталась скрыть свой страх, когда Дарио вдруг спросил: «Сьера, это ты?». Она точно знала многое, но молчала по указке дьявола, который, как видно, что-то натворил и замел следы, самовольно стерев мне память.

Брат сидел на диванчике передо мной и с радостью в глазах смотрел на меня, словно на снизошедшее чудо, хотя правильнее было бы смотреть со страхом, как на оживший призрак прошлого. Он поселился в Италии, как когда-то мечтала я. И в моей голове просто не укладывался тот факт, что эту страну мы не посещали только потому, что там жил мой брат Дарио, о котором я даже не догадывалась. Точнее, Нэйтон – настоящее его имя.

Послышался стон. Мужчина, которого притащили мы с Катерой, все так же лежал на полу. Он перевернулся на спину и разлепил глаза.

‒ Он жив? ‒ удивленно посмотрел на него Дарио, приподнявшись с дивана.

‒ Угу, ‒ промычала я.

Катера подошла к мужчине со шприцом в руке и, присев на корточки, ввела ему в вену снотворное:

‒ Я не потащу на себе больше эту тушу, ‒ предупредила недовольным голосом наемница и кинула взгляд на Амбрэллу, которая заставила нас его тащить из другой страны. Пространственная темнота переброса никак не облегчала вес толстого мужчины. А теперь получается, что жертву для адвоката мы тащили зря. Я не позволю, чтобы мой брат кого-то убил, чтобы в конце концов попасть в Вакх-Хольм. Мирэм был намного лучше этого злосчастного и Богом забытого города.

‒ Пускай там валяется, ‒ махнула ей рукой Амбрэлла.

Мы с Нэйтоном сидели в гостиной. Ширра с Катерой принесли еды и две пиалы с чаем, а сами сели вместе с Амбрэллой за барным столом на кухне.

‒ Получается, тебе стерли обо мне всю память? Ты совсем ничего не помнишь? ‒ с надеждой в глазах спросил Дарио.

‒ Нет, я даже не знала, что у меня есть брат, ‒ держала я пиалу и рассматривала ее исписанный рисунок. Я испытывала что-то вроде стыда от того, что совсем не помнила своего родного брата, хотя, как полагаю, в этом была не виновата.

‒ Мы вместе с тобой хотели переехать в Италию. Ты говорила, что, когда начнешь работать, уедешь туда и заберешь меня с собой, ‒ поделился брат воспоминанием с натянутой улыбкой на лице.

‒ Я помню, что мечтала туда переехать, но, чтобы с кем-то…

Дарио слабо кивнул и продолжил, наверное, надеясь, что я хоть что-нибудь вспомню:

‒ Маленький, я не мог правильно выговорить твое имя и называл тебя Серой. Тебе было неприятно, поэтому я стал называть тебя просто Сью.

Я радостно усмехнулась:

‒ Что еще?

‒ Мы любили играть с тобой в домино, а когда у нас его отобрали, я долго плакал, и ты накопила на новое. Мы с тобой его берегли, как слиток золота. Оно до сих пор лежит у меня в сейфе с остальными драгоценностями.

В горле встал ком. Я не помнила ничего из этих воспоминаний и от того становилось еще досаднее.

‒ Кто отобрал у нас игру? ‒ решила спросить я.

Его лицо на секунду перекосилось от горечи:

‒ Родители.

‒ Как они …

‒ Сьера, может я начну пока исцелять Дарио? Альямс, видимо не скоро появится, ‒ перебила специально Амбрэлла, появившись рядом с нами.

Я надолго удержала палец на бляшке браслета, второй раз призывая дьявола. Мы ждали его, потому что только он мог стереть Дарио память о произошедшем, чтобы брат мог спокойно жить человеческую жизнь дальше.

‒ Что значит исцелять? Я в порядке, ‒ недоуменно смотрел Дарио, переводя взгляд с Амбрэллы на меня.

‒ Мне нужно убрать то, что я наделала, ‒ сухо поведала наемница и кивнула на Дарио.

‒ Почему?

‒ Ты нам не подходишь, ‒ отрезала наемницы, повысив немного голос.

Дарио посмотрел на меня озадаченным взглядом, требуя моих пояснений:

‒ Сью?

Я попробовала прочистить вязкой слюной горло:

‒ Нэйтон, мы вернем тебя обратно на Гавайи, и ты продолжишь…

‒ Мы можем видеться? ‒ резко перебил он.

Я мотнула головой.

‒ П-понимаешь, я умерла. Все что я могу это присматривать теперь за тобой, ‒ с горечью объясняла я.

‒ Но почему? Кто это решает у вас? Она главная? ‒ махнул брат головой на Амбрэллу.

‒ Не она. Это решает структура жизни. То, что ты видишь перед собой покойную сестру, ‒ это чья-то большая ошибка, за которую он сильно поплатится, ‒ к тому же я надеялась лично преподать виновнику урок, от которого затрещит по швам даже дьявольская искра.

‒ Но вы же можете забрать меня с собой. Девушки говорили, про новый мир, что им нужно нарисовать на моем теле эти… узоры? ‒ с сомнением произнес Дарио, глянув на руны на своем теле. ‒ И я бы проснулся в новом мире.

Я лишь неустанно мотала головой его словам. Амбрэлла стояла рядом и ждала, сложив руки за спиной. Она незаметно указала в сторону кухонной столешницы, где стоял кувшин со снотворным. И я кивнула, давая ей согласие.

‒ Марго. Тебя зовут Марго? ‒ обернулся вдруг брат на Ширру, и не заметил, как исчезла Амбрэлла. Она пропала, не завершив переброс до конца.

‒ Меня зовут Ширра, мой хороший.

‒ Прекрасное имя! Моя хорошая, ты же тут самая добрая. Скажи мне, что мне делать дальше? ‒ с надеждой спросил Дарио, указывая пальцем на иероглифы на своем теле.

На самом деле самая добрая из нас считалась Катера.

‒ Прости Дарио. Я не могу пойти против твоей сестры, ‒ прискорбно сказала Ширра и брат разочарованно развернулся обратно ко мне.

‒ Сью, не оставляй меня одного еще раз, ‒ с мольбой проговорил он, отвернувшись от кухни. Я незаметно нажала на браслет, и Амбрэлла сразу же появилась около кувшина со снотворным. Она тихо окунула в него тряпку и сделала еще один переброс. В этот момент Дарио, как ошпаренный, подскочил со своего места и закрутился по сторонам. Брат заметил, что Амбрэлла пропала, и почуял неладное. Он уже уяснил, что мы можем появляться, где захотим и когда захотим, используя переброс.

‒ Если ты меня не заберешь, сестра, я перережу себе горло. Как тебе будет такое? А, сестра? ‒ пытался угрожать брат, повысив децибелы в голосе. Он вскользь смотрел на меня, хмурым взглядом, который был у нас очень похож. Дарио, как загнанная жертва, крутился и опасался, чувствуя, что Амбрэлла сейчас нападет, подобно хищнику.

‒ Ты продолжишь жить, как жил до этого момента. Не волнуйся, ‒ успокаивала я его, но больше, наверное, себя.

‒ А, то есть, мне сотрут память, как и тебе? Отлично! ‒ затараторил еще громче Дарио. Он взял со стола тарелку и быстрее, чем я успела сообразить, разбил ее надвое, подставив острый край вплотную к своей шее.

‒ Стой на месте! ‒ с хрипом заорал он на меня, когда я встала и дернулась к нему. На шее брата покатилась тонкая струя крови, и меня передернуло от липкого страха за его жизнь. Он смотрел на меня с безумными стеклянными глазами, в которых таилось столько много обиды и боли в мою сторону, что из моих глаз хлынули непрошенные слезы.

Катера и Ширра успели приблизиться к нам, но тоже замерли, когда закричал Дарио. Их лица выражали растерянность, сочувствие и неподдельный страх. Амбрэлле дали правильный сигнал, и она появилась не около Дарио, а рядом с наемницами.

‒ Давайте все успокоимся, ‒ осторожно проговорила Амбрэлла.

‒ Давайте, ‒ сразу же отозвался Дарио. ‒ Скажи мне, Амбрэлла, что я должен сделать? Убить себя? Ты кажется пыталась это сделать…

‒ Если ты сейчас убьешься, то только это и произойдет. Ты не сможешь без нас закончить ритуал, поэтому сядь…

‒ А я думал, что меня ничем уже не удивить, ‒ сказал вдруг Альямс, появившись недалеко от входной двери. Оттуда он видел полную собравшуюся картину. Застывшая я со слезами на глазах; напротив меня, мой стертый из памяти брат, который собирается проткнуть себе шейную артерию осколком тарелки; наемницы, стоящие поодаль, и незаметно общающиеся между собой, придумывая на ходу план.

‒ О! А я недавно про тебя вспоминал, «психолог», ‒ с иронией выплюнул последнее слово Дарио.

Я недоверчивым взглядом уставилась на Альямса. Он стоял, сложив руки в карманы плаща, и немигающим взглядом смотрел будто сквозь Дарио.

‒ Вы знакомы? ‒ спросила я у брата не своим голосом из-за предшествующей истерики.

‒ Он был моим детским психологом, когда вся моя семья погибла, включая тебя, ‒ грубым голосом объяснил Дарио, будто выплевывая каждое слово.

‒ Зачем ты это делал? ‒ впилась я злым взглядом в глаза дьявола, которые в его случае были наполнены мольбой и печалью. Заглаживал вину – вот что он делал!

Альямс молчал.

‒ Скажи мне честно, я просила тебя стирать мне память? ‒ с угрозой задала я еще один вопрос. Воздух в гостиной стал будто наэлектризован, с каждой секундой наматывая обороты. Моя магия всегда резко реагировала на мои чувства, но сейчас сильнее обычного просила выхода и сотрясала мою искру, кажется, вместе с телом.

Альямс кинул взгляд на Амбрэллу, и она, как по сигналу, сразу заговорила:

‒ Сьера, если ты сейчас же не успокоишься, нам придется исцелять тебя, а не твоего брата. Наших сил не хватит на вас обоих, ‒ по ее голосу я понимала, что она медленно приближалась ко мне.

‒ Отвечай мне! ‒ проигнорировала я наемницу, не отводя испепеляющего взгляда с дьявола. Я понимала, что наемница пыталась перекинуть с дьявола на себя внимание. Хотя я не совсем понимала, почему они будут меня исцелять, но не стала придавать этому особого значения.

‒ Нет. Ты не просила меня, ‒ сокрушенно произнес дьявол.

‒ Тогда как ты посмел самовольничать?! ‒ мои слова зазвучали слишком громко и с отголосками. Магия требовала выхода, поэтому самопроизвольно применилась, меняя мой голос. ‒ Сейчас же верни мне память!

‒ Мне страшно, ‒ тихо запищала позади Ширра.

Дьявол примирительно поднял руки:

‒ Сьера, давай вернем сначала твоего брата туда, где вы его взяли, а потом сразу поговорим об…

Позади раздался выстрел.

Я мгновенно развернулась. Дарио сдавливал в объятиях брыкающуюся Амбрэллу. Альямс молниеносно оказался рядом и расцепил их, но было уже поздно. Брат отшатнулся и тяжело привалился к ближайшей стене.

‒ Прости, сестра… ‒ промямлил Дарио, когда нашел меня мутным взглядом. В своей руке он держал пистолет, и я не сразу сообразила, в кого он стрелял: в себя или… Я глянула на спящего мужчину, все так же лежащего на полу, только теперь с пробитым черепом.

Нет. Пожалуйста. Нет.

На животе Дарио зияла широкая дыра, прожженная рубином дьявольского артефакта. Он свисал с шеи Амбрэллы, когда брат прижимал наемницу к себе вместе с «глазом дьявола». Рубин артефакта удивительным образом попал ровно в цель главной руны, нарисованной на его животе. Из отверстия на теле брата фонтаном полилась кровь. Лицо Дарио перекосилось от боли. Он закричал в предсмертной агонии и, зажимая рану на животе, скатился по стене на пол. Его крик всех будто выдернул из оцепенения.

‒ Черт тебя дери! ‒ заорала на всю гостиную Амбрэлла. Ее руки в одно время с ладонями Альямса налились ярким желтоватым светом. Они приложили их к телу Дарио, и тот еле слышно застонал от облегчения. Я не помню уже, как принесла аптечку и достала шприц. Руки дрожали, как в лихорадке, поэтому Ширра отняла у меня укол и сама вколола Дарио морфин. Изречение души еще из живого тела было сродни пытке. Чтобы душа не мучилась, обычно убивают сначала плоть, а потом с помощью артефакта и рун расщепления извлекают душу.

Научиться исцелению дано не каждому. Эта способность, в отличие от остальных, взымает не магию, а жизненный свет искры, который сейчас передают Альямс и Амбрэлла моему брату. Их свет мог полностью исцелить Дарио.

‒ Его можно спасти? ‒ спросила побледневшая Амбрэлла у дьявола, не переставая в четыре руки исцелять Дарио. Света в их ладонях становилось меньше, с лиц стекал ручьем пот. ‒ Альямс, где вся твоя сила? ‒ с тревогой спросила наемница. Лицо дьявола становилось заметно серым, веки опущены, он отдавал уже больше, чем мог. ‒ Быстрее, оттащите его! ‒ приказала Амбрэлла, и Катера с Ширрой резко потянули на себя дьявола, убирая подальше от тела Дарио.

Ширра хлестала Альямса по щекам, который стал выглядеть хуже Дарио и больше походить на труп. Амбрэлла не переставала исцелять тело брата, но с паникой в глазах смотрела за бессознательного Альямса.

‒ Сьера, я знаю, ты умеешь, посмотри у него искру, ‒ изможденным голосом и с одышкой попросила Амбрэлла.

Я бы не сделала для него даже этого, если бы наемница не просила меня, продолжая исцелять моего брата. Я взывала к ангелу Йену, чтобы у Амбрэллы хватило света, и она полностью исцелила тело Дарио, остановив процесс расщепления.

‒ Спаси его… ‒ умоляюще произнесла я.

‒ Поверь, я стараюсь, ‒ с затруднительным дыханием сказала Амбрэлла. Ее неумолимо трясло, но свет продолжал исходить из ее ладоней. У Дарио остановилось кровотечение и медленно затягивалась дыра в животе.

Я села на пол рядом с Альямсом и тыльной стороной ладоней положила ему на живот. Призвать лишь каплю магии было сейчас сложно, но с третьей попытки у меня получилось. Быстро переплетя пальцы рук в образы трех рун, я зажмурила глаза, готовая, как всегда, обжечься. Однако в этот раз меня не обожгло никаким ярким светом, лишь почувствовалось слабое тепло, как если бы искра угасала и душа погибала. Я отдернула руки и открыла в ужасе глаза.

‒ У нас большие проблемы. Мы через пять минут вернемся в Вакх-Хольм, ‒ сказала Катера прямо у моего лица, придерживая меня за плечи. Я глянула на настенные часы. Время нашего задания на исходе, значит, нерушимый бланк сейчас перебросит нас четверых обратно.

‒ Сьера, что с ним? ‒ спросила Ширра с заплаканным лицом, указывая глазами на Альямса. Она сидела на полу, а на ее коленях лежала голова Амбрэллы, которую она поглаживала. Наемница лежала с закрытыми глазами и выглядела изможденной, бледной, но точно лучше Альямса.

Я взглянула на Дарио. Брат лежал неподвижно. Рана от рубина артефакта полностью затянулась, но он так и не задышал. Его душа уже отделилась от тела, и он, скорее всего, уже в Вакх-Хольме. От этого факта меня прошибла дрожь. Под братом и застреленным мужиком тянулись лужи крови, от запаха которой у меня начались рвотные позывы.

Я посмотрела на браслеты Альямса и, найдя нужную на них бляшку, задержала на последних наших пребывающих секундах свой палец. Я точно не знала, имеет ли возможность Ассия перемещаться на Землю, но очень полагалась на свою догадку.

Амбрэлла

Я пришла в себя уже на своей кровати в замке Вакх-Хольма. За шторками дворцового окна виднелось серое, но светлое небо. Значит, я умудрилась проспать всю ночь.

Истощение своей искры я чувствовала каждой клеточкой тела, поэтому не спешила шевелиться. Применяя способность исцеления, моя искра могла отдать света только около тридцати процентов из ста. А потом я отключалась.

В памяти отчетливо всплыл момент перепалки Альямса и Сьеры. Смертельное напряжение в гостиной почувствовали все, даже Дарио. Оно исходило от неконтролируемой магии Сьеры, которая, чувствуя бурлящую ярость владелицы, готова была тут же выйти и встать на ее защиту. Это было очень опасно, как для наемницы, так и для всех вокруг, ибо переполняющие эмоции расценивались магией как внезапная атака. Мы с наемницами отдернули Дарио себе за спину, когда голос Сьеры вдруг поменялся и она заговорила могучим гласом. Но паршивец, воспользовавшись отводом глаз прямо за нашими спинами, вдруг убивает спящего жирдяя на полу, а затем придавливает меня к себе вместе с свисающим с моей шеи артефактом дьявола.

Откуда Дарио знал, что ему нужно было убить этого мужчину? И откуда знал, что для завершения обряда расщепления нужно приложить артефакт дьявола к руне на своем животе? А самое главное: откуда он опять взял этот чертов пистолет? Один мой пистолет был у меня, а второй остался у …Ширры. Могла ли она отдать ему пистолет и донести мысль о том, что нужно сделать для завершения обряда? Я даже не сомневалась в этом…

Чертова кукла!

В дверь слабо постучали и, не дожидаясь разрешения вошли. Катера прошла с подносом в руках, на котором из заварника дымился чай, вместе с чем-то еще. Придерживала ей дверь Ширра, которая осторожно выглянула из-за черного балдахина моей кровати, и едва вздрогнула, когда я вдруг заговорила:

‒ Я убью тебя, ‒ бесстрастно поведала я. Наемница рванула к входной двери. Я применила крупицу магии, нарисовала в воздухе круг четырьмя пальцами, и послушная дверь, как и способность переброса, ей не поддалась.

В каждой жилой комнате спрятаны последовательные руны, которые отзываются только на магию владельца, применив ее, руны наглухо блокируют дверь и способность переброса. Также можно закрывать дверь и на обычный ключ. Но все они имеются у служанок, для того чтобы наводить в комнатах порядок, когда нас там нет. Другими словами, если кому-то взбредет проникнуть в ту или иную комнату, то ему не составит труда забрать у них ключ.